СТАРИННЫЕ ЗАБАВЫ

— Машенька, прости ты меня! Наказать меня надобно. Вот тебе плеть. Посеки меня, любимая, — молодой барин Андрей Николаевич опустился перед женой на колени, протягивая ей плеть.

— Андрей, не могу я. Люб ты мне. Рука не поднимется.

— А вот я поцелую руку твою сто раз, да и уговорю её, — и мужчина принялся покрывать поцелуями ручку своей госпожи.

— И не проси. Не смогу, — отдернула руку Маша.

— Так что же мне самому себя пороть?! – с обидой в голосе возмутился мужчина.

— Ну, если тебе так надо могу служанке своей приказать. Пусть она тебя высечет, если тебе невмоготу, — охладила пыл мужа Машенька.

— Служанка?

— Ну, да Пелагея моя. Что ни скажу сделает.

— А это хорошо. Это хорошо, Машенька. Я так виноват перед тобой, что и вправду недостоин от твоей руки пострадать. Пусть холопка меня сечет. На твоих глазах. Да на глазах моих людей. Пусть все знают как барин перед женой виноват, и как вину перед ней искупить хочет. Пусть холопка сечет! Зови её!

Отдала Машенька Пелагее приказ мужа своего пороть. Та в ноги госпоже повалилась. Видано ли такое чтобы холопка барина наказывала! Только Оленька подняла служанку свою верную, и нашептала на ухо что так надо.

— Постарайся ради меня, — попросила Маша.

— Ради тебя барыня моя, я на все готова…- взяла Пелагея плеть.

Распорядился барин чтобы лавку посреди двора поставили. Спустил штаны, да и лег на неё кверху задом. Народ чуть поодаль стоит. Смотрит.

Бабы шушукаются.

— Ишь как барин перед женой винится.

— А и то правда, виноват он перед ней…

— Так бы всякий муж поступал.

— И не говори кума, уж я бы своего вспорола…

Вот Пелагея с плетью подошла. Страшно барина пороть, да делать нечего. Хозяйка попросила. Встала Пелагея с одной стороны лавки, изготовилась. Посмотрела на барыню свою, та головой кивнула. Начинай, дескать.

Свистнула плеть, впилась в белые барские ягодицы. Розовый след оставила.

— Секи сильнее, холопка! – выкрикнул барин. – Строже секи!

Пелагея от крика вздрогнула. Словно саму её плетью стеганули. Холопка… Да, холопка! Ну, так получай же барин от холопки сполна. И принялась стегать уже в полную силу. И стал покрывался багровыми полосами зад барина. Терпел Андрей Николаевич зубы стиснув.

— Так мне и надо, — говорил себе. – Поделом!

А Пелагея знай старается, сечет барина, как её бывало секли. Пусть почувствует барин каково это. Андрей Николаевич задом виляет, уж больно строго порет холопка. И вправду больно…

Но с каждым ударом он не только все больше проникался любовью к Машеньке госпоже своей, но и росло в нем чувство признательности к служанке её, что теперь так старается плетью над его задом. Отблагодарить девушку надобно, монетой звонкой, серебром…

Терпел Андрей Николаевич, пока, сжалившись над ним Машенька не остановила экзекуцию.

Встал наказанный с лавки натянул на поротый зад штаны.

— Руку Пелагее поцелуй, поблагодари, — велела ему жена.

Опустился барин перед холопкой на колени и руку ей поцеловал. Все это видели.

— Ну, а мне ноги целуй, — приказала Маша поротому мужу.

А тому только того и надо, склонил голову к земле, да и ножки Машины облобызал многократно. А Маша поставила мужу на голову сапожек, чтоб видели холопы кто в барском дому теперь на все времена главный.

***

Подошел к Пелагее молодой конюх Герасим. Присел рядом.

— Как жить будешь теперь, Пелагеюшка?

— А как Бог даст. Вот в Москву с госпожой поеду. Куда барыня туда и я.

— Хорошо тебе в крепости у неё быть?

— А чего ж нехорошо? У меня хозяйка добрая. Опять же, если барин перед ней провиниться кому кроме меня его пороть? У хозяйки моей рука на мужа не поднимается, — задорно засмеялась Пелагея.

— И то, верно, — заулыбался в ответ Герасим, — Порешь ты любо дорого глядеть.

Я бы и сам, вместо хозяина, на той лавке не прочь был бы оказаться, чтобы ты меня посекла, — сказал парень и выразительно посмотрел на девушку.

— Посеку коль охота есть. Нарежь хворостин, да и зови к себе в конюшню, приду уважу…- тихо сказала Пелагея, посмотрев на Герасима тоже по-особенному.

— Ну, смотри Пелагеюшка, обещалась. Позову. Сегодня вечером приходи. – парень вскочил и поспешил к усадьбе. Там его уже давно могли хватиться. Хороший слуга всегда должен быть у хозяина под рукой.

Пришла Пелагея вечером. Герасим её приобнять хотел, но девушка отстранилась.

— Розги приготовил? — строго спросила парня.

— Приготовил…

— Ну, так давай посеку. Или передумал?

— Не передумал. От тебя любушка всё с радостью приму, — холоп подал девушке приготовленные розги.

— Ну, иди ложись вон туда на сено. Тебя построже или пощадить для первого раза? – улыбнулась Пелагея.

— Построже, — со смущенной хрипотцой промолвил Герасим.

— Ну тогда заголи зад и начнём, — велела девушка.

Парень подчинился. Спустил портки и лёг на сено, выставив оголенный зад.

Пелагея несколько раз рассекла воздух прутом пробуя его на гибкость.

— Хорошая розга, певучая, — похвалила девушка инструмент наказания.

Когда первая розга прочертила огненный след на ягодицах Герасима тот едва сдержался от крика. Стиснул зубы, застонал.

— Хорошо пробрало? – участливо спросила девица.

— Хорошо…, процедил сквозь зубы парень.

Пелагея стеганула ещё. Потом ещё. Герасим заёрзал задом. Напряг ягодицы.

— А ну ка расслабь зад. Принимай розги покорно! – велела девушка.

Парень подчинился. Еще три розги впились в белую попу холопа.

— Ай! — не выдержал и вскрикнул он наконец.

— Это еще что? – возмутилась Пелагея. – Терпи!

Еще пяток розог всыпала она парню.

— Достаточно или продолжить? – спросила.

— Продолжи. Я вроде как притерпелся, — попросил Герасим.

— Молодец. Это мне нравится. Я тоже только во вкус вошла, — похвалила девушка влюблённого в неё раба.

И еще двадцать розог выписала Пелагея покорному Герасиму. Зад у него горел огнем. Вместе с этим парень чувствовал какую-то небывалую радость. Произошло с ним что-то очень приятно-возбуждающее, какое-то особенное любовное свидание с той о которой он уже возмечтал, и которая теперь снизошла до него. Захотелось поблагодарить девушку.

— Благодарю госпожа моя, Пелагея, — парень встал, натянул и завязал порты. Потом опустился перед девушкой на колени.

— Позволь ногу тебе поцеловать…- попросил Герасим.

— Будто я барыня?

— Барыня и есть!

— Ну, целуй тогда, — девушка выставила вперед босую ногу.

И Герасим, склонившись ниц припал к ней устами.

— Рабом теперь твоим верным буду, — пообещал он.

— Ладно, я согласная, — хитро заулыбалась Пелагея. — Только уж смотри я хозяйка строгая, чуть что не по мне накажу. строго выпорю.

— А я на это дело тоже согласен. Раз уж рабом твоим буду, так и наказывай меня, когда захочешь, — Герасим снова припал устами к ноге девушки.

— Ладно, раб, довольно. Ступай по господским делам. А когда нужен будешь я тебя сама найду. Только розги имей в конюшне всегда…