В детстве у нас с сестрой почти не было игрушек — такое было время, не то, что сейчас. И мы сами выдумывали себе разные игры. Одним из развлечений была игра с сестрой в «дамуськи» или бумажные куклы, которые мы сами же и рисовали. Началось всё это с обычных бумажных карт. Короли, валеты и дамы (отсюда и название — «дамуськи») в наших руках оживали, говорили на разные голоса, затевали интриги и устраивали даже настоящие сражения.
У наших «дамусек» был высший свет, балы, дуэли и настоящая армия с предводителями и обилием солдат. Устраивались настоящие баталии — мы качали стол и безжалостно рвали на кусочки падавших солдатиков. Проигравший король с семьёй и подданными попадал в плен и подвергался унижениям, а то и казни. Но с течением времени наша игра усложнялась, в ней (как в настоящей жизни или в кино) появлялись долгоиграющие сюжеты, и сама игра превращалась в подобие сериала.
Из бесед с товарищами-мальчишками на улице я узнавал то, что мне никогда бы не удалось узнать из книг или бесед со взрослыми — о взаимоотношении полов. Это было необычайно интересно и притягательно. И я тут же делился своими «знаниями» с младшей сестрой, которая слушала меня с недоверием. Естественно, мы решили сравнить то, чем обладал я, и тем, что таилось под трусиками у неё. Открытием для нас это не было, потому что мы вместе росли и давно всё друг у друга видели. Но теперь это приобретало какой-то таинственный смысл: нам что-то важное стало известным, но мы не знали, как воспользоваться полученными вдруг знаниями.
От мальчишек я знал, что дяденька и тётенька что-то такое непонятное делают с тем, чем они друг от друга отличаются. Только что? Я попросил сестру спустить трусики и стал разглядывать её письку. Потом попробовал прижаться своим мягким членом куда-то «туда». Ничего ровным счётом не выходило. Тогда я «придумал»: «А ты можешь как-нибудь расширить свою письку руками?» — «Как? Вот так? . . » — спросила сестра. Она взялась обеими руками за края своих половых губок и развела их в стороны.
Я увидел что-то непонятно-розовое и прижал туда головку своего члена. «Теперь отпускай!» — скомандовал я сестре. И произошло что-то удивительное: губки письки мягко сошлись и обхватили с обеих сторон головку моего члена, и во всё моё существо через эту контактную точку стало вливаться непостижимое наслаждение! Меня бросило в жар. Мой член сразу стал твёрдым и горячим. Нам с сестрой показалось, что нашим половым органам так горячо, что их надо немедленно разъединить, а то случится что-то нехорошее.
Я в каком-то полустрахе отстранился от сестры и стоял молча с теперь уже торчащим и увеличившимся в размере членом. Сестра тоже молчала. Но то, что уже произошло, равнодушными нас не оставило. По выражению лица сестры я видел, что она (как и я) хочет продолжения. И я сказал: «Давай ещё? . . » Сестра снова сделала своё чудесное «расширение», и я прижал свой торчащий член к чему-то розовому и непонятному. Губки сошлись на головке члена, как на конфете, и мы замерли, наслаждаясь новыми для нас ощущениями. Мы повторяли это раз за разом, и нам не надоедало. А потом я сказал: «Знаешь, что мы с тобой делаем?» — «Что?» — «Ебёмся. Когда взрослые ебутся, то у них бывают дети. Но нам с тобой можно, мы ещё маленькие. Тебе нравится ебаться?» — «Да, нравится. » — «Давай будем теперь ебаться каждый день. Хочешь?» — «Хочу. »
Игра в дамуськи продолжалась. Но теперь она «обрастала» новыми правилами, которые изобретательно придумывал я. Бумажных куколок мы рисовали себе сами (большей частью — я, как старший и более умелый) . И теперь (якобы обладая знаниями, которых не было раньше) , я изобрёл для «дам» верхнюю одежду (платья) , и под платьями я всем им рисовал письки — такие, как у моей сестры. И у солдатиков (особенно у мужей этих дам) под одеждой были нарисованы члены — как у меня. Жизнь в этом рисованном королевстве текла по своим законам.
Шли войны, солдатики гибли, взамен рождались другие. И я хитроумно (почти как Одиссей) придумал правило: чтобы родился новый солдатик или дама, «родители» должны были снять одежду и ебаться. Но и это ещё не всё. Солдатик и «дамуська» ебались не по-настоящему, они ведь игрушечные! Рисовать новую фигурку можно было только тогда, когда ебались я и моя сестра. Мы делали это охотно и часто. Пока не приблизилось время половой зрелости и мы поняли, что дальше с этим шутить нельзя.
