На четвёртом курсе нашего колледжа нам сказали, что в следующую субботу все парни моей группы идут в наш горвоенкомат на медкомиссию. И, кто не пройдёт комиссию, того в армию не призовут. А мой друг Костя сразу и поюморил: "Есть одно место, где все мужчины абсолютно здоровы. И где это? На медкомиссии в нашем военкомате!" Ну конечно! Мы долго смеялись, хотя конечно все почему-то сильно побаивались этой комиссии.
В субботу моя мамочка разбудила меня рано, мол нужно позавтракать хорошенько, а то ты там в военкомате можешь пробыть и целый день. Папка опять был на рыбалке, и мамочка, погремев посудов, зашла в мою комнату — позвать на завтрак. А у меня был такой мощный утренний стояк, что мамочка только головой покрутила:
— Сашок, ну как ты будешь по кабинетам ходить с таким стояком? И кто тебе так рьяно приснился? Твои однокурсницы или твоя юная кураторша?
— Мамуля, а мне ты приснилась, — она только тихо ахнула и руки к щекам приложила. Ты позвала меня в ванную и попросила тебе спинку потереть. А я к твоей попке так сладко прижался… Да тут ты меня и разбудила…
— Ладно, Сашок, раз уж я виновата, то давай я и исправлю…
И, посадив меня на кровати, мамуля медленно опустилась на колени. Минет в её исполнении был просто великолепен, да я ещё прихватил её полную грудь и сильно балдел. Ну и, как следствие, кончил я быстро. Мамочка поднялась, вытерла платочком ротик и тут вновь она ахнула:
— Сашок, да он у тебя стоит ещё сильнее! Ладно, что же делать?
А за меня всё сделала моя похоть — я нахально поставил мамулю "рачком", быстро задрал её халатик и, сунув пальцы под резинку трусов, приспустил их к коленям. Да на моё удивление мамочка совсем не сопротивлялась и стояла в этой же позе.
А я уже открыто играл с клитором и малыми губками. Несколько раз я дотронулся до входа, но этим и ограничился. Мамочка, которая каждый раз, замирая, подставляла мне свою точно изнывающую вагину, готовясь наконец принять в себя не только мои пальцы, с трудом поборола стыдливость и попросила сама:
— Сашок.. вставь в меня… палец… или два…
Во влагалище немедленно нырнули два пальца. Я вовсю реализовал свое желание, отметив, что мамочка основательно потекла.
— А-а-ах! — она выгнулась, еще сильнее насаживаясь на мою руку.
Тут заработал пальцами, не забывая при этом про клитор. Мамуля стонала, подставляя мне все самое сокровенное, Я конечно старался как мог и в конце был награжден настоящим, не притворным оргазмом матери.
Но вот она еще немного тянет меня к себе и вот я уже у неё между ног, мой член упирается во что-то, а потом соскальзывает и проваливается в жаркую глубину, отчего возле моего уха раздается глухой долгий стон. После долгих фрикций я, с разрешения мамуля кончил прямо в неё. Вот теперь я, быстро умывшись, с большим аппетитом позавтракал. Уходя, я увидел, что у мамочки сейчас такое, ну просто счастливое лицо.
Я конечно опоздал и проходил комиисию последним в очереди. Потом кто-то из врачей вспомнил, что мне не померяли давление. Зашёл. Там была такая аппетитная молодая женщина, примерно лет тридцати. Щеки у неё горели, сам не знаю почему, но похоже она была сильно возбуждена. Она положила мою левуюруку на стол, ладонью вверх, и стала манипулировать своим прибором. Она назвала его так весьма чудно "Ривва-роччи". И тут я чуть не ахнул — она положила свою пухлую грудь прямо мне в ладонь. Мой друг конечно сразу встал. А она что-то так долго меряла мне давление, а я, чуть осмелев, стал так аккуратно мять и гладить её грудь. Это был балдёж!
Но вот она сняла крепление этого тонометра с моей руки и, крепко взяв меня за руку, буквально затащила за за такой большой щит с натянутой простынёй. Там она меня крепко обняла и прошептала на ухо, слегка укусив своими зубками за мочку уха:
— Так, Александр, приставал ко мне, лапал меня за грудь, негодяй! Возбудил меня и очень сильно. Если не хочешь скандала, сделай мне хорошо, тогда я прощу тебя, — и она, ко моему удивлению, легла грудью на широкий подоконник, ловко поддёрнув подол своего белого халата к пояснице. Ну после мамочкиного утреннего "лечения" я быстро сообразил и вскоре вовсю трахал эту весьма сексуальную молодую даму в её невероятно горячую тугую вагину. Кончила она на удивление быстро и потом уже только тихо-сладко стонала в такт моим фрикциям. Когда я спросил насчёт кончить, она предложила мне свой ротик, быстро и гибко опустившись колени.
Я подошёл к гардеродной точно как пьяный. Это было невероятное начало этой обычной субботы. Я был в полном восторге и удовольствии. Но теперь мне нужно в парикмахерскую — военком погнал всех подстигаться и покороче.
А мастер в салоне оказалась знакомая моей мамочки. Она была в коротком халатике, открывавшем не только вполне даже стройные ноги, но и ложбинку между грудей, в которую улёгся золотой крестик на золотой же цепочке. Каштановые волосы накручены на бигуди, на лице ни следа косметики, но и без неё она выглядела весьма аппетитно. И золото в ушах и на пальцах ей шло. Хороша, чертовка, мелькнула в голове скабрезная мысль. Вот бы её поиметь! Ха, я кажется становлюсь донжуаном!
Зажужжала машинка, снимая лохмы с моей головы. Потом в дело пошли ножницы. А мой взгляд то и дело непроизвольно стремился в ложбинку, отражавшуюся в зеркале передо мной. В какой-то момент я посмотрел выше, и поймал её насмешливый взгляд и лёгкую, уголком губ, улыбку. Блин, спалился! Она прекрасно понимает, куда я пялюсь, стыдоба какая… А с другой стороны, 18 лет – возраст вполне пубертатный, да и чего мне, после утреннего удовольствия, особенно стыдиться? Я же почти мачо!
– Сашок, а у тебя девушка есть?
Этот вопрос застал меня немного врасплох, я проглотил застрявший в горле ком, кашлянул, и выдавил из себя:
– Ну вроде как нет.
– Так вроде или нет? Да нету у меня, тётя Нина…
— Сашок, а у тбея секс уже был? Девушки тобой довольны?
– Мадам Нина, вы такие вопросы задаёте… Мне прямо-таки стеснительно на них отвечать, – поёрничал я.
– Ой, какие мы нежные, – усмехнулась она. – Ладно, не хочешь – не отвечай.Потом она позвала меня попить чаю, сейчас у неё перерыв, а чай она заварила настоящий цейлонский. Да точно, чай был очень вкусный.
Пять минут спустя я отхлёбывал из фаянсовой чашки горячий чай, не забывая периодически откусывать от пирожного. Вообще-то это были эклеры с масляным кремом, но в наше время все почему-то называли их заварными. Впрочем, от этого они не были менее вкусными, и сейчас я наслаждался вкусом своего детства.
Нина сидела напротив и, когда она подавалась вперёд, чтобы отхлебнуть чаю или откусить пирожного, полы халатика заманчиво приоткрывались, чуть ли не до сосков демонстрируя не очень большие, но вполне спелые, и ничуть, насколько я мог судить, не отвисшие груди. И вдруг:
— Сашок, а ты очень хочешь? Сильно? Ты глаз с меня не сводишь… Тебе помочь?
И затем медленно поднялась и стала обходить стол, приближаясь ко мне. Я сидел ни жив, ни мёртв, сгорая от сильного желания и какого-то просто мне непонятного страха одновременно. А она подошла, встала сзади и её унизанные золотыми колечками пальцы нырнули под низ моей футболки, приподнимая её, а затем стали нежно скользить по моему прессу и груди, отчего мои маленькие соски сразу же затвердели. Ух ты!Одновременно я почувствовал её жаркое дыхание у своего уха, а в следующее мгновение её зубки стали легко покусывать мою мочку.
Ладно, где наша не пропадала… Моя левая рука пошла вверх, обнимая Нину за шею, я повернул голову и вместо мочки уха подставил свои губы. Её же губы пылали жаром, может, от горячего чая, а может, она сама по себе такая страстная женщина. Я тихо поднялся, положил ладони на её груди, слегка их стиснув, и наши поцелуи стали ещё более ненасытными и страстными.
А потом я, сам того от себя не ожидая, подхватил её на руки и отнёс на разложенный в углу этой комнаты отдыха, накрытый узорчатым пледом диван. Она стала стягивать с головы бигуди и сразу разбрасывать их в стороны, а я тем временем снимал с неё халат и вполне даже сексуальные, чёрные трусики с тонкой полоской кружев, затем очень лихорадочно, дрожа от охватившего всё моё естество возбуждения, сорвал одежду и с себя. Мелькнула глупая мысль, не избавиться ли ещё и от носков, но в следующее мгновение я снова был втянут в водоворот просто животной страсти.
Оказавшись сверху, уткнулся в ложбинку между грудями и стал исследовать тело Нины губами и кончиком языка. Моё теплое дыхание, скользившее по коже, поднимало в моей неожиданной любовнице жгучие волны возбуждения. Я начал нежно и страстно покусывать соски, которые тут же вытянулись и затвердели, а лёгкий стон восторга свидетельствовал о приливе наслаждения. А затем от моего влажного и жаркого прикосновения языка, кружившего вокруг пупка, у неё и вовсе перехватило дыхание.
Оказавшись сверху, уткнулся в ложбинку между грудями и стал исследовать тело Нины губами и кончиком языка. Моё теплое дыхание, скользившее по коже, поднимало в моей неожиданной любовнице жгучие волны возбуждения. Я начал нежно и страстно покусывать соски, которые тут же вытянулись и затвердели, а лёгкий стон восторга свидетельствовал о приливе наслаждения. А затем от моего влажного и жаркого прикосновения языка, кружившего вокруг пупка, у неё и вовсе перехватило дыхание. Наш секс был бурным и долгим, хорошо, что никто не зашёл в эту парикмахерскую.
Спустя десять минут я покинул чересчур уж гостеприимную хозяйку, подарившую мне чудесное удовольствие интима. Но сейчас я был просто счастлив — я стал мужчиной и понял, что теперь в моей жизни будет много прекрасных девушек и женщин. Ведь это такая чудесная вещь — наша жизнь. И она продолжается! А у меня всё ещё впереди!