Глава пятая, в которой Анька не рассчитала сил.
Аня не торопилась домой — погода благоприятствовала прогулкам и располагала к продолжительным раздумьям наедине с собой. Сейчас она сидит на лавочке, бесцельно разглядывая прохожих и те отвечают ей взаимностью — кто-то застенчиво отводит взгляд, кто-то сворачивает шею, до последнего любуясь вызревшей красотой малолетки. И есть отчего — если в коротеньких джинсовых шортиках, настолько небрежно обрезанных, что стали заметны мешочки карманов, сидеть, составив пятки на краю лавочки, со стороны открывается многообещающая картина.
Нет, сальные взгляды притягивают даже не тыльные участки бедер, обычно настолько нежные, что у болеьшинства зрелых легкомысленных особ в первую очередь получают изъяны обвисающей кожи. Берите ниже — тонкие лохмотья вокруг шовчика при этом положении ног настолько сильно впиваются в тело и так не значительно прикрывают наготу, что пухлые валики половых губок выпячиваются по обе его стороны. Поверьте, это даже не раздвоенный персик, обтянутый тончайшей материей лосин — здесь не оторвать глаз, пока ноги помимо воли не унесут на достаточное расстояние.
Трудно разобраться, своей ли позой Аня восполняла недостаток мужского внимания или еще раньше — при выборе туалета, но свои плоды это определенно принесло. Трое молодых людей в спортивных костюмах выбились из общего строя с виду благоразумных и дальновидных, а на самом деле застенчивых и нерешительных мужчин. Двое из них ловко подсели по обе стороны нашей плутовки, а третий, самый словоохотливый, опустился на корточки прямо перед лавочкой. Да, талант к переговорам вознаградил парня лицезрением Аниной промежности — девушка так и не сдвинула ног и не опустила их на землю.
— Привет, отдыхаешь? — начал спикер с дерзкой, уличной интонацией, — как сама?
— Норм, — коротко ответила Аня.
Она с надменной отстраненностью смотрела в сторону и надувала розовый пузырь бабл гам, свидетельствуя о недостаточной настойчивости со стороны кавалеров. Наряд девушки экзотичными шортами еще не исчерпал своей чарующей изысканности — рубашка, подвязанная снизу узлом по-техасски, тоже таила не мало загадок. Расстегнутые сверху четыре пуговички открывали взгляду не малый простор — лакомая впадинка между упругих округлостей, нежных и бронзовых от загара.
— Анютка, заработать хочешь? — уличный переговорщик сплюнул сквозь зубы себе под ноги, — вечером у нашего кореша днюха, хотим ему подгон взгреть. Придешь?
— Скока? — поразмыслив минуту, спросила равнодушным тоном девчонка.
— Чирик.
— Он один будет? — недоверчиво спросила Аня, пронзительно посмотрев на собеседника.
— Малышка, не парься, зуб даю, никто не обидит, — авторитетно обещал парень, — оттянемся хорошенько, потом закроетесь с ним в комнате.
Прореха в верхнем ряду пожелтевших зубов послужила плохим залогом пацанского слова, уж не этот ли самый зуб уже пал жертвой нарушения условий какой-нибудь сделки? Аня хмыкнула, надула розовый пузырь и с хлопком его лопнула, улыбка просилась на ее личико и не нужно было обладать особой проницательностью, чтобы прочесть в этих чертах полное и безоговорочное согласие. Деловой молодой человек встал, растерев затекшие с непривычки ноги (сидение на корточках требовало многолетних тренировок курсами по 5, 10, 15 лет), его спутники нарочито сопроводили взглядом благородную шейку мадемуазель (вернее то, что ниже воротника) и с достоинством покинули место переговоров.
* * * * *
Вечером Аня в своем нарядном облачении отправилась на богемную вечеринку, если верить увещеваниям уважаемого в тесных кругах гражданина. Гулкое отдаленное эхо, с натяжкой напоминающее музыку, слышалось даже на первом этаже зачуханного подъезда и чем выше девушка поднималась по ступенькам, тем вернее мелодичность сменялась бессвязными рыками. В квартире звуки из Веги уже нисколько не напоминали музыку и ненадолго облагораживались только с песнями Гражданской обороны.
Много людей, большинство из них Анины знакомые, кто ближе, кто дальше, но каждый знал ее и род ее ремесла. Большая часть почтенной публики кучковалась в большой гостиной, настолько ободранной и замусоренной, что трудно было предположить здесь место жительства хоть кого-то из присутствующих здесь, не страдающих сентиментальностью и любовью к чистоте, уважаемых мужчин. Впрочем, присутствовали среди богемы и дамы, большей частью Анькины ровесницы. В действительности отвратительная картина человеческой испорченности.
Сам именинник, чью счастливую звезду прославляли собравшиеся оказался незнакомцем, возможно, с другой части города. Молодой мужчина, вытянутый и сутулый, что не являло препятствий для безмерного уважения бродяжьей братии, мало говорил, а все чаще улыбался и принужденно соглашался опрокинуть рюмку за собственное здоровье. И чем чаще он уступал своим доброжелателям, тем словоохотливее становился и увереннее запускал руку на талию сидящей рядом Аньки.
Разумеется, не обошлось без того, чтобы братья по разуму объявили всей честной компании, каким щедрым подарком они облагодетельствовали виновника торжества. Но лишнего внимания и привилегий Аньке это не принесло, да и сам виновник не смел воспринимать ее иначе как гостью. В разгар мероприятия именинник уже позволял себе прижимать свой подарок за талию и что-то шептать на ушко, но пьяных слов было не разобрать, возможно, мощные колонки Веги были тому виной. Пока молодой мужчина еще держался на ногах, Аньках исключительно из корыстных побуждений соблазнила его оставить компанию — не дармовое же вино держало ее среди этой шумной богемы.
— Меня Аня зовут, — крикнула девушка на ухо пригнувшемуся мужчине, когда они вышли в коридор и плотно закрыли дверь.
— Кирилл.
— Пойдем куда-нибудь, уединимся… — Анька торопила клиента.
За десятку она была готова отработать сполна, не ограничиваясь оральными утехами. Преисполненная энтузиазма, Аня тащила за руку Кирилла, заглядывая в каждую обещанную комнату. Если учесть, что прокуренных комнат приходилось осмотреть всего две, а людей в них предавалось медлительным беседам предостаточно, зуб утреннего переговорщика был под угрозой. Аня заглянула в сырую ванную, щелкнула выключателем и встала, уперев руки в бока. Та еще картина — желтая ванна с ржавым днищем, серые от выпавшей плитки стены, половинка от некогда овального зеркала над стальной раковиной. Была-ни-была, Анька вошла внутрь и защелкнула дверь на хлипкую щеколду за спиной Кирилла.
— Ну что, как ты хочешь? — голос обозначился искренней любезностью, — могу для начала пососать.
Кирилл не ответил, пошатываясь на месте, он вцепился пальцами в узелок на рубашке Ани и безрезультатно тянул вместо того, чтобы аккуратно распустывать. Когда удалось справиться, не без помощи Анькиных ловких пальчиков, молодой мужчина несколько секунд глазами пожирал пышные, вздернутые молочные бидоны с аккуратными розовыми бутончиками. Потные ладошки накрыли эти сокровища — удовольствие осязания этих богатств пересилило визуальное наслаждение. Пальцы словно по клавишам надавливали на мягкую, пуховую плоть грудей, но избегали по зову страстей грубо сжать нежное, белоснежное чудо.
Кириллу пришлось согнуть ноги и еще сильнее ссутулиться, чтобы приложить лицо к Аниной груди. Он утыкался то в одну, то другую сиську, то вдруг зарывался носом между ними, всасывал губами соски, а потом ладошками подбирал свисающую массу или сдавливал ее с двух сторон. Будет лукавством сказать, что Ане не нравился такой заработок, наоборот — исключительно чувство неутолимой жажды имело единственный благовидный предлог для своего удовлетворения. В любой стране люди не осудят проститутку за ее нужду, ненасытная нимфоманка же никогда не найдет понимания.
Аня сдерживала стоны, сохраняя статус куртизанки, невольно проданной по стечению жизненных обстоятельств. Кирилл был опьянен, нет — алкоголь выветрился из его дыхания, это был другой наркотик. Бессознательно он вжимал лицо в мягкие сиськи и подтягивал руками девичье тело, уложив липкие от пота ладони на не менее сдобные булки. Под короткими шортиками пальцы безошибочно ощущали складки между округлыми ягодицами и упитанными бедрами. Подарочек пришелся по вкусу, именинник даже не сумел в полной мере воспользоваться всеми его достоинствами — не находил в себе сил прекратить ощупывание и лобзание.
Через силу Анька протиснула руки, чтобы расстегнуть единственную на своих с позволения сказать шортах пуговицу и стянуть их. Когда Кирилл увидел, наконец, беленький лобок с бесцветными завитушками, остаток разума в ту же секунду улетучился. Он опустился на колени, вдохнул тонкий женский аромат и любовно уставился на раскрытые розовые лепестки. Скромный лоскут джинсовой материи уже лежал на полу и Аня имела возможность раздвинуть ноги, чтобы наилучшим образом представить свою девочку одурманенному клиенту.
Пришлось даже уступить и позволить ему провести языком и даже поцеловать прямо в губы, что, конечно же, не доставило "невольнице" никакого удовольствия. Но этот образ действий не продержался и минуты, скоро Аня извивалась и громко стонала под натиском мужского языка. Сиськи без мужского внимания уныло висели всей своей тяжестью над головой Кирилла.
Истинные инстинкты пробудились в мужчине и заставили руки не прижимать пышный зад навстречу языку и тыкающемуся в розовую топь носу, а обеспечить собственное удовольствие. С трудом он оторвал пуговицы на джинсах и извлек эрегированный до синевы шланг. В тесном пространстве сырого помещения парочка с трудом развернулась и Кирилл присел на край ванной. Даже удалось податься длинной спиной назад, чтобы упереться плечами в стену.
Аня обомлела, увидев так близко изуродованного монстра — с двух сторон под кожей со шрамами топорщились словно уши необъяснимые шарообразные утолщения. Картина была устрашающая, но она безумно возбудила Аньку — такое чудовище способно не на шутку растянуть Анькину видавшую виды пизду. Она даже не подумала взять эту штуковину в рот, нет, не побрезговала — она тряслась от желания поскорее ощутить это в себе. Взгромоздилась на край ванны, держась за плечи и тщедушную грудь Кирилла, присела над головкой и сразу опустилась.
Слишком неудобно в этом положении смаковать и миндальничать, мягко насаживаясь на хуй. Она просто бухнулась всей массой и взвыла — кривой ствол вонзился, растягивая нежные, влажные, волнообразные стенки влагалища. Во всех красках Аня ощутила преимущества шаровидных вкраплений — того, как они стимулировали чувствительную плоть, невозможно было добиться обычным, даже самым крупным членом. Медленно двигаясь, соскальзывая пятками с покатого края ванны, она кайфовала даже от самого незначительного шевеления этого монстра в канале влагалища.
Аня кричала, ловила ртом воздух, мотала головой из стороны в сторону. Она делал все, чтобы мы поверили, что именно сейчас она готова отдать ребятам их десятку. Мало того, она готова была доплатить десятку сверху, лишь бы подольше не слезать с этого изуродованного члена. Ее аппетитные сдобные булочки терлись о волосатые, худые бедра мужчины, сжимались и выпячивались, то вдруг поднимались и звонко шлепались. Оргазмы один за другим с короткими промежутками начали сотрясать тело Ани, конвульсии сжимали вагинальный канал и от того чувствительность получала новый импульс от необычной формы члена.
Аня окончательно обмякла, она больше не пыталась глубоко дышать, мутные зрачки закатились вверх. Кирилл тоже пока не шевелился, он чувствовал животом ее раздавленные груди, теплое вялое дыхание на своей шее и единственное, что ему оставалось — насладиться ощупыванием пышной задницы. Он водил ладоням по упругим округлостям и ловил момент, чтобы испустить семя глубоко в нутро растаявшей на глазах королевы. Чувства созрели, мягкая, тонкая волна зародилась глубоко в животе и, нарастая, устремилась вниз. Волна прошла вдоль зажатого в приятном плену ствола и выстрелила мутным, обильным сгустком.