Вольный перевод повести "Discovery of the Moment" англоязычного автора nightshadow
История, которую я собираюсь вам рассказать, может вызвать у некоторых читателей чувство неловкости. Некоторые из вас могут рассердиться или возмутиться. Я хочу сделать кое-что абсолютно, кристально ясным: хотя я виновен в некоторых довольно неэтичных вещах, большинство из которых я расскажу в этой истории, на самом деле я не плохой человек. Я очень люблю свою жену и дочь, как и подобает хорошему мужу и отцу. Я ни к кому не питаю настоящей злобы. Но кое-что из того, что я сделал, может заставить вас поверить в обратное. Большинство вещей, которые я делал, я делал из типичного человеческого любопытства. Другие вещи… что ж. .. надеюсь, кое-что из того, что я сделал, будет понятно и простительно. Если вы не можете простить мне мои прегрешения или, по крайней мере, просто принять их факт, у меня есть только одно утешение: по крайней мере, вы не сможете привлечь меня к ответственности. Итак, мы начнем сначала с некоторого изложения, чтобы вы поняли мир, в котором я живу (который одновременно и является, и не является таким же, как ваш)…
Некоторые люди теоретизируют, что те вещи, которые находятся вне вашего поля зрения, являются призраками, или порталами в другое измерение, или ангелами из потустороннего. Наука может сказать вам, что это просто ваше воображение. Верующие могут сказать, что это Бог. Язычники могут утверждать, что это духи. Но теперь я знаю, что все они ошибаются.
Для меня все вещи, которые вы замечаете лишь краем глаза, вполне реальны. Просто они не синхронизированы с нами, эти миражи того, что происходит в промежутке между секундами. Муха проносится в двадцати футах от вас, и ваше периферическое зрение видит только долю секунды, в которую муха застыла во времени. Или молекулы воздуха стоят неподвижно. Или проезжающий мимо автомобиль необъяснимо останавливается. Это вещи, которые находятся в движении, повседневные вещи, которые мы игнорируем, потому что наш сознательный ум интерпретирует их как находящиеся в движении — вещи же не могут просто застывать во времени. Но то, что мы видим в этих кратких проблесках сознания, — это то, что мы видим, будто бы мы действительно как бы "застряли" во времени.
С самого детства я замечал за собой такие вещи. Сначала они тревожили мой юный ум. Я не мог понять, что это такое и почему я вижу их более ясно, чем другие люди. И мои родители, неспособные видеть то, что видел я, научили меня игнорировать их и не верить в их существование.
— Ничего страшного, милый, — повторяла мама бесчисленное количество раз, — тебе просто мерещится.
Но я знал, что это не "просто видение". В детстве я часто спорил об этом, к ужасу родителей, пока они не отправили меня к психологу. После нескольких месяцев сеансов с психоаналитиком я поверил в то, что главный врач сказал моим родителям: мой разум видит вещи точно так же, как и все остальные, но он как бы застывает на мгновение в моей голове — как кнопка паузы на видеомагнитофоне. Он приписал это странному проявлению фотографической памяти.
— Относительно безвредно, — сказал он родителям, — он перерастет это.
После целого года лечения он просто убедил меня с помощью гипноза не обращать внимания на мои "видения " и перестать думать о них. Я предполагаю, что при таком лечении люди называют это медицинской "практикой".
Годы и годы прошли со мной под чарами этого психолога. События все еще происходили, но меня учили просто вести себя так, как будто ничего не произошло. На короткое время меня можно было застать "уставившимся в пространство", а потом я тряс головой, как будто пытался ослабить паутину, и продолжал делать то, что делал. Учителя думали, что у меня проблемы с грезами наяву, но эти эпизоды никогда не длились дольше секунды или двух, поэтому они никогда не беспокоили меня по этому поводу, разве что звали меня немного громче, если они говорили со мной в то время о чем-то.
Подруги и друзья просто считали меня несколько странным или "отстраненным". И, находясь под влиянием гипнотического внушения психолога, я не разубеждал их в этом, никогда не споря и не переубеждая, когда кто-то это замечал.
— Ничего страшного, — отвечал я, — просто у меня это с детства, сам не могу объяснить.
Но с возрастом я стал более скептически и цинично относиться к своему странному поведению. Я начал сомневаться в причине, стоящей за этим. Со временем я даже начал бороться с предположением, что мои "эпизоды" не имеют ко мне никакого отношения, и начал сосредотачиваться на них с новой интенсивностью. Медленно, с терпением и сильной силой воли, я начал прорываться сквозь блок гипнотического внушения, и в конце концов оно полностью исчезло. К тому времени, когда мне было далеко за тридцать, взрослому мужчине с красивой дочерью и любящей женой, я снова мог полностью осознавать эти странные моменты застывания времени.
Первый по-настоящему удивительный прорыв произошел со мной, когда мне было 36. Я смотрел последний футбольный матч своей дочери в школе, всего за несколько недель до ее 18-летия. Она играла в футбол с 8 лет и была очень хороша в этом. И я, и моя жена Сара чрезвычайно гордились достижениями нашей девочки в игре и тем, что она сделала для нее как физически, так и эмоционально. Мы, Сара и я, сидели на трибунах, подбадривая нашу дочь Келли, когда она гоняла мяч по полю к воротам команды противника, когда что-то краем глаза привлекло мое внимание. Я не мог точно сказать, что это было, просто размытое пятно, которое привлекло мой интерес. Не думая об этом, я физически повернул голову, чтобы посмотреть на него, и, к моему большому удивлению, он не исчез, как это было, когда я был ребенком.
На этот раз, в окружении десятков людей, эпизод не был эпизодом. Это стало мгновением. Мгновение, когда все остальное прекратилось, и то, на что я смотрел, — какой-то мужчина рядом со мной, окликающий свою дочь на поле, — застыл в идеальной статичной позе. Из его рта не вырвалось ни звука, он даже не пошевелился. Я внимательно посмотрел на него, но он ничего не сделал, словно был замороженный.
Я откровенно смотрел на совершенно незнакомого человека, казалось, целую вечность, но я предполагаю, что это было всего лишь одна или две секунды, самое большее. И пока я смотрел на него, я быстро понял, что все остальное тоже прекратилось. Человек не просто остановился, но все вокруг меня замерло, как будто я застыл в реальности. И как только я пришел к этому поразительному осознанию, время, казалось, вернулось в движение, и человек внезапно снова закричал.
— Вперед, Бетани! Останови ее!
Затем он остановился и мельком взглянул на меня, заметив, что я смотрю на него с отвисшей челюстью. Я проигнорировал это и пожал плечами, смущенно улыбнувшись. А потом снова перключил свое внимание на игру Келли. Я посмотрел как раз вовремя, чтобы увидеть, как она забила мяч в сетку, что вызвало аплодисменты со всех трибун.
— Ты это видела, милый? — воскликнула Сара, в волнении схватив меня за руку, — Какой красивый гол!
Я улыбнулся ей, с энтузиазмом подбадривая нашу дочь. Так поступил бы любой хороший отец. Но даже так, мой разум был немного взбудоражен тем, что я только что испытал. Он гудел от вопросов и возможностей. На переднем плане моих мыслей, даже когда я ликовал по поводу поразительного успеха моей дочери на поле, был главный из всех вопросов: смогу ли я сделать это снова?
В течение следующих нескольких недель я старался как можно чаще воссоздавать свой опыт. Я пришел к выводу, что, приложив некоторые усилия, я действительно могу сделать это снова — неоднократно. И каждый раз, когда я это делал, я узнавал, что могу растянуть продолжительность своих переживаний от нескольких секунд до нескольких минут. Сначала я был просто поражен тем, что обнаружил, поражен тем, как тихо и сюрреалистично все было в "между" моментами. Я уверен, что большинство людей видели телевизионные шоу и фильмы, где время "остановилось" для персонажа, где все замерло, в то время как персонажи могли взаимодействовать со своим окружением. Для всех намерений и целей, это довольно много, что мои переживания похожи.
На первых этапах я просто довольствовался тем, что сидел неподвижно и наблюдал за окружающими вещами, пока учился контролировать свою странную способность. Но по мере того, как мое самообладание росло, я становился смелее и любопытнее. Я начал двигаться и взаимодействовать с этим застывшим миром, среди которого оказывался.
Поймите, что выйти из времени — это не просто сделать это, а потом, скажем, сесть в машину и куда-то ехать. Это было бы практически невозможно. Почему? Потому что, когда я шагаю между одной секундой и следующей секундой (что, по сути, я и делаю — я существую между секундами), сложные химические реакции не могут происходить, а это означает, что газ не может быть сожжен для создания тепла или энергии, а батареи не могут выделять энергию из своих химических реакций. Поверьте, я уже пробовал. Когда я нахожусь "между" (Как я это называю) и пытаюсь использовать все, что требует сложных химических реакций или механизмов, все, что я получаю, — это ничто. Двигатель не заводится, мотор не заводится… вообще ничего не происходит, кроме того, что я сижу и без особой причины поворачиваю ключ зажигания. В конце концов, это хорошо, что я не могу вести машину, пока я нахожусь между ними — в то время как я могу быть в движении, никто другой не может, и вождение в замороженном мире может иметь катастрофические и смертельные последствия. Не говоря уже об использовании оружия.
Но некоторые вещи остаются неизменными. В жаркий летний день жара все еще стоит, но ветра абсолютно нет. В дождливый день капли воды все еще в воздухе, и они все еще могут намочить меня — но они замерзли на месте, как и все остальное. Я все еще могу опустить руку в воду и пить. Странно то, что вода реагирует на меня так, как лужа дегтя реагирует на кого-то в обычное время она густая и устойчивая к изменениям и не течет, если на нее не действует другая сила (я). На самом деле все жидкости таковы. Я еще не пробовал, но полагаю, что мог бы выйти за пределы Времени в тот самый момент, когда кто-то прольет напиток, и не дать жидкости упасть на землю. Но ведь не в этом суть этой истории, не так ли? Вас ведь не интересуют физические свойства Вселенной, когда время стоит на месте, не так ли?
Нет, конечно. Вас интересуют возможные варианты. И, честно говоря, я тоже. Что же мне делать с моим удивительным даром? Ограбить банк? Заниматься анонимным сексом без чувства вины с людьми, даже не подозревая об этом? Узнать секреты богатых и знаменитых? Остановить преступления? Спасать жизни? Это, я полагаю, нормальные вещи, которые человек сделал бы или попытался бы сделать, оказавшись на моем месте. И да, я сделал их все. Ну, за исключением ограбления банка — это оказалось слишком большой проблемой, и я понял, что не могу объяснить, как я внезапно стал чрезвычайно богатым, не предупредив власти. Но иногда мне удавалось выкрасть несколько стодолларовых банкнот, когда у меня не хватало денег. Замороженный мир в трудную минуту может легко превратиться в гигантский банкомат, но я всегда брал деньги в таких местах, где их особенно бы не хватались, например, в крупных торговых точках и казино. Разве это меньшее из двух зол — красть у тех, кто крадет у нас? Этика, признаюсь, стала для меня в последнее время куда более расплывчатой.
К тому времени, когда я смог контролировать, как долго я могу оставаться между ними в течение неопределенных периодов времени, я начал осознавать потенциальные приключения, которые я мог бы иметь. Я могу делать все, что захочу, хорошее или плохое, и никто ничего не узнает. И впервые я понял это в один особенно памятный день, примерно через полгода после моего открытия. Именно в этот день я решил прогуляться по дому и посмотреть, чем заняты жена и дочь. Моя жена готовила ужин, стоя у раковины и нарезая огурцы для салата. Ее рука держала нож как раз в тот момент, когда она собиралась нарезать овощи, и, взглянув на плиту, я увидел замерзшие клубы пара, выходящие из кастрюли с соусом для спагетти. Когда я подошел к плите и понюхал пар, мне было приятно узнать, что я могу сделать это без всяких помех — и пахло это тоже замечательно. Я повернулся к своей застывшей жене, подошел к ней и нежно поцеловал в щеку-поцелуй, о котором она никогда не узнает, но все равно он был искренним.
Я пошел в глубь дома, чтобы найти свою дочь. Проходя мимо гостиной, я увидел, что телевизор включен. На экране застыло изображение Джорджа Клуни. Я думаю, что эта сцена была из повтора "скорой помощи", которая была одним из любимых шоу моей жены. Миновав гостиную, я поднялся наверх, в комнату Келли. Ее там не было, но я знал, что она дома. Единственным логичным местом для нее была бы ванная. Поэтому, ни о чем не думая и ни о чем не беспокоясь, я пошел в ванную, открыл дверь и был удивлен, увидев свою дочь именно там, где я ожидал ее увидеть. Она стояла, согнувшись в пояснице, совершенно голая, и погружала руку в ванну, наполненную чем-то вроде горячей воды. Из носика поднимался застывший пар, и зеркало в ванной запотело от того же самого. Там было тепло и влажно, когда я смотрел на свою обнаженную дочь, и я даже извинился перед ее застывшим телом, не понимая, что она не может ни слышать, ни видеть меня. Секунду спустя я почувствовал себя немного глупо, когда она не отреагировала на мое вторжение, и вспомнил, в каком я был состоянии.
Должен признаться, было поистине удивительно видеть мою дочь в таком интимном, уязвимом состоянии раздетой. Годы футбола и легкой атлетики сотворили чудеса с ее юным телом. Ее кожа была безупречной и имела слегка розовый оттенок под теплым светом ванной. Ее песочно-светлые волосы были распущены и свисали на левое плечо, и я заметил, что у нее был небольшой естественный завиток, который был довольно привлекательным на вид. Ее мышечный тонус, о чем свидетельствовало то, как напряглись мышцы ног при сгибании в талии, был восхитительным. Позволив себе лишь короткую секунду поблажки, я взглянул на задранную попку Келли и отметил, какой упругой она казалась и как красиво обрамляла милые, крошечные половые губки под ней. Я решил, что созерцание красоты пола моей дочери, возможно, заходит слишком далеко.
Я подошел к ней и опустился на колени, чтобы посмотреть ей в лицо. Но именно ее груди, большие и свисающие, когда она наклонялась, действительно привлекли мое внимание. Я была ошеломлен тем, как хорошо развивалось тело моего ребенка, и попыталась примириться с тем, как я пропустила изменения за эти годы. Умом я понимал, что она хорошенькая и привлекательная молодая леди, благодаря всем мальчикам, которые постоянно стучали в нашу дверь, но я не мог по-настоящему оценить, насколько женственной и красивой она стала прямо у меня под носом. Ее груди имели форму большого колокола, когда они свисали вниз и были увенчаны двумя очень торчащими сосками, которые сидели на ареолах размером в четверть. Тонкие голубые вены ползли и ползли под поверхностью великолепных грудей Келли, и я был совершенно очарован тем, как, даже застыв во времени, моя дочь, казалось, обладала такой грацией и уравновешенностью.
Я знаю, что это отвратительно и извращенно с моей стороны, но я ничего не мог с собой поделать. Мое любопытство взяло верх, и мне просто необходимо было узнать, что чувствуют эти чудесные кусочки плоти. Я медленно и осторожно протянул руку, чтобы коснуться одного из этих неприкасаемых шаров, левого, нелепо беспокоясь, что она может внезапно ожить и закричать на меня за это, хотя я знал, что она не может этого сделать, и вскоре я почувствовал, как ее твердый сосок прижался к мягкости моей ладони. Ощущение было совершенно уникальным. Когда я сильнее надавил на ее левую грудь, моя рука полностью обхватила остальную плоть, и я был поражен, обнаружив, что она двигается и приспосабливается к прикосновению точно так же, как любая грудь в обычное время. В отличие от груди моей жены, которую я ощущал бесчисленное количество раз и которая была поистине потрясающей, у Келли была упругость молодости. Они были твердыми и мягкими на ощупь и удивительно теплыми, и я полностью наслаждался их недозволенным ощущением, когда свободно ощупывал грудь моей дочери обеими руками. О боже, это было абсолютное блаженство!
Но мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы погладить эти чудесные соски, прежде чем я понял, что, как и любой мужчина, у меня появилась неистовая эрекция. Эрекция на мою собственную дочь. Затем мои широко раскрытые глаза упали на нижнюю часть тела моей дочери, сфокусировавшись прямо на том месте, где должны были быть ее лобковые волосы. Все исчезло, все до последней пряди. Какой способ узнать, что моя дочь побрила свою киску совершенно наголо! Я посмотрел на это запретное место и облизнул губы.
Я отдернул руку и несколько долгих секунд молча созерцал эту новую истину, пока моя обнаженная дочь, застывшая во времени и готовящаяся принять ванну, стояла, согнувшись, рядом со мной. Что я делаю? Ради Бога, я же отец этой девочки! Как я мог сидеть там, ласкать ее и наслаждаться этим, как какой-то сон? Я мысленно боролся и ругал себя за свои похотливые и полные похоти мысли, все время полностью осознавая, что поддался самому низменному желанию. Я хотел сделать это. Я хотел сделать это так сильно, как никогда в жизни. Но почему именно сейчас? Было ли это просто удобство ситуации или что-то большее? И как я мог примирить свои коварные желания с отцовскими инстинктами отца этой невинной девушки? Я ничего не мог примирить, и все, что я мог сделать, это попытаться украдкой игнорировать каждый сигнал, который мое тело посылало моему мозгу: это первобытно, идиот, и ты должен это сделать!