Андрей проснулся ближе к одиннадцати.
Как уж Лера не устраивалась на Андрюхе, но все равно во сне сползла на сторону, и лежала рядом. Прижалась к брату спиной и безмятежно посапывала, положив голову на его руку.
Тот аккуратно выбрался из-под неё и потелепался мыться, наводить марафет и прочее.
Когда вышел на кухню, вытираясь полотенцем, Валерия уже поставила на плиту чайник, так и щеголяя — в одной пижамной курточке, только чуть прикрывающей ей попку.
Она подошла к "Дюше", обхватила, прижалась, потёрлась, как кошка. Так они постояли немного, молча, потискались, набираясь с утра заботы и нежности, и Лера пошла в освободившуюся ванную.
После, когда окончательно проснулись, они сели, попили чай и поговорили про всякое.
Лера сказала:
— Ну, мы с тобой вчера и это… Отмочили. Нам с тобой аутдойс нельзя. Рискованно.
Андрей переспросил:
— Какой аутдойс?
— Ну, это выражение такое, английское. "На природе", значит.
— А-а, — протянул понятливо брат. — В следующий раз, я прямо перед поездкой заднее сиденье сложу и матрас надую… А то, взять-то взяли, а не использовали. А с другой стороны… У нас что — дома нет? Или кровати нет? Или мы куда-то спешим?…
Он отхлебнул чаю.
— Когда ты, вчера у машины начала падать, мне, в какой-то момент, показалось, что у меня не хватит сил удержать тебя. Я испугался. Даже запаниковал.
Отставил пустую кружку, поцеловал Леру в щёку.
— У нас с тобой впереди целая жизнь. Всё успеем. Всё своё — возьмём.
— Ну, не знаю, — усмехнулась Валерия. — Можно и не успеть. Мне вчера так захотелось — хоть плачь. Я постепенно какой-то нимфоманкой становлюсь. Или это нормально, — беспокойно глянула на брата, — как думаешь?
— Не знаю, Лер, нормально это или нет. Но мне это нравится. Меня от этого так колбасит… Я так выкладываюсь, что просто сил не остаётся. У меня такого никогда и ни с кем…
Посмотрел тревожно на Леру, не задело ли её такое напоминание о "других".
Она его успокоила:
— Говори, говори. С другими тебе плохо было?
— Да. Можно сказать и так, — покивал Андрюха, — как бы это объяснить…
Он на секундочку задумался, взлохматил шевелюру. Просветлел, нашёл слова:
— Знаешь, вот как будто всю жизнь ел картошку. Оно и сытно, и полезно, и привычно… И вдруг бабах — Апельсин!
Взял её руку, тихонько сжал, легонько потряс.
— Апельсинчик ты мой.
— А то, что мне теперь всегда "надо"… Как быть-то?
— Ничего страшного, — успокоил "Дюша", — я всегда тут, всегда рядом… И всегда готов.
Лера посмотрела на него заинтересованно:
— Что, прямо и сейчас "готов"?
Андрей пожал плечами:
— Да. Я же говорю — всегда… Но именно сейчас нам некогда. Надо ехать к Вите, пощупать ситуацию. Может тебе удастся развестись без суда, по-доброму, просто через ЗАГС. Да и главное — надо бы с квартирой прояснить. А то получится так, что и тебе часть долгов по ипотеке припишут. Короче, как ни тошно, а ехать надо. Проблемы надо решать.
Лера посопела, сердито повздыхала, но собралась и без слов поехала с Андреем.
Витька работал где-то в охране и сегодня, по Лериным подсчётам, должен быть дома.
Так и оказалось. Вот только нормального разговора не вышло.
Лера открыла дверь своим ключом, и только шагнула через порог, как Витя выскочил из кухни и набросился на неё с обвинениями:
— Ну что! Нагулялась?! Где тебя черти носили?!
Лера спокойно ему сообщила:
— Здравствуй Витя. Я от тебя ухожу. Поэтому нам надо поговорить. Хотелось бы разойтись спокойно, без фокусов.
— Без фокусов?! — напирал Витя. — Это ты у нас фокусница! Чего ты взбрыкнула?! Чего тебе не нравится?!
— Витя, мне не нравится, что ты спишь с моими подругами. Я такого тебе простить не могу. Извини.
— Извини?! Она, бля, извинилась! Ты смотри, какая королева!
Лера тяжело вздохнула:
— Витя, мы можем нормально говорить? Или мне уйти?
— Ну ладно, — хмыкнул муж, — пройдём, поговорим.
Андрей, глядя на Валерию, молча, покачал головой отрицательно. Не надо, мол, ходить. Но Лера похлопала его по руке:
— Ничего, мы просто поговорим.
И супруги пошли в спальню. Поговорить.
Андрюха переминался в коридоре. Что-то на душе было неспокойно.
Буквально через несколько секунд за дверью Лера вскрикнула. Что-то грохнуло.
Андрюха ломанулся, влетел в комнату. Лерка лежала на спине поперёк кровати и отбивалась от мужа. Тот уже стащил с неё джинсы до колен и тянул вниз колготки, за которые Лерка вцепилась мёртвой хваткой.
Андрей ухватил насильника за шкирку и сбросил его с кровати.
— Витя! Грёбаный ты баран! Ты что, бля, творишь?!
Витька красный, взъерошенный, окрысился на Андрюху:
— Ты, чмо, лучше не лезь! Мы с ней сами разберёмся! Это наше с ней дело!
Лерка натягивая штаны, выскочила в коридор.
Витя глядел безумными глазами и брызгал слюной. Но на Андрея в драку не кинулся. Слишком уж разные весовые категории.
Он кричал в коридор жене:
— Да и уходи, нахрен! Иди-иди! Держать не собираюсь! Подумаешь, золото какое! Ты никто! Поняла?! Без меня, ты — никто! Ты ничего не знаешь, ничего не умеешь! Ты даже картошку толком пожарить не умеешь!
Лерка застёгнула джинсы, куртку. Натянула свою кепочку. И шипела:
— Придурок!…Больной!… Животное!…
Андрей подсказал:
— Лер, ты хотела страховой полис забрать. Забирай и поехали.
Лера пошла в зал, за документом, а Витька метнулся следом:
— Ты чего там, сука, шаришься?! Тут ничего твоего нет. Тут всё моё! Ну-ка пошла отсюда нахер!
Андрей спросил у зятька:
— Витя, ты хочешь, чтобы я тебе врезал? Так я тебе врежу. Ты допросишься.
Лерка вышла из зала, помахала документом:
— Всё. Нашла.
Витя не унимался:
— Тут ничего твоего нет! Ты нищая дура! Даже всё, что на тебе надето и то всё моё!
Видать достал он супругу до самых печёнок. Её затрясло.
Она сунула Андрею медицинский полис:
— Подержи-ка.
Отцепила серёжки, бросила ими в Витьку:
— На, подавись. Мне от тебя ничего не надо.
Сняла кольцо, цепочку с крестиком, расстегнула куртку. Всё побросала мужу. Сняла джинсы и колготки. Следом полетел свитер.
— На! Забирай, крохобор!
Расстегнула лифчик, метнула в лицо опешившему супругу. Трусики, туда же.
Она стояла в коридоре у входной двери голышом, в одной розовой кепочке. Ткнула в неё пальцем:
— Это я сама связала! Из старой кофты! Понял?!
Андрей вышел из ступора, быстро снял свою куртку и набросил её на сестру. Она зыркнула пантерой на Витечку, забрала у брата документ.
— Всё, пошли отсюда. С этим дебилом невозможно разговаривать.
Андрюха показал на сапожки:
— Лера, это же я тебе подарил.
Лерка, сердито сопя, залезла в сапоги.
— Пошли Дюша. Меня от этого урода, тошнит.
Они вышли из квартиры. Витька орал следом. Передразнивал:
— "Дюша"! Мать вашу! Я от вас хренею! "Дюша"! Колхозники, сука!
Потом спохватился:
— Ключи верни! Дура!
— В куртке, — огрызнулась Валерия.
Потом резко повернулась, зашла в коридор, подняла куртку, достала из кармана кошелёк. Из кошелька вынула банковскую карту и мамину фотографию. Кошелёк бросила на пол. Вернулась к лифту. Всё молча.
Сели в машину. Андрей включил печку на полную.
— Зря я это придумал. Прости Лер, я думал он нормальный…
Лера зло смотрела перед собой, прищурившись, нахмурив брови. Спросила сердито у Андрея:
— Ты почему ему морду не набил?
— Нельзя Лера. Хоть и очень хочется. Но нельзя.
— Ты, что — всегда делаешь только то, что можно?
— Нет, сестричка, я делаю только то, что нужно.
Полез в аптечку. Лера спросила:
— Тебе что плохо?
— Нет, я тебе хочу таблетку пустырника дать, чтобы ты успокоилась.
— Не надо, Дюша. Я и так успокоилась.
Помолчала…
— Блин! Сорвалась! Глупостей наделала!
Ещё помолчала.
— Вот, блин, у меня жизнь. А. Обхохочешься.
— Ну, в принципе, пока у тебя, вроде бы, всё в порядке.
— Да какой там в порядке! Вышла замуж за придурка. Он мне наставил рога! С моей же подругой! И меня же во всём обвинил! А? Весело?… А теперь вот с братом трахаюсь! А он на мне жениться собрался! А что?! Всё прекрасно!
Андрей засмурнел, поиграл желваками.
— Ты считаешь что наши отношения надо прекратить?
— Ну, да! Ещё чего?! Никто мне не указ! У кого я должна разрешения спрашивать? У Вити, что ли?
Она перешла на крик:
— Да пошёл он нахрен! Он мне вообще никто! Я его знать не хочу! Никто мне не указ! Я что должна запретить себе тебя любить?! Только потому, что это кому то не нравится?! Да пошли они все!… Я тебе ещё детей кучу нарожаю!
Лерка явно пошла вразнос.
— Картошку я ему плохо жарила! Жуир, бля! Знаток картошки! Гурман хренов!
Она хохотнула:
— Теперь пусть сам себе жарит. Так, как считает нужным. У самого, блин, руки из жопы выросли, а туда же! "Я, без него, никто"! Он сам-то кто?! Что он сделал?! Сколько он заработал?! Только-только, чтобы ипотеку платить да с голоду не сдохнуть! Ничтожество! Джинсы с курткой он мне купил! Благодетель, бля! Серёжки серебряные! Пусть подавится этой курткой. У меня пальто есть… Придурок… Нет, главное — я же виновата!! Каково?!
— Лер, ну чего ты разошлась?
— А что?! Я не права, что ли?!
— Да нет, во всем права.
Она посмотрела на брата исподлобья:
— Ты же мне не будешь говорить, что всё, что на мне — твоё?
— Лер! Ну ты… — обиделся Андрей — Ты как что брякнешь, так никуда не натянешь… Ты что — не чувствуешь, что начала перегибать? Ты давай-ка успокойся и выкини всё это из головы… А то я ревновать начинаю. Уж больно много ты о нём, о Вите своем, думаешь и говоришь.
Лерка хотела поиронизировать на эту тему, но посмотрела на хмурого брата, и поняла, что не стоит этого делать.
— А ты ему кинула не тот крестик, который я подарил?
— Нет. Тот у тебя дома, в шкатулке лежит.
Андрей поправил — У НАС дома… Ладно. Всё. Выкинула и забыла.
— Да. Выкинула и забыла.
— Вот и прекрасно. Значит, так. По квартире… Если он решит всё по хорошему, то и мы… А если задумает по плохому, то и мы в долгу не останемся. Вот так примерно.
Лера поинтересовалась:
— У тебя завтра, какие планы?
— Развозить товар буду.
— В суд меня сможешь отвести? Я заявление напишу на развод.
— Да, конечно смогу. У меня сроки не давят.
— Ты знаешь — где тут самый ближний судья?
— Приблизительно знаю. Где-то за Домодедовской в старом детском садике.
Лера встрепенулась:
— А может юриста найти?
Андрей кривой усмехнулся:
— Лер, а вот на кой хрен мы с тобой юриспруденцию учим?
Она хмыкнула:
— Ну-ну. Будет у меня практическое задание…
Андрюха поинтересовался:
— У тебя дома есть что одеть?
— Думаешь, я ему последние трусы в рожу бросила?… Есть что одеть. Не волнуйся.
— Ну, поехали домой.
Всю дорогу Лера молчала, отвернувшись, смотрела в стекло.
Когда зашли в квартиру, Валерия дёргано прошла в спальню, села на край кровати, в кепке, в расстёгнутой Андреевой куртке и в сапогах на босую ногу. И продолжала смотреть перед собой отсутствующим взглядом.
Андрей разделся, заглянул в спальню.
— Лер, кушать будешь?
И увидел её влажные глаза. Подошёл, встал перед ней на колени.
— Всё, Лерочка. Всё. С Витей закончили. Не расстраивайся, солнышко.
И тут она с надрывом спросила:
— Дюша, ты зачем меня бросил на произвол судьбы?
Андрей опешил:
— Когда?
— Всегда!!
Лера размазала слёзы по щекам.
— Я тебя люблю, а ты меня бросил. Ты знаешь, как мне плохо было? Я ведь думала, что так всю жизнь без тебя и проживу! Я ведь отравиться хотела! Так мне было плохо.
Она плакала и стучала кулачком ему в грудь.
— Скотина такая! Дурак! Паразит!
Он смотрел ошарашено.
— Лер… — обнял, прижал, — да ты моя птичка. Вот уж точно — я дурак. Я, что — мог тебя потерять? О, Господи!… Лера, теперь всё будет хорошо. Поверь.
Он искал глазами её взгляд. Но Лера смотрела в сторону и горько ему выговаривала:
— Ты знаешь, что такое безнадёга? Не знаешь? А я знаю… Я такое пережила. А ты в мою сторону даже и не смотрел.
Она опять стукнула его в грудь.
— Чурбан!
Андрей осторожно целовал сестрёнку в щёчки. Успокаивал:
— Лерочка, ты меня кулачком не бей. Ты пальчики можешь повредить. Лучше ладошкой. А лучше просто — пни.
— Посмотри на меня — продолжала она всхлипывая, — я сижу перед тобой… Голая… Понимаешь!? На меня другие смотрели…. На голую. А должен был смотреть только ты. Я часть себя, отдала другим. Твою часть! И этого уже не вернёшь.
Она врезала ему пощёчину. Закричала:
— Ты меня отдал другим! Балбес!
Андрей поймал её руку, целовал пальчики.
Лера горько выговаривала. Губы дрожали, дыхание судорожно сбивалось, слова путались.
— Я, когда… На меня Витька залезет, а я тебя представляю… И когда ты меня в пятницу застукал… Когда я… Сама себя…
— Я понял, я понял — помог ей Андрей.
— Я тебя представляла… — она трясла его за свитер. — Понимаешь ты это, или нет?
Да… Дела… Андрей открыл для себя некоторые новые стороны жизни. Он охренел, другого слова не найдёшь.
Долго стоял перед Лерой на коленях. Молча, нежно целовал её лицо, руки.
Она перестала всхлипывать. Закрыла глаза, прижалась к брату и успокоилась, застыв в кольце его рук.
— Лера, — спросил он уткнувшуюся ему в грудь сестру, — а почему ты мне этого раньше не сказала?
— Ты хочешь сказать, что я сама виновата? — обиделась Лера.
— Нет, нет. Я тебя не укоряю, солнышко. Я хочу знать причину
— Да какая там причина. С детства давили на мозги — нельзя, грех. Как можно? Это же гадко и грязно. Ага, б**дь, преступление! Я же думала… Что ты меня сразу оттолкнешь и даже разговаривать после этого со мной не будешь. Я боялась тебя совсем потерять. Я думала — пусть хоть так… Я думала, что я ненормальная, извращенка, больная! В брата влюбилась!
— Лерочка, — горько скривился Андрюха, — я виноват. Я перед тобой сильно виноват. Ох, бля, дурак! Понимаю — прощения мне нет. Всю оставшуюся жизнь буду искупать эту вину. Всю жизнь, Лера… Только… Ты успокоилась немного? Я спросить хочу.
— Спрашивай, Дюш. Я уже нормально соображаю. Честно.
— Тогда скажи мне — есть у тебя ещё что-то, что ты боишься мне сказать.
Она немного подумала. Всхлипнула.
— Да, Дюша, есть. Знаешь… Я не хочу здесь жить.
— Тебе не нравится квартира?
— Нет, я не про квартиру. Я про Москву. Я домой хочу. Мне здесь плохо. Там, дома, у меня подруги. Там как-то всё просто. Там люди не такие, как здесь. Они там искренние. А тут…
Она махнула рукой:
— Вот, Нинка. Замужем. Мужик хороший, богатый, всё для неё делает. Чего ещё надо? Нет, она с Витькой, блин, спуталась! Разве так можно?… Или Оксанка. Родители ради неё на всё готовы. Денег не жалеют. Любой каприз исполняют. Так найди себе хорошего мужика, выйди замуж, нарожай детей… Нет! Она у подруги мужа умыкнула!
Лера шмыгнула носом, подняла глаза и заговорщицки снизила тон:
— Знаешь, Дюша, они иногда соберутся, сядут втроём на кухне и какую-то гадость нюхают через трубочку.
Андрей охренел, аж глаза вылупил:
— Они, что — кокс, что ли нюхают?!
— Не знаю. Я к ним не лезла, — скривилась Валерия, — а иногда и вообще из дома к тебе уходила. Они там как начнут хохотать, как придурки. Ни с чего. Аж жутко.
— То-то мне Витька сегодня показался странным. Как обдолбанный. А он — вон что! Значит — на коксе сидит. Знал бы — не поехал. Говорить с ним бесполезно.
Потом спросил у сестры.
— Солнышко, сколько ты ещё можешь потерпеть тут, в Москве?
— Да я бы не секунды тут не жила. Но ведь не бросить же всё… Давай так — денег накопим, выберем место, где строить дом, построим и потом уедем. Я понимаю — в Ростов нам нельзя. Если зарегистрируемся…
— Не "если", а "когда" зарегистрируемся, — поправил Андрей.
Из Андреевых объятий Лера вдруг спросила.
— Дюш, а ты пробовал наркотики?
Андрюха пожал плечами:
— Нет. Зачем мне их пробовать?
Спохватился, перепугался:
— А ты, что — пробовала?!!
Лера фыркнула:
— Да ну! Я ж не дура! Глупо конечно у тебя спросила. Ты же у меня — святой.
— Фу… — выдохнул Андрей — Слава Богу…
Помялся, поморщился, потом исповедался:
— Нет, солнышко, я не святой… Лер. Я тебе сейчас признаюсь. Но ты знай – это всё в прошлом.
Он помолчал, собираясь с мыслями.
— Лер… Я с начальником отдела логистики "Кванта"… Иногда.
— С мужиком?!!! — отшатнулась Лера.
— Почему с мужиком? Она женщина. Она у меня с каждой поставки минимум семь-восемь тонн забирает. Она замужем. Но… Вот… Но теперь, конечно, всё. Никаких отношений.
— Так ты с ней — только из-за конфет?
— Ну, почему… Она мне нравилась… Но ей пятьдесят два. Трое детей.
— Дюха, — сказала Лера, как-то чересчур спокойно и уже совсем без слёз, — Узнаю — убью. Я её убью, тебя убью и себя. Я серьёзно.
— Ну, ну. Я тебя никогда не обижу, — успокоил Андрей.
— Всё?
Он тяжело вздохнул:
— И ещё с заместителем директора "Ориона". Она у меня тоже по три тонны каждый раз берёт. Ей почти пятьдесят лет.
— Тоже из-за бизнеса? — Лера развела руками — Ну, ты у меня, братец, и монстр! Не ожидала… Ещё есть что?
— Всё. Больше ничего нет.
— Они хоть не страшные?
— Ну… Нет… Симпатичные. Но с тобой, конечно, никакого сравнения. Что уж там.
— Подлиза, — криво усмехнулась Лера. — А Ольга не из-за этого от тебя ушла?
— Нет, что ты… Я и с Валей, и с Инной… Уже после того как она меня бросила…
— Короче, Дюха… Я тебя предупредила. Если что — не обижайся.
— Лер, даже не думай. У меня теперь, на другую… Да просто не встанет. Уж поверь.
Он встал с колен и сел на кровать рядом.
— Ну вот. Я тебе признался. А теперь давай выкинем это из головы. Может быть и не надо было рассказывать. Но я не хочу, недомолвок. Только, Лера, я тебя прошу… Ты против Витьки, Ксанки и Нинки ничего не предпринимай, ладно? А то ты прямо так страшно говоришь — "убью".
Лерка презрительно сморщила носик:
— Дюш, да они мне теперь нахрен не нужны. Пусть они с Витькой шоркаются, хоть до костей сотрутся. Они мне не подруги. Всё. Уже не подруги. И Витя этот преподобный мне теперь никто. Плевать я на них хотела. Сейчас прям! Побегу мстить! Ага! Да пошли они… Я лучше на тебя время потрачу. Я лучше подумаю, как нам с тобой жить. Я лучше тебя лишний разок соблазню.
Андрей, нравоучительно так, произнёс:
— Это «лишним разком» не бывает!
— Вот и я так же думаю. А насчёт этих баб,. .. — она глубоко вздохнула и шумно выдохнула, — ты не волнуйся. Я тебя простила за них. Честно.
— Ну и молодец. Ну и умница моя. Пойдём, я тебя покормлю. Там, наверное, пельмени уже сварились. Одень что-нибудь нормальное.
Когда сели за стол перед парящими пельменями, Андрей предложил:
— Давай дальше. Откровенничай.
Сестра замерла на секунду, потом спросила:
— А ты за мной никогда не подглядывал?
Андрей оторопел:
— В смысле?
— Ну… В ванной, в туалете, или когда я переодевалась.
— Нет, Лер. Не было такого. Честно.
— А почему? Тебе было неинтересно?
Андрюха даже удивился:
— Как это не интересно? Ты знаешь… Я всегда хотел посмотреть и потрогать твои титечки. Твои титечки мне всегда казались самыми красивыми. Иногда так хотел, что самому страшно было. Вдруг не выдержку. Потрогаю. И всё испорчу. Сестра, ведь. А ты на меня обидишься…
Лера грустно усмехнулась:
— А я вот подглядывала. Я трогала твою пиписку…
— Когда это? — несколько опешил Андрей.
— Это я в шестом классе училась… Помнишь, ты мне сказку читал? Про принцессу. Ну, где рыцарь приставил лестницу, а принцесса её в окно затянула, чтобы он не залез…
— Аа, — догадался брат, — это фантастика какая-то была.
— Ай, неважно… Ну вот… А когда ты уснул, я тихонько взяла фонарик, стянула трусы и посмотрела. Страшно было, просто жуть. Но так интересно, что я не удержалась… Потрогала… И потом ещё раза три так смотрела. Один раз даже лизнула. Он у меня, прямо в руках, как раздулся! Стал такой твёрдый. Вот где я испугалась!… Больше не смотрела. Боялась.
Андрей зафыркал, засмеялся:
— Да, сестричка, ты у меня ещё та проныра.
Потянулся через стол, чмокнул куда-то в глаз:
— Ладно, это, солнышко, не страшно. Если бы ты тогда попросила, я бы тебе сам всё показал и рассказал. Должен же был кто-то тебя просветить.
Лера продолжала:
— То, что я хочу от тебя ребёнка, я тебе уже говорила… А ещё я, Дюша, боюсь. Весь мир против нас. Узнают, что мы с тобой… — житья не дадут. Все, как шавки набросятся.
— А мы будем осторожны. Мы же с тобой, Лерочка, не дураки. А если где и проколемся… В конце концов, уедем за бугор, подальше от всех.
Он махнул рукой:
— Ай, Лера, не бойся ты ничего. Никто нам не сможет помешать.
Лера быстро доела пельмени.
— Я — всё. Пошли.
— Куда?
— На кровать. Поваляемся.
— Лер, придётся отложить до вечера. Сейчас на склад Валя подъедет. Она один контейнер перегрузит. Ты мне поможешь?
— Это "та" Валя?
— Да Лерочка, это та… Ты мне поможешь?
Она тяжело вздохнула:
— Конечно, помогу. Буду помаленьку входить в курс дела.
Когда покупатели подъехали к складу, Андрей с Лерой уже с полчаса там занимались. Андрюха, переоделся в робу и, переставляя кран-балкой контейнеры как шахматы, подтащил "Квантовский" поближе к выходу.
Документы распечатали заранее, дома. Подготовились.
Пока фура, ворочаясь в ограниченном пространстве, спячивалась под погрузку, подкатила и Валентина Владимировна, на своём "Порше".
Лера подёргала Андрея за рукав:
— Машина — как у тебя.
Андрей усмехнулся:
— Похожа, немного. И цвет совпадает. Только у меня Мазда за лимон двести, а у Валентины — Кайена, за шесть с половиной.
Лера, подняв бровки, посмотрела на подъехавший Порш, на Андрееву машинку, на Андрея.
— Что — такая крутая баба?
— Да, Лерочка… Баба — зверь.
И он пошел встречать компаньонку.
Логист вышла из машины, оглянулась на грузчиков, и убедившись, что они зашли внутрь склада, быстро чмокнула Андрея в щеку.
Лера, стоящая у ворот нахмурилась, сжала губы, глянула исподлобья.
Валентина увидела девушку, спросила:
— У тебя помощница появилась?
— Да, Валечка, помощница. И моя невеста. Валерия…
Женщина замерла от неожиданности, но быстро взяла себя в руки. Оценивающе оглянулась на Леру.
— Красивая. Поздравляю. У тебя хороший вкус.
В спокойном голосе промелькнули горькие нотки.
— Значит, собрался жениться?
— Да, Валя. Я хочу семью, детей. Чтобы дома встречала любящая женщина. Умная, добрая, хозяйственная.
— А я значит — второй сорт?
— Валя, ну зачем ты так. Если бы мы могли быть вместе… Но ты же не уйдёшь от генерального директора к мелкому комиссионеру. Правильно?
Валентина прищурилась:
— А может быть и ушла бы.
— Валь, я же не мальчик. Не надо так… Ты никогда не променяешь карьеру, мужа и детей, на меня. Ты мудрый человек. Сама себе жизнь ломать ты не станешь. А я хочу женщину, которая принадлежит только мне.
— Все вы мужики, собственники, — скривилась Валентина.
— Ну что, — спросил Андрей, — начнём считать коробки?
— Вообще-то я не коробки считать приехала, а просто к тебе. Теперь вижу — зря. Мда… Прискорбная новость. Ну ладно… Давай перегружай товар, а потом мы с тобой ещё маленько поговорим.
Когда весь товар был пересчитан и перегружен, накладные переданы, а акт приемки-передачи подписан, Валентина Владимировна скомандовала своим мужикам:
— Так… Заезжайте на базу и ждите меня. Я чуть позже подъеду.
И Андрею:
— Пойдём — поговорим.
И они втроём уселись в углу склада за столиком.
Валентина начала:
— Ну что, Андрей Евгеньевич, давай говорить о комиссионных.
— Хорошо. Давай поговорим. Сколько ты хочешь?
— Десять процентов с оборота.
У Андрея челюсть отпала. Валентина усмехнулась:
— Что, много? Ну, так это стартовая цена. Предлагай свои условия.
Андрюха несколько ошарашено хмыкнул:
— Если хочешь серьёзно договариваться, давай плясать от моей маржи. Мы с компаньоном сами по десять получаем.
Валя, что-то прикинула, прищурив один глаз, подсчитала в уме, удивилась.
— Так ты, что — по сто сорок рублей за килограмм на Украине берёшь? Интересненько!… Где это ты накопал такой "Клондайк"?
Андрей усмехнулся и проигнорировал вопрос.
— Валентина Владимировна, я предлагаю тебе десять процентов с моей маржи.
— И сколько это будет?
Андрей постучал на телефонном калькуляторе.
— С сегодняшней партии — двадцать пять тысяч двести.
— А если двадцать процентов?
— Валя, тогда мне работать не имеет смысла. Я плачу за аренду склада, за доставку от границы, отстёгиваю своему,. .. — сделал вид, что чуть не проговорился, — хм, хм… за быструю и беспрепятственную растаможку… Десять процентов от моей части накрутки это максимум.
— А ты не боишься, — прищурилась логист, — что я перехвачу у тебя поставщика?
— Нет, Валечка, — «успокоил» Андрей, — перехватить не получится. А если ты и выйдешь на них сама, то тебе всех людей придётся покупать. И они с тобой будут не так щедры, как со мной. Ты банально поиграешь в деньгах.
Валентина приподняла вопросительно бровь:
— Родственники?
— Да, родственники. И на фабрике и на таможне. Иначе — никак.
Валя хмыкнула, опёрлась локтями на стол.
— Значит десять процентов — окончательная цена нашего устного соглашения? Ладно — по рукам. Но ты, по дружбе мог бы и подвинуться. Мы не чужие всё-таки.
Андрей вздохнул печально:
— Валя, я знаю, что ты отличный психолог. Только давай не будем акцентировать вопросы морали. Ладно? Сейчас речь идёт о суммах, о бизнесе. Какая уж тут нравственность.
На том и остановились.
Перед тем как уехать, Валентина Владимировна похвалила Валерию:
— Она у тебя умница. Промолчала весь разговор. Впитывает науку.
Потом обратилась к Лере:
— А ты,. .. — вспомнила имя, -. ..Валерия, держись за этого мужика. Таких больше нет. Другого такого не найдёшь.
Лера спокойно кивнула:
— Я знаю.
Валентина наклонилась через стол, поцеловала сидящего Андрея в губы, развернулась и пошла к машине.
Андрей ещё немного поперетаскивал контейнеры.
Закончил, подошёл к Лерке.
— Фух, на сегодня — всё.
Потянулся обнять, но та отстранилась.
— Дюша, не надо. Не трогай меня сейчас.
Андрей понятливо покивал.
— Ладно. Я только переоденусь и поедем.
Когда уселись в машину и Андрей некоторое время прогревал двигатель, Лера пожаловалась:
— Устала. Вроде ничего не делала. Только считала, да птички рисовала.
Усмехнулась:
— Как ты там сказал? "Не нужно акцентировать вопросы морали"… Блин! Ну, ты — политик. Хоть записывай.
Потом как-то обеспокоено спросила:
— Слушай, а вот это вот… Вот этот разговор, это и есть бизнес? Вот так всё и делается?
Андрей тронул Мазду и покатил между боксов.
— Да, солнышко, именно так всё и делается.
— Везде?
— Не знаю. Скорее всего — везде…
— А то, что нам в институте говорят, это что — всё зря?
— Ну почему же зря? Там всё правильно говорят. Только это — теория. Но её тоже знать надо. Ты обратила внимание, как Валентина быстро сориентировалась?
Посмотрел внимательно не сестру.
— Лер, тебе плохо?
— Да, Дюша… Я понимаю, что она с тобой простилась. Я понимаю, что у тебя с ней больше ничего не будет. Но почему-то больно… Больно и обидно… А в чём она сориентировалась?
— В том, что если нет возможности получать от меня удовольствие, то надо получить деньги. Мгновенно сообразила… Другая бы скандалила, кричала, оскорбляла. Психанула бы. Уехала с обидой. Валя — нет… Железная выдержка… Вот это и есть — настоящая бизнес-леди. Она никогда не теряет голову. И ни при каких обстоятельствах своего не упустит. Ни-ког-да.
Андрюха прищурился, вздохнул и зарулил направо, на стоянку у торгового комплекса "Водолей".
— Ты куда? — поинтересовалась Валерия.
— Надо вот сюда зайти. Там есть бутик, где продают джинсы… Да и так просто… Походишь, посмотришь, развеешься, настроение поднимешь.
Купили двое джинсов. Одни — синие. Такие же, как те, которые она Витьке бросила. И одни — чёрные. Побродили по этажам.
Наткнулись на павильон "Сибирское золото". И Лера выбрала себе золотые серёжки и колечко. Чего с пустыми ушами и пальцами ходить.
Рядом Андрей увидел аптечный отдел. Зашёл туда и купил большую детскую клеёнку. Лера сначала удивилась, но быстро догадалась — зачем. Одобрила.
Потом Лера увидела кафе-мороженное и потянула туда брата.
Посидели, посмаковали разноцветные холодные шарики.
Андрей спросил:
— Ну как, полегчало?
Лера посмеялись:
— Это ты меня шопингом лечишь?… Да, полегчало. Ну, что — поехали домой?
— Погоди, надо ещё заехать в "Снежную королеву". Курточку тебе купить. Там большой выбор.
Заехали в магазин на Ореховом бульваре и выбрали кожаную куртку. Не такую, как была раньше, а подлиннее. Андрей тихонько напомнил сестре, как она стояла перед ним в лесу, со спущенными штанишками и голой спиной. Лера без затей выбрала примерно такую же, но длиной до бёдра.
Зашли в отдел шуб.
Девочка-продавщица помогала Валерии перебирать товар, пока та не наткнулась на светлую шубку из норки.
Она вертелась перед зеркалом.
— Ты смотри — как сидит. Как специально пошита.
Продавец тоже хвалила;
— Шубка на вас отлично смотрится.
Ну и правда, Лера в ней выглядела как куколка.
— Тут капюшон видишь какой удобный, — нахваливала сестра.
— Лер, она, конечно, красивая. Ты в ней, как снегурочка. Но,. .. — он склонился к ней, снизил тон, — ты мне, вроде, обещала кучу детей нарожать, а тут опять попа наголе. Ты мне всю свою "рожалку" заморозишь. Давай выберем подлиннее.
Лера со вздохом повесила шубку на место.
Девушка поняла, что им надо. Повела чуть дальше и сняла со стойки как раз такую, как Андрей считал нужным, только чуть темнее.
Лера оделась, повертелась перед зеркалом.
— Тоже неплохо. Но та — лучше. И дешевле.
— Лерунь, давай о деньгах во вторую очередь. Сначала о здоровье. Ладно?
Продавщица, вступила в разговор:
— Вы напрасно так говорите. Эта нисколько не хуже чем предыдущая. Прекрасно смотрится. Берите-берите. Не пожалеете.
Лера придирчиво просмотрела всю шубку, проверила все швы, повзъерошила весь мех. Изъянов не нашла. Покивала:
— Берём.
— Так, — подвёл итог Андрюха, — куртка, это на раннюю осень, норка, на позднюю. Тогда пойдём и посмотрим дублёнку тебе на зиму.
Продавщица заулыбалась, (наверно получала премию от продаж) повела их к дублёнкам.
Тут Лера остановилась.
— Дюш, мы домой, в Ростов, когда поедем?
— Завтра и послезавтра развезу товар, и в пятницу можно съездить.
— Тогда не надо дублёнку. Я дома мамину заберу. Она же мне как раз. И она мне нравится. Жалко пятьдесят тысяч отдавать. Это же четверть нашего дома.
— Какого дома? — удивился брат.
— Ну, того, который мы построим.
— Не четверть, конечно, — посмеялся Андрей, — но ладно. Я тебя понял. Договорились.
— Знаешь… Я, раньше, как начну мамины вещи перебирать, так реву. А теперь, думаю, она рада была бы, что я её одежду ношу. Она бы одобрила. Я теперь всё её заберу и буду носить. Часть её всегда будет со мной…
На том и порешили.
Забрали курточку и "норку", и поехали домой, по дороге затарившись продуктами в шесть пакетов.
Когда Андрей, отогнав машину на стоянку, вернулся домой, Валерия всё вертелась перед зеркалом в новой шубке.
— Правда, хорошо?
— Да золотце, выглядит красиво и сидит на тебе как влитая. Довольна?
— О-о-о, да!
— Больше не обижаешься?
Лера обняла его, чмокнула.
— Да я бы и без шубы не обижалась. Вот только потратились, блин…
— Лера, давай я тебе объясню… У меня есть деньги, есть возможность их заработать и есть любимый человек. Какой вывод?
— Понятно. Но транжирить всё равно не надо.
— Тут всё зависит от уровня доходов, — философствовал Дюха. — Сколько я, по-твоему, получу вот с этих четырёх контейнеров?
Лера неопределённо пожала плечами.
— Миллион, сто шестнадцать тысяч, — озвучил Андрей.
— Ни фига себе! — вскинулась Лера. — Мне надо срочно к тебе подключаться!
— Это — правильно, — согласился брат. — Это — надо… И надо что-то съесть. Пошли готовить какую-нибудь еду.
И они, переодевшись, пошли на кухню.
Покошеварили основательно. Сготовили и первое, и второе.
В процессе готовки всё время случайно задевали друг друга, толкаясь на кухне. А частенько и вовсе не случайно. И превратили поварские заботы в этакий полуинтим. Со множеством касаний и намёков.
Перекусив, с пылу с жару тем, что сами приготовили, они посидели на кухне и поговорили о всяких пустяках. Вспоминали смешные случаи.
Лера заложила руки за голову, потянулась и зевнула.
Да так сладко, так соблазнительно выгнулась, что Андрей не выдержал, обнял, загулял поцелуями по шейке, по подбородку, по щекам.
Лера немного отстранилась.
— Ты же сейчас начнёшь меня целовать?… Везде? А этот мудак лапал меня своими граблями. Пойду, помоюсь.
— Меня с собой возьмёшь?
Она заулыбалась довольно:
— Полотенца захвати.
И пошла в ванную, собирая волосы в пучок на затылке.
В ванной они провели больше получаса.
Там у них нашлась просто куча поводов для нескромных, но нежных и ласковых прикосновений.
Они особенно тщательно мыли друг другу свои интимности. Андрей осторожно намыливал Леру, добираясь до каждой складочки. Скользящей пенной рукой перебирая лепестки и волосики. А когда прикоснулся к бусинке, в верхнем уголке губ, Лера зажмурилась, задышала тяжело, прижала кулачки к груди и судорожно свела колени, защемив его ладонь.
Если бы не желание получить нечто большее, Андрюха мыл бы сестричку весь вечер.
Лера, намыливая Андрея, попросила:
— Я сегодня хочу его в рот взять. Разрешишь?
Он хотел спросить — не делала ли она так раньше, но вовремя правильно понял, что не надо таких вопросов. Они могут испортить весь праздник вожделения
А Лера вдруг сама пооткровенничала:
— Витька один раз уговорил взять. Я не хотела. Но… Согласилась… А он сказал, что я неумеха… А твой, я хочу… Дура, да?
— Нет. Ты у меня умница, каких поискать. Делай всё, что хочешь.
Он тихонько поцеловал её в губы и спросил:
— Пойдём на кровать?
— Да, пошли. Хватит уже намываться.
И, завёрнутая в полотенце, поплыла в Андреевых руках в спальню.
Он положил её на постель и спросил:
— Пить хочешь? Может чаю принести?
Лера хохотнула:
— Ну, ты и садист! Сначала раздраконил девушку, а теперь собираешься её чаем поить!
Посмотрела на него с иронией:
— Не надо ничего. Полежи со мной.
И начала обхаживать улёгшегося Андрея мелкими поцелуйчиками, получая такие же в ответ.
Лера прошептала:
— Ты обещал…
Протянула руку вниз, потрогала его окаменелость. Потянула его за ногу:
— Развернись.
Андрей понял. Он перелёг "валетом", а Лера тут же сползла по постели так, что всё необходимое оказалось у неё перед лицом. Сначала она долго рассматривала это "чудо". А потом…
Брат заворожено смотрел, на то, как увлечённо Валерия тискала его дубинку.
Это был вовсе не минет, а нечто, близкое к изощренному истязанию.
Лера уловила его взгляд, смущённо объяснила:
— Давно мечтала…
Он не испытывал от этого особого удовольствия и даже немного обмяк. Но понимал — отнять эту игрушку у ребёнка было бы слишком жестоко. Пусть.
Спохватился. А он-то, что лежит без дела! И впился в Лерину пышку поцелуем, заиграл языком мелодию страсти на девичьем сокровище. Положил Лерино бедро себе на плечо, развернув пошире поле деятельности.
Прошло немного времени и Лера бросила своё занятие. Потому, что стало не до этого. Она стонала, вздрагивала и извивалась, подставляя себя под Андреевы губы. И, наконец, уткнувшись в подушку, закричала, забилась в беспамятстве. Покрылась испариной.
Когда волна безрассудства прошла, Лера, тяжело дыша и всхлипывая, трясущимися губами спросила:
— Дюш… Что ты со мной делаешь?… Что ты делаешь?… Мне же рассказывали… Девки… Так же не бывает…
Андрей, развернувшись и промокая уголком полотенца её невольные слёзы, успокаивал.
— Всё нормально, солнышко. Всё хорошо. Эти… Те, которые тебе "рассказывали", они неправильные… Фригидные, наверно… А ты у меня… О-о… Ты у меня знаешь какая?…
— Какая?
— Выдающаяся. Лучшая. Единственный экземпляр…
Лера ослабевшей рукой погладила его по голове.
— Иди — умойся. Забрызгала всего…
Когда Лера отдохнула, пришла в себя, на неё напало игривое настроение.
Она наскочила на Андрея, как разыгравшийся котенок, щекоча и пощипывая его. От избытка чувств грызанула брата за ухо.
— Лер, ты что?! Я же тебя сегодня кормил.
— Значит — мало кормил.
— Я смотрю — ты опасная женщина.
— Да вот нифига я не опасная. Я знаешь, какая добрая. Вот только попробуй, блин, сказать, что я не добрая, — погрозила кулачком. И опять — Ам! — укусила его, теперь уже за плечо.
Андрей выскользнул из-под неё, Она метнулась руками, но промахнулась, ухватила только воздух. Брат соскочил с кровати и оказался в недосягаемости для Леркиных зубов.
— Лер, если ты меня до смерти загрызёшь… Я тебя… Я тебя, за это, в Ростов не повезу.
— Повезёшь-повезёшь. Куда ты денешься.
Лера выпрямилась, стоя голышом, на коленях на постели. Подбоченясь и с хитрованной физиономией, строго ткнула пальчиком перед собой:
— Подойди ко мне! Ближе! Ещё ближе!
Набросилась пантерой, схватила, попыталась свалить на кровать. Боролись.
Ну как боролись? Как можно бороться? Она — весом максимум шестьдесят, и он — девяносто пять. Конечно, он поддавался. Делал вид, что не может с ней справиться. Уронился на постель.
Лера уселась сверху, победно взвизгнула. Нависла над ним титечками.
Андрей поднял голову и попытался ухватить губами розовый сосок, но Лера повела плечами и он промазал.
Попытался ещё раз. Опять промахнулся.
Валерия издевательски над ним сюсюкала:
— У-тю-тю. Бедная деточка, хочет титю пососать. И никак не может поймать… Оп! — она опять увела в сторону свой бюст.
Закачала перед ним пальчиком и менторским тоном, с лукавой усмешкой, поучала:
— Нет. Нет. Нет. Ты всё неправильно делаешь. Ты должен сосредоточиться. Ты должен как следует прицелиться. Ты должен…
— Лера, — перебил Андрей, — не надо так пальцем мотать.
— Это ещё почему?
— У меня от него голова кружится, — валял дурака Андрей.
И воспользовавшись замешательством, поймал-таки губами розовый шарик, присосался.
— Ну… — протянула сестрёнка, — Так нечестно.
Тут он почувствовал, что за его плоть ухватилась Лерина ладошка, и задвигала, закрутила игрушку. Спросил с подозрением.
— А это что?
— Это я скорости тренируюсь переключать, — объяснила Лера.
Андрюха из последних сил старался не заржать.
А Лера, с напускной озабоченностью, бормотала:
— Какой-то он у тебя холодный… Надо его согреть. Надо его куда-то в тёплое место засунуть.
Андрюха с энтузиазмом согласился:
— Да! Да! Его обязательно надо в тёплое! О-бя-зательно!
— О! Я придумала! — хитро улыбалась наездница. — Ну-ка, ну-ка…
Она привстала на коленках, рукой направила рычаг и медленно села на него.
Блаженного вздохнула:
— А-а-х.
Тихонько ёрзая, спросила:
— Ну как? Тепло?
— О, да! — восторгался Андрюха, трогая Лерины груди, — теперь я за него спокоен.
Что в этот момент между ними происходило?
Что они чувствовали?
Любовь, нежность, страсть, теплоту и полное доверие?
Да, да, да.
Но ещё и то, что не высказать словами. Не придумали ещё для этого название.
Это даже не счастье. Это такая штука, из которой счастье — рождается.
Это, то восторженное состояние, когда два человека, мужчина и женщина, растворяются друг в друге. Нет-нет, не в процессе близости, а просто вот так, полностью обнажив себя друг перед другом. И тело и душу. Когда нет смущения, нет запретов, нет канонов морали. Есть только они, и их непреодолимая тяга друг к другу.
И всё это выливается в блаженный восторг, от возможности быть полностью открытым перед любимым человеком.
Абсолютная свобода.
И абсолютная зависимость.
Андрей приподнял голову, снова попытался коснуться губами Лериной груди, но не дотянулся в таком подчинённом положении до лакомства. Тогда он взял её руку и стал целовать. Сначала ладошку, потом начал перебирать пальчики, потом перешёл на тыльную сторону.
Лера не прекращала плавно двигаться. Она, закрыв глаза и прикусив губу, в моменты наибольшего проникновения, слегка морщилась и постанывала.
Андрей губами скользил по Лериной руке, и, в какой-то момент, она вздрогнула, охнула и отдернула ладошку от его губ.
— Что, Лер?
Она прошептала:
— Не знаю.
Андрюша догадался о причине. Он уже исследовал всё Валерино тело и никак не мог найти на нём ту точку, тот выход нервных окончаний, которые называются "эрогенной зоной".
Нет, стандартные-то все на месте. И работают прекрасно. Но должны же быть нестандартные! У Ольги — есть. У Насти тоже. А у Леры, что?
Он попросил:
— Лер, дай мне ручку.
Она послушно вернула ладошку. Ей было не до тонкостей. Она сосредоточенно шевелилась, стараясь извлекать из этих движений максимум наслаждения.
Андрей вспомнил, какого места касался и снова поцеловал у костяшек.
Ничего.
Он задвигался губами вокруг замеченного места. Когда прикоснулся к местечку между средним и безымянным пальцами, Лера снова вздрогнула, но руку не отняла.
Тогда Андрюха раздвинул ей эти пальчики и лизнул между ними.
Вот тут всё и случилось…
Лера ахнула. Снова резко выдернула руку и упала на Андрея, судорожно пошевеливая попкой. Через секунду привстала, снова сунула ладошку с растопыренными пальцами к его лицу. Попросила шёпотом:
— Ещё.
Андрей, довольный, как кот, от своей находки, повторил.
Лера снова охнула:
— Да что же это!…
Тогда он, не отдавая ей ладошку, стал целовать и полизывать это секретное местечко без перерыва.
Лерочка сначала дёргала руку, пытаясь отнять её. А потом вдруг снова упала на него всем телом, забилась как пойманная птичка, заколотилась попкой об брата. А он не отставал — помогал ей своими движениями. Свободной рукой прижал к себе, загладил по пояснице. Зашептал ласковое, нагнетая темп.
И тут взрыв. Нет, не за окном и не в метро. В постели.
Лера выпрямилась так резко, что вырвала ножками из-под них простынь, измяла её в гармошку. Оскалилась, зажмурилась, захрипела. Вцепилась ногтями в Андрюхины плечи. И закричала — завыла.
Сама же себя испугала и, уткнувшись лицом Дюшке в грудь, мычала, не позволяя крику выходить наружу.
А её тело пульсировало внутри и билось мелкой дрожью снаружи.
Ситуация снова пошла в разнос. Никто ничего не контролировал.
Андрюха, прижав Валерию, рычал, скрипел зубами и тоже трясся как припадочный, заливая Леру своим семенем до боли в мошонке.
Потом — пустота.
Всё кончилось… И ничего… Ни мыслей, ни ощущений, ни желаний. Оба выпали из действительности и валялись как два половика. Она сверху, он снизу. Без движения и без сил. С растерзанной психикой.
Медленно-медленно приходили в себя, обретая сознание. Чувство соприкосновения, зрение, слух, ориентация, все включалось постепенно и последовательно.
Когда реальность окончательно вернулась, у Андрея внутри разлился теплый и светлый восторг. Захлестнула потребность сделать для своей женщины что-то хорошее, большое, нужное ей и приятное.
— Леруньчик, — зашептал он, — как я тебя люблю. Так бы и жил, прижав тебя к себе. Так бы и ходил с тобой в обнимку.
— Ну, и ходи…
Лера приподняла голову, поцеловала его в подбородок и снова, без сил, уронила ему на грудь.
— Лер, скажи мне — чего ты хочешь больше всего? Я всё сделаю. Поверь — всё.
— Полежи тихонько, — прошептала Валерия.
Он понял. Пошарил рукой, нашёл полотенце и, сколько мог дотянуться, накрыл им вспотевшую Леру.