— Боже, ты посмотри, какие линии, — прошептала она, делая шаг назад и одновременно скидывая с себя одежду, — Тебе не стыдно быть такой красивой, а? — и она стала легко проводить по телу партнерши ладонями. Это были не жадные, шершавые и грубоватые мужские касания, а легкие и невесомые, как дуновение ветра, контакты с мягкими подушечками ее нежных пальцев.
Привычно зардевшись от комплиментов и непривычно — от женских прикосновений, Лиза успела заметить, что Олеся не спрашивает, будет ли ей приятна ласка именно от женщины. «Знает, что я стала лесбиянкой? Неужели Алла или Света проболтались? Впрочем, почему проболтались — я же делала из этого тайны. Да и Егор видел… «.
Но ее мысли тут же сбились, потому что к ласковым ладоням Олеси присоединились такие же мягкие и нежные губы. Едва прикасаясь ими к телу, она целовала лоб, щеки, подбородок, шею, соски, ареолы, живот, волосы на лобке… Лиза упала на кровать, словно ее толкнули, бесстыдно раскинула и подняла ноги, и секунду спустя к ее разгорающейся щелочке приникли те же губы. Но плотность контакта росла, вместе со скоростью и жадностью. Далеко высовывая язык, англичанка вылизывала все закоулки Лизиного влагалища, ладонями продолжая обхаживать ее торчащие груди. Сквозь удовольствие Лиза вдруг почувствовала легкие толчки вперед-назад. Опустив глаза, она увидела, как Егор, встав на колени, размашисто долбит Олесю сзади. Ее тело пружинило, складывалось гармошкой, но часть энергии все равно передавалось сквозь ее язык к самым чувствительным точкам Лизиного тела.
Олеся Гапонцева не любила долго совокупляться в одной позиции, это Лиза уже успела понять во время собственного посвящения. Вот и сейчас, снявшись с Егора, она стремительно повернулась, уронила его на кровать и села на лицо. Лиза, чувствуя, что англичанка ее здорово раззадорила, побоялась садиться на член: несколько минут, и она кончит, а ей так хотелось продержаться подольше! Поэтому, погрузив член в рот, она стала слизывать любовные соки подруги и наблюдать, как умелый язык физрука, словно борона по борозде, проходит между больших губок Олеси.
Минет нравился Лизе, но не слишком возбуждал, поэтому через несколько минут она почувствовала, что слегка отошла, и превратилась в наездницу. Олеся же, развернувшись, вцепилась руками в грудь Лизы, а губами — в ее губы, и они начали яростно целоваться. Но не успела Лиза как следует войти во вкус, как Олеся снова разбила группу, чтобы тут же собрать ее вновь. Лиза лежала на спине, Егор плотно прижался к ней верхней половиной туловища, а нижняя загоняла член в глубины ее организма. Олеся же, удобно расположившись сзади, раздражала ртом органы то одного, то другого любовника.
Приближался финал. Все тяжело дышали, все тела были покрыты пОтом, но еще на одну серию сил должно было хватить. Теперь на спине лежала англичанка, Егор сидел у нее на груди, а Лиза наконец-то получила доступ к третьему в своей жизни женскому органу. Нельзя сказать, что он отличался чем-то особенным, разве что раскраснелся и весь сочился влагой. Слизывая ее и заставляя увлажняться вновь, Лиза украдкой посмотрела на дырочку заднего прохода: от возбуждения она раскрылась и была гораздо шире, чем анус Аллы (попку Светы она не рассмотрела — недосуг было, да и жировые складки мешали) . «Видимо, это и называется — разработанная», — подумала Лиза. Пользуясь тем, что сама она помогала себе рукой, она продвинула ладонь чуть дальше и прикоснулась к собственной дырочке. Да, похоже, тело действительно всегда приспосабливается к условиям…
И все-таки неугомонная Олеся заставила подуставших партнеров попробовать еще одну конструкцию. Егор снова лег на спину, но теперь его член оседлала Олеся, а Лиза наслаждалась мастерством его губ и языка. Это мастерство было так велико, что именно Лиза первой и забилась в судорогах, а Олеся и Егор синхронно отстали от нее на полминуты…
После традиционного душа все опять уселись за стол. Лиза гадала, сколько еще таких сеансов задумано, и сколько из них она сможет выдержать, но спрашивать побоялась — подумают, что она хочет выйти из игры. Нет уж, дудки! Она будет трахаться, пока кровавые сопли не потекут!
Они мило беседовали, когда у Егора зазвонил телефон, и он вышел в коридор. Лиза решила задать один мучивший ее вопрос:
— А как ты узнала, что я стала лесбиянкой?
— Стала?
— Полгода назад.
— Небось с Аллочкой? Да, против нее трудно устоять. Невероятно обольстительна, да? Кстати, ты не права — не лесбиянкой, а бисексуалкой… Не знаю, как узнала, увидела и все.
— Но в разговоре с Сергиевской я открестилась…
— Это не в счет. В таком редко кто признается, тем более сразу. Тем более такой, как она.
— Она не любит… бисексуалок?
— Вынуждена терпеть. Нас же большинство — всех не уволишь. Понимаешь, когда две учительницы используют двойное поощрение, они поневоле становиться бисексуалками, потому что от школьников немногого добьешься. А тем более, когда мы приходим вдвоем к Егору.
— То есть это как болезнь? — улыбнулась Лиза, — И кто же всех заразил?
— Я, — спокойно ответила англичанка, — Сначала Аллу, потом Свету.
— А Сергиевскую пыталась… заразить?
— Нет. Бесполезно. Ты ведь не будешь домогаться мужчины, если чувствуешь, что он любит только мужчин?
— Ну, а когда вы вдвоем со школьником или с Егором?
— О, не беспокойся! Она такая затейница!
— Расскажешь?
— Зачем?
— Я тоже хочу быть затейницей!
— Это талант. Понимаешь, Надя как женщина вообще бесподобна, гораздо лучше меня…
— Сергиевская?!
— А у нас с тобой есть другая общая знакомая с таким именем?
— По какому признаку лучше?
— Да по всем. Она красивее, умнее, опытнее, терпеливее, изобретательнее… Она меня многому научила.
— Видно, кое-что ты умела и без нее, — Лиза намекала и на ориентацию, и на анал.
— Я не считаю это ее недостатком, — поняла Олеся, — Я уже приводила пример с мясом и рыбой. Ну, не любит она рыбу, ну и что?
— Ты с ней на «ты»?
— На людях — нет.
— Просто никто, кроме тебя, ее Надей не называет. Поэтому я и не поняла вначале.
— Это все ваши интеллигентские штучки. Я-то простушка, из работяг. Мы всегда без реверансов общались.
— А… Надя?
— Нет, она другая. Она благородная.
— Света тоже из простушек?
— Да. Она молодец, умница. Тоже, как я, поднялась из грязи, выучилась, образовалась.
— А Алла?
— Я почти ничего про нее не знаю. Она скрытная, замкнутая. Даже в постели из нее лишнего слова не вытянешь. Да кому я говорю! Ты ведь тоже, небось, пыталась ее расшевелить? И тоже ничего не вышло? Ну, вот видишь…
— Ну, а про меня расскажешь?
Олеся посмотрела на Лизу насмешливо:
— Многого не жди. Воспитанная девочка, любимая дочь в хорошей семье, верно? Это у тебя на лбу написано.
— Ну хорошо, ты говоришь, что она многому тебя научила. А ты ее? Например… анальный секс?
— Ты что! Она в нем гораздо лучше меня разбирается! И начала этим заниматься, когда я еще титьку у мамки смоктала!
Лиза продолжала удивляться. Если пристрастие к аналу вполне подходило образу Олеси — веселой, разбитной, развязной, любопытной, то с образом Сергиевской — гордой, солидной, величавой, мудрой — совсем не вязалось!
Лиза раньше воспринимала анальный секс как грязное болезненное извращение, и только увидев страстные забавы Олеси и Егора, и при этом даже мастурбируя до оргазма, подумала, что если женщина вводит член в свой рот, то чем хуже попка? Оттуда исходят нечистоты? Так и из влагалища тоже! Да, природа требует только вагинального секса — для продления рода, но Лиза хорошо относится к оральному сексу обоих типов, причем ни тот, ни другой не имеет отношения к деторождению! Чем попка хуже? Если оба партнера чистоплотны и следят за собой, то это могло бы быть неплохим приключением…
— А почему Сергиевская к тебе относится. . по-особому? — это был второй вопрос, не дававший Лизе покоя.
— Как по-особому?
— Ну, например, разрешает носить мини.
— Ну не каждый же день. Ты проработаешь сколько я — и тебе разрешит. И потом — я же некрасивая. Ни кожи, ни рожи, ни сиськи, ни письки. Мне же тоже надо школьников привлекать!
Лиза опять была поражена. Редкая женщина может так откровенно оценивать собственную внешность.
Страницы: [ 1 ]