Училка

Монику перевели в нашу школу совсем недавно – она только что осуществила транс – переход и стала девочкой. А раньше была мальчиком. Она начала с гормональных таблеток, которые подавляли в ней всё мужское, и напротив, стимулировали развитие вторичных женских половых признаков. Фигура стала формироваться по женскому типу – как на дрожжах росла попа, таз раздался вширь, а вслед за ним и бёдра раширились и слегка округлились, исчезла мальчиковая угловатость, а на смену ей приходила неизвестно откуда девичья плавность движений и грациозная женственность, с трудом пробиваясь сквозь окостеневший панцирь подростковой нескладности, грубости и агрессии. Сами собой вдруг выросли холмики грудей, пока совсем небольшие, но уже прилично заметные – почти второго размера (между размером А и размером В), и будут расти дальше! С сосков часто капала мутно-белая жидкость на ставший вдруг безволосым живот. Волосы активно повыпадали на руках и ногах, даже на лобочке колосились только в районе треугольника по женскому типу. А вот пенис пока отрезать Моника не решалась и всё откладывала и откладывала этот финальный, судьбоносный, завершающий этап смены гендера.

В школе, где она училась раньше, её не поняли и отнеслись к её признанию холодно – точнее равнодушно. Вообще никак. Не на такую реакцию она рассчитывала – Моника (а раньше Майкл) думала, что станет звездой экрана, местной знаменитостью, ну хотя бы в масштабах штата или своего провинциального городка наконец – но увы – всем было глубоко плевать! Тогда она уговорила родителей переехать сюда и пойти в новую школу для девочек под предлогом якобы травли и абьюза на прежнем месте, хотя никто её не третировал и уж тем более буллингу не подвергал. А местная школа славилась на всю округу своей толерантностью и широтой взглядов – у них в почёте было и BLM, и ЛГБТ+, и сатанинская церковь, и прочая нечисть, прикрывавшаяся администрацией школы как беспрецедентная терпимость к «не таким, как все»…

С первых дней своего пребывания в новой школе, Моника стала местной знаменитостью – она сразу же стала первой в драках и спорте – драться с девчонками — легкотня, а соревноваться с ними в любых видах спорта – от единоборств до бейсбола – сущие пустяки! Неудивительно, что Моника стала первой почти во всём! Она ходила в женский туалет вместе с другими девочками, без стеснения оголялась в раздевалке, посещала школьную душевую. Другие девочки её стеснялись, стремясь побыстрее уйти, но были и такие, кто с интересом рассматривал её устройство, трогал его, проявлял интерес к диковинной штуке между ног.

Но популярность и слава обернулись злобой и завистью. Так что подруг у неё пока не было. От этого Моника стала ещё более нелюдимой и злой, всегда готовая пустить в ход кулаки… Этакий ершистый зверёныш с агрессивным готическим макияжем и недобрым взглядом.

******************************************************************************

Закончился первый месяц её пребывания в новой школе, и классуха взялась подводить первые итоги. Закончился последний урок – Моника явно скучала, не слушая училку. Было невыносимо жарко. Она сняла с себя чёрную кожаную куртку-косуху и повесила её позади себя на спинку стула, оставшись в одном трикотажном чёрном топике, элегантно облегавшем её растущую молодую грудь и чёрных кожаных брюках. Слушать монотонную нудятину учительницы не получалось, и она повернула голову вправо – там за окном стоял жаркий день, все соседки на втором ряду у окна и за ней были какие-то скучные одинаковые негритянки, даже одетые как-то почти одинаково, как в матрице. В прошлой школе её прозвали «Черныш» из-за смуглой кожи мулатки, а в этом классе она была самая светлая из всех! Разглядывать одноклассниц тоже скоро наскучило, и она неприлично пристально уставилась на училку – 34-летнюю Emily – Эмили.

«Сиськи у неё конечно же зачётные — размер D, не меньше! И пуговки на жакете расстёгнуты чуть ниже положенного, так что все достоинства наружу – зона декольте!» — Моника обратила внимание, что Эмили была одета не как обычно, хотя сразу это в глаза не бросилось – чопорный тёмно синий жакет из плотной ткани на сдержано блестящих перламутровых пуговицах и такая же тугая тёмно-синяя мини-юбка, настолько короткая, что притягивала взгляд, как магнитом! Впрочем, с такими ровными ножками и сексуальными бёдрами, можно было себе позволить! Её одежда явно не соответствовала школьному дресс-коду, но, во-первых, сегодня пятница, и требования обычно смягчались перед выходными, во-вторых, статс-дама, которая следила за внешним видом учеников и учителей, уже ушла, а без этой грымзы никто не боялся получить взыскание за мини-юбку.

Училка что-то буробила про интегралы, а сама время от времени опускала правую руку под стол и двигала ею там! «она что, мастурбирует? – внезапно осенило Монику, и она стала внимательно следить за действиями Эмили. – не похоже… так, поддрачивает, для тонуса!»

Прозвенел звонок, чернокожие одноклассницы быстро, но организованно, рванули из класса. Моника тоже засобиралась, складывая тетради в рюкзак.

— Всем приятных выходных! Хорошо провести уик-энд! – Эмилия тоже не скрывала радости от окончания занятий – а ты, Моника, задержись, пожалуйста!

Эта повелительная просьба явно не предвещала ничего хорошего, но выбора не было, и Моника с явной неохотой вернулась на своё место, села на стул. Эмилия вышла из-за учительского стола, обошла его спереди, чтобы быть ближе к своей ученице, взяла со стола лист бумаги с изложенными на нём подвигами Моники, и, оперевшись бедром о стол, начала «читать нотации».

— Я хочу поговорить о твоём поведении, Моника! – начала училка.

«НУ, началось!» — выругалась про себя девочка – «сейчас будет учить жить!»

Эмили что-то гундела, а Моника не слушала её тупые слова, а смотрела, не отрываясь на её красивое лицо, карие глаза, как бы небрежно уложенные волосы, в меру пухлые, чувственные губы, шевелящиеся подобно алому цветку под ласковым ветерком. Ах, что за прелесть эти её губки, старательно выговаривающие длинные и, наверное, обидные для неё фразы, смысл которых Моника даже не пыталась уловить! Эмили изредка отрывалась от листка и бросала быстрый взгляд на Монику, и тогда девушке приходилось старательно потупить глазки, как прилежной и всё осознавшей ученице. Потом Эльза снова начинала говорить, а Моника поднимала похотливые глаза на соблазнительные ляжки всего в полутора метрах от себя, на тонкую для её комплекции талию, на грозящую вот-вот вылететь в распахнутый вырез тугую грудь – мечту всех алчущих женской ласки мужчин, на ровную изящную шейку, на красивейшие яркие губки! У Моники набухли сосочки, потекли пошлой влагой, разнося мучительно-приятное томление по всему телу. Почти сразу Моника ощутила свинцовую тяжесть в штанах – женские ажурные трусики не способны были справится с чудовищной эрекцией, и тонкая кружевная ткань лишь жалобно растянулась, не сумев удержать набрякший и увеличившийся член. Как не вовремя! Острый и болезненный дискомфорт сдавленного штаниной пениса заставил ёрзать на месте, сдвигать и раздвигать бёдра, привставать, перекладывать ногу на ногу, стремясь найти удобное положение. Эмили словно не замечала странного поведения подростка. Она лишь села на столешницу, устав стоять на высоких каблуках. «Интересно, а какого цвета у неё трусики?» — подумала Моника и как бы невзначай уронила ручку на пол. Она стремительно нагнулась, поднимая упавший предмет, и воровато заглянула между близких коленок училки и случайно задранной юбкой. «Ого! Там было… Она увидела абсолютно безволосый, гладко выбритый лобок, ярко заметный в таинственной темноте сокровенного места! На ней не было трусов! Эмили была без трусов!!!» — Моника едва перевела дух и немного пришла в себя. «Значит… значит она действительно поддрачивала, мне не показалось! Тем более делать это без трусиков гораздо удобнее, а в такой юбчонке вообще не сложно – задрала чуток, ноги раздвинула и давай-наяривай прямо за столом на уроке – никто не увидит ведь! Вот шалунья!!!»

Между тем Эмили села на стол, задрала мини юбки почти до пояса, превратив её скорее в ремень, растопырила колени, и недвусмысленным жестом (указав пальцем на свою киску) пригласила Монику прильнуть к её сладкому месту! Монику не нужно было просить дважды – она давно была готова к такому и неотступно желала его. Или это в ней проявился прежний Майкл с ещё неотрезанным писюном?!?

Моника стремительно встала из-за парты, сделала пару шагов на дрожащих от возбуждения ногах, подойдя вплотную к сидящей на столе Эмили, с бесстыдно задранной мини-юбкой, опустилась на корточки, так, что её лицо оказалось ровно напротив раскрытой и истекающей соками вожделения промежности учительницы и жадно прильнула к её гостеприимно распахнутой щелке. Впилась в неё всем ртом. Она лизала с наслаждением и небывалым азартом, то нежно посасывая вульвочку взрослой женщины, то страстно охватывая как можно больше нежнейшей плоти губами и втягивая в свой рот, то засовывая язычок в вагину и пытаясь проникнуть внутрь как можно глубже, то широко вылизывая языком всю щель, половые губки и набухший раскрасневшийся клитор, то катала его, как драгоценную горошинку у себя во рту, ласково теребя его при этом кончиком язычка, то вдруг отрываясь от вульвы и покрывая нежнейшими поцелуями, требовательными и настойчивыми, всю разгоряченную промежность, включая ляжки и все участки тела, до которых могла дотянуться, то вновь прижимала лицо к требующей продолжения ласки растревоженной рыхлой писечке и принималась сосать и вылизывать с удвоенным усердием!

Эмили сладко застонала, мучительно выдыхая из себя страстные звуки. Она непроизвольно выгнула спинку, запрокинула голову назад, уставившись невидящими глазами в потолок – всё её существо было сконценрировано на ощущениях в промежности, где порхал язычок Моники, даря неизъяснимое и невыразимое удовольствие! Вот она запустила свой шустрый язычок в святая святых, под самый капюшончик, раздвинув сомкнутые вверху половые губки и коснулась её заветной жемчужинки снизу, с самой чувствительной и труднодоступной стороны, вызвав неожиданный и мощный прилив изысканного наслаждения! Эмили вскрикнула от удовольствия, закатила глаза и ещё плотнее обхватила голову и плечи Моники ногами. До этого момента Моника чутко вслушивалась в шум, доносящийся из коридора, опасаясь, как бы кто не вошёл и не спалил их за таким пикантным занятием, вся обратилась в слух, пристально следила за реакцией женщины на своё усердие, но теперь Эмили невольно сжала бёдрами её голову, плотно закрыв уши своими голыми ляжками, прижала руками её затылок к своей вульвочке, обхватила ногами шею, скрестив голени за спиной. Она впала в безрассудство предоргазменной дрожи и вот-вот уже взвоет от накатившего сладострастия! Да!!! Так и есть! Ещё немного! Моника ускорила и без того уже бешеный темп ласкания, и почувствовала, как цепенеет тело Эмили, как безотчётно сжимаются её бёдра, как замерло всё её тело в приятном столбняке напряженного ожидания такой близкой и сладостной развязки! Вот!!! Несколько томительно сладких секунд – Моника сильно втянула в себя все наружные мягкости женщины, что поместились в рот, чувствуя еле уловимый кисленький вкус женского оргазма! Затем несколько волн конвульсивных подергиваний и содроганий… Она подняла глаза и не выпуская изо рта увеличившегося клитора, посмотрела на только что осчастливленную ею женщину – без слов была понятна глубина блаженства и удовлетворения, накрывшая Эмили. Да и не в состоянии она была произнести ни слова… Лишь благодарно смотрела на заключенную в плотный капкан её ног ученицу. На неё, как зверёк из норки, смотрела густо накрашенными глазами её ученица, не выпуская изо рта краешек её нежной телесности.

Дверь в класс по-прежнему была плотно закрыта, но не заперта, и сюда могли войти в любой момент. Эмили насладилась постепенно затухающими ощущениями, нехотя разжала конечности и выпустила Монику «на свободу». Та неторопливо поднялась. Весь подбородок и губы у неё были в обильных подтёках от женских выделений, а брюки сильно оттопыривались на причинном месте…

Эмили жадно ткнулась в это юное, мокрое, прекрасное личико, пока девушка ещё не вытерлась, впилась в губы Моники, густо покрытые её же собственными соками, с наслаждением упиваясь её поцелуем, щедро сдобренным кисло-сладким вкусом молодого вина из её же собственной вагины! Одной рукой она крепко обняла девушку за шею и голые плечи, а второй скользнула в район паха – ширинка неприлично топорщилась. Эмили стала судорожно расстегивать брюки Моники, чтобы скорее выпустить на волю эрегированный и измученный бездействием орган. Всё это время они неотрывно друг от друга, страстно целовались, а рука Моники (или Майкла?) умело и по-хозяйски орудовала под коротенькой юбчонкой. «Да, пальчики у него (или у неё?) что надо!» — подумала Эмили, снова возбуждаясь – «пальчиками у неё получается не хуже, чем язычком!» — женщина с интересом почувствовала, как едва остывший костер в её промежности разгорается с новой силой, заполняя каждую клеточку её тела ожиданием новой радости! Она торопливо сняла с себя юбку, жакет, зауженную, приталенную блузку, помогла освободится Монике от брюк – топик она снимать не стала – видимо девочка стесняется своей маленькой пока груди, а скорее шрамы от операции пока заметно – и Эмили не настаивала. Так они целовались ещё какое-то время – Эмили снова и снова брала в руки член Моники (или Майкла?), с наслаждением ощущала его полновесную тяжесть, горячую напряженность. Поигрывала с ним. Засучивала крайнюю плоть, оголяя большую залупку, как бы невзначай поглядывала на него – 5-5, 5 дюймов, наверное, в длину! Толстенький! Ровненький! Смуглый такой! Она облизывала губы Моники, её подбородок с остатками женский жидкости, целовала взасос, захватив её язычок и стремясь втянуть в себя как можно больше неимоверно возбуждающего кисленько-сладенького эликсира из своей писи, смешанного со слюной этой девочки (или мальчика?). Её ужасно возбуждала эта неопределённость, когда она не могла определить половую принадлежность того, кого целует… Запредельно возбуждал её горячий боеготовый раскачивающийся член с могучим стволом и гладким объёмным куполом залупы, её рука, хозяйничавшая между ног и умело драконившая её вульву, её смачные поцелуи, в которых она захлёбывалась, едва заметный, пряный, кисловато-конфетный привкус сочива из её пизды на губах и на языке Моники, юный возраст её любовницы (любовника).

Моника властно развернула Эмилию спиной к себе и толкнула в спину, заставляя лечь на учительский стол голой грудью и животиком. Вид сзади у раскоряченной Эмили был просто восхитителен! Её прекраснейшие ягодицы, сужающаяся талия, ровная покорная спинка, полненькие ляжки без малейших следов целлюлита, очаровательная, наполненная чуть мутным нектаром вагина, истекающая влагой желания – приковывало взгляд, как кандалы. Моника приставила свой распухший от долгого ожидания писюн, и уже хотела бы его вогнать одним толчком в раскаленные недра похотливой плоти Эмили, как вдруг та сказала:

— Подожди! – ухватила торчащий в её сторону конец левой рукой, погоняла туда-сюда шкурку на головке, поводила ею сверху-вниз и обратно по своей полураскрытой девочке, собирая как можно больше смазки и… И приставила угрожающе выпяченый пенис к своему анальному кружочку – Вот сюда! теперь давай… медленно… плавно и осторожно… Вот так! Да! По чуть-чуть!

Эмили облизала свои влажные, чуть припухшие от долгих поцелуев губы в медовой патоке вагинальных выделений и впустила в себя такой желанный член Моники (или Майкла). Это было так ненасытно желаемо и в то же время так неожиданно и невыносимо приятно, что Эмили пронзительно вскрикнула.

— Тише! А то услышат… — тревожно и строго прошипела Моника, хотя сама была на седьмом небе от счастья – анальный секс – это так сладко! Только не пролиться бы раньше времени!

Моника не резко, в несколько приёмов, всунула член до предела и замерла, давая постоять и освоится в новых условиях, а заодно и притормозить неконтролируемо нарастающий кайф. Да и Эмили пусть притрётся к такой наполненности в её тугой попке! Светло кофейное тело девушки контрастировало с молочно белой аристократичной кожей учительницы. Моника стояла, не шевелясь. Вдруг Эмили немного подалась всем телом назад, затем вперёд, потом опять назад, плавно насаживаясь попой на вставленный в неё член Моники. И снова вперёд – она от блаженства закатила глаза – и опять назад, подмахивая чудеснейшей попочкой! «Какие прелестные у неё ягодички!» — подумала про себя Моника и начала неспешные фрикции, обмазывая выходящий на непродолжительное время ствол взятой из влагалища смазкой. Само влагалище тоже преобразилось до неузнаваемости, по крайней мере снаружи – половые губы набухли и как бы вывалились от чрезмерного возбуждения, смазка загустела и потекла обильным потоком, вся разгорячённая вульва обмякла и вроде как почти вывернулась наизнанку…

«Как же хорошо» — думала Моника, ускоряя темп.

«Как же хорошо» — думала Эмили, сладко повизгивая от счастья и покачивая бёдрами, подмахивая навстречу впихнутому в неё члену Моники (Майкла?).

Постепенно движения становились резче и грубее. Стол прогибался и подпрыгивал в такт размеренным толчкам Майкла. Монитор компьютера покачивался. Фломастеры и карандаши в стакане органайзера неприятно и ритмично звякали. Майкл ускорился и отчаянно вдалбливался в жопу училки. «Да! Вот так! Быстрее!!! Ещё!!!»

— А ты та ещё шлюха! – сквозь сладостный морок наступавшего кайфа как-то зло прохрипела Моника, больше для себя, что бы притормозить наступление неизбежного окончания слишком быстро – хотелось продлить приятные ощущения, да и просто, чтобы не слыть «скорострелом»…

— Да, я люблю потрахаться, а что? Ты против? – отрывисто отвечала Эмили, кое-как приходя в сознание.

— Нет… Не против… — повержено пробормотала Моника.

За дверью раздавались быстрые или медленные шаги, чьи-то голоса. Кто-то ходил по коридору, проходя мимо двери, группами или поодиночке, взрослые и маленькие… Зря они не закрылись… Слишком всё быстро произошло… А вдруг кто-то зайдёт… и увидит их? Но теперь уже поздно – прерываться не хотелось никому из участников секса. Надеюсь, никто не войдёт… И всё же… незапертая дверь это как-то слишком… экстремально…

Моника ухватила Эмили правой рукой за плечо, а левой за талию, ещё сильнее насаживая на вставленную в неё по самые помидоры кочерыжку. Он яростно втискивал свой болт в её нутро, глядя как растягивается и тут же сжимается её эластичное колечко сфинктера. Заманчивое, светло коричневое на фоне сливочного цвета зада, целомудрено спрятанное матушкой-Природой между изумительной красоты холмов, в самой потаённой глубине укромного ущелья. Безотчетные стоны и повизгивания женщины перешли с один сплошной скулёж на высокой ноте, и уговаривать её вести себя по тише было бесполезно – женщина явно была не в адеквате, и кроме собственного оргазма, точнее — пути к нему, её сейчас ничего не интересовало. Эмили судорожно схватилась за руку Моники на своём плече, упав всей своей роскошной грудью на стол (раньше она пыталась держаться на руках, потом на локтях!). Моника грубо схватила Эмили за волосы и нещадно рванула на себя, причиняя боль, заставив выгнуть спинку и запрокинуть голову назад. Он почувствовал, что финиш близко, и перестал сдерживаться. Эмили безумно закатила глаза, широко и беззвучно открыла рот, шевеля языком. Она тоже была вот-вот…

Стол ходил ходуном от мощного соития вспотевших тел. Первой упала авторучка, затем слетели на пол какие-то листки бумаги, тетради, канцелярские принадлежности из органайзера… С грохотом упал сам органайзер, рассыпав скрепки, степлер, скобы, линейки. Карандаши, фломастеры, ручки покатились по полу в разные стороны.

Майкл (Моника?) почувствовал, что кончает… Мощно, сильно, бесповоротно… Он перешёл «точку невозврата» — когда сдерживайся-не сдерживайся, ничего не получится, только оргазм скомканный будет, так что уж лучше давай, понеслись на всю!!!

Полу-рык, полу-хрип вырвался из вишнёвых уст Моники, она шумно выдохнула и высадила обильно излившуюся из неё порцию спермы энергичными толчками прямо в задницу распластанной на столе училки.

— А-А-А!!! Сука!!! Я кончаю!!!

Через несколько секунд он обессиленно рухнул на лежавшую на столе учительницу, прижимаясь к её спине голым животом, а чреслами чувствуя её упругие полушария ягодиц. Как же хорошо вот так лежать и не шевелиться, чувствуя всем телом её содрогания запоздалого прихода партнёрши. Впрочем, Монике было глубоко всё равно – успела Эмили кончить или нет, — его (её) интересовали лишь свои ощущения. Доктор говорил, что трансы почти никогда не испытывают оргазм. Да, как женщина она ещё ни разу не кончала, это точно. Но всему своё время, она тренировалась, старалась выработать в себе эту способность. А сегодня она лихо оргаизмировала, как мужчина – пикообразно, сильно, ярко, неотвратимо, по нарастающей, до самой кульминационной разрядки. И сперма пока ещё вылилась. А может не соглашаться на операцию по удалению пениса и вживлению искусственной вагины?

Эмили зашевелилась первой. Майк (или всё-таки Моника?) хотел встать и вынуть из неё, но она остановила:

— Погоди немного! – Моника протянула левую руку к верхнему ящику своего стола.

«Наверное, салфетки хочет достать!» — догадалась Моника.

Эмили удивила снова. Нет, не салфетки. Она порылась на ощупь в верхнем ящике стоя с обратной стороны и извлекла оттуда… анальную пробку!

— Вот! Знаешь, как пользоваться? – она протянула интимный предмет, не поворачиваясь, за спину, Монике.

— Конечно знаю, не маленькая – обиженно и с вызовом просипела та – голос после такого мощного оргазма подсел.

— Тогда запечатай мне там, сразу, как выйдешь, чтобы ни капли не пролилось! Хочу оставить всё в себе – для здоровья полезно и щекотит так забавно! Возбуждает…

Моника послушно взяла протянутую вещь, обмазала её вагинальной смазкой, всё ещё сочившейся из училкиной письки, резко извлекла всё ещё огромный, но уже не такой твёрдый пенис из заднего прохода Эмили, наполненного белёсой тягучей спермой, и вставила туда анальную пробку из черного силикона с кристаллом в основании. Для верности ещё припечатала ладонью. – Хотя она и так стала прекрасно – Только Моника вставила в ещё не закрывшееся анальное отверстие указанный предмет, как эластичное колечко сфинктера, похожее на диафрагму фотоаппарата, быстро сомкнулось вокруг ручки, оставив на поверхности только изумрудное переливающееся основание. Затычка встала плотно!

Эмили выпрямилась, повернувшись, и поцеловала девушку в губы, размазывая и смешивая помаду – у Эмили светло кораловая, а у Моники темно бордовая. Затем она помогла Монике натянуть брюки, сама же демонстративно осталась голой, с ярким кристаллом, сверкающим между ягодиц. Моника взяла свою кожаную куртку, рюкзак, и, ухмыляясь какой-то самодовольной улыбкой, вышла из класса.