Всем героям больше 18 лет.
Вид волшебной груди сестры гипнотизировал Оливера. Она выглядела такой увесистой и в то же время почти не провисшей… она должна принять его… чтобы он мог показать ей свою любовь, и он должен был сделать это немедленно.
— У тебя потрясающие сиськи, Элли, — благоговейно произнес он, поглаживая левый холмик и поддерживая вес сестры другой рукой.
— Я знаю, — лаская языком его ушную раковину, прошептала она без ложной скромности. Она знала, что ее грудь великолепна.
Оливер глубоко вздохнул, его эрекция, прижатая к ее маленькой влажной щелочке, все усиливалась. — Черт, мне нравится, когда ты так делаешь языком…
Его сестра лукаво улыбнулась. — Какое совпадение: мне тоже нравится играть языком с твоим ушком.
Пока Оливер наминал ее гордость и играл с затвердевшим соском, Элли прижалась губами к его шее и поцеловала его кожу, обжигая ее своим горячим дыханием, становясь все более возбужденной от его ласк на своей груди.
Оливер усадил ее на кухонный стол рядом с их тарелками. Элли стянула с него боксеры и начала ласкать его член, зажав его между своих нежных ножек, наблюдая как он наслаждается ее грудью.
— О боже, поцелуй мои соски! — воскликнула она, уставившись на свой бюст. — Засоси их изо всех сил.
Восхитительная череда всхлипов разнеслась по кухне, когда Оливер начал стимулировать ртом горошины сосков своей сестры. Элли энергичнее задвигала ногами на его члене, желая отблагодарить его. Он отстранился с пытаясь увидеть, как она в гладит его эрекцию своими изнеженными ножками. Элли тщательно ухаживала за ними, дважды в месяц делая педикюр, и была в восторге от того, что ее брату нравилась ее работа ногами. По меньшей мере половина ее бойфрендов настаивали на том, чтобы она дрочила им ножками, так что к настоящему времени она была в некотором роде экспертом в этом.
Поскольку Элли не очень нравилось делать минет, ей пришлось компенсировать это другими способами. Она отбивалась от них всем, что только могла придумать: своими сиськами, задницей, руками и, конечно же, ступнями, которые некоторым нравились больше всего. И, поглаживая своего брата, она поняла, что ее стройные бедра, вероятно, стали такими подтянутыми именно от этих "упражнений".
Она наслаждаясь его глубокими вздохами. — Тебе нравится, малыш?
— А ты не видишь? — выдохнул он, обхватив ладонями ее ступни.
— Тебе когда-нибудь так дрочили?
— Никогда… блядь, Элли, у тебя фантастические ножки.
Его сестра гордо оскалилась, продолжая поглаживать его член мягкой частью своих ступней. Она сосредоточилась на головке, желая, чтобы он получил максимум удовольствия от ее горячей дрочки. — Нравится мой лак для ногтей?
Оливер восхищался ярко-оранжевым цветом ее недавно покрашенных ногтей. Но еще больше ему нравился этот шелковистый, мурлыкающий тон ее голоса, который заставлял любые ее слова звучать непристойно.
— О, да… черт… Элли, у тебя идеальные ножки. Я хочу жениться на них.
Элли хихикнула, чередуя разные техники работы ногами. — В идеале, мои ножки должны быть смазаны, тогда… тебе бы было намного приятнее.
— Меня и сейчас… о боже… все устраивает.
Элли ухмыльнулась, ей нравилось, как она сводит его с ума своими ступнями и соблазнительным мурлыканьем. — Твой член кажется таким большим рядом с ними. В следующий раз я покрою их по-настоящему хорошей смазкой и трахну тебя так, что ты обалдеешь… Тебе бы этого хотелось, малыш?
— Боже, да, — подтвердил он, его яйца бурлили от спермы.
Элли растерла между пальцев ног несколько капель выступившего предсемени, дико возбужденная от вида того, как под ее ласками его большая головка принимает лиловый оттенок. Его вздохи подсказывали ей, что он был близок.
Изначально Элли не планировала доводить своего братца до финала, но теперь, увидев, как его раздутая змея готовится к броску, у нее не оставалось иного выхода, кроме как прикончить ее. К тому же она понимала, что он не продержится и десяти секунд в ее тугом мокром влагалище. Она привлекла его для поцелуя, и теперь, когда он мог чувствовать ее упругие дыньки, кожа к коже, она знала, что быстрее доведет его до оргазма.
— Элли, я сейчас кончу, — предупредил он мгновение спустя.
— Я знаю, детка, я чувствую, как ты пульсируешь. Куда ты хочешь спустить: на мои ноги или грудь?
— Блядь! — вздохнул Оливер. — Зачем ты предложила мне два варианта? Теперь я не знаю…
Элли рассмеялась, ее ноги замедлили темп скольжения на его стержне. Она хотела, чтобы он не торопился и принял взвешенное решение.
— Я не знаю, — проскулил он в отчаянии. — Я хочу кончить и туда и туда, Элли. Боже, я так люблю тебя…
Блондинка снова рассмеялась, а затем сунула свой язычок ему в рот. — Видишь ли, милый, когда парень любит девушку, он хочет, чтобы она просто приняла его сперму.
— Это правда. Я действительно хочу, чтобы ты приняла мою сперму.
Ее гладкие ступни изогнулись в попытке обхватить его член. — Тогда хватит думать, Оливер. Просто кончай.
— Я хочу! — воскликнул он, когда ее женственные ступни скользнули вверх по всей его твердой, как камень, длине. — Но я не знаю, куда! Помоги мне, сестренка…
— Ну… на самом деле это не имеет особого значения, так как рано или поздно ты все равно обкончаешь меня всю.
— Серьезно? — спросил он, находясь в нескольких секундах от того, чтобы "показать ей свою любовь".
— Конечно, милый. Теперь я твоя и позволю тебе излить свою сперму куда ты захочешь.
— Правда, Элли? — ахнул он, чуть не расплакавшись от ее трогательного предложения. — Ты бы правда разрешила мне?
— Правда, Оливер! — любовь в его глазах довела ее до слез. — Ты так упорно боролся за меня! Я отдам тебе все, любовь моя!
— Я так сильно люблю тебя!
— Нет! Я люблю тебя сильнее!
Он накрыл ее губы своими, одновременно проникая членом между ее ступней. Это был довольно агрессивный поцелуй, но Элли была готова ко всему, что он мог ей предложить. К тому моменту, когда Элли грубо засосала язык своего брата, они едва могли дышать.
Оливер выдернул свой язык обратно. — Ножки.
— Отличный выбор, детка, — одобрила она, обхватив пальцами ног головку его члена.
— Нет! Грудь!
— Фантастика! Тебе понравится.
— Господи… Я залью и то и другое!
— Все, что захочешь, дорогой! Просто кончай!
Оливер обнял сестру за талию и продолжил трахать ее прекрасные ножки, пока их взгляды не встретились. Он должен был показать ей свою любовь, иначе умрет.
— О боже мой, я кончаю…
— Кончай, любовь моя! Кончай!
Секунду спустя Элли почувствовала пульсацию, замедлилась и начала ловить ногой вырывающиеся из его члена струи спермы. Она застонала вместе с ним, не менее возбужденная от этого зрелища. Элли быстро сменила ногу, чтобы они были в равной степи испачканы его жемчужно-белым соком. Она бы не возражала, если бы он вылил все на ее ножки, но слишком сильно любила своего брата, чтобы ограничивать его только этим.
— Оливер, девочки! — воскликнула она и сдвинула свои сиськи вместе, подавая их ему, как любящая сестра, которой она и была.
Оливер поднял свой ствол и в упор отстрелял остаток своей спермы на большую грудь своей сестры. Он вдоль и поперек изрисовал ее сиськи струями своего семени, так как израсходовал всего лишь два выстрела на ее ножки. Элли возбужденно замурлыкала при виде своих холмиков, покрытых его соком, и, зажав между ними его стояк, быстрыми движениями довела его мощную эякуляции до логического конца.
— О, черт, — выдохнул Оливер, наблюдая, как его сестра берет головку его члена в рот и высасывает остатки его выделений.
Элли трахала его член своими скользкими сиськами, присосавшись к кончику губами, пока полностью не очистила его уретру от остатков спермы. Однако она не стала глотать. Она задержала его семя у себя на языке, а затем вытолкнула его наружу и размазала по губам, давая ему насладиться невероятно непристойным зрелищем за то, что он так сильно ее любит. Его сперма вырывалась из ее рта, стекала по пухлым губам и скапливалась на подбородке, слишком густая, чтобы сорваться вниз.
Оливер был потрясен. Его великолепная сестра сидела на кухонном столе в одних красных кружевных стрингах, испачканная его спермой. Она размазывала его семя везде, куда только могла дотянуться: растирала ее по своим сиськам и твердым соскам, ступням и лодыжкам, в то время как ее пропитанный спермой язычок облизывал ее губы. Ее распутные глаза все это время неотрывно следили за реакцией брата.
Не успев осознать, что делает, он лег на нее и поцеловал так, словно от этого зависела его жизнь. Это безумно возбудило Элли: она не могла поверить, что он не побрезговал своей собственной спермой только ради того, чтобы добраться ее губ. Пока они целовались, она извивалась и прижимаясь к его телу, растирая его особый соус своими сиськами и ступнями, пытаясь пропитать им каждый дюйм их тел.
Она погладила его задницу ногами, втирая еще немного влаги в его упругие ягодицы, затем прервала их прекрасный поцелуй и с трепетом посмотрела ему в глаза. Она боялась того, как сильно любила этого мужчину, и благоговела перед тем, с какой охотой от отвечал ей взаимностью.
— Я… — Оливер сглотнул, желая объясниться. — Я знаю, ты, должно быть, думаешь…
— Замолчи, — прошептала она, ее глаза были полны тепла. — Тебе не нужно ничего объяснять.
— Просто… ты сводишь меня с ума, Элли, — прошептал он, как будто это было достаточной причиной, чтобы булькать собственной спермой.
Она кивнула. — Мне кажется, я только сейчас начинаю понимать, как сильно.
Он вздохнул и прижался своим лбом к ее. — Не думаю, что ты когда-нибудь сможешь понять.
— О, я понимаю. — Она взяла его руку и положила на свою большую грудь, которая блестела от его выделений. — Ощути мое сердце, Оливер. Я тебя так люблю… Никогда не думала, что смогу полюбить кого-то так сильно.
Он с улыбкой потерся о ее нос. — В любом случае, вкус не так уж и плох.
— Более того, — хихикнула она. — На самом деле ты очень вкусный, малыш. Сладкий.
Она поцеловала его в губы, нежно царапая ногтями его спину.
— Знаешь, я едва мог заснуть этим утром, — признался он шепотом и поцеловал ее шею. — Я слишком нервничаю рядом с тобой.
Губы его сестры расплылись в улыбке. — Это хорошо… Потому что я себя чувствую рядом с тобой точно так же.
— Странно, да? Мы знаем друг друга всю жизнь, а теперь… все так изменилось.
Она кивнула, полностью соглашаясь. — Прошлые мы… мертвы, Оливер. Теперь это – наша реальность.
— Это пугает, — тихо сказал он, проводя пальцами по ее ключице. — Я никогда не думал, что какая-либо девушка сможет заставить меня так себя чувствовать, не говоря уже о тебе.
— Что я… — она нервно сглотнула, — заставляю тебя чувствовать, Оливер?
— Ну, — он нежно поцеловал ее шею, — мое сердце учащенно бьется каждый раз, когда я думаю о тебе. Я нервничаю, временами потею, бабочки порхают у меня в животе…
Эмоциональная улыбка тронула ее губы. — Понимаю. Ты дал мне… самые лучшие и худшие моменты моей жизни. Мое настроение почти полностью зависит от того, что происходит между нами. Когда мы такие, как сейчас… Я чувствую, что непобедима, но когда мы… — Она вздохнула, а ее голова поникла.
Он приподнял ее подбородок и соединил их губы в медленном, эротичном поцелуе. Его сестра обхватила его ногами и безоговорочно подставила ему свой рот. Их языки слегка соприкоснулись, совершая неуверенные движения.
— Милый, мне нужно, чтобы ты позаботился обо мне, прежде чем я приму твой член.
— Да, детка. Что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Полижи меня там. Я очень хочу, почувствовать твой рот на моем клиторе прямо сейчас.
— Эм…
— Какие-то проблемы, Оливер? Потому что я всегда сосу твой член, словно у меня нет никаких…
— Нет! Ничего подобного! Я умираю от желания полизать тебя, сестренка. Я просто… Я не хочу тебя разочаровывать.
— Почему ты решил, что разочаруешь меня?
— Я никогда… раньше этого не делал.
— Серьезно? — спросила она, недоверчиво хмурясь.
Оливер кивнул, заливаясь румянцем от смущения.
— Как так вышло?
— Бьянка мне не разрешала. Она считала это отвратительным. А ни с кем другим у меня не было шанса попробовать.
— Значит, ты не знаешь, какова киска на вкус?
— У меня есть довольно хорошее представление; ну, знаешь, по запаху. — Он присосался к ее губам. — Ты пахнешь как рай, детка…
Элли хихикнула, радуясь тому, что ее брат так наслаждался ароматом ее похоти. — Если тебе так нравится мой запах, то от вкуса ты сойдешь с ума. Поверь мне, Оливер: у меня восхитительная киска.
— О, я в этом не сомневаюсь. Киска, пахнущая как твоя, должна быть чем-то особенным.
Элли рассмеялась и поцеловала его в губы. — Ты всегда знаешь, что сказать, не так ли… Ну, я не знаю, что не так с твоей прошлой женщиной, но я очень люблю, когда меня лижут. Так что, если ты хочешь, чтобы я была счастлива, тебе придется уделять внимание моей киске, и очень часто.
— Тогда, может быть, начнем?
Она кивнула и мягко оттолкнула его. — Сними с меня трусики.
Элли свела свои длинные ноги вместе, и ее брат медленно стянул с нее красные стринги, наслаждаясь гладкостью ее кожи под кончиками пальцев. Как только ее влажные трусики оказались в его руках, он прижал их к носу и вдохнул запах похоти своей сестры так глубоко, как только мог. Элли тихонько застонала, когда он это сделал.
Она поставила свои покрытые спермой ступни на кухонный стол и красиво развела ноги, опираясь на ладони. Ее горячая маленькая щелочка, больше не прикрытая красным кружевом, была выставлена на всеобщее обозрение. Голод в глазах брата заставил ее хихикнуть.
— А теперь спускайся туда, и я научу тебя всему. К тому времени, как мы закончим, ты станешь экспертом по лизанию моей киски.
Когда Оливер приблизился, Элли начала свой урок: — Скажи мне, что ты видишь.
— Я вижу… твою киску, — смущенно усмехнулся он.
Элли рассмеялась вместе с ним. — Правильно, малыш, это моя киска. Ты можешь назвать все ее части?
— Да, конечно. — Он уставился на ее блестящую вульву, очарованный женским ароматом, который сочился из нее. — У тебя две пары губ. Внутренние тонкие, а внешние – нет… они пухлые и раздутые.
Элли посмотрела на него сверху вниз, запустив пальцы в его волосы. — Хорошо. Что еще?
— Я вижу твой холмик. — Он прижал к нему пальцы. — Он пухлый и упругий… и гладкий.
— Превосходно. У тебя действительно хорошо получается, Оливер. А ты видишь мой клитор?
— Да… маленькая штучка под твоим холмиком, прямо над твоей щелочкой.
— Все верно. Какого он цвета?
— Думаю, розового.
— Потрясающе, — проворковала она. — Итак, клитор – самая чувствительная часть киски, точно такая же, как головка твоего члена. Правильно обращайся с ним и доставишь удовольствие, огромное удовольствие. Существует много техник, и каждой женщине нравятся разные вещи, но я собираюсь научить тебя тому, что нравится именно мне, потому что это единственная киска, которую ты когда-либо увидишь. Ты понял, Оливер?
Брат не мог не заметить угрожающую нотку в ее вопросе. — Да. Конечно, детка.
— Потрясающе. Так вот, некоторые парни думают, что клитор – это все, о чем им нужно беспокоиться, а остальная часть киски существует только для красоты. Это, конечно, неверно. В корне неверно. Просто представь на секунду, как я делаю тебе минет, но вместо всей его длины, сосу только кончик. Тебе бы понравилось?
— Нет. Это звучит как худший минет на свете.
— Именно. Так что, если ты будешь игнорировать остальные части моей киски только потому, что клитор – это то, что в конечном итоге заставит меня кончить, мне это не доставит почти никакого удовольствия, даже если в итоге я кончу.
— Понятно.
— Девушки устроены гораздо сложнее парней, Оливер. Мы можем кончить тремя разными способами. Есть вагинальный оргазм, когда ты трахаешь меня, и с ним, я думаю, ты в значительной степени освоился. Есть оргазм точки G, когда ты стимулируешь ее внутри меня, а еще есть клиторальный оргазм, которому я собираюсь тебя сейчас научить.
— Отлично. А теперь, могу я уже попробовать тебя?
Элли рассмеялась: ей нравился его энтузиазм. — Секунду. Не волнуйся, милый, ты будешь лизать эту киску так долго, что тебе станет плохо.
— Сомневаюсь. Не могу дождаться, когда ты кончишь на мои губы.
— О, обязательно кончу, милый. Просто дай мне закончить. Итак, я хочу, чтобы ты помнил все, что я тебе сказала, и когда ты будешь экспериментировать со мной, я буду говорить, что мне нравится, а что нет.
— Понял.
— Хорошо. — еще шире раздвинув ноги, Элли смотрела, как ее брат готовится в первый раз полизать киску. — Приятного аппетита.
Оливер схватил ее за бедра и погрузился в нее лицом.
— Нет, — сразу же сказала она, когда язык ее брата накрыл горошину ее клитора.
— Почему нет?
— Как ты думаешь, что бы тебе понравится больше: если бы я с порога начала сосать твою головку, или сперва подразнив, облизав весь твой член, поиграв с яйцами, пройдясь языком по той полоске кожи, которая заставила тебя кричать прошлой ночью?
— Я понял.
— Попробуй еще раз.
Оливеру потребовалось некоторое время, чтобы лучше спланировать оральное ласки, которое он собирался подарить своей сестре. После того, как она так хорошо заботилась о его члене, он понял, что должен очень постараться.
— О, это мило… — замурлыкала Элли, слегка вздрагивая, когда он покрывал мягкими поцелуями внутреннюю поверхность ее бедра. — Я знала, что ты быстро со всем разберешься.
Он поцеловал внутреннюю поверхность ее бедра до самой промежности, а затем проделал обратный путь уже по другой ноге.
— Хорошая работа, любовь моя, — похвалила она.
Он покрывал нежными поцелуями сочленения ее промежности, наслаждаясь легкой дрожью, которая пробегала по ее телу, а затем еще шире раздвинул ее ноги так, что показался анус, когда Элли легла навзничь. Затем его язык прошелся по маленькому гребешку между ее звездочкой и киской.
— Оливер, это потряса…. О БОЖЕ МОЙ!
Элли корчилась так сильно, что чуть не упала со стола. Однако брат держал ее крепко.
— Детка, это не моя киска! Это моя…
Оливер прошелся языком по ее коричневой дырочке, хорошенько почистив ее.
— ОЛИВЕР, НЕТ! — Элли плакала, яростно извиваясь, ненавидя его за то, что он перешел эту черту. — Ты лижешь мою задницу! — Она попыталась оттолкнуть его, но он даже не сдвинулся с места. — ОЛИВЕР!
Он игнорировал ее протесты, продолжая безжалостно вылизывать ее попку.
— Черт возьми! — закричала она в последний раз, прежде чем была вынуждена уступить.
Несмотря на то, что Элли пришлось подчиниться, – она просто не могла отстранить его от себя, – она продолжала хныкать, пытаясь понять, что чувствует из-за того, что ее задницу исследуют. Оливер плюнул на ее дырочку и продолжил размазывать свой плевок по всей ее поверхности, в результате чего морщинка Элли дернулась в конвульсиях.
— Это так сексуально, Элли, — взволнованно произнес Оливер мгновение спустя, наблюдая, как его сестра раздвигает для него свои ягодицы.
Элли больше не собиралась притворяться. Это была одна из самых сильных и приятных вещей, которые она когда-либо испытывала. Ни один из ее бойфрендов никогда не делал ей анилингус. Оливер уставился на ее задницу, ему нравилось, какой она была растянутой и раскрытой.
— Ну же! — ее лицо кипело от нетерпения с другой стороны прекрасных холмов. — Почему ты внезапно остановился, а?! Засунь туда свой гребаный язык!
Элли кипела от злости. Она никогда не хотела, чтобы кто-нибудь прикасался к ней там, но после того, как Оливер осквернил ее задний проход против ее воли и подверг ее новому ощущению покалывания в заднице, он не смог бы лизать ее там ни достаточно глубоко, ни долго.
Оливер покрутил языком по часовой стрелке на ее узелке, а затем протолкнул в нее свою слюну, наблюдая, как ее сфинктер свело судорогой, когда он, казалось, пытался все проглотить. Он проник языком в ее задницу и начал шуровать им внутри, от чего Элли заревела как Феррари.
— О, МОЙ ГРЕБАНЫЙ БОГ! ОЛИВЕР, ПОЧЕМУ?! Зачем тебе понадобилось лизать мою задницу…
Элли корила себя за то, что ей так нравилось, когда ее брат так приятно ласкал ее задницу, и она знала, что никогда не сможет стереть это волнующее ощущение из своей памяти.
Оливер действительно не понимал, что делал. Он никогда раньше не пробовал даже киску, а теперь с ненасытным аппетитом пожирал задницу своей великолепной сестры. Его поразило, что этой сногсшибательной блондинке пришлось так долго ждать хорошего анилингуса, потому что по ее диким крикам было понятно, что это и ее первый раз тоже.
После того, как он счел анальное отверстие сестры идеально вычищенным, он сильно присосался к вовсю текущей тугой пизде Элли. Он слизывал ее соки языком снизу вверх, обводя ее клитор в конце каждого движения. Горячая блондинка безумно извивалась на кухонном столе. Она и без того была очень возбуждена от того, что сделала своему брату футджоб, а теперь он, вдоволь наигравшись с ее бедным анусом, поглощал ее ароматную киску так, словно завтрашнего дня не будет.
— ТЫ ЁБАНЫЙ ИЗВРАЩЕНЕЦ-ЖОПОЛИЗ! — закричала она, без предупреждения кончая ему прямо в рот.
"Так вот какова киска на вкус, " — размышлял Оливер, страстно потягивая влагу своей сестры. — "Она не лгала. Она чертовски вкусная…"
Он поглощал ее соки, пока его разозленная старшая сестра трахала его рот, как помешанная на сексе шлюха. Элли обхватила руками голову брата, прижимая его губы к своим, и сквиртанула ему в рот от такого оргазма, которого не испытывала никогда в жизни.
Элли едва могла дышать, только сердито ворчала и толкалась бедрами в лицо своего брата, наказывая его за это подлое оральное осквернение ее еще недавно девственной задней дырочки. Она даже немного переусердствовала и перекрыла Оливеру дыхание, но ему придется перетерпеть это, так как не было ни единого шанса, что она его отпустит.
— Теперь тебе не так весело, да? — она вонзилась в его губы с гневным ворчанием. — Когда я грубо трахаю твой рот, — она вонзилась сильнее, — не так ли, братик?!
Элли продолжала бить брата по губам, хрюкая, как животное, не подозревая, что Оливер был готов принимать это наказание хоть весь день. Он открыл для себя чудесный вкус ее сочащейся киски, и был бы не против добавить его к каждому блюду в своем рационе.
Когда Элли была в одном толчке от того, чтобы исчерпать свой оргазм, она ослабила хватку на его голове, позволив ему немного отстраниться от ее киски. Оливер разочарованно подумал, что время кормления подошло к концу. Он ошибался: единственная причина, по которой Элли позволила ему отстраниться, заключалась в том, что она хотела сделать замах для своего последнего удара.
— Получай! — проревела она, вращая тазом.
Приподнявшись на лопатках и задрав задницу кверху, она заставила своего брата проглотить все до последней капельки. С глухим стуком она опустила свой резной зад на стол, пытаясь отдышаться.
Оливер оторвался от пульсирующей киски своей старшей сестры и наблюдал за тем, как она тяжело дышала, откидывая с лица волосы. Он не знал, как прокомментировать этот жестокий куннилингус: его милая, нежная сестра была дикой, как волчица в полнолуние.
— Итак, хм… У меня не было возможности как следует поработать с твоим клитором, но я…
— Отойди от меня, Оливер, — со слезами на глазах сказала Элли, закрывая лицо ладонями.
— В чем дело? — обеспокоенно спросил он.
Элли выпрямилась и оттолкнула его, пытаясь сбежать.
— О, нет, ты этого не сделаешь. — Он стоял у нее между ног. — Ты больше не убежишь в слезах. Ты явно расстроена. Давай поговорим об этом.
— Я не хочу с тобой разговаривать! Отпусти меня!
— Нет! Ты остаешься, и мы обсудим это!
Она лишь покачала головой, плача.
— Элли, любовь моя, что случилось? Почему ты плачешь?
— Как ты мог так поступить со мной, Оливер…
Он знал, что она имела в виду.
— Потому что я действительно этого хотел. Я хотел доставить тебе удовольствие и…
— Но я же просила тебя остановиться! Я умоляла тебя остановиться! Ты не можешь… вот так заставлять меня…
— Ты права, детка, я увлекся. Я просто… я действительно думал, что тебе это понравится, и я не ошибся.
— Нет! Мне это не нравилось!
— А вот это уже ложь. Ты была…
— Не говори мне, что я чувствовала! Я… Я ненавидела это.
— Элли, если бы тебе это действительно не нравилось, ты бы не раздвигала свою задницу и не требовала, чтобы я засунул внутрь язык.
Она всхлипнула и со стыдом опустила глаза.
Оливер нежно гладил бедра сестры. Ему не нравилось видеть ее в таком состоянии. — В чем дело, красавица? И не говори мне, что тебе не понравилось, потому что мы оба знаем, что это не так.
Оливер приподнял ее голову Элли за подбородок, чтобы посмотреть в ее заплаканные глаза. У него разрывалось сердце, когда он видел ее такой расстроенной. Он обхватил ладонями ее щеки и прижался губами к ее губам, которые демонстрировали полное безразличие к происходящему. В глубине души он отчаянно молился, чтобы она простила его. Может быть, через минуту его сестра, наконец, ответит на поцелуй, не осознавая, что целует губы, которые всего минуту назад ласкали ее задницу и киску.
— Детка, я не могу видеть, как ты плачешь, — прошептал он. — Это разрывает меня на части.
Элли видела боль и раскаяние в его карих глазах, но ей все еще было трудно успокоиться.
— Элли, я люблю тебя. Пожалуйста, поговори со мной.
Ее голубые глаза все еще были влажными, но губы наконец шевельнулись. — Ты должен понять… Я никогда раньше не делала ничего подобного. Я… не такая, Оливер.
— Что значит, ты не такая?
— Не… распутная.
— Я никогда не говорил, что ты распутная.
— Может быть, и нет, но — печальный поток слез потек по ее щекам, — ты точно относился ко мне именно так…
Ее слова тупым клинком пронзили его сердце, безжалостно разрывая ткани.
— Милая, это неправда. Да, возможно, я был груб и дерзок, но это не потому, что я считаю тебя распутной. Я очень сильно люблю тебя и хочу доставить тебе удовольствие так, как никто никогда не доставлял. Я никогда не хотел… — пролепетал он.
— И это так, Оливер. Ты доставляешь мне удовольствие как никто раньше, но тебе не нужны все эти грязные вещи, чтобы добиться этого. Мне достаточно того, что ты любишь меня и что я люблю тебя. Дело не столько в том, что мы делаем, а в том, как мы это делаем.
Он кивнул, поглощенный чувством вины. — Прости.
— Я так сильно люблю тебя, Оливер, и заниматься с тобой любовью, даже если это не в первый раз, – в миллион раз приятнее, чем в мои лучшие времена, и этому никто не может научить. Дело не в технике и не в том, чтобы вытворять дикие вещи в постели. Дело даже не в наших интимных местах. — Она прижала руку к его сердцу. — Дело в том, что происходит здесь.
Элли видела, насколько брат встревожен и как сильно он раскаивается, поэтому обхватила ладонью его щеку и нежно поцеловала в губы, желая успокоить его и дать понять, что она к нему чувствует
— Насчет того, что ты делал со мной раньше… Не буду врать, мне это было противно.
— Да, — вздохнул он. — Я…
— Прежде всего, — вставила она. — никто и никогда не делал… этого со мной, и поэтому я не была… готова к чему-то подобному. Мне было противно не то, что ты сделал, а то, как ты это сделал. Я знаю, ты любишь меня, но я хочу, чтобы ты уважал меня, Оливер.
— Я уважаю тебя больше всех на свете, Элли.
— Тогда покажи мне. Позволь мне чувствовать не только твою любовь. Позволь мне почувствовать себя королевой, а я знаю, что ты хочешь, чтобы я чувствовала себя таковой.
— Ты моя королева. Клянусь, это так.
— Тогда дай мне почувствовать это… и я буду с тобой откровенна: я не самая смелая девушка на свете. Есть много вещей, которые я не буду делать; как бы то ни было, я не могу отрицать, что нахожу их… очень возбуждающими. Я просто хотела привести себя в порядок ради тебя, потому что мысль о том, что ты… лизал меня там без… — Ее голова поникла, глаза снова наполнились слезами. — Это вызывает у меня чувство унижения и отвращения к самой себе.
Оливер встретился взглядом с ее опущенными глазами и вздохнул. — Я согласен со всем, что ты сказала, и я могу понять, почему ты можешь так себя чувствовать. Я знаю тебя, Элли, лучше, чем ты можешь подумать. Ты действительно хорошо ухаживаешь за собой. Честно говоря, с тех пор как ты достигла половой зрелости, я не думаю, что когда-либо видел тебя менее совершенной чем сейчас, так что я могу понять, почему тебе могло казаться, что ты была не готова… для тех вещей, но…
— Нет, это не так! Если бы мы поговорили об этом, и если предположить, что я согласилась бы на это, то я бы постаралась быть настолько чистой для тебя, что…
—… но вот в чем дело: ты не сможешь вызвать у меня отвращения. Ты могла бы быть грязной, потной и плохо пахнущей, но для меня это не имело бы ровным счетом никакого значения.
— Но это имеет значение для меня, Оливер. Для меня очень важно знать, что я нахожусь в лучшей форме для своего мужчины.
— Я знаю, — пробормотал он, поглаживая ее бедро. — Я просто хочу прояснить одну простую вещь: ты совершенна, Элли; знаешь, как будто боги лично создали тебя. Я всегда знал это, даже когда не смотрел на тебя романтично. А теперь я люблю тебя… очень сильно, каждый уголок и клеточку твоего тела.
Элли смущенно захлопала длинными ресницами, отчаянно нуждаясь в его одобрении. — Ты действительно так думаешь, Оливер? Что… что я совершенна?
— Нет. Я думаю, ты больше чем совершенна, но я не знаю подходящего слова для этого, так что придется обойтись совершенством. Хотя, нет. Я нашел слово: богиня. Ты моя богиня, Элли.
Элли смущенно хихикнула, вне себя от радости, что любовь всей ее жизни возвел ее на пьедестал. Она потянулась к его сужающейся талии, наслаждаясь тем, как напряглись его мышцы в ее руках. — Я тоже думаю, что ты идеален, Оливер. Ты мне так нравишься, что… ты бы вряд ли в это поверил. Я люблю тебя всем своим сердцем, и я сделаю для тебя все, даже если это означает, что мне придется выйти из моей зоны комфорта. Я готова сделать это для тебя… и ни для кого, кроме тебя.
Оливер запустил пальцы в ее золотистую гриву и помассировал кожу головы, очень тронутый ее словами. — Детка…
Элли в ответ прикусила нижнюю губу.
Они поцеловались, сначала медленно, постепенно увеличивая темп вместе с нарастающим голодом в их чреслах. Они могли бы целоваться вечно, как два глубоко влюбленных подростка, которые еще не познали всех прелестей соития; однако они больше не были подростками, и Элли нуждалась в том, чтобы ее брат был внутри нее.
Она притянула его к себе за шею и снова легла на кухонный стол, прикусив губу от желания ощутить всю твердость брата между своих раздвинутых ног. Элли направила его мужское достоинство в свою крошечную щелку и, скрестив ноги вокруг его задницы, без усилий протолкнула его в себя.
— О, да… — воскликнула она, когда их лобковые кости соприкоснулись.
Она не могла дождаться, когда он разгрузится на причале ее репродуктивной системы, больше не сдерживаемая опасениями по поводу запретной беременности.
Оливер убрал прядь волос с ее правого глаза и снова поцеловал ее. Элли провела рукой вниз по его позвоночнику, сжимая его ягодицу рукой, а член своим влагалищем. Оливер задохнулся от ее поцелуя, наслаждаясь тем, как она мяла его плоть. Он нашел ее сосок и нежно ущипнул – блондинка выгнулась под ним в знак одобрения.
Он тянул, сжимал и крутил нежный сосочек сестры, заставляя его наливаться кровью, становиться чувствительным и твердым, в то время как Элли стонала и ерзала от приятных ощущений обрушившихся на нее. Затем он начал двигаться внутри сестры, не прекращая целовать ее сладкие губы. Элли крепко прижимала брата к себе, наслаждаясь ощущением наполненности, ощущением того, как ее влажный канал, все еще немного растягиваясь, плотно обнимает его орган.
— Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя… — со слезами на глазах шептала она ему на ухо.
Это было легко принять за похотливую болтовню, но Оливер хорошо понимал ее: его сердце подверглось такому же приступу нежности.
— Я тоже люблю тебя, красавица. Я очень сильно тебя люблю.
Он поцеловал ее в шею, радуясь тому, как его сестра подчинилась ему. Везде, где касались его губы, ее кожа становилась розовой, будто добровольно старалась запечатлеть на себе его клеймо – право собственности.
— Боже мой, — простонала Элли, когда язык Оливера проник в ее ушной канал. Она попыталась возразить, но теперь было уже слишком поздно. — Оливер… о боже, не трахай меня в ухо…
От языка Оливера в ухе и от его члена, пронзающего ее тугую, влажную киску, ее стройные ножки мелко подергивались, а изо рта вырывалось прерывистое дыхание. Оливер прервал эти жалкие всхлипы, словно коршун спикировав на ее сладкий рот, проникая языком между ее пухлыми губками. Язык Элли делал все возможное, чтобы защититься, но толчок его влажного языка был для нее слишком силен, и она знала, что ее киску ожидает та же участь.
Жадно целуя губы сестры, Оливер отвел назад свой таз, а затем снова позволил ее киске завладеть им, с силой вклинившись между ее мокрых стенок. Элли прервала поцелуй и посмотрела вниз на их гениталии, в то время как парень, который когда-то был ее младшим братом, двигался внутри нее как порнозвезда. Всхлипнув, она закрыла глаза и выгнула шею, отдаваясь его энергичным толчкам.
Вскоре они с братом жадно вдыхали аппетитный аромат блюда под названием "Отжаренная Элли". Ей всегда нравился этот запах, и Оливер мог понять почему. Это было опьяняюще.
— Элли, ты потрясающая, — выдохнул он, массируя ее грудь ладонью и глубже вгоняя в нее свой член.
— Я потрясающая? — Она пососала его Адамово яблоко и покачала головой. — Малыш, это МЫ потрясающие. Как будто нам всегда суждено было быть вместе.
Ей удалось тронуть его до глубины души. — Я хочу, чтобы ты сильно кончила на моем члене, Элли. Я хочу, чтобы ты взорвалась.
— Только если ты хорошенько наполнишь мою киску. Я хочу заботиться о твоем члене вечно.
Она сжимала его ягодицы и стонала каждый раз, когда его лобковая кость касалась ее. Ее набухший клитор перекатывался между ними, его нежно-розовый цвет сменился алым. Элли нравилось это ощущение, когда ее брат на всю длину входил в ее горячее, подтянутое тело. Она задрожала при мысли о том, что скоро он изольет в нее свою сперму. Она поставила ноги на стол и наслаждалась ощущениями в своем влажном канале, безжалостно сжимая двигающийся внутри орган брата.
Оливеру нравилось выражение лица сестры. Он знал, что хорошо поработал над ней. Она была в своем собственном мире, раздвигая его ягодицы и встречая его сильные толчки нежными движениями своих стройных бедер. Он высунул язык, и Элли обхватила его своими пухлыми губками. Она ласкала его язык у себя во рту, находя это таким возбуждающим, зная, что скоро сделает то же самое с его членом в своей маленькой розовой дырочке.
На раскрасневшейся коже блондинки начали выступать капельки пота, сначала на округлостях ее груди, затем на плоском животике, таком подтянутом и сексуальном. Элли была большой девочкой и знала, что это ее тело так предупреждало, что собирается отправиться на небеса на толстой ракете своего брата. Она мысленно улыбнулась и слизнула пот со своих сисек, наслаждаясь соленым привкусом на языке.
— Черт возьми, Элли…
Оливер чуть не взорвался при виде этой пошлой выходки. Даже в порно это считалось редкостью.
Элли ухмыльнулась, на этот раз внешне, чувствуя, как его член словно аплодирует ударами пульса очень глубоко внутри нее. — Хочешь попробовать меня на вкус, милый?
Оливер наклонился и начал облизывать ее мокрую грудь. Его сестра извивалась и стонала под ним, как зверь, душа его между своими огромными холмами. Она повозила ими по его лицу, а затем ткнула своими сосками ему в губы, не переставая сжимать его фаллос своим влагалищем глубоко внутри себя.
Оливер обвел языком, а затем пососал розоватый сосок Элли. Он просто обожал его эластичную текстуру, по мере того как он все больше набухал у него во рту. Оливер зажал его между губами и сильно засосал внутрь только для того, чтобы с громким чпоком выпустить его наружу, заставив сестру захныкать в экстазе. Он улыбнулся и облизал его по всей длине плавными, вдумчивыми движениями своего проворного языка.
Он сжимал, придавал форму ее большой груди, а затем переключился на ее близняшку, повторив все манипуляции своего языка на ее упругом соске. Их тела не переставали раскачиваться в гармонии, растянувшись на кухонном столе.
— Ургххх! — Элли громко всхлипнула, выгибаясь дугой, ее толстый сосок оказался у брата во рту, такой мясистый и возбужденный, жаждущий внимания.
Элли слизнула пот с его кожи в ту секунду, когда он отпустил ее левый сосок. Она пососала его соски, думая о том, какими крошечными они выглядят по сравнению с ее собственными, а затем облизала его грудь, руки и плечи, заканчивая его разинутым ртом.
Он притянул ее голову к себе, от ее непристойных поцелуев у него перехватило дыхание. — Ты сводишь меня с ума.
Она ударилась о его лобок и застонала, его яйца уютно устроились в ложбинке ее ягодиц. — А какого хрена, по-твоему, ты со мной делаешь?!
Брат действительно сводил ее с ума: она притянула его к себе и страстно вонзила зубы в его шею и отпустила только тогда, когда он застонал от боли. Он также позволил ей оставить следы укусов на своей груди и руках, продолжая нежно трахать ее на белом кварцевом кухонном столе.
— Оливер, ляг на меня. Я хочу почувствовать твое тело.
Он прижал ее к поверхности стола и снова задвигался, их вспотевшие тела покачивались в такт, двигаясь как одно целое. Его член почти вышел из ее крошечной влажной щелочки, оставив только головку внутри. Как только ее голубые глаза начали умолять, он задвинул свое хозяйство до упора, прижимаясь к ее гладкой попке так сильно, как только мог.
— О боже мой, малыш! — Элли захныкала от невероятного давления внутри себя, ненавидя свою лобковую кость за то, что она сопротивлялась ему.
Оливер расслабился, а затем снова погрузился по самые яйца, их лобки сомкнулись, словно в пресс-машине.
Элли глубоко вздохнула, не в силах даже переварить это удивительное чувство. — Оливер! Боже мой…
Девушка под ним была той самой девушкой, которую он знал всю свою жизнь. Девушка, с которой он проводил семейные каникулы. Девушка, которую он раньше раздражал, а позже холил и лелеял. Она была той самой девушкой, за шанс на свидание с которой половина парней школы была готова отдать руку или ногу. Эта девушка теперь лежала под ним обнаженная, раздвинув ноги и принимая его член в свою влажную от похоти киску.
— Оливер, скажи мне, что тебе хорошо во мне, — пропыхтела Элли, ее неуверенность снова проявилась.
— Внутри тебя потрясающе, — задыхаясь, произнес он.
— Я тугая, не так ли?
— Очень тугая…
— И мокрая?
— Как река.
Она захныкала от его чересчур усердного толчка. — Жаркая?
— Обжигающе.
— И ты дашь мне свою сперму?
— Только если ты захочешь.
— Я хочу все до последней капли, малыш.
— Я наполню тебя так, что из тебя будет течь несколько дней.
Она все хныкала, покручивая свои твердые соски, ее брат делал с ней немыслимое, овладевал ей полностью. — Обещаешь?
— Честь скаута.
Элли хотелось, чтобы этот момент длился вечно. Она никогда не чувствовала себя такой полноценной, физически и эмоционально. Ее брат трахал уютное пекло, которое она называла киской, как никто другой, и она знала, что должна вознаградить его гигантским оргазмом. Она подтянула колени к груди, сплетаясь с ним языками. Она чувствовала, как ее оргазм теплом распространялся по всему ее разгоряченному телу, тугим клубком подкатывал к ее растраханной киске. Ее клитор зазвенел от возбуждения, а взрывные соки хлынули в ее влагалище. Все, что ей сейчас было нужно, – это хороший трах от брата.
Она оторвалась от его рта и начала непристойно хныкать под ритм его движений, ее колени раскачивались взад-вперед вокруг него. Больше никакой этой нежной чепухи: ей нужен был серьезный трах, чтобы распутать этот клубок. Она наполнила свои голубые глаза слезами и оттолкнулась от него, обхватив руками его упругую задницу, ее ноги продолжали подпрыгивать в воздухе.
"Почему она это делает, " — проворчал Оливер про себя.
Он был готов ебать свою сестру до следующего вторника, но с этим распутным, умоляющим взглядом, которым она снова смотрела на него, было невозможно спорить. Он требовало его спермы. Брат вонзился в нее сильнее, заставив ее взвизгнуть, и начал задавать бешеный темп. Бидоны Элли энергично покачивались от грубых толчков, ее влажный проход облегал его плотно, как супер маленький презерватив.
— Не жалей меня, малыш, — взволнованно пропыхтела Элли, прижимая его к себе, пока он покачивался между ее подвешенных в воздухе ног. — Мы кончим через секунду.
— Нет, я пока не хочу кончать. И перестань хныкать.
— Почему нет… — она почти плакала, ее лобковая кость содрогалась от его ударов.
— Потому что я хочу дать тебе несколько оргазмов.
— Но я не хочу. Я хочу, чтобы мы… о, черт возьми… кончили… вместе… сейчас…
— Забудь об этом.
— Но я думала, ты любишь меня…
— Ты же знаешь, что люблю.
— Тогда дай мне свою сперму, Оливер!
— Черт, — выдохнул он, его яйца раздулись. — Элли, перестань. Я кончу, когда сам решу.
— Уверен? — поддразнила она, всхлипывая, ее колени почти касались шеи.
Оливер отвернулся от ее похотливых глаз и принялся сосредоточенно изучать их кровосмесительное соединение гениталий, что тоже совсем не способствовало его выносливости. Что это было за зрелище: пухлые губки сестренки очень плотно обхватывают его член, пока он снова и снова входил в ее горячую маленькую киску. Ее влагалище была таким влажным, что начинало издавать непристойные сосущие звуки каждый раз, когда заглатывало его по самую рукоятку.
— Я сказал тебе остановиться! — прорычал он, когда она захныкала еще громче.
— Я пытаюсь… — соврала Элли, прикусив нижнюю губу.
— Почему ты так поступаешь со мной…
— Потому что я хочу кончить! И я не буду кончать… о, черт… пока не почувствую, как ты пульсируешь… Клянусь богом, я не буду.
Он проник в нее полностью и остановился, чтобы насладиться ее обжигающей влажностью, пока она спазмировала вокруг него.
— Оливер, это больно… Мне нужно, чтобы ты выстрелил.
Он подался назад и начал жестко ебать ее. Он хотел сломать ей лобковую кость за то, что она заставляла его кончить так быстро.
Элли сдерживала свой оргазм так долго, как только могла. Обычно она была бы в восторге, если бы ее мужчина мог трахаться часами, но это был не тот случай. Она не могла дождаться, когда они смешают свои соки и скрепят свою связь на всю жизнь. Она знала, что ее брат все равно будет трахать ее все выходные напролет.
— Оливер, пожалуйста, кончи, — заскулила Элли, ее киска содрогалась от невыносимой муки. — Мы должны…
Оливер с сожалением склонил голову, распознав чувства, стоящие за ее мольбой. — Я так сильно люблю тебя, Элли… Я отдам тебе все прямо сейчас.
— О боже, малыш, я тоже тебя люблю, — выдохнула она, взволнованная тем, что вот-вот добьется своего.
Она подняла ноги повыше и закинула колени на широкие плечи своего брата, желая подарить ему как можно более глубокое проникновение.
— Боже, Элли, это так сексуально…
— Все для тебя, любовь моя, — задыхалась она, его член убивал эту мокрую, жаждущую доставить удовольствие киску.
— Тебе больно? Потому что сейчас я по-настоящему глубоко.
— Так глубоко, — простонала она с закрытыми глазами, теребя свои розовые соски, ее разум сходил с ума от желания. — И такой большой…
Оливер входил в великолепную блондинку медленно и глубоко, задерживаясь в ней каждый раз, когда его волосатые яйца ударялись о звездочку ее ануса.
— Я очень близко, детка, — напряженно сказал он.
Элли взялась за его мускулистые руки, обхватившие ее голову, готовясь к его взрыву. Она издала сексуальный тихий всхлип и облизнула губы в своей распутной манере. — Я готова, любовь моя.
Оливер замедлил движения, чтобы лучше прочувствовать ее влажные стенки. Пару ударов спустя он ощутил подступающую к его члену сперму.
— О черт, вот оно, — задыхался он от волнения. — Готовься, сестренка…
Улыбаясь его пульсации, Элли извергла свою гигантскую порцию влаги на его член. — Оливер, сейчас же!
Словно по команде, ее брат погрузился в нее настолько глубоко, насколько это было возможно и начал кончать, с невероятным напором выпуская тугие струи спермы. Но он нуждался в языке своей сестры так же сильно, как и в ее киске. С ее коленями на своих плечах, он наклонился и накрыл своими губами ее и без того едва дышащий рот.
Сложенная, как тряпичная кукла, Элли принимала его глубже, чем когда-либо принимала любого мужчину в своей жизни. Она чувствовала мощь его семяизвержения всем своим влагалищем; тем не менее, ее руки помогли ему поддержать его жестокое проникновение, притянув его задницу к себе. Элли наслаждала каждой секундой его эякуляции, даже не смотря на то, что почти не дышала, и хотела, чтобы брат знал это.
— Господи Иисусе! — захныкала она, когда он отпустил ее рот. — Это нереально! Оливер, малыш…
Ее киска яростно сжималась, массируя и обволакивая этот чудовищный член своими скользкими соками. Все ее тело содрогалось от силы ее кульминации. Она чувствовала любовь Оливера так же сильно, как чувствовала его излияния внутри себя. Возможно, ее рот и боролся с его неистовым языком за свое право дышать, но она была очень благодарна за этот поцелуй. Когда дело касалось ее младшего брата, ей нравилась грубость.
Элли вряд ли бы поверила в то, что ее тело сделало дальше, если бы сама не была этому свидетелем. Скрестив свои ноги за его шеей, – благо гибкость ее тела это позволяла, – она сжимала свою стонущую киску в такт пульсации его струящегося шланга и закачивала его плодородное семя в свое ожидающее лоно.
"Пожалуйста, сделай так, чтобы я забеременела, пожалуйста, обрюхать меня, пожалуйста, сделай так, чтобы я забеременела…" — повторяла она про себя, боясь, что брат может прочитать ее мысли.
У Оливера было слишком много забот, для сомнительных экспериментов с телепатией. Он чувствовал, как ее мокрое влагалище сжимает его, жадно высасывает и заглатывает его семя. Ее красивые ножки были крепко скрещены на его шее, а руки лежали на его заднице, прижимая к себе. Ее голубые глаза умоляюще смотрели на него, пока она хватала ртом воздух.
— Боже мой, Элли, ты такая узкая, что убиваешь меня, — захныкал он, взорвавшись, как граната. — Твоя киска такая чертовски потрясающая… блядь!
— Вот так, милый, — проворковала она, задыхаясь и поглаживая его задницу. — У тебя так хорошо получается. Просто продолжай… стрелять. Не сдерживайся…. Отдай мне… все!
— Боже! — Он ударил по ее выбритому холмику, пытаясь протолкнуть себя еще глубже. — Я люблю тебя, Элли…
— Я тоже люблю тебя…
Она крепче сжала его шею ногами, чтобы закрепить ту новую глубину, которую он открыл в ней. У нее было твердое намерение выдоить его досуха.
— Все хорошо, любовь моя, выпусти это, — всхлипывала она в слезах, оргазм разрывал ее на части. — Дай мне все, что…
— Больно, Элли…
— Я знаю, детка, я знаю… это очень, — она сжала его шею еще сильнее, — больно! — Элли снова и снова кряхтела, доя своего брата своей киской до последней капельки его обильного извержения.
— Элли, ты делаешь мне больно…
— Ш-ш-ш, — успокаивала она его, как любящая сестра. — Почти все.
Она еще несколько раз сжала его член в своей пещерке, убедившись, что приняла от него все, и расслабила свое влагалище, пережидая последние спазмы. Она разомкнула ноги, но ее дрожащий брат остался у нее под коленями, измученный и опустошенный.
— Боже всемогущий… — выдохнула она, потная и насытившаяся, ее киска чуть ли не лопалась от спермы брата.
— Это было нечто, — ответил Оливер между затрудненными вдохами.
— Нет, не выходи!
— Почему нет?
— Эм… я не хочу, чтобы твоя сперма вытекла на стол.
— Тогда тебе стоит…
— Можно мне попросить, чтобы мой великолепный жеребец немного поцеловал меня? — Она захихикала, как пьяная: ее охватила эйфория. — Я думаю, нам обоим это нужно.
Оливер издал усталый смешок. — Ты чертовски права, нам это нужно.
Он позволил ей опустить ноги и лег на нее сверху, соединившись с сестрой в эротическом поцелуе. Они будто потерялись в нем, никто из них не мог этого объяснить, но, казалось, что это было нечто большее, чем просто поцелуй. Элли не пролила ни капли спермы своего брата за те двадцать минут, что они провели в поцелуях, потому что даже когда он обмяк, его член был достаточно большим, чтобы закупорить ее уютное отверстие. Они целовались и обнимались, нашептывая друг другу всякие милые вещи, пока Оливер снова не окреп и не начал насаживать сестру на свой член. Элли подпрыгивала на его мега-стояке всю дорогу вверх по лестнице и в ванную.
Продолжение следует.