Ночная темнота разбавлена слабым светом из окна, я огляделась и обнаружила себя на кровати возле Алины. Она очень тихо, по-девичьи посапывает во сне, лежа голым телом поверх пледа. Олег пускает раскаты храпа откуда-то снизу, видимо уснул на диване. Как только мои мысли вернули свои стройные ряды, я в деталях восстановила произошедшее и ужаснулась. Прозрение было мучительным – я вспомнила, как вознаградила мамину сестру брызгами перед тем, как провалиться в бессознательную темноту, как я стенала под натиском ее языка и проворных пальчиков, как я извивалась, изгибалась и изворачивалась… Алина теперь знает с самой невыгодной стороны мою, погрязшую в порок личность. Мне хочется, чтобы утро не наступало, тогда мне не придется встретиться взглядами с тетей и овеянным понимающим молчанием Олегом.
Забегая наперед, скажу, что моим надеждам на скорый конец света не суждено было сбыться, утро наступило своим чередом, домочадцы и виду не подали относительно произошедшего вечером обстоятельства, а на следующий день состоялся выезд на пикник на берегу Ладожского озера, о котором Вы, дорогие читатели, уже наслышаны.
* * * * *
Я отвлеклась от книжки и направила взгляд на гостью – пышную, цветущего вида женщину лет сорока в пестром летнем платье. В отличие от тетушкиного оживления, мое приветствие выразилось слабым кивком. Следует отметить, приход гостьи, представленной мне как Тамара, заметно оживил атмосферу в жилище, болтовня заглушила вещающий в пустоту телевизор, то и дело легкий, необузданный смех разрывал ровный ход беседы. Гостья обратилась к сплетням — области, в которой ее справедливо считали непревзойденным знатоком. Насколько мне удалось разобрать, темы перескакивали непредсказуемо, как пчелка с цветка на цветок, не закончив одной истории, троица приступала к промыванию косточек других незнакомых мне персонажей. Не прерывая беседы, Алина спустилась с барного стула и, стараясь не терять нити повествования, набрала воду в турку.
— Настя, кофе? – коротко отвлеклась тетушка.
Тамара безостановочно тараторила, то и дело прерываясь, чтобы закатиться глубоким, убедительным смехом, от которого содрогалось все ее тело и в особенности большие груди в разрезе декольте. Аромат кофе разнесся по комнате, проник в каждый уголок и своим благоуханием поманил к столу.
Пока чашечки не показали свои устланные черным песком донца по второму кругу, наша увлеченная беседой компания не переместилась на диван, где взрослые согласились, не обменявшись ни словом, перейти к таинственной части встречи. Все началось с того, что Тамара передернув плечами, с удивительной легкостью высвободилась из платья. Мощный бюст в голубом лифчике оказался на свободе и ложбинка между грудями показалась куда более глубокой, чем могло виделась в роскошном декольте. Я, презрев правила приличия, неотрывно смотрела на убедительные два аргумента в пользу превосходства женского пола. Шевеления в размытой области бокового зрения несомненно означали перевоплощение тетушки и ее благоверного в их любимый наряд, за одним лишь исключением, что полотенца на этот раз остались в душевой.
Мне ничего не оставалось, как откинуться на спинку дивана и, уж коль меня никто не гнал, и тем более, не зазывал присоединиться, просто насладиться игрой моих предсказуемо развратных родственников. Насколько вы можете заметить, после пережитых дней в Питере, происходящее больше не ввергало меня в шок. Почему — я и сама не знала.
Итак, вернемся в комнату старинного доходного дома, которая на сегодняшний день принадлежит Алине и ее мужу. Олег, пряча сверкавшее в глазах вожделение, встал во весь рост и павлином обошел гостью, все ближе серпантином подбираясь выпирающей конечностью.
— Тома, у Олежки без твоих сисек вообще не встает, — не скупясь на комплименты слукавила Алина, — все уши мне прожужжал, какие у тебя отпадные дойки! А у меня, совсем маленькие?
Алина, неискусно притворяясь, надула нижнюю губу и большими, плаксивыми глазами обошла присутствующих ценителей своих роскошных, не по стану крупных грудей. Для наглядности она скрестила руки, отчего сиськи приобрели вид еще более привлекательный. Олег, получив это завуалированное разрешение, ринулся в бой, руки жадно ощупали голубой лифчик и без промедления, свойственного юнцам и вызванного не доскональным знанием устройства системы крючков, избавил Тамару от мешающего предмета интимного гардероба. Тяжелые молочные железы свободно повисли, оттягиваясь к земле не так сильно, как это могло представиться при виде таких объемов; аккуратные темно-розовые, шишковатые сосочки распрямились и приглашающе уставились в стороны.
Сложившийся у меня в голове спокойный и умеренный в поведении образ Олега растаял на глазах, обуянный теперь нетерпением, он присел у ног пышной Афродиты и жадно припал к сиськам, разминая то одну, то другую, то обе сразу. Вмиг позабыв о супруге, Олег пристроился, чтобы встроить свою кукурузину между грудей. Эта противная мудрым предначертаниям природы игра не могла длиться вечно, Алина силой усадила своего взбудораженного, взлохмаченного мужа с блуждающим взглядом, позволив, однако, оставить свободную руку на отрадном местечке, а сама безо всякой подготовки вспрыгнула верхом.
Череда испытаний прошедших дней продолжилась и чтобы собрать воедино свои беспорядочные мысли, я отводила взгляд в сторону, крепко зажмуривалась, даже задерживала дыхание, смешно раздувая щеки, но ничего из перечисленного не позволяло пересилить накатывающее наваждение. Сидя на одной стороне дивана, обняв колени обеими руками, я находилась рядом со сношающимися родственничками, причем на противоположном конце сидела мадам с оголенной грудью невероятной величины. Раньше и при меньших стимулах я позволяла себе запустить пальчики…
— Насть…Насть… — поборов одышку, обратилась Алина, — презики…под телевизором…
Я не сразу поняла, что от меня требуется, но осознав, подскочила с дивана и услужливо протянула сестре блестящий квадратик «durex». Алина неохотно стащила свое нутро с богатырского члена и заметно дрожа и задыхаясь, присела на мое место; знаком она поручила мне самой надеть презерватив и, не дождавшись другого ответа, кроме того, что можно прочитать в моих глазах, впала в минутный транс.
Под давлением внезапности и участия новых зрителей, ответив полоумной, принужденной улыбкой, я опустилась на пол коленками, дрожащими руками надорвала кончик упаковки и неловко извлекла латексное колечко. Мои непослушные пальчики не сразу нашли нужную сторону – приставив резинку к кончику головки, я принялась тянуть, и лишь поняв тщетность попытки, перевернула. Резиновый футляр плотно обхватил мощный орган, сжал подернутую складками крайнюю плоть, раскатывая латекс по всей длине. В порыве озорства, чтобы снискать расположение зрителей, я двумя ручками обхватила ствол и ощутила его теплоту и живое подёргивание. Олег, проявляя безучасность, смотрел на меня осоловелыми глазами из-под приоткрытых век и глупо улыбался, его крепкая рука сжимала беспрестанно сиськи Томы. Внезапно Алина прервала мое завороженное оцепенение, будто меня нет рядом, она бедром оттолкнула меня и снова ее раскрытое влагалище махом поглотило богатыря. Мясистый зад начал манящие скачки, почти выпуская прут, а потом погружая его так, что ягодицы расплющивались о бедра Олега, а по части приседаний ей не было равных! Вопреки здравого смысла и всех законов приличия, я так и осталась сидеть на полу, открыто натирая рукой по шву своих джинсов, когда вдруг поймала на себе благосклонный взгляд Тамары. Женщина с выражением спокойного оптимизма и понимания смотрела на парочку, поощряя все движения и проявления страсти немой улыбкой, а ее величественная осанка гармонировала и уравновешивала тяжелый бюст.
Олег издал протяжный рык и недвусмысленно дернулся, по сестре вообще невозможно было различить момент оргазма среди буйного потока страстных вздохов, резких насаживаний и нечленораздельных криков; вдруг распутная Алина сползла с опадающего члена, позволила разглядеть его обмякающую плоть со складками презерватива, образующимися по мере опускания и только тогда хищными ноготками стянула резинку. Тетушка, демонстрируя мне величие своих талантов, высунула язык и перевернула содержимое резинового, растянутого футляра на себя. В пылу куража, похваляясь передо мной и, возможно, пышной подругой, она выпустила белые густые, комковатые капли себе на губы, откуда они под собственным тягучим весом опустились на язык.
— Племяшка, не тупи… — обожгла Алина своими огненными глазами, указывающими в сторону опавшего былого великолепия.
Я молча замотала головой, но под напором тяжелого диктаторского взора, не дожидаясь толчка в спину, приблизила лицо к теряющему крепость отростку, из кончика которого сочилась мутно-белая струйка. Член утратил задор и игривость, вместо этого прилег, как усталый путник и на глазах покрылся морщинками, отчего лужица вытекающих остатков только увеличилась. Преодолевая отвращение, я поцеловала кончик и сразу признала новый, незнакомый, солоноватый привкус. Как я ни морщилась, как ни искажалось мое лицо к великому удовольствию восторгавшейся троицы, но пока я не слизала остатки спермы, не смогла считать дело завершенным, знаком чего было похвальное похлопывание по плечу.
Я замерла, укладывая в голове подробности, перед глазами я видела Олегову кукурузину, даже в опавшем состоянии имевшую внушительные габариты, я вспомнила ощущение во рту, когда всасывала мягкую, податливую головку. Нежная, как ребенок, она требовала бережного обращения, вскоре я свыклась с новым вкусом, который еще долго оставался на губах.
— Мама, хорошего вечера, приходите еще – будем рады, — лепетала заискивающе Алина, на цыпочках вытянувшись, чтобы обнять свекровь.
Олег в свойственной манере молча стоял у окна, оперевшись плечом в откос и скрестив руки на груди, кивком проводил Тамару.