— В Анапе за сезон отдыхает почти четыре миллиона человек. Так что пляж, у которого нет хозяина, загаживается очень быстро. Тут уж выбор: либо бесплатное городское лежбище толпы, либо плата за экологию и уединение от толпы. Мы в прошлом году сюда первый раз приехали и в этом году решили повторить, потому что таких экологичных мест на черноморском побережье уже почти и не осталось. Тут действительно можно ловить полный релакс на год вперед.
— Мне говорили, что на Бугазской косе дельфины чуть ли не вплотную к купающимся подплывают.
— На самом деле дельфины там, где рыба. Сейчас для рыбы вода слишком теплая, и дельфины вслед за рыбой по такой жаре вглубь моря ушли. Жара спадет и они вернутся. Кстати о жаре. Сейчас такое солнце, что тебе лучше быть в тени. Если хочешь, можешь идти под наш тент.
— А как же это? — я указала на знак с перечеркнутым купальником.
— Не обращай внимания. Это же всего лишь предупреждающий знак, а не запрещающий. Раздеваться тебе тут вовсе не обязательно. Так что, если не стесняешься быть рядом с нами, милости прошу под наш тент. А Виктор сейчас быстренько оденет плавки, чтобы тебя не смущать.
Тут она кинула на мужа выразительный взгляд и тот пошел в кемпер. А я подумала, что пожалуй в этом предложении есть свой резон. Ну что я в самом деле теряю, если соглашусь? Солнце начинает уже припекать. Раздеваться мне не нужно. Мой научный руководитель в присутствии своей жены явно клеиться ко мне не будет. Мне даже стало любопытно, как же дальше могут развиваться события. Эх, была-не была. Я кивнула Ирине и, захватив свои вещи, понесла их под тент. Подойдя к покрывалу, я немного замешкалась, глядя на пикантную надпись. Заметив это, Ирина сказала:
— Знаешь, в нестеснительности порой есть свой шарм и свой кураж. Только нужно понимать, когда не стесняться и какую именно публику не стесняться. Не бойся, никто тут тебя не съест, а уж Виктор тем более. Ты первый раз на нудистском пляже?
— Как-то до сих пор не приходилось сталкиваться. Наверное, если бы я заранее знала, что тут нудисты, то и не пошла в этом направлении.
— Не пошла бы потому, что чего-то боялась?
— Ну не знаю, просто это другой мир и все такое.
— Тут семейный кемпинг. Большинство его обитателей отнюдь не сексуально озабоченные и такого рода приключений не ищут. Просто отдыхают себе в слиянии в дивной природой и все.
Как будто дразня меня в противоречии с предыдущими своими словами, Ирина легла на покрывало, ласкательно-картинно погладила надпись про сексодром и жестом пригласила меня лечь рядом. Ситуация становилась двусмысленной, но и забавной. Я посмотрела на вход в кемпер. Виктор Иванович расхаживал там в плавках, но не торопился выходить к нам. Перехватив мой взгляд, Ирина прокомментировала:
— Да пусть Виктор в себя немного придет после того культурошока, который ты ему устроила. Можно сказать, что он как преподаватель получил моральный удар ниже пояса.
— Да я, если честно, и сама потрясена. Вот уж кого-кого, а от него я такой вольности в одежде точно не ожидала. В университете он всегда такой правильный и подчеркнуто корректный.
— Быть все время слишком правильным — это большая нагрузка для организма. Только нужно знать: где, когда и с кем сбрасывать это бремя. Как выразился один театральный классик: «Когда я вижу ограничения, я съедаю ограничения и запиваю их чашкой горячих дымящихся правил».
— Здорово сказано. Сразу чувствуется, что человек креативный.
— Умение стильно нарушать правила — это великое искусство.
— А вы нарушаете? — решилась я на озорство и с хитреньким видом показала на слова: «Ничего Святого».
— Мы не святоши. Иногда для разнообразия нарушаем, но не так, как это делает большинство нарушающих. И в нарушении правил должно чувство меры, иначе волнующие своей необыденностью исключения выродятся в новое скучное правило. Впрочем, Настя ты не хочешь ли сейчас искупаться? . .
