.Все участники события работали в советском общепите в 1984 году. Как и вся советская торговля, столовые были пьяные и любвеобильные. Я работал экспедитором, жена — кладовщицей, хотя это и было противозаконно. Дир проводил меня просто грузчиком, без матответственности.
Мы были женаты по второму разу, поэтому у меня была своя квартирка. и поэтому, когда мы с женой поругались, я легко убежал к себе. А тут отпуск, я ей сказал, что еду в К-к, к однокурсникам, а сам поехал в Н.-Т., к подруге. Через неделю возвращаюсь, вижу, у меня кто-то погостил. Первая мысль о жене. но, когда я обнаружил недостачу браги в молочной 36-литровой фляге, я погрустнел: брага ей не нужна. Пока я рефлексировал, вваливается К. Поддатый.
— Ты прости, братан, я к тебе залазил и малёха присосался! Я повеселел. К. работал у нас шофёром на бортовом грузовике. В основном, ездил за пивом для наших филиалов. Мы с ним дружили, выпивали, но по бабам как-то каждый особо. Оба семейные, и совместные блядки планировать не с руки.
И как забухали мы с К. за всё хорошее: за товарищество, за все рода войск, за родителей. жён, ребятишек против всего плохого!
Очнулись мы с К. ночью, с бодуна. Опохмелилсь. И пошёл вселенский чёс про баб. Потому что с похмелья, потому что молодые, а жёны далеко, а бабы ещё дальше. Мобильников тогда не изобрели. Дошла очередь поржать про пидорасов. Типа «лучшее влагалище, это очко товарища» и тому подобная чепуха. А с похмелья любая шняга катит поржать.
А потом меня пробило на каминг аут, и я рассказал К., как в Ленинграде, в гостях у Р, с его женой мы ехали на троллейбусе (ему обязательно надо было на пару) и в утренней давке мой зад стал оглаживать какой-то гомик, как я возбудился от прикосновения его стоячего члена к моим булкам…