Энни: Плывем по течению. Часть 2

День 3 — Воскресенье

Шторм обрушился на нас. Судя по телефону, было около 3:30 утра. На улице темно, если не считать вспышек молний сквозь стены палатки. Гром был больше похож на канонаду, катящуюся и стучащую, чтобы мы проснулись. Стук дождя заставлял нас беспокоиться, но палатка держалась, и нам оставалось только пережидать. По правде говоря, было заметно, что температура упала по крайней мере на двадцать градусов по Фаренгейту.

Энни подкралась ко мне поближе.

— Это очень плохо, — сказала она мне между ударами грома.

— Да, — согласился я. — Пожалуй, мне стоит взять фонарик и посмотреть, все ли ещё на месте.

Она ничего не сказала. Она просто потянулась ко мне, чтобы выудить один из наших фонариков Maglite из кармана палатки. И уткнула мне в лицо неожиданный подарок.

Я был в шоке, и, к сожалению, моё тело откликнулось на автопилоте.

— О, да… — простонала она, когда я всосал один из её задорных сосков в рот и начал ласкать его. — Боже, Брайан, как хорошо…

Именно тогда мой мозг догнал моё тело, и я понял, что делаю.

— О, чёрт, — пробормотал я, отпуская её сиську, и отстранился. — Прости.

— Блядь! — простонала она разочарованно, а затем снова села на пятки, держа в руках фонарик.

— На, — вот и всё, что она сказала, протягивая мне фонарь.

Даже без света я видел её разочарование. Вероятно, она чувствовала, что я обманул её доверие.

Я не был готов к тому, чтобы иметь дело с чувством вины за сексуальное насилие над моей сестрой, поэтому я просто отбросил всё это, взял фонарик и направился к дверной створке. Я не удосужился прикрыться и намеренно проигнорировал свой частичный стояк после груди Энни. Я осторожно расстегнул клапан настолько, чтобы высунуть фонарь и голову. Теперь я мог видеть состояние лагеря.

Дождь всё ещё лил вёдрами, и ветер прижимал брезент к столу для пикника, но всё, казалось, находится на месте. Я смутно видел очертания каноэ, в котором мы закрепили большую часть нашего снаряжения, перевернули его вверх дном и привязали к паре больших бревен. Похоже, что оно хорошо переносило потоки воды и не двигалось, поэтому я подумал, что там у нас тоже всё в порядке. Я стоял на четвереньках… Точнее, опираясь только на одну руку — в другой я держал фонарик… Когда почувствовал, как чья-то рука обхватила мой член и яйца. И это была не моя рука.

— Энни, что ты делаешь? — спросил я настолько спокойно, как сколько смог, повернув голову обратно в палатку.

— Просто немного пощупаю, — сказала она мне. — Ты сосал мою сиську, а я ощупываю твой… Чёрт возьми, братан! У тебя хороший член…

Я побоялся делать какие-либо резкие движения или даже возразить против того, что меня ощупывают. Я не хотел злить Энни. Поэтому я переключил свое внимание на то, чтобы застегнуть клапан двери, позволяя ей щупать дальше. Я не мог сказать, было ли это её попыткой отыграться или свести счёты. Через пару мгновений она сдалась и вернулась на свою сторону спальных мешков.

— Насколько всё плохо? — спросила она, снова сидя, скрестив ноги, голая выше пояса.

— Идет адский дождь, но наше снаряжение, кажется, в порядке, — ответил я. — Я не узнаю наверняка, пока не рассветёт, и можно будет рассмотреть его поближе.

Я на мгновение заколебался, но вернулся и залез обратно в спальник. Энни вздохнула так же, как и я, и устроилась поудобнее, вытянувшись на «своей» стороне. Я сделал то же самое на своей.

— Свет нужен для чего-нибудь? — спросил я, готовясь снова попробовать заснуть.

— Нет, ты можешь выключить его, — сказала она мне. — Держи фонарь на своей стороне.

Я сделал так, как мне было предложено, положил фонарь рядом с сумкой и устроился поудобнее. Сестра сделала то же самое, и мы оба отключились.

***

Не знаю, сколько времени спустя нас разбудил сотрясающий землю раскат грома. Ещё один. Если солнце и пыталось взойти, то оно плохо справлялось с тем, чтобы пробиться сквозь грозовые тучи. Я ещё не был достаточно голоден, чтобы для меня наступило утро, поэтому просто попытался снова уснуть. Именно тогда из темноты до меня донёсся голос Энни.

— Брайан, ты мастурбируешь?

— Все здоровые американские мужчины с красной кровью делают это, — ответил я легкомысленно. — Почему ты спрашиваешь?

— Потому что я это делаю, — ответила сестра. — Особенно, когда нахожусь в состоянии стресса. Я думаю, что если ты это сделаешь, то не будешь ругать меня.

— Почему я должен ругать тебя? Независимо от того, мастурбирую я или нет. Я имею в виду, что ты же не находишься на углу улицы и не продаешь билеты за просмотр.

— Ты дрочил в лодке?

Когда я не ответила, она продолжила:

— Когда я «загорала» и выставляла напоказ свою киску?

Когда я опять не ответил, она добавила:

— Потому что, кажется, я видела, как ты дрочил. И я почти уверена, что ты потом смывал сперму со своей руки в реке.

— Хм… Ты же понимаешь, что это неловкая тема, верно, сестрёнка?

Я не собирался отрицать случившееся. Я просто не хотел в этом признаваться. И это не имело ничего общего с тем, что она была невероятно возбуждающей. Это было связано с сестрой.

— Почему? — её невинность в этом вопросе казалась вполне реальной.

— Потому что парни не должны обсуждать такое с девушками.

— А почему бы и нет?

— Потому что часто в это вызывает насмешки, — я пытался найти честный, но осторожный способ обойти эту дискуссию.

— Я не буду насмехаться, — заверила она меня. — И ты тоже не будешь. Ты ещё ни словом не сказал о том, что я делала в палатке. Но ты ведь знаешь. Ты не такой уж и забывчивый.

— Я склонен думать об этом как о вежливости, — сказал я ей. — «Ваш бизнес — это ваш бизнес».

— Хорошо. Спасибо, наверное. Но ты до сих пор не ответил на мой вопрос.

Я глубоко вздохнул и выдохнул, прежде чем ответить ей:

— Да, — признался я, — твоя красота дошла до меня. Я не знал, что ты "выставляешься напоказ" — просто я был в восторге. Я подрочил, чтобы заставить твёрдый член успокоится, и смыл свою сперму в реке, пока мы плыли. Я думал, что был очень осторожен, чем оказалось на самом деле, и что ты этого не заметила. Это то, что ты хотела услышать?

— Да, — мягко улыбнулась она. — И теперь, когда я знаю, что возбуждаю тебя, и ты знаешь, что ты возбуждаешь меня, и мы оба знаем, что мы знаем, что мы возбуждаем друг друга, нам не нужно смущаться от того, что мы возбуждаемся.

Она скользнула и повернулась спиной, прижимаясь ко мне.

— А это значит, — продолжила Энни, — что ты можешь ложиться со мной и согревать меня, и нам не нужно беспокоиться о том, что ты станешь твёрдым или что у меня потечёт по ногам.

Ладно, это звучало логично, признаю. Плюс то, что она была права, предугадывая мою реакцию. Как только её гладкая кожа коснулась моих коленей, я приобнял сестру.

— Чёрт, это здорово… — пробормотала она, и через несколько мгновений её дыхание изменилось, и она уснула. Я, с другой стороны, ещё какое-то время бодрствовал.

***

Я проснулся и прислушался к шуму бури за окном, чувствуя, как мягкое тело моей сестры свернулось калачиком на мне, и как она нежно дышит в моих объятиях… Если бы она была кем-то другим, а не моей сестрой, я бы впал в буйную похоть. Собственно, прикрутите сестринскую часть. Я был крайне возбуждён, в постели с молодой женщиной, которая оказалась моей сестрой.

Стрекотание будильника моего телефона вывело меня из чудесной задумчивости о том, как переспать с богиней. Энни все ещё спала, поэтому я осторожно выбрался из спальника, подошёл к заслонке двери и проверил обстановку снаружи. Там всё ещё лил сильный моросящий дождь. У меня в голове была маленькая стратегия, и я решил не мочить одежду. Я выудил свое дождевое пончо и кроксы* и положил сухое полотенце у двери.

Примечание:

Crocs — Американская компания, базирующаяся в Брумфилде, Колорадо, которая занимается дистрибуцией и изготовлением обуви.

Обувшись и накинув пончо на голое тело, я выскользнул наружу.

Я поднял со стола брезент и с облегчением увидел, что он выполнил свою задачу. Стол для пикника, плита, кувшин с водой и т.д. были целы и относительно сухие. Я разжёг плиту и поставил греться воду, а затем быстро осмотрел остальные наши вещи. Трюк с перевернутым каноэ сработал отлично. Я решил не пытаться разжечь костёр. Если дождь прекратится, мы сможем попытаться разбить наш следующий лагерь. Если нет, мы просто останемся здесь.

Я пил вторую чашку растворимого кофе, когда услышал, как расстёгивается клапан палатки. Я оглянулся и увидел красивую обнаженную Энни, которая стояла там, глядя на меня. Затем она нырнула обратно внутрь и через несколько мгновений вышла, в своих кроксах и натягивая пончо, так же, как и я. К тому времени, как она подошла к столу, я уже приготовил ей кофе.

— Доброе утро, братан! — улыбнулась она, беря чашку. — Ты умный и джентльмен. Спасибо!

— Не уверен насчёт джентльменской части, но это цивилизованный поступок, — сказал я ей. — Кофейный этикет и все такое.

— Ну да, спасибо и за это. Но спасибо, что не воспользовался мной вчера вечером. Есть куча таких, как я, которых не очень часто выпускают поиграть… И я хочу начать давать себе немного уроков перед тем, как я отправлюсь в колледж. Для меня ты идеальный человек для практики.

Я вопросительно посмотрел на неё, а затем сказал:

— Я притворюсь, что знаю, о чём ты говоришь. И какие бы уроки там ни были, пожалуйста. Подскажу тебе всё, что знаю… Я подам завтрак через несколько минут, и раз уж ты встала, нам нужно решить, хотим ли мы продолжать сплав сегодня или нет.

Она потягивала кофе, а я вернулся в палатку и вытащил принадлежности для завтрака. Сегодня было обезвоженное печенье и соус в сочетании с сухой вегетарианской болтуньей чоризо, яйцами, картофелем, перцем и луком и обычным соком и кофе. Она просто наблюдала и ничего не говорила, пока я готовил завтрак. Но насчёт второй чашки кофе она меня удивила. Снова.

Сестрёнка встала, сняла пончо, сложила его и села за стол… совершенно голая и потрясающе выглядящая. Она смотрела прямо на меня, когда я оглядел её с двойными приподнятыми бровями. Энни улыбнулась и слегка покачала головой:

— Мне нравится быть обнаженной, Брайан, — сказала она мне. — Слава Богу, мама и папа считали это нормальным. Это часть того, «кто я есть», которую я хочу безопасно выпустить. Было бы неплохо, если бы было немного теплее, но даже так приятно освежает.

Поток воспоминаний о вчерашнем дне и о том, как она себя чувствовала прошлой ночью, означал, что я довольно быстро надел пончо. Слава богу, это было свободное пончо. Потом на меня снизошло озарение.

— Нагота — это не проблема, Энни. Никогда ей не была. — Я поймал на себе ее любопытный взгляд. — Проблема в том, чтобы сделать здесь какую-то работу с этим…

Я откинул пончо в сторону и сверкнул ей своим стояком. Она глубоко вздохнула, и, клянусь, её взгляд стал почти диким.

— Ну да… — Она вздохнула. — Я бы сказала, что это может быть большой проблемой…

Она помолчала немного, прежде чем добавить:

— Чёрт, какой хороший член! Я никогда не устану от этого…

Она встала и подошла к тому месту, где я стоял у плиты, раздвинула свои ноги, провела пальцами между ними, а затем вытерла их о мои губы.

Ох. Мой. Грёбаный. Бог…

Её запах был сильным и задевал все мои кнопки. И это было нелегко стереть. Я собирался вдыхать её запах ноздрями, пока не смогу умыться. Энни улыбнулась мне, как будто точно знала, что сделала, и вернулась на другую сторону стола для пикника.

Я ни за что не собирался терпеть эрекцию из-за её запаха «в лицо» всё время, так сказать. Так что я решил, что к чёрту, и просто подчинился её игре. Я закончил готовить завтрак, положил еду нам обоим и подошёл посидеть и поесть с ней.

— Значит, поддразнивание — это часть того, «кто я есть», которую ты хочешь выплеснуть наружу? — спросил я, пока мы ели.

— Да, почти, — призналась она. — Я могу быть возбуждающей рядом с тобой и при этом оставаться в безопасности. Рядом с другими я должна быть намного осторожнее.

***

Мы закончили завтрак и уборку, затем вернулись в палатку и обсохли. Мы сидели внутри, оба голые, просто обсуждали планы.

— Тебе хочется покататься на каноэ под дождём? — спросил я её. — Грозовая часть прошла мимо нас, и молний нет. Если бы мы гребли, а не плыли, мы могли бы наверстать упущенное время и добраться до следующего лагеря где-то поздно вечером.

— Моросящий дождь не так уж и плох, — подумала она вслух. — Становится светлее, и становится теплее. Мы можем использовать пончо и по-прежнему грести… уверенно! Давай вернемся на реку. Старик Питерс, наверняка, принимает душ у себя дома. С горячей водой.

— Договорились, — согласился я.

Мы приступили к нашей проверенной временем командной работе, разобрав лагерь и погрузив всё в каноэ. Затем мы отплыли, одетые только в пончо и кроксы. Мы вывели каноэ на середину течения и сразу начали грести. К полудню мы уже неплохо продвинулись вперёд. Энни решила открыть для нас немного трейл-микса*, чтобы перекусить, вместо того, чтобы останавливаться на обед. Это также улучшило наше время.

Примечание:

Трейл—микс — это разновидность закусочной смеси, обычно представляющей собой комбинацию мюсли, сухофруктов, орехов и иногда конфет, разработанную как еда, которую можно брать с собой в походы. Trail mix — популярная закуска для походов, потому что она легкая, ее легко хранить и она питательна, обеспечивая быстрый прилив энергии за счет углеводов, содержащихся в сухофруктах или мюсли, и постоянную энергию за счет жира, содержащегося в орехах.

Во второй половине дня дождь прекратился, выглянуло солнце, и всё быстро высохло. Температура воздуха тоже достаточно высоко поднялась. Мы отказались от пончо в пользу солнцезащитного крема и головных уборов. Нам нравилось кататься на каноэ голышом, пока мы не приблизились к дому Питерсов. Мы снова надели пончо, на случай, если с кем-нибудь столкнемся.

Старик Питерс был фермером, который разбил небольшой лагерь на своём участке вдоль реки. У него было около полудюжины выровненных участков, плюс еще несколько деревенских домиков, цистерна с колодезной водой, которая фильтровалась и хлорировалась, и кирпичная баня с уборными и душевыми, включая горячую воду. У него был небольшой сарай для сухих дров, а также стол для пикника и мусорное ведро на каждом участке.

Кемпинг существовал по системе чести. Сбоку от бани стоял ящик для пожертвований. Это место всегда было чистым, и папа щедро жертвовал в надежде, что так оно и будет. Мы собирались сделать то же самое.

Мы завернули за поворот и увидели две группы людей, которые уже были там. Вернее, одна пара и одна группа. Группа состояла из четырех парней, которые ловили рыбу, и я узнал в двух из них внуков Питерса, но я забыл их имена. Пара представляла собой парня и девушку, вероятно, в возрасте около 20 лет. Их машина стояла около палатки в одном из кемпингов. Других палаток не было. Несмотря на все мои усилия расположиться с самого края кемпинга, Энни подтолкнула нас к ближайшей к бане площадке, и между нами и парой была ещё одна площадка.

Она выскочила, и мы вытянули каноэ на берег, начав с нашей обычной рутины. Мы получили дружеские приветствия от обеих компаний. Мне и в голову не приходило, что мы не переоделись в шорты, рубашки или что-то в этом роде. Только пончо.

— Я думаю, нам нужно поставить палатку, дать ей проветриться и немного высохнуть, — сказала мне Энни. — Прежде чем мы спрячем наше снаряжение.

Я согласился, и именно этим мы и занимались, когда к нам подошёл один из мальчиков Питерса.

— Привет! — крикнул он. — Все остальные идут за тобой?

— Привет, Робби, — сказала ему Энни, наклоняясь, чтобы вбить кол в палатку. Видимо, она запомнила его имя. — Не в этом году. Только я и Брайан. Больше никто не смог.

Судя по взгляду, который он бросил на неё, когда подошел ближе, я понял, что она показала ему какую-то серьезную часть своей груди.

— Рад видеть, что у тебя всё в порядке, — сказал я ему, стараясь привлечь его внимание. — Мы очень надеемся, что душ работает.

— Да, это так, — сказал он мне, бросив последний тоскливый взгляд на Энни. — В этом году дедушка попросил меня и моего отца заменить водонагреватель и насадки для душа. Так что всё хорошо.

— Отлично, — улыбнулся я.

Я собирался сказать что-то ещё, но в тот момент мы оба были сильно отвлечены. На самом деле, я думаю, что все, кто смотрел в нашу сторону, были такими. Энни встала и потянулась, и когда она это сделала, подняв руки над головой, пончо упало, обнажив всю себя. И осталась так на несколько секунд, как бы не замечая своего разоблачения. Робби, конечно, всё увидел. Я тоже. Я почти уверен, что пара и трое других ребят тоже.

Наконец она опустила руки, посмотрела на меня и озорно улыбнулась, и тогда я понял, что она сделала это специально.

— Давай, Брайан, — упрекнула она меня. — Давай закончим ставить палатку. Я с нетерпением жду горячего душа!

Что такое моя жизнь, как не служить? Я пожал плечами Робби и пошёл помогать ей закончить с палаткой. Затем мы подняли её и открыли все вентиляционные отверстия, чтобы проветрить. Робби вернулся к своим приятелям, а пара, казалось, готовилась приготовить ужин. У них был вид новобрачных, хотя они могли быть просто парнем и девушкой.

Как только палатка была установлена, Энни порылась в наших вещах и достала наши наборы Dopp* и пару полотенец. Она подошла ко мне и протянула свою.

Примечание:

Dopp — сумка для туалетных принадлежностей.

— Пойдём со мной, — сказала она мне. — Наше снаряжение здесь в безопасности. Ты можешь помыть мне спину, а я помою твою.

Затем она направилась в баню. У меня не было возможности указать, что есть мужская и женская стороны. К тому времени, когда я догнал её, она была рядом с мужским отделением, поэтому я последовал за ней.

— Не волнуйся, — сказала она мне, подходя к душевой кабинке и вешая полотенце. — Никого не волнует, что мы принимаем душ вместе… Мы семья. Оо! Они обновили душевые!

Я пошёл посмотреть, о чём она говорит, и понял, что да, были изменения. Вместо верёвки, которая была раньше, теперь была площадка, на которую надо было наступить, чтобы открыть воду. А на стене висел переключатель температуры. Так что, можно было наступить на клапан и установить нужную температуру, а затем использовать воду только тогда, когда она была нужна, вместо того, чтобы тратить ее впустую.

Энни вернулась, сняла пончо, сняла кроксы, вытащила кусок мыла, маленький тюбик шампуня и один из пластиковых пуфов для ванны и вошла в душевую.

Я слышал, как она настраивает воду, когда она закричала:

— Давай, братан… С водой всё в порядке.

Я пошёл внутрь, разделся и присоединился к ней.

Дело не в том, что купание моей сестры – это религиозный опыт… Но это вполне может быть. Она хотела, чтобы я помыл не только её спину. Я думаю, что слово «всё» охватывает это. Довольно трудно описать чувственность мытья шампунем её роскошных волос, купания её гладкой, подтянутой кожи, ласк её груди, следя за тем, чтобы она была «вычищена» (по её словам), или её киски и задницы, если уж на то пошло. Хотел я того или нет, но к тому времени, как я закончил мыть сестру, у меня был великолепный по своей мощи стояк. И что теперь? Мне было всё равно.

Я ополоснул Энни, а потом она сказала мне, что теперь моя очередь. Она заставила меня встать на колени, чтобы она могла вымыть меня шампунем, а затем встать, пока она перебирала каждый квадратный дюйм кожи, который у меня был. Даже если бы мой член подумывал о детумесценции*, это было отменено, когда она начала «мыть» мои яйца.

Примечание:

Детумесценция (от лат. detumesco — «перестать набухать») — уменьшение припухлости тканей полового члена, прекращение эрекции после эякуляции и оргазма.

Однако, когда она опустилась на колени и начала делать мне минет, я чуть не потерял самообладание.

Сестрёнка засунула меня себе в горло и начала лизать мои яйца, прежде чем я осознал, что она сделала. Затем мне пришлось ухватиться за стены душевой кабинки, чтобы удержать равновесие.

— Чёрт возьми, Энни! — вскрикнул я (заметьте, непреднамеренно). — Что ты делаешь???

Глупый вопрос, я знаю.

Она оторвалась от моего члена достаточно надолго, чтобы сказать мне:

— Отсасываю тебе, — и снова поглотила меня.

— Энни, ты должна остановиться! — прошипел я, понимая, что нас могут подслушать.

— Почему? — спросила она, снова слезая с моего члена. — Я причиняю тебе боль?

— Нет…

Я начал, но не успел закончить. По-видимому, это было всё, что ей нужно было услышать. Она продолжила поглощать меня, и моему члену было наплевать, против чего возражал мой мозг…

Энни делала минет потрясающе! Позже я задавался вопросом, где она научилась брать в голову, но прямо сейчас она принимала меня, как сумасшедшая.

В конце концов я сдался. Позже я бы корил себя за это, но сейчас я был возбуждён сильнее ада. Сестра делала мне минет галактического класса, и я собирался потерять свою ношу в горле моей сестры.

— О, фуууккк, Энни… — застонал я. — Ты заставишь меня кончить…

— М-м-м, — согласилась она, продолжая делать мне минет.

И это было почти всё, что она смогла произнести.

— О, БЛЯТЬ!

Я схватил её за голову и держал, пока выгружал галлон спермы. Ну, на самом деле, это был не галлон, и я не держал её так, как будто трахал её в горло или что-то в этом роде. Я думаю, что я более уравновешен. В результате, однако, Энни проглотила всё, что у меня было, и даже больше. Я был чертовски близок к тому, чтобы потерять сознание, когда она расслабилась, отстранилась от меня, причмокнула губами, отрыгнула и улыбнулась.

— Черт возьми, Брайан! Кто бы мог подумать?

— Да?

Мой мозг сошел с рельсов.

— Кто что подумать? — успел я спросить.

— Кто бы мог подумать, что ты будешь таким сладким на вкус и так много кончишь? — объяснила она. — Чёрт, это было здорово! И да, да, да, я знаю, что буду вечно гореть в аду за то, что отсосала у своего брата, но, Господи… Поговорим о том, как воплотилась фантазия в реальность! Ты замечательный!

Я потерял дар речи. Мой рациональный ум совершенно не представлял, как с этим справиться. Поэтому я вернулся к своему обычному режиму.

— Что за фантазия?

— Я всегда хотела сделать тебе минет, братишка, — сказала она мне, поднимаясь на ноги. — Спасибо. Итак, давайте закончим уборку и закончим разбивать лагерь. Ты снова можешь приготовить ужин, а я разведу костёр.

И с этими словами она надела пончо и кроксы, бросила свои вещи обратно в свой комплект Dopp и направилась к двери. Я всё еще был ошеломлён, наблюдая, как она уходит. Поэтому я подошёл к регулятору температуры, выключил его и стоял под душем, пока вода не остыла. Это прояснило мою голову. Я оделся, схватил свой набор Dopp и направился обратно в лагерь.

***

Когда я пришёл туда, Энни уже выгружала вещи из каноэ в палатку или на стол для пикника. Дождя я не ожидал, но все равно решил повесить над столом брезент. Как и палатка, он в любом случае нуждался в дополнительной просушке.

Я закончил примерно в то же время, что и Энни, так что мы сделали перерыв, чтобы переодеться — она переоделась в бикини и футболку, я в плавки и футболку — и я перешёл в режим приготовления ужина, а она пошла за дровами и, заодно, бросить наше пожертвование в коробку.

Сегодня вечером были спагетти и мясной соус, с фруктовыми чашками, и пудинг быстрого приготовления на десерт, плюс обычные напитки. Энни развела костёр среднего размера, и мы поели, убрались и принесли бревна для сидений у костра.

Мы поговорили о реке, о некоторых предыдущих поездках и о том, кто может быть нашими соседями… Про всё, кроме слона в комнате — минет! Она не поднимала эту тему, а я не хотел быть хамом. В конце концов солнце скрылось за деревьями.

Какая-то часть меня знала, что я должен думать, что это было неправильно. Другая часть меня хотела сказать первой части, чтобы она пошла к чёрту. Это было только между нами двумя с сестрой, и никто не пострадал. Я запутался, может быть, но не сильно. Я просто не видел никакой разницы между физической близостью и эмоциональной, интеллектуальной или духовной близостью… То, что было между нами, когда мы росли вместе. Да, я был старше её на шесть лет, но мы любили и уважали друг друга с самого начала, несмотря на обычные конфликты между братьями и сестрами.

Мы оба были дееспособны, за исключением того, что были родственниками, и это не было навязыванием ей моего желания. На самом деле, похоже, что именно она была за рулём этого автобуса. Я не хотел быть тем, кто бросает гаечный ключ в работающий двигатель, поэтому в основном я просто покорился обстоятельствам. С дополнительной порцией вины и смущения из-за того, что мне это так нравится.

— Хочешь снова заняться сморами? — спросила сестра, когда ночное небо совсем потемнело и начали появляться звёзды.

Взошла почти полная луна.

— Честно говоря, я не голоден, — сказал я. — Этот пудинг был довольно сытным.

— Ладно, тогда мы пропустим их сегодня вечером, — решила Энни. — Я иду купаться.

В её желании не было ничего удивительного. Старик Питерс насыпал кучу песка, чтобы сделать небольшой пляж, около которого мы и расположились. Течение было не очень сильным, поэтому опасности быть унесенным не было. Было довольно темно, но при лунном свете и свете костра быстрое купание не было проблемой.

Что удивитло, так это то, что она встала, сняла рубашку и бикини и вышла в реку в одних кроксах. Одна. Одиночество Энни в этой ситуации удивило меня ещё больше, потому что система напарников была нашим правилом с тех пор, как наши родители впервые познакомили нас с плаванием. Купание в обнаженном виде по ночам практиковали все члены нашей семьи. Но не в случаях, когда рядом были другие люди, не являющиеся членами нашей семьи.

— Эй, ты идёшь одна? — спросил я сестру, когда она направилась к пляжу.

— Нет! — крикнула она через плечо. — Ты разденешься и присоединишься ко мне! Прямо, сейчас…

С моей точки зрения, присоединиться к ней было обязательно. Раздеться, это не так уж и важно. Но…

Ладно, я сдался. Она хотела, чтобы я пошёл с ней купаться нагишом, я так и сделаю. Единственными соседями была молодая пара, но они, кажется, удалились в свою палатку. Я встал, стянул с себя рубашку и плавки и направился за сестрёнкой. К тому времени, как я добрался до неё, она стояла в воде примерно по пояс.

— Видишь? — усмехнулась она. — У тебя тоже есть дикая сторона.

— Ты уже знала об этом раньше, — заметил я. — Это просто… В этой поездке ты раздвигаешь границы намного шире. И, кстати…

Я решил, что могу быть с ней немного грубым и при этом всё-таки не обидеть её. Энни подняла глаза, ожидая, когда я закончу свою мысль:

— У тебя невероятно красивые сиськи, блестящие от воды в лунном свете. Плавный изгиб от ребер до талии тоже чертовски красив. Но твои длинные волосы и озорная улыбка — это то, что меня действительно зацепило.

Я думал, что её довольная ухмылка вот-вот расколет ей лицо.

— Вау!» — воскликнула она. — Это отличный комплимент, братик…

Она подошла ко мне, взяла свои груди в руки и покачала ими из стороны в сторону.

— Они тебе действительно нравятся?

— О, да, они мне очень нравятся, — честно признался я. — Как и любому пареню, даже евнуху. Как фраза из фильма… Из-за тебя пещерные люди высекли бы стены.

Она улыбнулась ещё больше, скользнула ко мне, обхватив руками мою шею и втолкнув в меня эти сочные сиськи. Она посмотрела на меня, наклонив голову, и сказала:

— Это так мило… — и поцеловала меня.

По-настоящему поцеловала меня. Не поцелуй типа «Привет, братан, как дела?».., а один из тех поцелуев: «Я владею тобой, телом, разумом и душой».

Мне пришлось поцеловать её в ответ. У меня не было выбора.

Я должен был догадаться, что она будет отлично целоваться. Энни была хороша во всём, что она выбирала делать. Любые возражения, которые у меня могли возникнуть, пошли по пути дронта*.

Примечание:

Маврикийский дронт (или додо) — вымерший вид нелетающей птицы из монотипического рода Raphus подсемейства дронтовых.

Являлся эндемиком острова Маврикий.

Первое документальное упоминание о дронте появилось благодаря голландским мореплавателям, прибывшим на остров в 1598 году.

В конце концов я растворился в поцелуе с Энни и почти потерялся в её невероятной чувственности. Сексуальности тоже, но в основном в чувственной часть. В той части, где её взгляд, и запах, и вкус, и осязание, и даже её тихие стоны, вызывали во мне волны возбуждения. Честно говоря, она целовалась лучше, чем любая другая любовница из тех, которые у меня когда-либо были. Может быть, так казалось из-за табу, но я в этом сомневаюсь. Я почти уверен, что это она была такая.

Энни прервала поцелуй,. . но не отстранилась от меня. Её чудесные груди прижимались к моей груди.

— Спасибо, Брайан, — тихо сказала она. — Мне это было очень нужно. Ты единственный мужчина, рядом с которым я могу чувствовать себя в безопасности, и ты возбуждаешь меня, как сумасшедшую. Ты всегда вызывал во мне эти чувства и, вероятно, всегда будешь вызывать. Надеюсь, ты не будешь возражать против того, чтобы снова переспать вместе этой ночью?

— Я не буду возражать, — улыбнулся я и покачал головой. — Из тебя получится отличная грелка для постели.

Она ничего не сказала, а просто наклонилась и поцеловала меня снова, немного мягче и менее настойчиво. Больше… романтично.

— Мы следуем нашему плану? — спросила она, расслабляясь. — Ранний старт, медленное плавание, послеобеденный лагерь?

— Да, если только у тебя нет каких-то причин не делать этого, — ответил я. — Я собираюсь налить себе выпивки и немного посидеть у костра, а затем забраться в спальник.

— Думаю, я тоже выпью сегодня вечером, — сказала она мне. — Твоё предложение мне нравится.

— Это хорошо. Я пошёл. Тем более стояк почти исчез.

— О, правда? — надулась она, ловя рыбу под водой и находя мой в основном обмякший член.

— Нет, это было бы немного слишком, — пошутил я.

Я должен был предугадать её ответ.

— Эй! Аккуратней с фамильными драгоценностями, сестрёнка!

Она решилась на большее и схватила их.

— О, верно, — сказала Энни, отпуская руку. — Не хочу повредить ничего важного.

Затем она хихикнула и повернулась к берегу, как бы плескаясь.

Женщина из пары через дорогу возвращалась из бани, и я наблюдал за ней, как она наблюдала за Энни. Когда Энни оказалась по колено в воде, женщина окликнула её.

— Эй… Всё нормально? — спросила она.

— О, конечно, — ответила ей Энни. — Вода немного прохладная, но течения почти нет, а песчаное дно довольно далеко.

Я не думаю, что это то, о чем просила женщина, но она довольствовалась этим.

— Спасибо! — поблагодарила она Энни, затем вошла в палатку и сказала парню внутри:

— Давай, дорогой… Я пойду купаться.

На всё, что он ответил, она добавила:

— Нет, нам не нужны купальники.

Затем настала моя очередь наблюдать, когда я пошёл вслед за Энни. Она направилась к костру, где мы оставили свою одежду, так что я просто подумал:

«К черту», — и подошёл, чтобы присоединиться к ней, зная, что дама наблюдает за нами обоими.

Энни оделась, когда пришла туда, надев бикини и натянув рубашку. То же самое я проделал со своими плавками и рубашкой.

— Возвращайся через минуту, — сказал я ей, а затем пошел в палатку за ромом и клюквой.

На этот раз я взял с собой две чашки. У нас не было льда, и я забыл поставить сок в реку, поэтому у нас была пара тёплых коктейлей, но они всё-равно были хороши и сделали своё дело.

Я чувствовал себя всё более расслабленным, и Энни определенно чувствовала себя также. У нас была возможность украдкой поглазеть на теперь уже обнаженную пару, когда они вышли купаться без всего. Неплохо, с моей точки зрения, но, конечно, далеко не так хорошо, если сравнивать с Энни.

По-моему, мы выпили по три рюмки, когда Энни решила, что пора ложиться спать.

— Я иду, — сказала она мне, выпивая последнюю свою рюмку и вставая. — Приходи, когда захочешь.

Не дожидаясь моего ответа, она направилась к реке, чтобы ополоснуть свою чашку, а затем вернулась в палатку. Я решил сделать это немного медленнее, допивая свой напиток, наблюдая, как другая пара возится в воде. Вскоре, однако, им надоело, и они направились к своей палатке. Я решил, что пришло время сделать то же самое.

Я ополоснул чашку, проверил, надёжно ли закреплено каноэ, а затем направился к нашей палатке. Когда я вошёл, то обнаружил, что Энни уже лежала в двойной спальнике, свернувшись калачиком на боку. Я мысленно пожал плечами, разделся и залез внутрь. Я был обнажён и думал, что она тоже… И я оказался прав.

Когда я вошёл, сестрёнка не сказала ничего, кроме:

— Прижаться?

Я сказал:

— Конечно.

Энни проскользнула ко мне под левую руку, положила голову мне на плечо, прижав левую сиську к моей груди и закинув левую ногу на меня. Чёрт возьми, мне было хорошо!

Мы лежали в тишине, не двигаясь и очень расслабленно, пока не поняли, что на самом деле вокруг не совсем тихо. Дама по соседству, по-видимому, стонала. И парень, по-видимому, был хорош в том, чтобы дать ей повод для стонов.

Энни была тихой, но волнующей. Она очень нежно начала тереться пахом о мою ногу. Не очень заметно, но я почувствовал это. Я имею в виду, что в конце концов я был возбуждён. И Энни явно чувствовала себя очень хорошо, когда тёрлась об меня. Между тем, от трения Энни об мою ногу, и от звучавших по соседству стонов дамы, я становился всё твёрже и твёрже. Это была каторга.

Энни попыталась скользнуть рукой вниз к своей киске так, чтобы я этого не заметил, но в итоге она наткнулась на мой окрепший член.

— О! Извини…

Она вздохнула и продолжила движение рукой, чтобы иметь возможность поиграть с собой.

— Извини, братик… Я возбуждена, а она, похоже, отлично проводит время…

— Не проблема, — ответил я ей. — Отодвинься от меня немного, и ты сможешь лучше дотянуться до себя. Я не собираюсь осуждать тебя за то, что ты сделаешь сама себе хорошо. И да… Она действительно звучит довольно горячо.

Энни в отодвинулась от меня, но держалась рядом. Она перестала притворяться, что что-то скрывает. Левой рукой она раздвинула губы, а правой потёрла себя, в основном клитор, я думаю. Я просто лежал там, ощущая её феромоны и слушая чудесное стерео: Энни с одной стороны от меня и анонимная женщина с другой. В то время я не осознавал, что они обе проделывают трудную работу по сдерживанию своих вокальных партий.

Я действительно старался не обращать внимания на собственное возбуждение. Какая-то часть меня думала, что я должен быть крутым и сдерживаться, и без осуждения оставив Энни на произвол судьбы. Это, конечно, позволило моей коварной стороне взять надо мною верх. Я понял, что она своими руками в том месте, где они были, подталкивала меня. И эти сочные холмики были увенчаны очень упругими сосками. Соски, которые просто кричали, чтобы с ними поиграли. По крайней мере, я решил в это верить.

Прижав её к моему левому боку, я протянул правую руку к её правой груди и начал играть с соском. Это было вознаграждено выгнутой спиной, громким стоном и увеличением скорости её движения.

— О, да, Брайан… О, блядь, это хорошо…

Так что, конечно, я продолжил свой поход и через некоторое время поднял ставки. Я повернулся к ней, нависнув сверху настолько, что смог сосать её грудь. Вот и пропали тормоза…

— О, ЧЁРТ! О, да. О, черт возьми, Брайан! Ты заставишь меня кончить…

— М-м-м, — согласился я.

Так же, как и она, я уже перестал заботиться о приличиях.

— Чёрт, Брайан! Да! Да! Вот так! Прямо как… Ох. Ебать! Я КОНЧАЮ!!!

Последнего восклицания, когда она взорвалась подо мной, было достаточно, чтобы заглушить другую пару.

Энни извивалась и дергалась. На ум пришла фраза «кончить ей в мозги». Подруги меня хорошо научили…

Я не собирался останавливаться, пока она не скажет мне об этом.

Она продолжала стонать, произнося слова, в основном связанные с Богом, трахаться и кончать, и мне, наконец, пришлось позволить ей немного спуститься на землю, потому что казалось, что сестрёнка начинает терять сознание. И тут мне пришла в голову следующая гениальная идея. У неё не было проблем с тем, чтобы отсосать мне и заставить меня кончить… Почему бы мне не сделать то же самое для неё?

Ну, поскольку я не смог придумать причину, чтобы не делать этого, я это-таки сделал. Кроме того, я люблю поглощать киску. Я соскользнул вниз по телу Энни, пока она переводила дыхание и успокаивалась, не обращая особого внимания на то, что я делаю, пока не смог устроиться между её бедер, слегка раздвинуть их и начать поклоняться ее пиздёнке. Куннилинг, по-моему, это нужный термин. Свести её с ума тоже сойдёт.

— О-ЧЁРТ-БРАЙАН-ЧЁРТ-Я-КОНЧАЮ!!!

Сестрёнка, чёрт возьми, чуть не размозжила мне голову, когда её бедра попытались сомкнуться, и её, вероятно, услышали в соседнем округе. У меня была возможность придерживать сестру только одной рукой, так что всё, что она в итоге делала, это тряслась как сумасшедшая. Её спина продолжала выгибаться, толкая киску мне в рот. Как бы из соображений самообороны, я вставил палец, чтобы удержать её и ненадолго отвлечься, чтобы перевести дух. Как только я это сделал, она начала давить на мою руку.

— О, да, так хорошо… Это очень хорошо! О, да, пальцем в меня, братик… Да, больше… еще один. Вставь ещё один. Ой чёрт! Это великолепно…

Ладно, значит, она хочет большего, кто я такой, чтобы спорить? Я вставил второй палец и пошёл искать её точку G. Не думаю, что я её нашёл, когда она начала уговаривать меня добавить ещё один палец. Так я и сделал. Три пальца в значительной степени заполнили её тугую киску. Она начала так сильно трахать меня, что мне не нужно было двигать своими пальцами… Сестрёнка делала всю работу сама.

— О, да! О, да! Это хорошо! Блядь, это хорошо! Глубже. Чуть глубже. Ещё немного… О, чёрт, да! ПРЯМО ТАК!!!

Она брызнула. Её киска сильно сжала мою руку, сжала, как тиски, сильно запульсировала и брызнула мне на ладонь. Три-четыре струи. Я посмотрел на Энни. Её глаза закатились. Потрясающе, но всё-таки странно. Но она ещё не сказала «стоп». Может потеряла сознание.

— О, чёрт, Брайан… — застонала она, когда спустилась с космической оргазмической высоты, на которой была, и перестала толкать свою киску вниз на моей руке.

Я воспринял это как сигнал, чтобы вытащить пальцы, но она схватила меня за запястье и прижала к себе.

— Не уходи, — попросила она. — Просто побудь во мне минутку.

Так я и сделал. Я вернул свои пальцы и стал нежно покачиваться в ней, не пытаясь снова заставить Энни кончить или что-то в этом роде.

Через какое-то время она тоже начала качаться. Интенсивность нашей возни изменялась. Мы оба немного ускорились, и сестра задала темп. Чуть позже она сказала мне:

— Используй свой язык. Пожалуйста.

Я так и сделал, и она задвигалась вверх и вниз, скользя своей жаркой пустотой по моим вкусовым сосочкам. Энни заставляла меня то трахать её пальцами, и делать куни, и я думаю, что мы получили для неё ещё пять или шесть качественных оргазмов, прежде чем сестрёнка разрешила мне расслабиться.

— Черт возьми, Брайан… Я обкончалась, — пробормотала она, прижимаясь ко мне и скользя рукой вниз к моему всё ещё твёрдому, как камень, члену. — Ты заставил меня кончить так, как я никогда раньше не кончала… А ты ни разу не дошёл.

— Ничего страшного, — улыбнулся я. — Чувствовать, как ты кончаешь, кончаешь и кончаешь, стоит того.

— Нет, это не нормально, — сообщила она мне.

Она откатилась, порылась в рюкзаке и вернулась с каким-то лосьоном. Протянула мне тюбик и сказала:

— Трахни мои сиськи.

Я крепко задумался об этой возможности, даже когда протянул руку и взял лосьон. В каком-то смысле это было похоже на ещё одну форму взаимной мастурбации, и независимо от того, хотел я это признавать или нет, я определённо был в восторге. С другой стороны, это поднимало уровень нашей близости на несколько ступеней. Оседлать её, накачивая свой член между её мясистыми холмиками, было очень похоже на настоящий трах, и я не был уверен, что готов выбросить книгу правил по этому поводу. Но возбужденная сторона победила, и я встал на колени, закинув ногу на неё и брызнув немного лосьона в долину между её сисек.

Когда я переместился, чтобы занять позицию, она надавила на сиськи с обеих сторон, подчеркивая канал и размазывая смазку вокруг. Улыбка на лице Энни, когда я скользнул по её телу своим членом, была блаженной.

— О, да, — пробормотала она, когда я начал медленно двигаться, — это фантастическое чувство…

Да, так и было. И я был так взвинчен, что не собирался долго сдерживаться, независимо от того, насколько быстро или медленно я буду трахать эти великолепные сиськи. Затем она удивила меня, начав лизать головку моего члена каждый раз, когда она оказывалась в пределах досягаемости.

— О, черт, Энни… Я чувствую себя феноменально! О, фуууу…

— Ты собираешься кончить, братик? — спросила она, ещё сильнее прижимая свои сиськи к моему члену. — Ты собираешься выплеснуть свою ношу на свою милую сестру?

Вот и всё.

— О, чёрт! — это было единственное, что я смог сказать.

Но это было ещё не всё. Энни выдала гораздо больше.

— Ты собираешься кончить? О, да, братик… Выдуй на меня свою ношу… по всем моим сиськам и лицу… нарисуй меня своей спермой, Брайан… Чёрт возьми, пометь меня своей спермой… Отметьте меня как свою грёбаную маленькую сучку-сестру… Не останавливайся, блядь. Не сдерживайся. Дай мне твою сперму, брат…

У меня не было особого выбора. Вся эта история с мастурбацией и спуском на нее была одной длинной дразнилкой, и у меня был чертовски большой груз, ожидающий выхода. А она просто продолжала нажимать на мои кнопки. Грязные разговоры, столь неожиданные для Энни, завели меня до предела. И я покорил вершину…

Господи, неужели я кончил! Струя за струёй, струя за струёй. И не только на её шею и сиськи. сестра держала меня под углом, так что сперма оказалась у неё на лице и даже в волосах! Как глазурь на торте… И она выглядела блаженной. Ей действительно понравилось, когда я кончал на неё. Типа, на грани удовольствия в виде наслаждения. Что касается меня, то у меня было туннельное зрение, маленькие мигающие огни и прочее дерьмо.

Я, наконец, перестал кончать, но мой член всё ещё был твёрдым и всё ещё был зажат между её прекрасными, прекрасными сиськами.

— Это было потрясающе, Брайан, — сказала она мне, закрыв глаза, в основном для защиты от моей спермы, я думаю. — Совершенно потрясающе. Спасибо, спасибо, спасибо…

Затем, после паузы:

— Э-э… У тебя ведь нет под рукой полотенца для рук, не так ли?

Я начал смеяться. Я ничего не мог с собой поделать. Я, конечно, достал полотенце, но не мог пройти мимо нелепости ситуации. Она тоже начала смеяться, вытирая беспорядок. Я отстранился от неё и лёг рядом.

— Удивительная ты, Энни, — сказал я ей, выделяя каждый слог. — Ты продолжаешь удивлять меня направо и налево всем этим новым или ранее скрытым тебе, и это мне очень нравится. И ты так невероятно хорошо ко мне относишься. Я знаю, что если бы люди знали об этом, мы бы поймали всякую чушь о том, что это незаконно, аморально и так далее. Ну, может быть, мы действительно попадём в ад. И всё же я не вижу в нас ничего плохого. Я тебя люблю. Ты меня любишь. Это не может быть чем-то вроде брака, но мы оба хотим, чтобы друг другу было так хорошо, как только сможем сделать… И у нас это так замечательно получается. Надеюсь, ты чувствуешь себя хорошо…

— Ладно, даже не начинай рассуждать про это, братик… — Она улыбнулась. — Готов немного поспать?

— Ну, наши соседи, кажется, притихли, — заметил я. — Я пропустил их грандиозный финал, если он был. Так что да, конечно. Мы опять снимаемся рано утром? И я готовлю завтрак?

— Я бы хотела, чтобы и то, и другое было «да», — сказала она мне. — Но будет справедливо приготовить завтрак мне, раз уж ты, кажется, продолжаешь это делать.

— Не парься, — сказал я ей. — Прижмись поудобнее, выключи свет и давай поймаем «З-з-з». Я приготовлю завтрак сам.

— Благословляю тебя, дорогой брат, благословляю тебя, — пробормотала она мне в подмышку, прижимаясь ко мне после того, как потушила свет.

Я прижал её к себе, она обняла меня, и мы вместе уснули.

***

Продолжение следует.