Следующим вечером пришла с работы заплаканная.
— Что случилось?
— Ничего, тебе не понять, ты никогда меня не понимал.
— Кто же тебя понимал, если не я?
Вскинув взгляд, хотела что-то сказать, но, сжав губы, убежала к себе. Уже засыпая, услышал тихие обрывки разговора из спальни, но самым неожиданным было:
— Врач сказал, что, если сделаю аборт, больше рожать не смогу: слишком тонкие стенки. Что делать?. … Убить его готова.
«Убить меня? — ужаснулся, — за что?»
Следующие два дня она неподвижно лежала в спальне, не знаю, ела что-нибудь или нет. Пару раз заглядывал – никакой реакции. На третий вышла худющая, даже жалко стало. Смотрю, полезла в холодильник и, достав творог, немного поела и выпила стакан молока. Засыпая, слышу, опять хлопнула дверью холодильника.
На четвертый день, наконец, стала нормально питаться, да так, что уплетала больше меня. Появились веснушки и пигментные пятна на руках. Со мной не разговаривает, только странно смотрит, словно прощаясь. «Наверное, к любовнику уйдет жить» – подумал я. Но нет, проходит неделя, другая – не уходит. Джинсы перестала носить, юбки новые купила.
Прошла еще неделя. По-прежнему не разговариваем, только взглядом иногда что-то хочет сказать, всех разговоров – привет – привет – и все. А о чем говорить – и так все ясно, видимо, и сама понимает, что натворила – не оправдаться.
На работе шеф предложил новую командировку – согласился, не раздумывая. Вернулся через три месяца. Вечер. Из аэропорта домой. Маша вышла из спальни, смотрит грустно. Живот уже заметен.
— Прогонишь?
— А куда ты пойдешь? К нему?
— Он женат, трое детей.
— Живи — это и твой дом.
— По договору, изменщик лишается всего – сама настояла.
— Ну и что, на улицу тебя гнать, что ли? Общагу твою давно снесли.
— Спасибо. Знаю, что не простишь и не поверишь, что люблю и любила всю жизнь, поэтому даже оправдываться не стану.
Помявшись, задал давно терзавший вопрос:
— За что ты хотела меня убить?
— Тебя? Ты с ума сошел! Я себя готова убить за то, что натворила, и убила бы, если бы во мне была только моя жизнь.
— Я нечаянно услышал: «Убить его готова».
— Это не тебя.
— Расскажешь? Теперь уже неважно, чего скрывать – семьи больше нет, и мы чужие люди, осталось только сходить в ЗАГС.
— Мы работали вместе. За три года до тебя он спас мне жизнь. Я влюбилась по уши и два года спала с ним. Но он был женат, и я не решилась рушить семью, поэтому бросила и тихо ушла. Сменила работу, завод, как ценному специалисту, дал комнату в общежитии. Вышла за тебя.
Помолчав, нехотя продолжила:
— Под новый год опять встретились: он перешел к нам работать, ну, и. .. можешь догадаться, что было дальше. Любовь к нему давно прошла – я ее жалкие отголоски за нее принимала. Когда поняла, хотела порвать, но опоздала.
«Если она не врет и, если бы не поторопился с таблетками, — возникла в голове словно не моя, а чья-то чужая мысль, — то никогда бы не узнал об измене и жил бы в счастливом неведении».
«Но, ведь, измена осталась бы существовать независимо от моего знания или незнания» — возразил я сам себе.
«Ну, и радуйся, идиот, только поместив на одну чашу весов истину, не забудь положить на другую искалеченные судьбы двух человек и еще нерожденного ребенка».
Непрошенные мысли вывели из себя и, чтобы прекратить беспорядок в голове, заключил: «Врет она все и, если бы не раскусил, до пенсии кормила бы объедками кекса».
— Тебе же некуда возвращаться?
— Я из сибирского поселка, помнишь, наверное, закончив НГУ, перебралась в Москву и жила в общежитии, пока не встретила тебя. Ты прав, возвращаться мне некуда, и, если прогонишь, мы с сыном погибнем, наверное.
— У тебя сын?
— Да, но какое теперь это имеет значение.
— Не стыдно, что хотела его мне подсунуть?
— Ради того, чтобы не потерять тебя, не то, что на ложь, на что угодно была готова. Ради тебя, а не денег, машин и квартиры.
— «Убить его готова» относилось к нему?
— Да, за то, что из-за него потеряла единственного человека, которого по-настоящему любила.
— Ага, любила… Раз в неделю давала жалкие подачки секса.
— Я боялась, что почувствуешь его запах: у него был очень стойкий дорогой парфюм, мне казалось, что запах даже под душем не смывается – иногда по два раза перемывалась. Сейчас думаю, просто психоз начинался.
— Идиотское оправдание, ну, да ладно, считай, что того договора нет – ты сама на нем настояла, мне он был на хрен не нужен. Квартиру продадим, деньги поделим пополам – тебе хватит на однушку. Жизнь не кончается – найдешь себе кого-нибудь по душе.
— Не найду.
«А сам-то найду?» — подумал.
