Жизнь так сложилась, что секса у меня было очень много. Сначала это произошло отчасти не по моей воле, а потом я стал целенаправленно пользоваться своей привлекательной внешностью, пронырливостью и потенцией. Почитав в интернете сексуальные рассказы, вижу, что процентов на 90, как минимум, все они выдуманы, причем выдуманы без фантазии — читать, откровенно говоря, скучно.
И вдруг родилась идея — ведь я мог бы рассказывать истории из своей жизни. Я не могу сказать, что среди них очень много интересных, но все же есть довольно возбуждающие, от которых у меня и сейчас встает, стоит только вспомнить.
В общем — последней каплей стала история, случившаяся со мной вчера — но когда я твердо сел и решил записать ее, вдруг вспомнился совсем другой случай — с него и начну.
Это было 16 лет назад — мне было 14 лет, и я жил с родителями в одной латиноамериканской стране, куда они приехали по контракту работать инженерами на постройке какой-го там огромного моста через реку. Деньги им платили очень приличные, но и цена была велика — работали они с утра до ночи. Ну а меня оприходовали в местную школу. С языком больших проблем не было — готовились к отъезду полгода, мне наняли репетитора, который отрабатывал свою зарплату на совесть, к моему величайшему сожалению. Но сейчас — оказавшись в новом мире, испытывая шок от того, что я даже приблизительно не понимал — насколько тут другая жизнь, я не раз благодарил его за честный труд.
Не знаю, как в других странах Латинской Америки, а в этой время время от времени начинались какие-то гонки за оппозицией, народ вылезал на демонстрации, его лупили по голове дубинками, разгоняли водометами, сажали несколько сотен в тюрьму, и все успокаивалось. Я мало понимал в этих делах — меня в то время занимали только ляжки местных девочек. Офигенные, надо сказать, ляжки. Обкончаться можно было только глядючи на них. Сидя в классе, я мог беспрепятственно глазеть на ляжки сидящих впереди девчонок, а на переменах я дрочил в школьном туалете и кончал иногда раза по три-четыре в день. Девочки отнюдь не были неприступны, так что иногда я спускал не только на стену туалета. А вообще классно было с пацанами в заводилки играть — выходит из кабинки туалета пацан, я захожу, запираюсь, смотрю на стенку — по ней стекают крупные капли спермы. Я дрочу, кончаю, моя сперма теперь стекает рядом. Выхожу — заходит следующий пацан: так что таким странным образом между нами устанавливались сексуальные связи, и надо сказать — все было не всегда только так «заочно». Климат жаркий, ебаться хочется страшно, и мальчики меня возбуждали ненамного слабее, чем девочки.
В один такой день уроки прервались — началась очередная забастовка или демонстрация — хрен разберешь, всех отпустили по домам, пацаны пошли к митингующим, я увязался за ними, предвкушая кучу впечатлений. Однако впечатления сами шли нам навстречу — вдали был слабый гул голосов, и вдруг он мгновенно превратился в вой — из-за угла вывалилось человек 200 и с сумасшедшими глазами бежали прямо на нас. Все случилось так быстро, что я просто остолбенел с непривычки, и толпа нахлынула на меня, как удар струи из пожарного шланга. Меня сшибли, наступили на ногу, так что я взвыл, дали коленом в челюсть, кто-то попытался меня поднять и унести с собой, но через несколько шагов сам получил мощный пинок, и я снова оказался в озверевшей толпе. Когда все это через меня пробежало, я чувствовал себя мерзко до невозможности, как будто меня избивали три часа какие-то изверги. Преследовавшие толпу полицейские были гораздо спокойнее — они просто взяли меня и как мешок забросили в кузов грузовика, где быстро уплотнили с другими задержанными. Через 15 минут машина наполнилась, и мы поехали.
Боль немного стала отступать, я уже примирился со своими болячками, и наконец-то стал получать удовольствие, предвкушая, как буду рассказывать обо всем этом. Кроме того, белый человек в этой стране пользовался существенным преимуществом, что постоянно ощущалось даже в обычных магазинах, и я был уверен, что мне окажут первую помощь и отвезут домой. Реальность несколько отличалась от моих фантазий, и жизнь в тюрьме разительно отличалась от того, что я мог видеть на свободе. Это было государство в государстве в полном смысле слова. Я не дождался доброго дяди, который вежливо позвонит моим родителям и с улыбкой пожурит их за то, что не следят за сыном. Все было как во сне.
Меня продержали три или четыре часа в предбаннике за решеткой, и в течение этого времени я просто охренел от усталости, так как сесть некуда, все скамейки заняты, на полу сидеть холодно, несмотря на жару, истекаешь потом, сидишь на карачках, стоишь, снова сидишь, переминаешься и ждешь, ждешь: Время от времени по одному уводили, наконец взяли и меня. Привели в кабинет к человеку с глазами, как из стекла. Что-то гавкнул, я не понял, махнул рукой, стал что-то писать, позвонил, и меня увели. Я думал — ведут на улицу: Засунули в темницу — в натуральном смысле слова — темница. На дворе еще светло, а тут уже почти темно. Ближе к вечеру стало совсем темно, зажглась одна тусклая лампочка. Принесли еду. Я стал понемногу осматриваться. В камере — человек 14. По большей части взрослые мужики, несколько парней лет по 25, и я один пацан. Скукотища страшная, мне наконец-то по настоящему стало страшно и жалко себя, и главное — я не понимал — что происходит. Что дальше? И когда? Я бродил из угла в угол, смотря себе под ноги, хотя если бы посматривал на мужиков, то заметил бы, наверное, что мое длительное хождение у них под носом не прошло для них незамеченным:
Дальше все произошло быстро, как нападение толпы на улице: как только был дан отбой и лампочка погасла, в тот же миг меня схватили, дали несильно для профилактики в морду, быстро сорвали всю одежду, на пол камеры бросили матрацы и поставили меня раком. Я не хотел верить в происходящее, но пришлось — в лицо мне тыкался здоровенный стоящий хуй. Я попробовал мотать головой, но тут же получил крепкую затрещину, в мой рот грубо влезла чья-то ладонь, меня довольно чувствительно взяли за волосы и уже через секунду в рот всунули хуй. Я так обалдел от происходящего спереди, что не сразу понял, что сзади тоже что-то происходит. Сосать я уже сосал к тому времени — у многих парней из школы это было обычным развлечением — дать в рот или взять в рот, мы относились к этому как к игре, и никогда не возникало желание именно трахать друг друга, так как трахать — это уже секс, это гомосексуализм, а взаимный отсос — это даже не секс, это просто доставить удовольствие другу. Некоторые трахались в попу, но это было скорее исключением — я не пробовал, меня тянуло на девочек. Сосали даже прямо на уроке — у нас не было парт, а были такие длинные столы и длинные скамейки вдоль них в два ряда, одна училка была старая и всегда сидела весь урок, так что однажды когда мой сосед листал порножурнал, он достал свой хуй и стал немножко дрочить — я просто сполз под стол и взял у него в рот. Листать журнал ему стало явно намного интереснее, а меня совсем не смутило то, что я встретился глазами с девочкой, сидевшей в соседнем ряду.
На физкультуре было намного свободнее — мы переодевались, принимали душ, и чем только ни занимались — возились, сосали, дрочили, соревновались — у кого дальше струя спермы вылетит, а еще были «парные состязания» — один дрочит и кончает, а другой сидит на расстоянии метра от него и ловит брызгающую сперму ртом. Некоторым удавалось! Но не трахались и к девчонкам тоже не приставали — отношения с девочками — это было «серьезно», а отсосать другу — совсем другое дело.
Там же меня впервые приобщили к «фут-фетишу». Как-то я заметил после окончания урока физкультуры несколько мальчиков, тихо шебуршащихся в углу — остальные интереса не проявляли. В руке одного я увидел носочек девочки — выпросил у одной из девчонок (сомневаюсь, что она не знала — для чего) . Они передавали его друг другу, внюхивались и ожесточенно дрочили. Я был удивлен, но тоже взял понюхать — запах был довольно сильный, сразу видно — девочка активно бегала на жаре. Я кончил, почти не прикасаясь к хую, и потом сам отнес той девочке ее носочек. Сказал ей, что нюхал и кончил, и еще раз чуть не кончил от того, что говорю ей такое. Она довольно покраснела. Скромница такая. Впоследствии она еще несколько раз скромно уступала моим просьбам — с ней я чувствовал себя раскованным, нагло подходил и просил носочки. Она каждый раз густо краснела, деловито снимала туфельки, носочки и давала мне их, стараясь делать это незаметно. Я не только сам дрочил, ребятам тоже давал нюхать, потом возвращал. Один раз я придумал не только их нюхать, а и дрочить ими — кончил прямо внутрь, так и отдал! Сначала она не поняла, почему носочки мокрые, но тут же до нее дошло, опять покраснела, сунула их в карман и ушла. Сейчас я думаю — может она потом тоже дрочила?
Поэтому в этой тюрьме я впервые в жизни испытал ощущение, как горячий и упругий хуй напирает мне в попу. Я не могу сказать, что изнасилование было каким-то ужасным. Тот, кто был сзади, был, очевидно, очень опытным в этом деле, поэтому не спешил. Мужик спереди задергался и с ругательствами кончил мне в рот, и тут же мне в рот снова залезла и вылезла, повозившись, чья-то рука, после этого я понял, что тот, кто сзади, смазывает спермой свой хуй и мою попу. Это был его жест доброй воли, так сказать — первый и последний, так как после этого он уже ебал меня без особых нежностей. Мне не было больно — только в самом начале. Особенно как-то приятно тоже не было — в общем было никак. Меня «пустили по кругу» — сменялись и ебали по очереди в рот и попу. Сперма текла по лицу, шее, ляжкам.
