Итак, я полулежу, полусижу: свободные ноги и руки дают мне некоторую возможность шевелится. Моя поза, «на четвереньках», открывает доступ к вагине и анусу, которые я никак не могу защитить. Пока ещё я нахожусь в прострации, и под воздействием хмельных паров я не сразу соображаю, что происходит. Как я потом узнала, этот станок оказался самым «щадящим» из трёх, выше перечисленных. И хотя он открывал полный доступ к телу, он всё же считался достаточно комфортным для жертвы. По ситуации вес тела я могла перекладывать на продольную балку, периодически давая отдых затёкшим ногам и рукам, чего нельзя было сказать о двух других станках, не позволяющих жертвам расслабится ни на минуту.
Комната быстро наполняется людьми. Параллельно, напротив меня в станок с козлами укладывают такую же бедолагу, как и я. Никаких прелюдий нет и в помине. Нас сразу же начинают трахать. И это естественно, учитывая какое количество народа пришло на оргию. Всем ведь должно хватить времени насладиться женскими телами.
Я не вижу своего первого трахальщика. Моя вагина вздрагивает, чувствуя холодок льющейся смазки. Я принимаю в себя саблеподобный член, вонзающийся в меня по самое основание. Он долбит меня довольно долго, пока не извергается удовлетворением на мои округлости. Не дав перевести дух, в меня вторгается следующий наездник. Нельзя сказать, что я воспринимаю это нормально. Нет, наоборот, по началу я злюсь, возмутившееся моё естество протестует. Но это никак не мешает процессу. Впервые в жизни меня трахают помимо моей воли. Меня е… бут поочерёдно. Процесс напоминает конвейер. В такой позе и в положении, в которых я оказываюсь, об удовольствиях можно и не мечтать. Грубые, однообразные фрикции, не приносящие ни томления, ни радости, по началу воспринимаются мной с полным равнодушием.
Но есть во всем этом процессе одно «НО»: во первых — я изрядно пьяна, что сглаживает в моей голове острые углы действительности, представляя ее в более ровном свете экзотического дурмана, а во вторых — я действительно возбуждена и это возбуждение, хоть и прячется где-то в недрах моего тела, но уже проявляет естественное нетерпение, данное каждой женщине природой — получать удовольствие от совокупления. И это позволяет мне в воображении представлять то, на что я изначально рассчитывала: ласковый, приятный секс по обоюдному согласию. Но простым трахом дело не ограничивается. Мой анус, так же подвергается массовому поруганию. Меня имеют так, что до сих пор стыдно описывать произошедшее.
Думая, именно в этот момент моя жизнь и делает бесповоротный зигзаг изменивший меня. Именно тогда я перехожу грань, отделяющую беспечное целомудрие от навязанного порока, и однажды уничтоженная моральная проблема вдруг перестает существовать. Уже с обновлённым сознанием я принимаю каждый последующий член в себя. Ивскоре моё женское естество, победив чувство возмущения и обиды за насилие над моим телом, поёт восхваляющую оду разврату. Немало этому способствует зрелище, разворачивающееся напротив. В другом станке извивается в экстазе и стонет Юлия. Ее глаза горят восторгом, на лице застыло выражение блаженства. Мне видно, что девушка кайфует, как от каждого нового члена распаляется всё больше. Нас продолжают трахать, а мы смотрим в глаза друг другу, словно ведём молчаливый диалог. И природа берет своё. Возбуждение переполняет меня. Я отдаюсь моей чувственности, ощущая зарождение той волны, которая вымоет последние остатки целомудрия из моей головы.
Вот очередной претендент врывается в моё чрево. Обильно смазанное эякулятом отверстие без труда впустив его сокращается, сжимая стенки, и с судорогами разливающееся блаженство сливаются воедино с оргазмом. Распаленная и возбужденная, сама не своя, я трепещу в экстазе. Член внутри меня, и я с упоением принимаю это. Теряя последние крупицы стыда, я кричу во всё горло от восторга. Сильный и мощный выброс эякулята опустошает меня, выворачивает наизнанку.
Проходит около часа. Теперь меня имеют в основном в анус, как будто любителей традиционного секса не осталось. Это удобно, он находится гораздо выше влагалища и ё… барю нет нужды подстраиваться под меня, сгибая колени. В анус можно трахать с полным размахом, устойчиво стоя на ногах, всаживая член до основания. Мне уже всё равно от какого пениса или из какой дырки получать удовольствие. Хотя я и устала, но познав всю сладость промискуитета, я не могу, да и не хочу останавливаться.
Оргазмы будто выстроились в очередь ко мне:… пятый, шестой, ещё один и ещё… Следуя один за другим, они не перестают ко мне приходить. Количество или качество, толщина или длина, неспешные удары или быстрые фрикции — всё что со мной делают — я воспринимаю с энтузиазмом нимфоманки. Пристегнутая не по своей воле, я сняв с себя всякую моральную ответственность за происходящее, наслаждаюсь в первобытном экстазе. Меня имеют все желающие. Кому-то хватает мгновений для разрядки, кто-то трахает долго, обливаясь потом от усталости. Я принимаю всех: иногда кончая с каждым новым членом, иногда переживаю длительные периоды холодности. Превратившись спортивный азарт, этот бесшабашный секс истощает силы.
Конечно это происходит не так быстро, как я описываю, но время летит с невероятной скоростью. Давно сбившись со счета, потерявшись во времени, я, уставшая но довольная, продолжаю доигрывать свою роль. Моё растраханное влагалище, как и анус приобретают удивительную чувствительность, и это ещё усиливают мою чувственность. Вздрюченная в обе дырочки, познавшая за эту ночь в десять раз больше мужчин, чем за всю жизнь, я кайфую. Мои отверстия неприкосновенный до этого часа, и очень избирательные, сегодня — бесстыдно распахнули двери для «всяк сюда входящего». А я, превратившись в сгусток наслаждений, растерявшая скромность и стыд, не могу угомониться, радуясь всякому новому вторжению. Но самое загадочное заключается в том, что я не имела понятия о том, кто меня трахает. Я так и не увидела ни одного лица из тех ё… барей, кто меня поимел тогда. И это вносило свою загадку в сам процесс, делая его более интригующим.
Вот наконец и конец (извиняйте за тавтологию). В какой то момент шоу заканчивается. Ошейник отстегивают, меня поднимают, дают напиться воды, и уводят в уже в знакомую вам залу. Только теперь я сознаю, что со мной происходило: анус, как и вагина пылают. Каждый шаг даётся с трудом, отдаваясь сладостной болью в обеих моих отверстиях. Я ощущаю себя шлюхой,
не только ощущаю: я ею стала и мне это нравится. Мои конкурентки уже сидят за общим столиком. Их потрёпанный вид говорит сам за себя. Их тоже хорошенько отодрали. Мой статус упал. Теперь я одна из них — шлюха, дающая из удовольствия и ради удовольствия. Чувство превосходства исчезло. Теперь мы на равных.
Ожидание результатов и награждение победительницы затягивается. Мы, четыре обнаженные грации волнуемся, как на настоящем конкурсе. Каждой хочется победить. Но больше всех хочется стать королевой мне, ведь я через столько прошла, столько испытала. Это будет справедливо! Я сижу за столиком, перебирая в памяти сюжеты сегодняшнего светопреставления.
Придя сюда, совершенно не думая о последствиях, теперь я лихорадочно размышляю, как я буду жить с этим. Но, как говорится, нельзя дважды войти в одну и ту же воду, я понимаю, что моя жизнь больше не будет прежней, что бы не случилось. Такой резкий переход от моногамного секса к промискуитету, навсегда изменил мою ментальность, уничтожив все грани между запретным и дозволенным. Меня имели, и в этом обществе это считается нормально. Здесь всё не так, перевёрнуто с ног на голову: всё плохое оказывается хорошим, а хорошее плохим. Здесь торжествует порок, возведённый в добродетель, целомудрие считающееся смертным грехом, убивается без тени сожаления, и эти истины покоятся на незыблемых камнях традиций и правил этого сатанинского места. Я смотрю на себя со стороны и не узнаю. Но что меня удивляет в самой себе, в чем я боюсь себе признаться, я так и оставляю за кадром, откладывая на потом. Сожалею ли я о поступке,…
Читать дальше →