Грязные игры
Сия история произошла в раннем
средневековье, которое славилось
своими темными нравами. И кто
знает, если бы люди мылись тогда
чаще, может и не тянуло бы их на
столь грязные игры… ;)
«Уже распевают гимн, — подумал лежащий Рейневан, расслабленно гладя волосы стоящей над ним раком жены рыцаря Гельфрада фон Брабуса. — Уже гимн. Прямо не верится, до чего быстро пролетают мгновения счастья. Так хочется, чтобы они длились вечно. Ан нет — проносятся, словно сон… »
— Рейневан… Мой божественный мальчик… — Адель хищно и ненасытно засосала здоровенный хуй парня, заглотив его в самое горло. Давясь и громко чмокая, она двигала широким ртом с ярко-красными губами по покрытому слюной толстому члену, иногда отрываясь от этого увлекательного занятия и задирая ноги Рейневана, облизывала волосатый анус. Задница его была немыта, он вообще редко подмывался, предоставляя сию приятную обязанность Адели. Вот и сегодня, свершив утренний туалет, он не подтерся, да еще и пернул несколько раз по дороге, так что его очко было достаточно грязным — это приносило девушке дополнительное удовольствие. Язык был уже полностью покрыт говном, что возбудило ее до предела и она текла как последняя сучка. Она тоже ощущала преходящесть времени, но явно не хотела транжирить его на философские размышления.
Адель была совершенно, полностью, ну то есть абсолютно голой, если не считать белых туфелек и перчаток от свадебного платья, в которых она любила наставлять рога мужу.
«Что город, то норов, что деревня, то обычай, — думал в это время Рейневан. — Как же интересно познавать мир и людей. Женщины из Силезии и немки, к примеру, стоит дойти до главного, позволяют подтянуть их рубашку не выше пупка. Польки и чешки поднимают сами, к тому же охотно, выше грудей, но ни за что не снимут совсем. А вот бургундки, ну, эти мгновенно сбрасывают все, видать, их горячая кровь во время любовного упоения не терпит на коже ни лоскутка. Ах, какая прелесть — познавать мир! Нет, похоже, Бургундия распрекрасная страна. Роскошным должен быть тамошний ландшафт. Высокие горы… Крутые холмы… Долины… »
— Ах, аааах, мой дорогой, — стонала Адель фон Брабус, со смаком облизывая гладко выбритые яйца Рейневана длинным, прямо таки змеиным языком, с которого непрерывно текла коричневая слюна.
Рейневану было видно, как из ее высоко поднятого зада высовывается покачивающееся павлинье перо. Адели ужасно хотелось срать, она но без разрешения Рейневана она не могла этого сделать. Причем из-за этого пера ей хотелось еще больше избавиться от груза кала в жопке. Наконец Адель ухватила Рейневана за залупу и потянула на себя.
— Ааааах! — выдохнула Адель фон Стерча, сплетая ноги в туфельках на спине Рейневана. — Какой здоровый!
Дело никогда бы не дошло до этого аааханья и все кончилось перемигиванием да незаметными посторонним жестами, если б не святой Георгий. Потому как именно Георгием-то, как и остальные крестоносцы, клялся и присягал Гельфрад, присоединяясь в сентябре 1422 года к которому-то там по счету антигуситскому крестовому походу, организованному курфюрстом бранденбургским и маркграфами Майсена. Крестоносцы в те времена особыми успехами похвастаться не могли, ибо вошли в Чехию и довольно скоро из нее вышли, вообще не рискнув вступать с гуситами в бой. Но хоть боев и не было, однако без жертв не обошлось, и одной из них оказался как раз Гельфрад Стерча, получивший серьезный перелом ноги при падении с коня и теперь, как следовало из посылаемых родным писем, продолжавший лечиться где-то в Плайссенланде. Адель же, соломенная вдовушка шестнадцати лет от роду, проживавшая в то время у родственников мужа в родовом замке, могла без помех трахаться с Рейневаном в комнатке при олесьницком монастыре августинцев, неподалеку от больницы, при которой Рейневан содержал свой кабинет.
Монахи церкви Тела Господня запели второй из трех псалмов сексты. «Надо поспешить, — подумал Рейневан. — Как только они начнут capitulum и далее — Купе, но ни минутой позже, — Адель должна исчезнуть с территории больницы. Ее здесь никто не должен видеть».
Рейневан поцеловал Адель в пупок, а потом, воодушевленный пением монахов, вдохнул поглубже и погрузился между ее ножек. Взяв ее за талию он принялся вылизывать мокрую гладкую щелочку по всей длине, обсасывая клитор и трахая языком влагалище. Напружинившаяся Адель протянула руки и впилась ему пальцами в волосы, мягкими движениями бедер помогая его библейским начинаниям.
— Ox, ooooox… Моя любовь. Мой волшебник. Божественный мальчик… Чародей…
«Уже третий псалом, — подумал Рейневан. — Как же летят мгновения счастья».
— Развратная сучка, — прорычал он, опускаясь на колени. — давай, вставай раком…
Адель мило покраснела от таких слов, но повернулась, опустилась на колени и наклонилась, выпятив пышную белую задницу и крепко ухватившись за липовые доски изголовья. Афродита — подумал он, растянув в стороны половинки ее зада и обнюхивая ее очко с торчащим пером. Вытащив его он с удовольствием облизал маленький розовый анус окруженный колечком густых волос и до упора воткнул в него язык, широко раскрыв рот. Адель напряглась и пернула так, что вставленный в нее язык Рейневана завибрировал. Он засунул его поглубже, ощутив кончиком мягкую какашку, которую тут же подцепил двумя пальцами и размазал по волосатому отверстию. Теперь он резко контрастировал с чисто выбритой, гладкой, розовой девичьей пиздой. Отодвинувшись он полюбовался на сделанное и сложив губы бантиком поцеловал грязное очко Адель. Красавица дрожала от желания — ведь исполнялись самые ее грязные мечты! Такая картинка сделала свое дело: Рейневан был готов не хуже недавно упомянутого святого Георгия, атакующего дракона направленным копьем. Стоя на коленях позади Адели, будто царь Соломон за одром из дерева ливанского, он обеими руками ухватил ее за бедра и направил длинный толстый член, весь перевитый венами, между пухлых ягодиц.
— Вылитая кобылица, — прошептал он, наклонившись к ее шее, прекрасной, как столп Давидов. — Я хочу трахнуть тебя в жопу, возлюбленная моя. Ты же не против? А то доходят слухи какое у тебя тугое очко, надо уже и попробовать.
И медленным, но неуклонным движением ввел свой хуище в скользкое отверстие девушки. Адель вскрикнула сквозь стиснутые зубы, в глазах у нее потемнело — жопу ее, и без того распираемую от кала, едва не разорвало на части. Рейневан провел руками вдоль ее мокрых от пота боков, наклонился и дотянувшись до свисающих молочно-белых сисек, сжал их с наслаждением. Бургундка откинула голову, как кобыла перед прыжком через препятствие.
Груди Адели, блестящие от пота, трепетали под руками Рейневана, как два козленка-двойни серны. Он подложил вторую руку под ее животик.
— Вот так, сладкая моя, — стонал он, — напряги очко… теперь расслабь… опять напряги… отлично… как скользко… и туго… отличная жопа…!
— Да… aaaax… aaaax, — поддерживала контрапунктом бургундка прогнувшись в спинке и выполняя просьбу. Рейневан, немного понежился в горячем и тугом, полном мягкого кала заднем проходе изменницы. Он медленно вставлял до конца и вытаскивал твердый хуй, на который намазалось уже порядком говна, не обращая внимания на стоны Адели, которая еле сдерживалась, чтобы не обосраться. Иногда, когда девушка немного расслаблялась, немного дерьма выдавливалось вокруг хуя, размазываясь по волосатому лобку и гладким яйцам. Не в силах больше сдерживаться он навис на раскоряченных ногах над роскошным задом Адели и удерживая ее за талию, начал сверху вниз жестко долбить скользкое очко, рыча и обзывая ее последними словами
Монахи пели. А Рейневан, тянувший за волосы Адель фон Стерча, ошалевший, очумевший, мчащийся через горы, скакавший по холмам, saliens in montibus, transiliens colles, был для любовницы словно юный олень на горах бальзамовых.
Дверь распахнулась от сильного удара едва не сорвавшись с петель. Адель тоненько и пронзительно взвизгнула, сжимая от страха анус отчего Рейневан едва не заорал. А в комнату ввалились братья Брабусы. Сразу было ясно: это отнюдь не светский визит. Рейневан поняв, что его могут лишить заслуженного окончания столь бурного свидания, с удвоенной скоростью принялся натягивать на себя зад красавицы. Это частично удалось, но только потому, что лобовую атаку братья направили на невестку.
— Ах ты проститутка! — запищал Морольд фон Брабус, схватив голую Адель за волосы. — Тварь паскудная!
— Ах ты сучка развратная! — подхватил Виттих, старший брат. Вольфгер же даже не раскрыл рта, а сразу начал расстегивать ширинку. Он шлепнул еще не окрепшим хуем Адель по лицу. Бургундка вскрикнула. Вольфгер шлепнул снова, на этот раз по губам.
— Не смей ее бить, Стерча! — закричал Рейневан голосом ломким и панически дрожащим от парализующего чувства бессилия, вызванного торчащим в сладком анусе члене. — Не смей, слышишь?
