Турецкий гамбит

Муж Натальи был вообще-то начальником, властным и строгим. Но это на работе. Бытовые проблемы он решал сообразно характеру — решительно и стремительно. А вот в сексуальных отношениях становился вторым номером: жена безраздельно доминировала в постели. Он объяснял свою, чуть ли не рабскую, покорность тем, что хотя бы в сексе ему нужно расслабиться, почувствовать себя подчиненным — выполняя малейшие прихоти супруги. Более того, однажды он признался, что ему хочется почувствовать окончательное унижение – чтобы она завела любовника и, приехав домой после того, как тот трахнул жену, мать двоих его детей, рассказывала об этом, а он бы униженно слушал…. Но зато как это может снять внутреннее напряжение того, кто всегда должен демонстрировать несгибаемую волю и поддерживать непререкаемый авторитет!

В принципе Наталья могла бы с лёгкостью завести любовника – внешность позволяла выбирать из множества кандидатур: фигурка осталась стройной, талия отчетливой; грудь после подтяжки стала упругой, каплеобразной формы; задница крепкая, совсем не расплывшаяся; ноги длинные и изящные; красота лица — точеный прямой нос, пухлые губы, немного раскосые голубые глаза, обрамленные длинными ресницами, — подчеркивалась густой шевелюрой светлых с рыжинкой волос. Но… Но она сама была не готова к такому повороту… Хотя во время признания Ивана возбудилась до невозможности при мысли, что может трахаться на стороне с полного одобрения мужа. Кстати, в тот день у супругов был самый страстный секс чуть ли не с тех самых пор, когда они впервые оказались в одной постели.

И вот Иван и Наталья в Турции.

В то утро они должны были поехать на экскурсию, но… опоздали. Впрочем, решили не возвращаться в отель – дети на весь день оставались с бабушкой, и супругам захотелось немного отдохнуть ото всех. Дело в том, что отельная территория с одной стороны примыкала к пологим скалам. Конечно залезать на них было запрещено, однако турки – те еще охранники, так что супружеская пара без труда поднялась – Наталье захотелось заняться любовью в укромной пещерке или расщелине. Но тут по другую сторону гряды вдруг обнаружилось поместье, по всей видимости, частное – белоснежный двухэтажный особнячок, утопающий в зелени и цветах, с аккуратными дорожками, ведущими к морю и бассейну с голубой водой. Ими владело хулиганское, ребяческое настроение. И понаблюдав за поместьем какое-то время и придя к выводу, что на данный момент оно пустует, они решили перелезть через невысокий забор – жена решила: секс в тени на травке или в бассейне гораздо приятнее, чем на камне. Тем более, что солнце начинало здорово припекать.

Увы, едва они перевалились через ограждение, тут же словно из воздуха материализовались охранники, и их с заломленными руками втащили в дом. Прозвучал певучий баритон, и охранники, уже не так грубо, усадили супругов на широкий и длинный диван и беззвучно испарились. Наталья наконец смогла осмотреться – до этого ее носик едва не упирался в коленки, и можно было только любоваться белыми кроссовками и мозаичным полом. Помещение оказалось просторной, пронизанной солнцем гостиной с немного кондиционированным воздухом. Прямо скажем, шикарной гостиной – колонны, лепнина, несколько статуй и небольших пальм. Удобные диваны, стилизованные под старину, наборный низкий столик между ними. А напротив развалился жгучий брюнет, словно перенесенный из женских романов – поджарый, смуглый, черноглазый, нос с небольшой горбинкой, брови вразлет, а в вырезе белоснежной рубашки – завитки курчавящихся волос. Он отсалютовал ошарашенным супругам бокалом с виски и сказал по-русски с небольшим акцентом, видимо, переводя то, что сказал охранникам:

— Какие же это грабители? Это просто русские туристы. Я прав: русские? — его взгляд с очаровательной непосредственностью скользнул по груди Натальи, и она поежилась – желтое коротенькое платье на кнопках было довольно тонким и при ярком освещении можно было заметить соски. Рядом с мужем это придавало всего лишь пикантности образу раскрепощенной сексуальной женщины, но в данный момент было явно не к месту.

Супруги кивнули.

— Ну, как же так? Взрослые люди, — развел руками турок, игнорируя мужа и разглядывая практически обнаженные ножки жены с золотистым загаром, — а лезете через забор на частную территорию. Теперь придется вызывать полицию… Арест… Штраф…

Он поднял палец, когда Иван попытался что-то сказать:

— Но я могу взять натурой с вашей супруги, — турок порывисто пересел на наш диван и, положив горячую ладонь жене на бедро, вопросительно поглядел на моего мужа.

Наташа вздрогнула. И от непристойности предложения, и, признаться, от приятных ощущений на коже. Сердце вдруг полетело вскачь – ведь именно об этом говорил муж недавно, ведь именно сейчас ситуация подводила к тому, что ее трахнет чужой мужчина, а она будет ласкова с ним, полностью покорная его желаниям. Женщина повернула голову в сторону мужа, в свою очередь вопросительно вздернув бровь. Однако, тот сидел с каменным лицом, остро глядя в ответ.

Из нее вдруг словно выбило воздух – ведь во всех вопросах секса доминирующей особью была она! И сейчас только ей предстояло решить: остаться верной женой несмотря на скандал или отдаться постороннему мужчине, загнав самолюбие и гордость мужа ниже плинтуса…

— Мы согласны, — наконец смогла она выдохнуть, повернувшись к турку, который гладил бедро уже так высоко, что, слегка нагнувшись, мог бы увидеть белые трусики.

— Что ж, — наклонил он голову, — ты, друг, можешь быть свободен…

— Нет, — вдруг послышался четкий ответ, — я остаюсь.

Ох, муж не стал увиливать, ссылаясь, что волнуется за супругу. Не стал унижаться, объясняя, что хочет посмотреть, как трахают его жену… И тут до Наташи дошло, что унижение мужа не может быть большим, чем самолично видеть, как она со всем удовольствием дает постороннему мужчине, наслаждается его членом, послушно выполняет все его прихоти. Это сразу возбудило ее до такой степени, что трусики слегка намокли…

— Хм-м-м… И как же зовут такую раскрепощенную пару? Я – Гюрхан, — черные глаза смотрели на Наташу уже как на свою собственность, а муж удостоился взгляда, полного презрения, которое турок и не думал скрывать.

Но не этого ли добивался властный жесткий начальник? Не этого ли хотел решительный и строгий отец семейства? Чтобы другой альфа-самец получил полную власть над сексуальной жизнью его жены, пусть и на какое-то время? А он мог только покорно ожидать, когда с ней закончат… Во всех смыслах…

— Наташа…

— Иван…

Гюрхан еще какое-то время раздумывал, машинально поглаживая бархатистую кожу женского бедра (и заставляя Наталью вибрировать при мысли, что муж тоже напряженно следит за приближением коричневой ладони к самому интимному, что есть у жены).

Затем турок пожал плечами:

— Обожаю блондинок, так что не буду настаивать на своем – хочешь смотреть, друг, так смотри. А мы с Наташей стесняться не будем. Ведь так?

Он придвинулся ближе и начал медленно расстегивать кнопку за кнопкой, постепенно обнажая женскую грудь. Наташа закусила губу, переживая – все же было не по себе от того, что ее сиськи увидит не муж, не маммолог, не пластический хирург, — и взяла Ивана за руку. Он тихонько пожал узкую ладонь в ответ, и как раз в этот момент турок окончательно распахнул платье, полностью оголив бюст с отчетливыми белыми полосками на месте купальника и темными сосками, к этому времени затвердевшими и слегка пульсирующими в такт биению сердца. С минуту он бережно оглаживал округлости, а потом, одобрительно причмокнув, склонился и принялся покрывать их поцелуями. Наконец, его рот накрыл бархатистый сосок и принялся его посасывать. Наташа застонала от наслаждения, но затем бросила осторожный взгляд на мужа – наверняка для него картина была еще та – чужой мужчина прильнул к груди супруги, а та раскраснелась сквозь загар, губки приоткрыла и судорожно вздыхает, вздымая грудь и мягко вжимая ее в лицо любовника… Однако, Иван только поощрительно прикрыл глаза на пару секунд. Приободренная его поддержкой, женщина, может быть несколько поспешно, раздвинула бедра, едва стоило турку окончательно расстегнуть платье и забраться в трусики. Муж явно заметил нетерпение супруги, ее готовность ощутить ласку увлаженных половых губок, а может и проникновение внутрь. Но что поделать, в данный момент он имел право только слегка сжать ее ладонь, в то время, как другой мужчина по-хозяйски распоряжался женой между ног… А та, уже возбужденная до невозможности, вздрагивала и постанывала, покорная движениям пальцев любовника между широко разведенных бедер. Иногда они с Гюрханом целовались, но в основном он терзал ртом тот или иной сосок, заставляя стройное тело вздрагивать от сладкой щемящей боли. Когда черноволосая голова склонялась, Наташа искоса поглядывала на мужа, несколько стесняясь своего возбуждения — такого скорого и всеобъемлющего, что верная жена и добропорядочная мать двоих детей никогда не должна испытывать с мужчиной, принуждавшим к интиму. Впрочем, Иван продолжал сидеть с каменным лицом, переводя напряженный взгляд с груди жены, где ею распоряжались губы и язык турка, на трусики, внутри которых ею распоряжались пальцы последнего, а потом на ее лицо, выражением которого распоряжалось все вместе. И только супруга могла заметить по слегка раздувавшимся крыльям носа, что он совершенно дико возбужден. По крайней мере не меньше, чем жена, предоставившая любовнику доступ к своему телу прямо на его глазах.

Наконец Гюрхан властно поднял Наталью, содрал платье, а потом и трусики. Кроссовки она скинула сама и предстала перед двумя мужчинами совершенно обнаженная, не считая белых носочков. Оба жадно рассматривали сочное тело, только один, вроде не имеющий на это права – с осознанием, что это тело сейчас будет принадлежать ему, а другой, законный супруг – мог претендовать разве что на ладошку. Впрочем, и эта связь была разорвана – супругам пришлось разомкнуть руки. Между тем, турок торопливо разделся. О, он был хорош: мускулист по-легкоатлетически, очень смугл, черные волосы покрывали весь торс от лобка, особенно густо на груди, и на коричневой коже, как сочла задыхающаяся от желания женщина, это смотрелось очень сексуально. Но самое главное, его член был вздыблен и показался ей хищным и большим.

— Хочу твой сладкий ротик, Наташа, — хрипло проговорил он и, шлепнув Наталью сбоку по заднице, вальяжно откинулся на спинку всего в метре от ее мужа, завороженно посмотревшего на губы жены.

А та вздрогнула от неизведанных доселе эмоций: «Да, милый, сейчас мой ротик будет усердно и любовно обслуживать чужой член. Сейчас убедишься в том, что жена способна со всем прилежанием отсасывать мужчине, от которого у нас с тобой нет больше секретов – ведь он полностью исследовал мой бюст и со всем тщанием убедился, что я теку от его ласк». Однако некоторое смущение все же присутствовало – в голове пока не укладывалось, что она стоит полностью голая перед турком с полной эрекцией и готовится взять у него в рот. Наконец она опустилась на колени и коротко взглянула на мужа – как он оценит ее полную готовность орально ублажать другого… практически незнакомца?

Впрочем, во всех интимных играх Иван был ведомым, и, если она так решит, значит, ему придется наслаждаться видом жены, принимающей совсем не его член. Самой Наталье уже безумно хотелось насадиться ртом на этот великолепный темно-коричневый орган. Нереальное возбуждение заставило отбросить все сомнения, и жена, провокационно улыбнувшись мужу, наконец вобрала мощный член в рот. И замерла, глухо застонав – настолько сладко было чувствовать губами его твердость и шелковистость, ощущать, как бьется какая-то жилка… Впрочем, долго упиваться паузой ей не позволили: Гюрхан надавил на затылок, и она, понимая, что от нее требуется, послушно заработала головой, возбуждаясь вдвойне — как от собственной покорности, так и от внимания супруга, наверняка внимательно, но со стороны, наблюдающему за колечком губ, скользящих по жесткому стволу. О чем он думал в этот момент? Что чувствовал? Видя, как его жена обслуживает другого мужчину не для галочки, а со всем удовольствием, помыкивая и постанывая, мечтательно прикрывая глаза или, наоборот, закатывая их от блаженства; иногда принимается любовно покрывать легкими поцелуями раздувшуюся головку темного цвета или кокетливо играет с ней кончиком языка?.. Когда же Наташа решилась взглянуть в сторону Ивана, то увидела в его глазах только обожание и страсть… и осознание того, что он пока не может даже прикоснуться к жене, которая на данный момент отдана в полное распоряжение турка.

— Люблю тебя, — сказала она одними губами, не забывая возить членом по нежной щечке и носику.

И послала поцелуй в воздух. А потом нетерпеливо снова насадилась на член, соскучившись по ощущениям деревянной твердости и бархатистой нежности глубоко во рту…

— Ты умница, Наташа, — Гюрхан снисходительно потрепал ее по щеке, — а теперь…

Женщину поставили раком поперек дивана, так, что она облокотилась на мягкую спинку. Наташа дрожала от нетерпения и от осознания, что муж может с восхищением любоваться ее ладным загорелым телом с приглашающе вздернутой попкой со следами крохотных плавок и предупредительно прогнутой спинкой. Для начала турок несколько раз нежно поцеловал одну ягодицу, а потом звонко приложился к другой:

— Ах, хороша, белая сучка.

Женщина завибрировала, искоса глянув на мужа — как он оценил и любовную нежность постороннего мужчины, и его же грубость? Но Иван распахнутыми глазами смотрел на что-то позади. На что-то? Ну, конечно, ему не терпится окунуться в яркий водоворот разнообразных чувств, увидев, как чужой член пронзает жену – наверняка вздыбленный половой орган турка уже в непосредственной близости от самого святого в семейной жизни. Ей и самой не терпелось и заполучить твердый кол в текущую дырочку, и предоставить мужу зрелище жены, со всем удовольствием отдающуюся любовнику.

И она, торопливо запустив руку между расставленных бедер, ухватилась за член и направила его в себя. Ох, как же было хорошо, когда влажное влагалище одним резким ударом было насажено на крупный половой орган! Наташа вскинулась, взвизгнув от наслаждения и не сомневаясь при всем при этом, что муж отлично видит, с каким восторгом жена приняла любовника. В следующий момент на бедра легли уверенные руки, и заполошно постанывающее тело принялись размашисто насаживать на член прямо перед носом супруга.

Улетая от ощущений растянутого, раз за разом протыкаемого влагалища, жена иногда поглядывала на мужа, принужденного униженно наблюдать за совокупляющейся рядом парой. Его глаза постоянно скользили между ее попкой, вздрагивающей от ударов, болтающихся в такт сисек, и на несколько секунд встречались с глазами супруги. Он жадно смотрел на ее полуоткрытый от страсти рот, на слегка морщащийся носик, на трепещущие ресницы, а она благодарила его взглядом, иногда польщенно улыбаясь, наблюдая в его взгляде восхищение собой, любование сексуальностью полового акта жены без участия законного мужа.

Желая усилить унижение мужа и его же восторг, Наташа в избытке наслаждения не смогла сдержаться, принявшись вскрикивать:

— Да! Да! Ох, Иван, как же он меня качественно ебет! Какой же у него твердый! Уай, он же меня сейчас порвет!.. Что этот ебарь делает со мной?!..

Когда Гюрхан решил трахать женщину в другой позе, она послушно развернулась, предупредительно раздвинув перед ним ноги. Ее голова оказалась на колене мужа, одна нога – на спинке дивана, вторая – отведена далеко в сторону, и Иван мог наблюдать, как коричневый член, блестящий от смазки, приставляется к промежности жены… И одновременно с тем, как ее снова резко пронзил твердый кол, принялся ласково гладить по волосам. Ох, как Наташе было хорошо: с одной стороны тело яростно трепали – так, что казалось, в нее забивают отбойный молоток, а с другой – она получала щемяще нежное внимание от дорогого человека, рассматривающего, как играют сиськи с неимоверно затвердевшими сосками, как подпрыгивает голенький лобок, как раскрыт в страстных криках рот…

В конце Гюрхан вообще вжал покорную женщину в диван, надавив ладонями на бедра, а ее вытянутые в потолок пальчики плясали перед самым носом мужа. И Наташа не вынесла изощренного удовольствия, забившись в сладких судорогах – несмотря на то, что турок просто вбивал ее в тяжело кряхтящий диван… Сокращения стенок влагалища на таранящем его стволе, словно из раскаленного металла, заставили и мужчину разрядиться. Он вырвал член и буквально окатил распростертое перед ним тело горячей спермой. Она хлестнула по животу, добравшись до ложбинки между грудями, залила лобок, повисла несколькими потеками на измочаленных половых губках, постепенно затекая в незакрывавшуюся дырочку…

…

Гюрхан объявил супругам, что они свободны, самому ему надо было уехать, собственно еще полчаса назад, но его гостевой душ – к их услугам. И только шлепнул Наталью по заднице на прощание – когда они с мужем, взявшись за руки, направились к указанному им коридору. А потом началось новое безумие – еще по дороге Иван обнял жену, а, когда она благодарно к нему прижалась, принялся нежно гладить по попке.

В душе он долго-долго ее мыл, при этом его член все это время стоял торчком, и жена с загадочной улыбкой то «случайно» задевала его бедром, то «невзначай» проводила вновь затвердевшим соском по его груди. Какое-то безумное желание владело Натальей, нисколько не ослабленное оргазмом, но она все тянула и тянула, но в конце концов набросилась на мужа, словно изголодавшийся — на стейк с кровью… Что они только не вытворяли! В конце душ требовался снова – супруги были с ног до головы в сперме, женских выделениях, потные — несмотря на льющуюся воду…

Безумие продолжалось и оставшиеся три дня отпуска. Муж с женой потихоньку уходили с пляжа, пропускали обеды и ужины, а вечером, уложив детей с бабушкой в соседнем номере, запирались у себя… Утром же Наталья просыпалась с членом мужа внутри… Словом, выражение «трахались, как кролики» как нельзя лучше описывает их сексуальную жизнь в эти дни.

И уже в самолете жена, чувствуя, как экстаз последних дней спадает, прижалась грудью к плечу мужа и прошептала ему на ухо:

— Знаешь, на работе пара коллег давно подбивают ко мне клинья. Так может…

— Пара? Пара?! Сразу пара???

Она потерлась носиком о его щеку и промурлыкала:

— Ну-да, пара. Что здесь такого?..