Привязка брата и сестры. Часть 16

Два часа спустя я получил еще одно сообщение: — Привет.

Это была Вероника. Мы не разговаривали с тех пор, как трахнулись.

— Привет, — удивленно написал я в ответ.

— Итак… что ты задумал?

— Почему ты спрашиваешь?

— Без причины. Просто подумала о тебе.

— Я думал, мы больше не разговариваем.

— Я тоже…

Я не ответил на сообщение.

Вероника написала несколько минут спустя: — …?

— Что это значит?

— Ты думал обо мне?

— Может быть.

— Я не могу перестать думать о той ночи.

— Я тоже… эта джаз-группа была потрясающей.

— Привет!

— ;)

— Хотя группа была довольно потрясающей, я думала о том, что произошло после…

Я улыбнулся, отправляя сообщение: — Напомни мне.

— Почему бы мне тебе не показать?

— Я бы с удовольствием, если бы ты мне показала, но у меня нет машины.

— Очень жаль.

Я вышел от своего друга и направился домой пешком. Это был двадцатиминутный марш-бросок.

Я написал смс: — Где ты?

— Тусуемся в клубе. Твоя сестра тоже здесь с Марком.

Эта гребаная шлюха… Я презираю ее.

— Почему бы тебе не приехать ко мне? Родители в отъезде.

— Я не знаю. Брук…

— Тогда ладно. Спокойной ночи.

— Боже, ты такой лодырь…

Я ухмыльнулся, отправляя сообщение: — Вероника, я хочу, чтобы ты была здесь, со мной. Сейчас же.

Несколько минут спустя Вероника написала смс: — Уже в такси. Максимум пятнадцать минут. Принеси мне пива.

*****************

Когда я медленно подъехал к своему дому, Вероника вышла из такси. От нее исходил жар. Она была одета в узкие джинсы и модную кожаную куртку. Ее светлые волосы так соблазнительно ниспадали на шею и глаза, макияж был тщательным и насыщенным.

Она просияла, когда я подошел к ней. — Где ты был? — спросила она.

— У друга.

Она подошла ближе, остановившись всего в 30 сантиметрах от меня. — Скажи мне, что ты скучал по мне.

— Почему? — продолжал я играть в недотрогу.

— Так я буду чувствовать себя лучше, если нанесу удар в спину твоей сестре.

— Я могу сделать для тебя кое-что получше.

Я резко заключил ее в объятия и страстно поцеловал, отчего Вероника ахнула от удивления то ли от внезапности, то ли от силы, которую я приложил. Однако она не теряла времени даром, и ее руки быстро обвили мою шею, когда мы начали этот неловкий танец по направлению к входной двери, причем ни один из нас не был готов отказаться от того, чтобы трахать другого в рот.

Я прижал ее к двери, покусывая ее стройную шею и одновременно пытаясь выудить ключи из переднего кармана. Ее чувственное дыхание у моего уха ничуть не облегчало мне задачу. В конце концов, она вытащила их для меня, заметив, что я не могу сосредоточиться, пробуя половину ее восхитительной шейки, и мы возобновили борьбу языками всю дорогу до моей комнаты.

Мы целовались рядом с моей кроватью, пока она снимала куртку, обнажая сексуальную майку, которую носила под ней. Я не позволил ей долго носить ее, и она в отместку сорвала с меня рубашку, одновременно ощупывая мой живот со всех сторон. Продолжая массировать ее язык своим, я потянулся к ее спине и расстегнул ее розовый лифчик, прижимаясь своей промежностью к ее.

У Вероники были великолепные сиськи. Они были меньше моей сестры и намного меньше Шеннон, но ее груди вовсе не были лишены упругости и осязаемости. Они были округлыми, дерзкими и так красиво торчали вверх, а ее розовые соски уже торчали, предвкушая мой рот. Она также великолепно целовалась, наравне с Шеннон и Брук, хотя ничто не сравнится с поцелуями моей сестры.

Пока мы расстегивали джинсы друг друга, я наклонился, чтобы пососать ее шею, вдыхая ее пьянящий аромат. Я все еще трудился над ее второй пуговицей, когда она уже закончила и потянула мои вниз. Я быстро скинул их и продолжил расстегивать ее. Ожидая меня, Вероника взяла на себя смелость погладить выпуклость над моими боксерами.

В конце концов я справился с работой и стянул с нее джинсы, которые были на ней настолько обтягивающими, что с таким же успехом могли быть вытатуированы на ее коже. Она покачивала бедрами из стороны в сторону, пока я опускался перед ней на колени, чтобы полностью снять их. Затем я облизал ее левую ногу до самого верха, пока снова не ворвался в ее рот со вкусом карамели. Мое облизывание ног свело ее с ума от вожделения, и когда она потянула меня за волосы, то, по сути, начала насиловать мои гланды.

Минуту спустя я был полностью обнажен, а на Веронике не осталось ничего, кроме ее розовых трусиков. Она начала подталкивать меня спиной к моему столу, продолжая ласкать меня языком. Я приземлился в свое вращающееся кресло, и она забралась на меня верхом. Оседлав меня, она наклонилась вперед, возбужденно подставляя мне свои упругие бледные груди. Один за другим я втянул в рот ее розовые соски, одновременно раздвигая ее попку. Ее попка была изумительной, упругой и округлой, и я не мог дождаться, когда войду в нее сзади. Та дрочка в жопу, которую моя сестра сделала не для того, чтобы ее изнасиловали, окончательно настроила меня на задничный лад сегодня вечером.

Соски Вероники были не менее приятными. Ее возбужденная плоть приятно сжималась в моих пальцах, и моим губам доставляло огромное удовольствие покусывать их. Она медленно дрочила на меня, наблюдая за моей техникой сосания, время от времени издавая то тяжелое дыхание, то стон. Затем она развернулась и села на меня, прислонив свою стройную спину к моей груди. Она стянула с себя трусики и развернулась обратно, чтобы оседлать меня лицом к лицу.

— Джош, сегодня ни минуты не жди. — Она взяла мой набухший член в свою маленькую ручку и начала насаживаться на него.

— Точь-в-точь мои мысли, красавица, — выдохнул я, когда мой член наполовину погрузился в ее мокрую киску, — Так что постарайся на этот раз продержаться подольше.

Наш общий смех прервался только тогда, когда ее язык возобновил буйство у меня во рту.

— Теперь потерпи секунду, — выдохнула она, двигаясь на моем члене, но не позволяя ему пронзать ее дальше. — Я не привыкла запихивать в себя член такого размера.

— Не торопись, — любезно ответил я.

Я коснулся губами одного из ее сосков, одновременно сжимая другой пальцами. Я заметил, что соски Вероники казались довольно большими, хотя и были пропорциональны ее груди, хотя и едва-едва. Это заставило мой член еще больше набухнуть в ответ, препятствуя его собственным усилиям, поскольку он все еще изо всех сил старался растянуть ее, чтобы она могла взять меня всего.

— Не то чтобы я жалуюсь, но разве ты не хочешь, чтобы я надел презерватив?

— Что я могу сказать? Ты меня избаловал.

Вскоре она почувствовала себя более комфортно с моим членом внутри себя и осторожно опустилась, тяжело дыша. — Черт… Мне что, каждый раз придется проходить через это?

Я гладил вдоль ее пышных изгибов, лаская округлость бедер, посасывая ее напряженные соски, в то время как горячая блондинка ждала, когда ее тугие влажные ножны растянутся. Через минуту с того момента, как ее упругая попка приземлилась на мои бедра, она, наконец, начала вращать тазом, нежно втирая мой член в себя.

— Я собираюсь трахнуть тебя так сильно, что ты растянешься по меньшей мере на год.

Она страстно поцеловала меня, прикусив мою нижнюю губу, когда отстранилась. — Я собираюсь убедить тебя в этом.

Она начала набирать темп, и когда я почувствовал, что ее полностью устраивает мой размер, я начал трахать ее так, как она того заслуживала — жестко и глубоко. Сегодня утром мне удалось достичь эрекции, и я воспользовался этим и отбил у своей шлюхи образ сестры. Дрочка в жопу, которой я не насиловал Брук, чтобы она дала мне еще больше опустошил мои яйца, так что теперь я был менее напряжен и мог уделить Веронике больше времени.

Это был совсем другой опыт, чем трахаться в машине моей матери. У нас было достаточно места, чтобы сойти с ума; следовательно, сегодня вечером в меню не было компактных растирающих движений. Вместо этого их место заняли длинные, мощные взмахи и сумасшедшие скачки задницей, когда Вероника оседлала мой член, как будто укрощала быка. Ее тугое влагалище растягивалось с каждым толчком, давая моему члену немного больше пространства для исследования теплых, скользких стенок внутри нее.

Вероника, казалось, была рождена с даром трахаться независимо от обстоятельств или местности, и трахаться с ней в моем кресле было так же приятно, как и в машине моей матери; может быть, даже больше сейчас, когда я чувствовал ее обнаженное тело рядом со своим и мог смотреть на нее сверху вниз. Эта посадочная полоса, когда ее мокрая киска жадно заглатывала мой член, входя в нее и выходя из нее. Волосы были светлыми, как я и подозревал.

— Куда ты смотришь? — она тихо задышала, когда я снова отвел взгляд. — Я прямо здесь.

Она взяла за правило пристально смотреть мне в глаза, пока мы трахались. Мне это не особенно нравилось, и я не раз отворачивался, но она ничего этого не хотела. Каждый раз, когда я отводил глаза, она либо закрывала мне обзор, либо касалась ладонями моих щек, чтобы вернуть меня к реальности своим пронзительным голубым взглядом. Мне не нравилось это чувство, когда она смотрела на меня, в то время как я был прочно погружен в нее, но она не сдавалась, поэтому я смягчился.

Примерно через две минуты интенсивного траха и пристального взгляда Вероника напряглась, выгибаясь и постанывая. Стенки ее киски начали подрагивать вокруг меня. Вскоре после этого мой член был ополоснут в ее теплых, шелковистых маслах.

— О, боже… Мне нравится, как ты трахаешь меня, — удалось ей выдохнуть, когда ее оргазм достаточно отступил.

— Мне тоже нравится, как я трахаю тебя.

Мы рассмеялись и поцеловались, а потом Вероника вытащила мой член и немного потренировалась в акробатике. Она забралась повыше на мой стул, чтобы поставить ноги на подлокотники моего кресла, и, держась за мою спинку для равновесия, она выполнила полное воздушное приседание так, чтобы ее влагалище было параллельно ступням. Ее ноги были раздвинуты так широко, как я никогда не видел, чтобы девушка раздвигала ноги, и ее плавающая киска была идеально выровнена с моей скользкой эрекцией, умоляя, чтобы в нее вонзились.

Я потрясенно уставился на это лягушачье месиво. — Ты довольно проворна, не так ли?

— Я занимаюсь йогой. – хихикнула она. — Войди в меня так глубоко, как только сможешь.

— Да, мэм.

Я положил руки на подлокотники возле ее ног и приподнял таз, чтобы мой раздутый член мог войти в нее. Она направила мой член к своей киске и начала дразнить свой клитор.

— Ты хочешь войти? — игриво спросила она, одаривая меня милой улыбкой, пока я водил кончиком по ее влажной щелке.

— Это зависит от обстоятельств. Ты собираешься стать влажной для меня?

— Разве ты уже не чувствуешь, какая я влажная для тебя?

— Я забыл. Я хочу, чтобы мне напомнили.

Она улыбнулась. — Тогда дай мне это услышать.

Я улыбнулся в ответ. — Я хочу участвовать.

— Почему я должна тебе позволять?

Вероника теперь была в игривом настроении, что было очевидно по ее излишним вопросам, пока она терлась о мое мужское достоинство своими влажными складочками. Мой таз все еще был неудобно приподнят в воздухе, чтобы мой член мог дотянуться до ее изящной киски. Тем не менее, я подыграл ей.

— Потому что я хороший парень.

Она нежно провела моим кончиком по своему клитору. Она вздрогнула, повторяя это во второй раз. — А сейчас?

Мне доставляло удовольствие ощущать, как ее влажная пуговица трется обо меня. — А разве нет?

— Ну, это было не очень мило с твоей стороны, то, что ты сделал со мной в машине своей мамы, не так ли?

Я начал тяжелее дышать от того, как она ласкала мной клитор. — Я не делал ничего такого, чего бы ты от меня не хотела.

— О, но ты это сделал. Ты заставил меня сделать гораздо больше, чем я хотела… гораздо больше.

— Черт, — выдохнул я, возбужденный до краев от этого массажа головки на клиторе. — Ты могла остановить меня в любой момент.

Она приставила мой член к своему входу и посмотрела на меня сверху вниз, все еще игриво.

— Вероника, прими меня, — выдохнул я.

Она начала трахаться только на половину моего члена. — Я действительно пыталась остановить тебя, — она позволила другой половине погрузиться в нее только для того, чтобы вытащить ее после нескольких секунд застенчивого траха, — но ты не захотел слушать.

— Черт, — выдохнул я. — Я… Я плохо переношу отказы.

Мои руки начали беспокоить меня, но то, что я не заполнял ее тугую, влажную киску, беспокоило меня бесконечно больше.

— Я заметила, — промурлыкала она, хитро улыбаясь. — Дело в том, Джош, — ее киска поглотила еще больше меня, — Я очень хорошо отношусь к отказу. — Она выскользнула от меня и продолжила массировать свой клитор вместе со мной. — Обычно.

— Господи, я верю тебе, — выдохнул я, отчаянно нуждаясь в тепле ее мокрого канала. — Теперь впусти меня.

Она уже свела меня с ума. Мои яйца болели от желания, чтобы она приняла мою сперму.

— Но я не очень хорошо умела защищаться в ту ночь. — Она полностью проигнорировала меня и продолжала водить своим маленьким розовым шариком по моей головке. — Ты вообще слушаешь меня, Джош? Мне кажется, ты меня не слушаешь. — Она притворилась обиженной.

— Я слушаю, боже, — заскулил я. — Я просто хочу войти в тебя…

— Отчасти это, — она погладила мой член, проводя им по своей щелке, — произошло потому, что я попала в руки мастера соблазнения. — Она приклеила головку моего члена обратно к своему клитору и стала работать им быстрее.

— Черт, — выдохнул я.

Она мучила меня. Я был в нескольких секундах от того, чтобы изнасиловать ее.

— Но была другая часть, которая, — простонала она, все еще лихорадочно потирая свой клитор сочным кончиком, — которая знала, что это должно было произойти.

— Вероника… Я хочу участвовать!

Она одарила меня лукавой улыбкой, позволив своей мокрой маленькой пизде переварить треть моего члена. Я ахнул, снова купаясь в ее теплых жидкостях.

— Мой вопрос в том…

— Нет… — заскулил я, наблюдая, как она выводит меня, такого скользкого и напряженного, и прижимает меня обратно к своему клитору.

Она хихикнула. — Мой вопрос таков… почему я все-таки пошла с тобой?

— Я не знаю! Клянусь, я этого не знаю! Пожалуйста, прекрати это. Я хочу участвовать!

Она рассмеялась, изучая мое лицо. Затем она начала вводить меня внутрь, сантиметр за сантиметром, пока я не заполнил ее тугую, горячую киску каждым сантиметром, подаренным мне Богом.

— Спасибо, — вздохнул я.

— Не заставляй меня сожалеть об этом.

— О, ты еще пожалеешь об этом.

Как только я плотно прижался к ее шелковисто-гладкому проходу, я начал двигаться внутри нее, что потребовало больше выносливости, чем можно было предположить. Она явно вводила в себя мой член на всю длину, и эта поза, казалось, сильно возбуждала ее, поскольку она стонала громче с каждым толчком. Однако мне это мало что дало, так как мне нужно было приложить много усилий, чтобы продолжать трахать ее таким образом.

Но оно того стоило. Выражение ее лица, когда я продолжал ебать ее изо всех сил, было бесценным. Теперь она была в своем собственном мире, и ее голубые глаза были плотно закрыты. Хотя она оставалась неподвижной, она вспотела и дышала так же тяжело, как и я. Милые, задорные выпуклости на ее груди дразняще вздымались. Вскоре я был измотан поддержанием быстрого темпа, удерживая свой таз в воздухе, так что я мог трахаться в ее парящую киску. К счастью, во второй раз она кончила быстрее, чем в первый.

— Да, да… Джош, сильнее!

— Еще немного сильнее, чем сейчас, — задыхался я, несколько раз ударяя по ее мокрому влагалищу, — и я сломаю тебя.

Я искренне опасался за ее узкую, влажную пизду и стройную фигуру.

— Мне насрать, если ты порвешь меня надвое. Сильнее!

— Господи, женщина… — пробормотал я, пораженный ее внезапным лаем.

Я выложился на все сто, входя в ее киску так сильно, как только мог, пока, наконец, не толкнул ее через край. Она начала толкаться в меня в ответ. Ее бедра красиво покачивались вертикально.

— Попроси меня кончить за тобой, — попросила она между судорожными вдохами.

— Почему? — Я тяжело дышал, истощая остатки своего запаса энергии.

— Просто попроси меня!

— Да, э-э… кончи за мной.

— Я кончу за тобой

— Эм… хорошо.

И она кончила за мной. Ее спина выгнулась дугой, ноги задергались, и звук первой волны ее оргазма был слышен всем моим соседям. Мой член полоскался в ее чудесно теплых маслах целых двадцать секунд, прежде чем ее все еще бьющаяся в конвульсиях киска обхватила его и начала сосать. Это была тщетная попытка ее глупой киски, так как сегодня вечером моя выносливость была на пике.

Я с глухим стуком плюхнулся обратно в кресло, тяжело дыша и чувствуя усталость. Задыхаясь, она вернулась и оседлала меня, обхватив руками за талию, а ее правая щека прижалась к моей груди. Она держала мое напрягшееся мужское достоинство, зажатое между нашими плоскими, потными животами, и мы несколько минут сидели неподвижно, давая себе столь необходимую передышку.

— Можешь считать меня старомодным, — выдохнул я, — но для нашего следующего траха я выберу что-нибудь менее утомительное.

Мы рассмеялись.

— Все, что ты захочешь, — выдохнула она. — Ты уже дал мне более чем достаточно. — Она присосалась к моему горлу, посылая горячее покалывание удовольствия по всему моему телу. — Остальное будет чисто бонусом.

Я посмотрел на нее сверху вниз, когда она тяжело дышала у меня на груди, удовлетворенная и безмятежная. Это было в некотором роде мило. Интимно. Я уже давно не делился таким интимным моментом ни с одной девушкой, за исключением моей сестры. Мне нравилось ощущать упругие груди Вероники и твердые соски, прижимающиеся ко мне, кожа к коже. Я получал удовольствие, чувствуя, как ее влажная пизда прижимается к моему все еще твердому и неудовлетворенному мужскому достоинству. Мне было приятно ощущать, как ее голая задница сидит на мне. Все, если это… это было приятно.

И плохо. Очень плохо. То, что Брук надрачивала мне задницу не для того, чтобы ее изнасиловали, выбило меня из колеи. Я понял, что, хотя мой член, возможно, очень хорошо освободился от необъяснимого влияния моей сестры, моему сердцу предстояло пройти еще долгий путь. Я просто был так безумно влюблен в нее. Сейчас мне казалось, что я ей изменяю. Я не чувствовал ничего подобного, когда трахал Веронику в машине, но теперь почувствовал. Это было очень неприятное чувство, но после того, как я прокрутил в голове ее ядовитое высказывание о Годзилле-члене ее парня, который трахал ее день и ночь, ко мне вернулось приятное чувство и отсутствие чувства вины.

— Твоему клитору нравилось мучить меня раньше?

— О, да ладно, ты же знаешь, что заслужил это. Тебе следовало дважды подумать, прежде чем игнорировать его в машине.

Я знал, что она хотела, чтобы я погладил ее. — Все, что тебе было нужно, это просто спросить.

— Я не прошу парней что-то делать для меня. Они просто делают.

— Это факт?

— Поверь в это.

И я это сделал. Вероника была достаточно хорошенькой и горячей, чтобы парни захотели доставить ей удовольствие. Она была гораздо больше, чем просто внешней красотой, но, вероятно, большего ей и не требовалось, чтобы добиваться своего с мужчинами. Пока она безмятежно растянулась на мне, я улучил минутку, чтобы поразмыслить над прежними мучениями с членом, и усомнился в своем выборе женщин в последнее время.

Шеннон, Вероника и Брук были главными дразнилками, а моя сестра была худшей, и я задавался вопросом, склонен ли я к кокетливому, манипулятивному типу женщин. Тогда я задумался, все ли девушки в наши дни такие. Это, конечно, не было заложено в них самих, или так оно и было? Было ли это генетическим? Я не мог представить, чтобы моя мама скрывала оргазмы от моего отца. Я бы подумал, что она была не такой.

Хотя моя сестра определенно была хуже всех. Она могла поставить парня на колени, плача и умоляя часами, прежде чем позволила ему кончить. Она играла в свои интеллектуальные игры и могла заставить парня думать, что это была его идея не кончать с самого начала. Она была дьявольски искусна. Она перенесла искусство истязания члена в другое измерение.

— Послушай. — Вероника поцеловала меня, возвращая в сознание. — Как ты хочешь меня?

Я поднял ее и отнес к своей кровати, прежде чем бросить на матрас. – По-собачьи.

Она перевернулась, встала на четвереньки и открыла мне прекрасный вид на свою тугую попку и киску, которые выглядывали сзади.

Она оглянулась на меня. — Сделай меня еще более влажной. Я не хочу, чтобы мне было больно.

— Почему это должно быть больно?

— По той же причине, по которой мне было больно сегодня вечером и раньше в машине.

Я улыбнулся. — Я думал, ты достаточно влажная для меня. Твои слова.

— Девушка никогда не может быть слишком мокрой, когда ее собирается трахнуть эта штука.

Мы рассмеялись.

Я был не в настроении лизать киску сегодня вечером, какой бы аппетитной она ни была. Я был в настроении расправиться с одной из них. Я опустился на колени позади нее, чтобы помассировать пальцем ее клитор. Затем я просунул в нее палец и попробовал на ощупь ее влагалище, чтобы оценить степень ее готовности. Это было изысканно на ощупь. Однако ей нужно было больше, чтобы взять меня, так что у меня не было другого выбора, кроме как доставить Веронике оральное удовольствие. Я лег под ней между ее ног и потянул ее вниз за бедра, пока не начал ласкать ее киску.

— Ого, — удивленно пробормотала она. — Полегче там.

Я сразу же начал посасывать ее клитор. Я торопился кончить, поэтому не баловал Веронику так, как обычно; следовательно, моя работа была поспешной и неряшливой. Когда я более отчетливо почувствовал ее влажность у себя во рту, я перестал посасывать ее пуговицу и потерся о нее кончиком языка.

— О, да, — выдохнула она, чувствуя, как внутри нее нарастает возбуждение. — Это определенно сработало бы… Боже…

Я остановился, чтобы снова потрогать ее пальцем. Ей все еще нужно было больше. Я раздвинул ее двумя большими пальцами и лизнул ее блестящую розовую внутреннюю часть вверх по клитору, проводя по нему языком, когда достиг пика. Я продолжал в том же духе, пока Вероника не напряглась, прижавшись своими гибкими губами к моим, размазывая по моему рту свое мускусное желание. Она была в минуте от оргазма в третий раз, по крайней мере, она на это надеялась. Я скользнул в нее пальцем, чтобы провести еще один тест на насыщение. Она была готова и очень вкусная. Я вытащил свой палец, обсосал его дочиста и встал на колени позади нее.

— Это было не очень мило, — раздраженно выдохнула она. — Ты мог бы прикончить меня.

Я приблизил свой член к влажному отверстию в изгибе ее чувственных бедер. — И что потом? Мне пришлось бы поработать над тобой заново.

— Ты говоришь так, будто это что-то плохое, — выдохнула она, возмущенная сомнительной формулировкой.

Я действительно говорил как механик, который только что закончил ремонтировать свою машину.

— Вероника, ты настолько вкусная, что мне хотелось бы есть тебя годами. Просто сегодня не тот день. Ты свела меня с ума, и теперь я умираю от желания кончить, так что, по сути, это твоя вина.

— Хорошо… Я думаю, ты действительно заслужил это, — признала она.

Я осторожно вдавил в нее свой стояк. Она была такой влажной, что теперь почти не дергалась, и я мог кончить в нее меньше чем за тридцать секунд. Я медленно трахал, чувствуя влажные стенки ее лона так хорошо, как только мог. Я раздвинул ее ягодицы и наблюдал, как мой член раз за разом проникает в эту тугую, влажную утробу. Как только возбуждение достигло достаточной степени, я переключил передачу, раскачиваясь сильнее, глубже, вбиваясь в ее маленькую расщелину. За несколько секунд до того, как я достиг точки невозврата, я полностью лег на нее, в то время как она рухнула плашмя на кровать.

— Входить или выходить? – ахнул я, врезаясь в нее и сжимая ее левую грудь.

— Внутрь, — выдохнула она. — Определенно внутрь.

Я продолжал толкаться в ее горячее, скользкое влагалище, пока мои яйца напрягались. Мой пухлый член набух, затем запульсировал, еще чуть-чуть растягивая ее стенки, и я извергся, вонзаясь в нее как можно глубже.

— Ой! — Блондинка извивалась, пытаясь вырваться из моего хлещущего шланга. — Ты слишком глубоко забрался!

Я немного отстранился, наслаждаясь мощным оргазмом. — Прости…

Я изо всех сил старался не украсть эти лишние сантиметры, когда кончал в нее, и, к счастью, моя порция была меньше, чем обычно, так что мне не пришлось страдать слишком долго. Как только мои яйца были опустошены, а ее киска наполнена, я рухнул на нее, насытившийся и задыхающийся. В конце концов я перестал пульсировать внутри ее скользкого, тугого влагалища и вышел, а она скрестила ноги, ожидая, когда я подам ей салфетки. Я раскурил свою трубку и лег рядом с ней, пока она извлекала мою сперму из своей киски.

— Собачка — это не твой конек, — со знанием дела сказал я, попыхивая трубкой.

Она улыбнулась, вытирая мою сперму со своих раздутых половых губ. — Что меня выдало?

— Отсутствие энтузиазма, отсутствие оргазма и этот крик боли.

— Да, я не фанатка, — хихикнула она и снова надела трусики. — Что касается этого крика, то обычно я не испытываю боли, так как у меня никогда не было члена, врезающегося в шейку матки.

— Все когда-нибудь случается в первый раз.

— Будем надеяться, что это было и в последний раз. — Она надела лифчик. — Это было чертовски больно.

— Извини за это. — Я выпустил пару колец дыма. — Ты куда-то спешишь?

— Да. Я не хочу, чтобы Брук нашла меня здесь. Я сказала ей, что иду домой, потому что плохо себя чувствую.

Я надел свои боксерские трусы, в то время как Вероника продолжала прикрываться.

— Какое печальное зрелище — ты одеваешься.

Она хихикнула. — Ты, вероятно, снова увидишь меня голой, учитывая, как развиваются события… при условии, что ты правильно разыграешь свои карты.

— Ну, я не знаю. Ты будешь чувствовать себя плохо из-за этого, когда вернешься домой, как в прошлый раз?

— Я уже чувствую себя неловко из-за этого по стольким причинам.

Я отвел взгляд. — Тогда ладно.

Она закончила застегивать джинсы. — Мне любопытно. Ты начинаешь забывать эту девушку? Добиваюсь ли я здесь какого-то прогресса?

— Я думал, ты больше не заинтересована в продвижении вперед.

— Все не так, Джош. Я очень хочу добиться с тобой успеха, но в то же время твоя сестра важна для меня, и я не хочу потерять ее как своею подругу. Нам будет трудно поддерживать отношения, когда она возненавидит нас обоих.

Я кивнул. — Между прочим, я очень спокойно отношусь к тому, что бы это ни было.

— Держу пари, ты — это… я? Не так уж и много.

— О?

— Я не хочу быть твоей подружкой по перепихону, Джош. Я не буду. Я хочу… большего. Тот факт, что все так обернулось, когда мы трахались, был только потому, что Брук этого не одобряла, и я, в минуту слабости, дважды позволила себе следовать зову сердца, но я не такая девушка, Джош.

— Я этого и не говорил.

— Я хочу, чтобы ты ухаживал за мной. Я хочу, чтобы ты уважал меня. Это первый раз, когда я делаю что-то подобное.

— Я уважаю тебя, Вероника. Просто потому, что мы трахаемся, это не значит, что я тебя не уважаю. Как я уже говорил тебе в тот вечер в баре, я очень высокого мнения о тебе. Я имел это в виду тогда, и я имею это в виду сейчас.

— Правда, Джош?

— Правда, — сказал я как можно правдивее.

— Хорошо, — вздохнула она с облегчением и улыбнулась. — Теперь я знаю, что ты все еще зациклен на этой девушке, да-да-да… но я надеюсь, ты начинаешь что-то чувствовать.

— Может быть, — ответил я, неуверенный в своих эмоциях.

— Может быть?

— Может быть.

Казалось, она была не очень рада это слышать. — Я думаю, на данный момент этого хватит… если ты окажешься на стороне своей сестры, это значительно поможет нашему делу.

— Да, я не вижу, чтобы это происходило.

— Хорошо. Мы поговорим об этом завтра, когда ты мне позвонишь. — Она пристально посмотрела мне в глаза, ожидая моего ответа.

— Не волнуйся, я позвоню.

— Хорошо. — Она улыбнулась и подарила мне короткий, но страстный поцелуй. — А теперь поймай мне такси.

Десять минут спустя такси ждало Веронику возле моего дома. Мы поцеловались, и она вышла из моей комнаты и закрыла дверь.

— Срань господня, — услышал я слова Вероники.

— Привет, Рон. Я вижу, ты чувствуешь себя лучше.

Хотя я сидел перед своим компьютером и курил трубку, было ясно, что моя сестра и Вероника находятся за пределами моей комнаты. Я замер, навострив уши.

— Брук, я… Мне так жаль.

— Мне тоже… А теперь убирайся к черту из моего дома.

— Брук, не будь такой, пожалуйста. Мне действительно нравится твой…

— Пошла ты! Убирайся к черту из моего дома! Сейчас же!

Я услышал, как кто-то сбежал по лестнице, и сразу же после этого хлопнула входная дверь.

*****************

Теперь была слышна тревожная тишина, пока моя дверь не распахнулась. Моя сестра стояла в дверях, и ее глаза пылали гневом.

— Это моя комната, Брук. Ты не можешь открыть мою дверь, предварительно не постучав и не спросив моего разрешения.

Она медленно прошлась в ответ. Хотя язык ее тела передавал ярость, в глазах теперь было меньше гнева и больше боли.

— Судя по тому, как ты выглядишь в своих трусах, и по запаху здесь, могу ли я с уверенностью предположить, что вы двое трахались?

— Действительно, умное предположение, — ехидно подтвердил я. — Я думаю, ты была бы весьма успешна в качестве полицейского детектива, если предположить, что твоя профессиональная карьера в покере окажется бесплодной.

Она кивнула, медленно подходя к моей кровати. — Я думала, ты собирался держаться от нее подальше.

Она взяла антикварные часы, которые я купил на гаражной распродаже полгода назад, и осмотрела их.

— Ну, я пытался, но… и тогда она не смогла держаться от меня подальше… ты же знаешь, как это бывает.

Ее глаза наполнились слезами, что совершенно застало меня врасплох. — Как ты мог так поступить со мной, Джош? Почему ты продолжаешь причинять мне боль?!

— Я делаю тебе больно? Это гребаная шутка. У тебя крепкие нервы, Брук. Почему бы тебе не убрать отсюда свою воспаленную киску и не смазать свой анус для своего парня? У меня есть дела, которые нужно сделать.

Она покачала головой, в то время как внезапный поток слез потек по ее щекам. — Я не могу… поверь, какой ты жестокий. Ты перестаешь причинять мне боль… как ты мог так поступить со мной, Джош?!

— Я говорил тебе, что могу возбудиться без тебя; ты просто не хотела слушать…

Она швырнула часы мне в лицо. Я пригнулся, и монитор моего компьютера стал первой жертвой ее безумия, когда он полностью разбился вдребезги.

— ЧТО ЗА ХРЕНЬ?! Ты с ума сошла?!!

Она открыла ящик моего прикроватного столика и начала кидать мне все, что попадалось под руку. Я сделал все возможное, чтобы увернуться от ее безжалостной атаки; тем не менее, с точностью опытного стрелка, ей удалось успешно прицелиться мне в лицо больше раз, чем мне бы хотелось.

— Брук, прекрати! Ты делаешь мне больно!! Ты — блядь, прекрати! Это больно!

— Это больно?! – плакала она. — Ты не знаешь, что такое боль!! Ты самый порочный человек… на земле. Ты разбил мне сердце, Джош… — Она закрыла глаза, рыдая так громко, как я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь рыдал.

— Да?! Ну, по крайней мере, когда я трахал кого-то другого, я не афишировал это тебе в лицо! Какого хрена ты вообще здесь делаешь?! Разве ты не должна быть в клубе со своим парнем?!

— Что я здесь делаю? — Она покачала головой. — Я только что рассталась со своим парнем… чтобы я могла прийти к своему брату и сказать ему… что я люблю его и что я не могу быть ни с кем другим, кроме него… поэтому я готова бороться за него столько, сколько потребуется…

Я ошеломленно уставился на нее. — Ч-что?

— Только для того, чтобы обнаружить его… трахающимся с одной из моих лучших подруг… — Она рухнула на мою кровать.

Я встал и подошел к ней. — Брук, милая, перестань плакать… Я не могу смотреть, как ты…

— Это то, чего ты хочешь, не так ли?! Чтобы я страдала! Чтобы я плакала каждый день! Иначе ты бы не причинял мне боль все время!

— Нет, детка, я не хочу причинять тебе боль. Я хочу… знаешь что? Пошла ты! Ты отдала ему свою девственность! Почему я не могу трахнуть кого-нибудь после того, как ты несколько часов истекала кровью?! А?!

— Ты не знаешь, о чем говоришь!

— Я этого не знаю?! — Я подошел к своему столу и закурил сигарету. — Пожалуйста, скажи мне, если тебе что-то напоминает следующее: "Я глотаю его отвратительную сперму дважды в день, Джош", "Я обливаюсь его спермой в спортзале", "Он пытался трахнуть меня в задницу после того, как расколол меня две недели назад"… ты гребаная шлюха.

Она продолжала всхлипывать, но не отвечала.

Я сделал еще несколько затяжек и немного отдышался. — И ты приходишь сюда и говоришь мне, что я причиняю боль?! Я оплакивал это две гребаные недели, так что не смей говорить мне, что такое боль. Ты разбила мне сердце, а потом у тебя хватает наглости…

— Я никогда с ним не трахалась! Ты гребаный придурок! — Она взяла коробку с салфетками с моей кровати и шмыгнула носом. — Я никогда с ним не спала… Я тоже никогда не сосала его член… неужели ты правда думал, что я могу быть с кем-то, кроме тебя?!

Я был ошеломлен, разинув рот. Я вытащил еще одну сигарету и закурил ее, в то время как моя вторая сигарета все еще медленно догорала в пепельнице.

— Я люблю тебя, Джош… Я не могу… и ты трахнул Веронику. Ты предал меня… Ты разбил мне сердце.

Я прикусил нижнюю губу, злясь на ее манипулятивные манеры. — Тогда почему ты сказала, что сделала это?! Ты, очевидно, заметила, что выводишь меня из себя, так как ухмылялась, как злобная сука!

— Я хотела причинить тебе боль за то, что ты отказался от меня!

— Это просто здорово… И что, по-твоему, произойдет после того, как ты разобьешь мое сердце? Ты серьезно думала, что я бы ни с кем не трахнулся?!

— Я думала, ты не сможешь возбудиться… без меня. Я не знаю, о чем я думала! Я просто хотела причинить тебе боль… ты причиняешь мне боль.

— Миссия выполнена. Ты причинила мне сильную боль, Брук. И, между прочим, я не отказывался от тебя. Я был…

— Ты не разочаровался во мне?! Я сказала тебе, что собираюсь трахнуть его, и ты меня отпустил! Как ты это называешь, если не сдаваться?!

— Я не думал, что ты пойдешь на это. Мне нужно было больше времени…

— Больше времени для чего?! Ты влюблен в меня, и я влюблена в тебя! Что еще ты…

— Я боролся изо всех сил! Я все еще такой! Для меня это не так просто, как, очевидно, для тебя! И я только что расстался с Шеннон, и я был в плохом эмоциональном состоянии…

— Все это больше не имеет значения. — Она встала, стараясь сдержать слезы. — Я никогда не прощу тебе этого. Я никогда этого не сделаю… любой шанс для нас когда-либо быть вместе только что исчез… когда ты трахал ее.

Я вдруг почувствовал болезненное сжатие в груди при мысли о том, что мы не будем вместе. — Брук, нет, не говори так. Тебе просто нужно успокоиться, детка.

— Нет. Как я могу простить тебя. С самого начала только я настаивала на этом, а ты… и пальцем не пошевелил. Ты никогда не боролся за меня, ты никогда не хотел меня… Поздравляю, Джош, я официально разочаровалась в тебе, и на этот раз… ты можешь отнести это в банк.

— Не говори так, детка, — взмолился я, когда мои глаза наполнились слезами. — Я так сильно люблю тебя. Тебе просто нужно…

Я притянул ее к себе и насильно поцеловал.

Она оттолкнула меня и послала к черту обратно. — Не прикасайся ко мне! Я покончила с тобой! Иди трахни Веронику! Какая-то она мне подруга… вы двое идеально подходите друг другу: два предателя.

Слезы потекли из моих глаз, когда она открыла дверь и выскочила наружу. — Брук, это еще не конец! Я люблю тебя! Я хочу тебя!

Она остановилась на верхней площадке лестницы, горько плача. — Тебе следовало подумать об этом раньше… прощай, Джош.

— Я НЕ ОТКАЗЫВАЮСЬ ОТ ТЕБЯ! Милая, пожалуйста! — Я бросился за ней вниз по лестнице и едва успел схватить ее за руку. — Возможно, ты и отказалась от меня, но я ни за что не откажусь от тебя.

Она снова дала мне пощечину. — Отпусти!

Я опустился на колени, одетый только в боксеры, и с умоляющим взглядом. — Я не отказываюсь от тебя. Ни сейчас, ни когда-либо! Брук, детка, я люблю тебя больше жизни… не делай этого.

Она вырвала руку и выбежала за дверь.

— НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО!!

Продолжение следует…..

P.S. Дорогие читатели! Вы можете поблагодарить за мои старания, перечислив любую сумму на карту № 2202200858517376