По мотивам повести «Letters from a Friend in Paris» анонимного англоязычного автора.
Первое письмо Гарри Харгроува своему другу Чарльзу в Англию
Париж, Фобур Сент-Оноре
10 апреля 1912 года
Дорогой Чарли,
Я обещал в память о наших старых школьных приключениях, что расскажу тебе обо всех последних странных событиях, которые произошли со мной в Париже. Ты можешь быть уверен, что это письмо и все те, которые последуют за ним, не будут содержать ничего, кроме правды, и что я без колебаний признаюсь тебе по-товарищески в своих собственных грехах.
Ты же знаешь, что я очень люблю подобные вещи. Будучи художником не только по профессии, но и по натуре, я в прошлом году занялся фотографией с тайной надеждой и страстным желанием, чтобы какое-нибудь приключение оживило мою карьеру в этом модном искусстве. Так что я буду писать так, как думал, чувствовал и действовал. Никакое сокрытие восхищения не остановит моего пера; никакое воспоминание о моей собственной вине или восторге не заставит меня скрыть очевидные факты. Ты уже рассказывал мне о своей удивительных успехах на поприще секса. Так что я отплачу тебе тем же.
Я не стану повторять всю историю о том, как я познакомился с этой прекрасной молодой леди и ее не менее обаятельным любовником. Луиза, как ты, наверное, помнишь, была фактически отстранена родителями от общества Тома и отправлена продолжать свое образование в монастырскую школу. Они встречались тайно в моей фотостудии, поскольку она находится совсем рядом с монастырем. Обычно это происходило в комнате для проявления пластин при красном свете. Том так много бредил ее красотой в избытке собственных чувств, и чтобы угодить своему обожателю, Луиза позволила уговорить себя на серию фотографий с несколько более свободными позами, чем это обычно позволяют себе дамы.
Она видела, что я тоже, как и она, искренне восхищаюсь талантами Тома. Их встречи в моей студии были редкими, потому что Том обычно мог приходить только днем, когда у него заканчивались лекции в колледже. А Луиза могла быть у меня только сразу после завтрака, когда девочкам было рекомендовано рольлоа часа заняться физическими упражнениями и прогулками на свежем воздухе.
Луиза вела себя со мной весьма дружелюбно. Вначале пару раз она приходила в студию в сопровождении служительницы школы, которая вела себя как дуэнья. Но потом за примерное поведение Луизе предоставили больше свободы и она приходила уже одна. Том был простодушен, как ребенок, доверяя мне Луизу. Ему и в голову не приходило ничего похожего на ревность. Так что я решил не обманывать его, потому что сам был к нему очень привязан душевно.
Сеансы позирования Луизы для фотографий, за которыми после обеда приходил ко мне Том, постепенно подошли к моменту, когда я смог убедить ее дать своему поклоннику некоторое утешение, приняв перед камерой более непринужденный вид. Том был в полном восхищении, передавая Луизе свой восторг в записках с просьбой все новых и новых фотографий. Так вот, в конце концов дело дошло до того, что я, наконец, попросил у нее разрешения сфотографировать ее в платье с почти полностью расстегнутым спереди корсетом, чтобы совершенно открыто видны ее груди с розовыми сосками.
Луиза — удивительно красивая брюнетка, изысканно развитая и сочетающая в себе совершенную форму того, что я называю тициановским типом, с неповторимой женственностью и живым любовным характером. Она среднего роста. Волосы густые, каштановые и волнистые. Глаза темно-карие, страстные и сверкающие, обрамленные кустистыми бровями. Лицо овальное, уши маленькие, а рот очень красивый, с коралловыми надутыми губами. Несмотря на ее пышную фигуру, у нее тонкая талия и изящные кисти рук, указывающие на ее высокое происхождение. Словом, она — само совершенство в глазах такого разбирающегося в светских женщинах денди, как я.
Мое предложение Луизе сфотографироваться с обнаженной грудью сначала ожидаемо встретило отказ. Но после долгих уговоров и красноречивых намеков на то, какое удовольствие и удовлетворение эта фотография могла бы доставить Тому, она наконец-то согласилась. Ослепительная и сладострастная красота ее обнаженности выше пояса была для меня совершенно ошеломляющей. Том был от снимка в полном восторге, который тут же излил в пространном письме своей возлюбленной.
В следующий приход Луизы я попросил ее посмотреть набор недешевых эротических открыток, который приобрел у знакомого продавца на Цветочном рынке у Нотр-Дам (он больше зарабатывал не цветами, а продаваемыми из-под полы порнооткрытками). При этом я, признаюсь, несколько обманул девушку, сказав ей, что я сам делал эти портреты полуобнаженных дам, демонстрирующих свои тайные прелести, по их заказу для любовников и мужей. Для надежности я даже вышел из комнаты на несколько минут, чтобы не смущать ее своим присутствием. Вернувшись, я застал Луизу явно взволнованной и густо покрасневшей. Она молча отдала мне открытки, но уклонилась от позирования в этот день. Мы просто пили кофе и болтали с ней о Томе. Прощаясь, она, смущенно поблагодарила меня за ту сторону фотоискусства, о которой, как она выразилась, и не подозревала.
Когда в студию пришел Том, я искренне признался ему в небольшом обмане Луизы и показал те открытки, рассказая о смущенной реакции девушки. К некоторому моему удивлению, Том полностью одобрил мои действия. Он написал Луизе очередное пылкое письмо, спросив при этом ее впечатление от показанного мною.
О том, что было дальше, расскажу тебе в следующем письме завтра или послезавтра. Прости – сейчас я уже опаздываю на важную встречу.
Искренне твой Гарри.