Благомолчащая возвышенность
Глава 1. Ася.
— Ты такой необыкновенный! — с ликованием в голосе выпалила Ася.Красавица-блондинка, не большая и не маленькая, великолепного сложения, потрясающе женственная и в то же время сильная и раскованная, нежная, но очень активная, ненасытная и дарящая, прижалась к его лицу губами. Поцеловала маленькие, всегда крепко сжатые губы и с преданным восторгом заглянула в его всегда серьезные серые глаза с немного сдвинутыми к вертикальной морщинке по середине узкого лба тонкими бровями.
Не разрывая взгляда, она поудобнее уселась, прижалась всем своим гибким живым телом к его огромной и малоподвижно туше, и мягко опустилась на его твердый, круто вверх стоящий небольшой член. По ее красивому до идеальности лицу пробежала волна эмоций, которая завораживающе трансформировала радость и восхищение на сладкое страдание и вопросительное изумление. Ася двигала сразу всеми частями тела, яростно извлекая из члена наслаждение и уже через несколько минут прикрыла большие синие глаза с чрезвычайно длинными, загнутыми кверху ресницами и глубоко задышала, вцепившись ногтями в его большие мягкие плечи.
Ася зашлась и волнообразно двигалась, позабыв обо всем, она уже довольно громко постанывала, с силой насаживая свою ненасытную подружку на идеально вставший член. Он неловко облапал ее такое с виду хрупкое тело, медленно поглаживая ее от плеч до ягодиц.
— О! ДА!!! — с рычанием выдыхала Ася, — Ддддааааа!!!!
И она, в который уже раз, обессиленно сбивалась с заданного ею же ритма любви, опадала на большое тело партнера и с благоговейной улыбкой, не открывая глаз, гладила его белое изнеженное тело, не забывая двигать попой и обрабатывать его член своим сочащимся органом.
Наслаждение застилало ему глаза. Он никогда не знал, как надо правильно, и поэтому кончал так, как правильным казалось ему — закрыв бессмысленные глаза и широко открыв рот, задыхаясь от чувств и захлестывающего наслаждения. Каждый раз, отстрелявшись, и открыв наконец глаза, он видел счастливую улыбку прекрасной Аси, ее преданные глаза и теплое ровное громкое дыхание уставшей от любви женщины.
Время счастья обычно продолжалось от часа до полутора, трижды в неделю.
Он не сразу придумал ей имя — поначала называл ее Асяица, чудовищно коверкая единственное доступное ему для таких женщин слово "красавица", пока не догадался оставить просто "Ася". Мама одобрила такое имя.
Его распирало от счастья и радости каждый раз, когда Ася приходила. Умей он сказать, он бы попросил ее приходить не только для любви, но и просто так, поиграть, или даже просто посидеть… Он даже пробовал говорить, но понимал, что не может высказать тех мыслей, что распирают его большую голову изнутри. Слова подло терялись по пути от головы в его говорящий звуками рот, всегда, всю его жизнь, подводивший его.
Ася замерла и оглаживая волосы на его крупной голове, наговаривала привычные, но не ставшие от этого глупыми или неуместными слова любви и восхищения.
Он смотрел в ее прекрасное лицо и растворялся в нем. Ася сделалась загадочной, коварно улыбаясь и обтираясь горячим телом о его тело, большое и неуклюжее, она сползла с него на постель, красиво уселась на попу, поджав длинные, стройные ноги и с выражением чудовищной завораживающей похоти на чудесном молодом лице, нырнула вниз, он не видел ее за своим большущим животом, но снова почувствовал острое наслаждение — Ася аккуратно взяла в рот головку его опавшего члена и сосала его ртом. Это всегда так возбуждало их обоих! Она легко привела член в рабочее состояние и, оторвавшись от ласки, хитро искоса поглядывая на него, медленно встала на колени, отвернулась, и не пряча лица, опустилась на руки. Ее шикарное тело было восхитительно манящим! Между красивых широких кругленьких ягодиц, он хорошо видел аккуратную мокрую щелочку, обрамленную небольшими светлыми волосиками… Он хорошо помнил, как Ася впервые показала ему, какое сокровище у нее имеется там, какая сладкая эта щелочка…
Он неловко приподнялся, тоже встал на большие свои колени, придвинулся к ней и, притягивая послушную красавицу к себе, насадил ее сочный бутон на свой нещадно стоящий член. Толчками грузного большого тела, толкая ее сзади и притягивая большими руками назад, к себе, он начал корявое совокупление. Ася двигалась, красиво и обворожительно, изящно и возбуждающе, ни одногй секунды не простаивая, была и упругой и в то же время податливой, как и хотелось бы любому мужчине! Он входил в ее тугое тело, приближаясь к развязке для них обоих. Безвольно опустив голову вперед, Ася становилась все громче и подвижнее.
Он всегда боялся, что мама услышит их и зайдет, но почему-то этого ни разу так и не произошло. Ася зашлась в экстазе, закинув красивую голову назад и монотонно в истеплении насаживаясь на его член. Ее плоть стала нестерпимо узкой и он почувствовал приближение счастья. Через пару мгновений он разрядился в нее и снова зажмуривал глаза и широко открывал рот, прибитый счастьем и радостью…
Еще через несколько минут Ася, рассыпаясь тысячей счастливых слов, устало поднялась с кровати, пошатываясь от изнурения, собрала свои малюсенькие и такие прелестные предметы одежды. На непослушных ногах подошла к нему, снова упавшему на подушки, нагнулась гибким телом, и нежно поцеловала его в лоб. Попрощалась. Пожелала сладких снов… Его глаза как по команде налились тяжестью и прекрасной сонливостью. Закрылись. Он улыбался. Он почти спал. Немногочисленные слова, которые он знал, неторопливо водили хоровод в его пустой голове. Он улыбался и неторопливо шумно дышал. Спал.
Только однажды он не успел уснуть до самого ее ухода. Сквозь прикрытые глаза он видел, как Ася тогда выпрямилась, разделась полностью, и красиво покачивая широкими стройными бедрами, прошла к большому новому шифонеру, который мама поставила в углу его комнаты незадолго до того, как Ася пришла впервые. К его некоторому удивлению, дверь шифонера неслышно открылась, и Ася вошла в него, исчезла за закрывшейся дверью. Как в комнату вошла мама и прибрала разбросанные вещи, он уже не мог видеть — Асин выдох с долей снотворного газа убаюкал его счастливым сном.
На следующее утро он с трудом поднялся с кровати, а все, что было связано с физическими нагрузками, давалось ему всегда с большим трудом, на толстых коротких, искривленных от рождения ногах, тяжко ступая и иногда поправляя траекторию своего движения, отталкиваясь от стен, он подошел к шифонеру и насколько позволила лишь слегка с одного края приоткрывшаяся дверь шифонера, заглянул внутрь.
Ася спала. Красивая даже во сне, не дыша, она стояла внутри, опираясь спиной и затылком на что-то белое. Несколько маленьких лампочек успокаивающе помаргивали возле ее головы.
Он неслышно, как ему казалось, отступил от шифонера. Пусть поспит. Ася — хорошая…
Его мама, стареющая добрая женщина, не могла позволить себе такой покупки много лет. Не в силах расстаться с ним, привязанная к нему больше, чем к любому мужчине в своей жизни, она смогла поддерживать сына значительно дольше того срока, который медицина отводила людям, рожденным с подобными расстройствами.
И вот, при очередном усложении технических устройств, уже много лет окружающих любого человека, делающих жизнь иной, совершенно непохожей на прежнюю… Она смогла выкроить средства и купила ему Куклу. Не самую современную, нет конечно же! Минимум на два поколения более старую модель, лишь немного побывшую в употреблении. Он назвал ее Ася. Замечательная Кукла. Такая живая прямо…
Не умея разобраться до конца в тонкостях настройки ее поведения, она случайно выбрала ей роль "роковой кинозвезды", хотя сыну хватило бы и "случайно встреченной красотки", или "короткого, полного жизни свидания"…
Серьезным недостатком старых моделей был большой расход энергии — Ася могла исполнять назначенную роль не более полутора часов, используя все имевшиеся в ее распоряжении средства — пластику тела, естественность поведения, феромоны, выбрасываемые с дыханием и с потом. Стимуляторы, выделяемые со слюной и со смазкой слизистых оболочек.
Несколько месяцев счастья для доживающего свой неосознанный короткий век слабоумного мужчины…
