Леди и Камилла. Часть 5

Я взяла такси до ресторана, рассчитав время своего прибытия на добрых полчаса раньше, чем я ожидала прибытия Виктории и его светлости. Я была права, вспомнив, что у меня была пара туфель, которые очень точно соответствовали тем, что я выбрала для Виктории тем утром, и я выбрала платье, которое было достаточно открытым, но, впервые, немного менее откровенным, чем то, которое, как я предполагала, будет надето на ее светлости. Был небольшой шанс, что мы встретим кого-нибудь, кто узнает эту пару в ресторане, и мне все-таки пришлось поддерживать легенду о племяннице. Я даже надела чулки под платье, надеясь, что элегантные голые ножки Виктории наверняка привлекут всеобщее внимание.

Виктория не разочаровала меня, надев платье, которое я выбрала для нее. Она выглядела сногсшибательно, и когда их подвели к столу, я встала и поцеловала их в обе щеки, как будто мы не виделись несколько недель.

Ужин был фантастическим, как и всегда, когда эта пара приглашала меня куда-нибудь. Было около семи или восьми небольших блюд, приготовленных вручную знаменитым шеф-поваром, который руководил кухней, и каждое из них было таким же нежным, но насыщенным вкусом, как и предыдущее. Это был ресторан такого типа, где обычному человеку могли бы сказать, что существует шестимесячная очередь, но они всегда найдут место для кого-то вроде Виктории. Я не думаю, что пара осознавала, насколько легко их положение повлияло на их жизнь.

Мы поехали домой на такси, и, когда оно подъехало к подъездной дорожке, я чуть сжала колено Виктории.

— Весь персонал уехал? — спросила я ее.

Джордж сидел на переднем пассажирском сиденье и расплачивался с водителем. Виктория кивнула.

— Хорошо, — сказал я, — и вы собираетесь позволить мне руководить делами?

Виктория на секунду занервничала, но, тем не менее, кивнула. Я улыбнулась ей и еще раз сжала ее колено. Водитель открыл двери, чтобы мы могли выйти.

Джордж открыл входную дверь, и это определенно выглядело так, будто мы были в большом доме одни, несмотря на то, что свет в холле был оставлен включенным. Он придержал дверь открытой, и мы вошли внутрь.

— Это блюдо было божественным! — сказала я почти с чрезмерным энтузиазмом.

Я провела руками по волосам, как будто мне нужно было размяться, но это был всего лишь мой первый шаг в изменении тона вечера.

— Но я не думаю, что мне когда-нибудь снова нужно что-нибудь есть.

Виктория рассмеялась и кивнула головой.

— Я не думаю, что это платье мне больше подходит, — сказала она с чуть двусмысленной интонацией.

Я улыбнулась, радуясь, что она предвосхитила мой следующий шаг, хотя и неосознанно.

— Я тоже, — подхватила я ее реплику. — У меня щиплет во всех местах. Вы не против помочь мне?

Я повернулась к ней спиной и отвела волосы в сторону, делая настолько очевидным, насколько могла, что хотела, чтобы она расстегнула на мне молнию. Я не могла видеть выражения ее лица, но паузы не последовало, поскольку она подчинилась.

— О, так намного лучше, — выдохнула я, выпутываясь из облегающего платья.

Даже повернувшись к ним спиной, я чувствовала на себе взгляды обеих пар, пока стояла там в своем черном кружевном нижнем белье и чулках.

— И это тоже? — спросила Виктория, и, не дожидаясь ответа, я почувствовала, как ее пальцы потянули за застежку моего лифчика и расстегнули его.

Я улыбнулась, хотя они не могли видеть моего лица: она подыгрывала лучше, чем я могла надеяться.

— Спасибо, — сказала я, стягивая бретельки лифчика с рук, позволив ему небрежно упасть на пол, и повернулась к ним лицом. — Недоедание и обильные приемы пищи никогда не сочетаются.

Я могла бы сказать что угодно: они оба уставились на мою грудь, словно в трансе. Мне не нужно было сдерживать свою довольную улыбку, так как никто не смотрел мне в лицо.

— Вот так, — сказала я и нежным, но твердым движением развернула Викторию за плечи.

Я почувствовала, как она напряглась, когда расстегивала молнию на ее платье, но она ничего не сделала, чтобы остановить меня. Я спустила рукава с ее плеч и помогла стянуть плотную ткань вниз по ее телу. Платье сползло ей до лодыжек, но она просто переступила через него. Ни один из нас не пошевелился, чтобы поднять что-нибудь из одежды, разбросанной по коридору.

Я решила, что еще слишком рано идти дальше: раздеть Викторию до ее красивого черного кружевного белья было достаточным достижением. И она даже знала достаточно, чтобы не снимать туфли на каблуках. Я взяла ее за руку и направилась в гостиную. Когда я толкнула дверь, она остановилась и посмотрела через плечо на своего мужа.

— Ты идешь, Джордж? — спросила она его.

Он застыл на месте, уставившись на нас двоих: меня в чулках и трусиках, держащегося за руки с женщиной, которую он любил: красивой, бледной и элегантной, в нижнем белье, которое могло означать только одно. Он почти перепрыгнул через коридор, чтобы последовать за нами в дверной проем.

— Присаживайтесь, — сказала я, — и я принесу вам что-нибудь выпить. Скотч?

Я знала, что его светлость был неравнодушен к виски по вечерам, особенно после еды. Он кивнул, хотя я задалась вопросом, действительно ли он способен принимать какие-либо решения в данный момент. Виктория улыбнулась, наблюдая, как я подхожу к бару с напитками и наливаю ее мужу щедрую порцию "Балвени". Он уселся в большое кресло, и когда я вернулся со стаканом, Виктория взяла его у меня и поставила на стол рядом со своим мужем.

Он смотрел только на нее, когда она шла к нему; красивая, стройная, высокая и светловолосая, она была неотразима в своем кружевном белье в тон и на высоких каблуках. Поставив бокал на столик рядом с ним, она положила обе руки на подлокотники кресла и наклонилась над ним. Я наблюдала, как его взгляд перемещался между ее лицом и декольте, когда она приблизилась.

— С днем рождения, Джордж, — сказала она и запечатлела легкий поцелуй на его губах.

Его светлость был не в состоянии говорить, настолько он был потрясен переменой, которая, казалось, произошла с его женой. Но затем воцарилось неловкое молчание, поскольку ее светлость не была уверена, как продолжить этот вступительный разговор. Пришло время мне вмешаться.

— Англия внесла большой вклад в мировую культуру, — сказал я с улыбкой, — Но если есть что-то, в чем она отстает от большинства стран мира, так это в области поцелуев.

Виктория повернулась ко мне и рассмеялась, благодарная за мою поддержку больше, чем за какое-либо реальное развлечение.

— И какая, по твоему мнению, страна больше всего может научить нас этому благородному искусству?

Теперь я рассмеялась, причем более искренне, чем она. Я также был ошеломлена вновь обретенной уверенностью, которая, казалось, зажглась в моей клиентке. Вчера она убежала при первых признаках чего-то даже отдаленно сексуального, а теперь она была здесь, полуголая и флиртовала со мной. Я шагнула к ней, и она повернулась ко мне лицом.

— Хорошо, — сказала я и сделала еще один шаг, вторгаясь в ее личное пространство.

В ее глазах была смесь страха и предвкушения.

— Английский поцелуй прекрасен на своем месте, — продолжила я, — но часто он может быть слишком коротким.

Я наклонилась вперед, удерживая взгляд Виктории своими, когда мои губы приблизились к ней. Ее лицо начало краснеть, но глаза оставались открытыми, когда наши губы соприкоснулись. Я позволила им оставаться в контакте лишь на самое короткое мгновение, и когда я оторвалась, то увидела, как ее грудь поднимается и опускается, когда она делает глубокие вдохи. Но она все еще стояла как вкопанная, а не отворачивалась в смущении, так что, похоже, я еще не перешла границы. Посмотрим, скоро ли это изменится. Я не осмеливалась взглянуть на ее мужа, опасаясь разрушить чары, но можно было с уверенностью предположить, что он был более чем доволен видом двух полуодетых женщин, обменивающихся поцелуями у него на глазах.

— Но есть французский… — сказала я, — который, я уверена, вы знаете.

Я снова наклонилась к Виктории и на этот раз положила руки на ее узкую талию, чтобы удержать ее и притянуть ближе. Наши губы соприкоснулись, и, как только это произошло, я слегка приоткрыла рот и провела по губам Виктории кончиком языка. Она тихонько ахнула, и ее глаза слегка закрылись. Я воспользовалась приглашением и слегка просунула язык в ее рот, дразня и исследуя его. Я продолжала в том же духе еще несколько секунд, прежде чем снова прерваться. Глаза Виктории оставались закрытыми еще секунду, пока она делала глубокие вдохи. Я не смогла удержаться от улыбки, не обращая никакого внимания на его светлость, сидевшего всего в нескольких футах от нас.

— А итальянцы, — начала я, — итальянцы просто рассматривают рот как отправную точку.

Я снова прикоснулась своими губами к ее губам, и снова раздался тихий вздох. Я почти мгновенно прервала поцелуй, а затем запечатлела еще один, на ее щеке, затем еще один пониже, а затем третий на ее шее. Она тихонько всхлипнула, но ее голова повернулась и немного приподнялась, поощряя меня идти дальше, и я поцеловала ее красивую, гладкую шею.

— А испанцы, — сказала я между поцелуями, — часто вообще не используют рот.

Я еще крепче обняла Викторию за спину и склонила голову к ее груди. Нанесла ряд поцелуев вдоль тонких косточек ее плеча, а затем, надеясь, что она увлечена моментом и не задумается ни на секунду, я скользнула руками вверх по ее спине и нашла бретельку лифчика. Мои поцелуи скользнули вниз по ее груди, и тихие всхлипы стали громче, когда мои губы коснулись мягкой, бледной плоти ее груди. Я потянула за бретельку лифчика и почувствовала, что она развязалась, и, не прерывая поцелуев, я сняла лифчик с ее рук. Она не остановила меня, когда он упал на пол.

Я продолжала целовать, все ниже, все ближе к маленьким, круглым, розовым соскам, которые я уже видела однажды в тот день. Голова Виктории запрокинулась, и я удержала ее в вертикальном положении, обхватив руками за талию. Ее грудь приподнялась навстречу мне, и я воспользовалась открытым приглашением, сомкнула рот вокруг ее соска и нежно пососала его. Ее колени почти подогнулись, и я изо всех сил старалась удержать ее в вертикальном положении, но мне это почти удалось, пока твердый сосок не выскользнул из моих губ. Я подняла голову, и Виктория попыталась открыть глаза. Она смотрела на меня, как во сне, широко раскрыв глаза и расширив зрачки. Я подумала, осознает ли она вообще, что ее муж наблюдает за нами.

— В то время как немцы, — продолжила я тихо, но достаточно громко, чтобы его светлость услышал меня, — они полагаются на свои руки так же сильно, как и на рот.

С этими словами я скользнула руками вниз по спине Виктории к ее нижнему белью. Я погрузила пальцы в ее ягодицы и притянула ее бедра к своим. Наши груди соприкоснулись, и я почувствовала, как ее соски сильно прижались к моим, когда я прикоснулась губами к ее губам. Я подразнила ее своим языком, и на этот раз она широко открыла рот. Я пустила в ход весь свой опыт, когда мы целовались, мой язык играл с ее губами, а затем встретился с ее, когда я притянула ее тело к своему. Страсть, которую я чувствовала в ней, теперь была так близка к поверхности, как я никогда раньше не видела, и она начала извиваться подо мной. В свое время я целовала не одну женщину, но Виктория, несомненно, была самой привлекательной, и я знала, что мои соски тоже будут твердыми и прижиматься к ее нежной коже.

Я снова прервала поцелуй и вытащила руки из ее нижнего белья, чтобы нежно обнять ее за талию. Ее голова откинулась назад, и раздался низкий стон, который свидетельствовал о разочаровании тем, что я остановилась. Мне стало интересно, услышал ли это и ее муж.

— Проще всех русские, — сказал я, — которым, кажется, всегда нужны только самые стройные женщины.

Я остановилась на секунду, проводя руками вверх и вниз по узкой талии Виктории.

— Нет ничего, что они любят больше, чем плоский живот.

Я медленно опустилась на колени, и теперь Виктория открыла глаза, чтобы посмотреть на меня. Я была опасно близка к тому, чтобы испортить настроение, двигаясь слишком быстро, но любопытство и желание в ее глазах перевесили напряжение в ее теле. Я наклонилась вперед и, положив ладони ей на бедра, поцеловала гладкий подтянутый живот Виктории.

Она тихо вскрикнула, и ее руки безвольно повисли, неуверенные в том, что им следует делать. Ее глаза закрылись, и я крепко сжала ее на случай, если она потеряет равновесие. Я целовала снова и снова, кружа вокруг ее пупка, и каждый раз ее живот вздрагивал, отстраняясь от меня, а изо рта вырывался тихий писк.

— Но дело в том… — я поцеловал ее ниже пупка… — что касается русских… Поцелуй в верхнюю часть ее таза… .в том, что… И еще одно…. они очень прямолинейны.

Мои губы коснулись ее живота чуть выше линии трусиков, и, когда ее живот снова дернулся, я подцепила пальцами резинку ее нижнего белья и потянула вниз на долю дюйма.

Я поцеловала вновь открывшуюся плоть, и Виктория вскрикнула громче. Я провела языком по ее тазу, и из нее вырвался протяжный стон. Отвлекшись, я продолжила стягивать вниз, и ее нижнее белье легко соскользнуло на пол. Я видел, насколько она возбуждена, и мои губы и язык продолжали дразнить ее таз. Но я должна был закончить то, что начала, каким бы забавным это ни было. Я медленно встала, проводя руками по стройному обнаженному телу Виктории.

— Видите ли, — сказала я, когда Виктория взяла себя в руки, — остальной мир может многое предложить.

Я взял Викторию за руку и повернул ее лицом к ее мужу. Он сидел, сгорбившись в кресле, причина чего была очевидна. Я подвела его жену, обнаженную, если не считать туфель на высоких каблуках, и в ответ он встал и пожал протянутую мной руку.

— Если вы не возражаете, — сказал я, — это был долгий день, и я думаю, мне пора удалиться на вечер.

Джордж кивнул, не желая разрушать чары неуместными словами. Я улыбнулась и повернулась к двери. Когда я оглянулась, он обнял Викторию за талию и притянул ее ближе к себе. Я вспомнила, каково это: чувствовать возбуждение, прикосновение обнаженной кожи к грубой ткани мужского вечернего костюма. Это было восхитительно, и, несмотря на то, что я была возбуждена, я позавидовала Виктории.

Они слились в долгом, медленном поцелуе, ее обнаженное тело крепко прижималось к мужу. Я была уверена, что даже самый сдержанный мужчина в мире не смог бы все испортить отсюда. Я закрыла за собой дверь и на секунду остановилась, прислушиваясь. Я услышала, как расстегивается пряжка, и шуршание ткани продолжалось гораздо дольше, чем следовало. Я чуть не рассмеялась вслух, но я просто понятия не имела, как мне когда-нибудь удастся научить его светлость сохранять хоть какое-то достоинство, пытаясь выбраться из его брюк. Но через несколько секунд я услышала глухой удар и вскрик и предположила, что, возможно, для поддержки был задействован стол или стул.

Затем, сначала тихо, а затем немного громче, послышались тихие, хныкающие повизгивания, которые я слышал из уст Виктории всего несколько минут назад. Я сопротивлялась искушению остаться и послушать кульминацию, и еще больше сопротивлялась попытке приоткрыть дверь, чтобы посмотреть, что происходит. Вместо этого я сняла обувь и начала на цыпочках подниматься по лестнице в трусиках, чулках и туфлях.

Как раз вовремя ко мне вернулась ясность, и я подняла два платья и свой лифчик, которые лежали скомканной кучей на полу. Если слуги найдут их утром, они могут задаться вопросом, были ли у аристократической пары более близкие отношения с их "племянницей", чем это было необходимо для здоровья. Или, может быть, они просто предполагали, что именно так живет другая половина.

Что касается меня, то мне давно не доставляло такого удовольствия возбуждать клиента. И впервые в рабочий вечер я пожалела, что не положила вибратор в свою дорожную сумку. Заводиться от этого и не иметь возможности снять напряжение было просто вредно для девушки, и пронзительные визги, доносившиеся из гостиной, ничуть не помогали.

— — —

P.S. от Шехеризады. На портале BW у меня крайне много публикаций (по большей части переводных) и в них моей целевой аудитории легко подзапутаться, что действительно стоящее для чтения. Как автор, своими лучшими полностью оригинальными вещами лично я считаю повести: "Лето — это маленькая жизнь", "Чувственное путешествие в Петербург", "Пляжное приключение для супружеской пары", "Щастье здеся, или В кемпинге нудистов", "Семейное видео вчетвером" и "Прогулка в парке". Есть также ряд повестей, которые начинались как переводы, а потом я меняла сюжет и характеры героев. В этой категории я бы рекомендовала своим читателям: "Дела семейные", "Эротическая дружба с боссом", "Тайный клуб Академии Бартон-Хиллз", "Анонимность и любопытство", "Дочка моей горничной", "Преподавательская вечеринка". А главная для меня вещь – эро-роман «Остров семи ветров».

Из полностью переводных вещей рекомендую "Выпускное лето втроем", "Сарайчик для удовольствий с сестрой". Предупреждаю, что мои переводы халтурные, поскольку я к ним отношусь лишь как к беглому чтению для себя без учета интересов остальных читателей и не вычитываю опечатки (а оно мне надо, если текст не мой, а Яндекс-переводчика). Если герои становятся мне не интересны, то перевод забрасываю. Уж не обессудьте.