Вечерние сумерки уже опустились на побережье, когда усталый Александр шел знакомой дорожкой к многоэтажному корпусу. Он уже проводил Леру и сейчас его единственным желанием было добраться до номера и, не снимая просоленной одежды, рухнуть на кровать. Лестница каждой своей ступенькой задерживала, опутывала ноги юноши, оба марша до второго этажа он осилил с трудом.
Дверь была не заперта. В комнате родители смотрели черно-белый телевизор, сидя на кровати. Само по себе позднее возвращение не было причиной недовольства, тем более, они знали в какой компании Сашка проводил время. Отец улыбнулся и воздержался от распросов, зато лицо Ольги было лишнно красок, ее ноздри раздувались, а в глазах пряталась злость.
– Куда в одежде? — голос Ольги был раздраженным, — иди в душ, потом спать… мало ли с кем тебя носило.
Под ее тяжелым взглядом он не отвел глаз, но промолчал. Сашка нехотя поднялся с кровати и поплелся в душ, на этаже было пустынно. В дверях до него еще донеслись слова отца и шипение матери. Отец искренне не понимал странного поведения Ольги. Не прошло и четверти часа, как паренек вернулся в номер, обмотанный против обыкновения, полотенцем и с одеждой в руках. Прежде расхаживать в таком виде по этажу он себе не позволял, да и показаться в палате при отце в одном полотенце ему не приходилось.
Неимоверная усталость не давала Саше уснуть. Уже и выключили свет, и замолк телевизор, а мальчишка то проваливался в сон, то вдруг просыпался. В его голове кружились картины прошедшего дня, вспоминалась Лера, ее голое тело, ее лицо, сперма на языке. Словно в горячке, Сашина голова металась по кровати, он пробуждался от каждого своего резкого движения. Полотенце давно не выдержало беспокойного сна мальчишки и разомкнуло свои объятия, а яркие сны передали трепет и возбуждение в область паха.
– Милый, он давно спит, — настойчивый шепот Оли дошел до сознания Саши, — ну, давай же, я так хочу тебя.
– Ты с ума сошла? — категорично отказывался отец, — еще не хватало при сыне…
Саша прислушался к возне родителей и едва заметно приоткрыл глаза. Оля переползла по кровати и расположилась у ног отца.
– Да, говорю тебе, он спит, — шептала Оля, нарочно встретившись глазами с сыном в темноте, не утаилась от ее взгляда и эрекция сына, вызванная, к слову, отнюдь не ее персоной.
По части искушения ей не было равных.
Оля торжествовала, ее месть нашла самый изощренный выход. Женщина стянула футболочку, опустилась, прижавшись грудями к коленям и притянулась лицом к животу мужа. За окном уже было темно, стихли голоса, но свет уличных фонарей отбрасывал несколько лучиков в комнату, отчего движения получили загадочные очертания.
Саша действительно оказался заложником матери — сон уже не принимал его, скрипы кровати грозили разоблачением вселенского масштаба, оставалось присутствовать при родительском сексе бездвижным, невольным наблюдателем. Даже если закрыть глаза, звуки проникали и будоражили, требуя большего. Оля прижалась щекой к члену мужа, с Сашкиной кровати ее широкая попа, обтянутая трусами была отчетливо видна в свете уличного освещения. Кажется, она смотрит прямо в глаза сына, приоткрыв рот и стукая со шлепками упругим отцовским членом себя по щеке.
Оля завела руку за спину, провела по ягодицам и пальцами свела края трусиков между собой, отчего жопа почти оголилась, если не считать участка между ягодиц. Демонстративно она поцеловала в самую головку и широко раскрыв рот, опустилась головой до середины ствола. Оля сжала рот и медленно начала поднимать голову, сопровождая пухлыми губами каждый миллиметр изонутого ствола. Губы повторили очертания головки и рот снова широко открылся.
Женщина рассчитывала на благодарного зрителя, она снова опустила голову и сомкнула губы ниже середины. Теперь она плотным сжатием одарила большую часть члена и, обсмаковав залупу, снова выпустила член изо рта. Третий заход и член целиком вместился у нее во рту и также медленно освободился. Казалось, она ртом пытается вытягивать, удлинять податливый продолговатый кусок глины. Саша с любопытством наблюдал за игрой матери.
– Милый, нравится? — ласково шепнула Оля.
– Я уже говорил, — неуверенно ответил отец, — так делают только испорченные женщины.
– Но тебе же понравилось, правда?
– Правда, — в голосе отца прозвучало разочарование собственной идеологической неустойчивостью.
– А за это я разрешу тебе кое-что… — многообещающе шептала Оля для пущей внушительности, — ну, подумай, куда ты меня всегда хочешь?
– Вазелин найдем? — голос отца выразил капитуляцию перед испорченной женщиной.
– Есть и вазелин и даже презервативы импортные…- искусительница не знала предела в своей мести, произнося слова особенно внятно.
Оля встала во весь рост, изящно стащила ничего не прикрывающие трусы и бросила их в темноту на Сашкину кровать — она умела дразнить мужчин — трусы упали на край, возле Сашиной груди. Как ни велико было желание противостоять ее игре, через минуту Сашка сдался, схватил трусы и поднес к лицу. Пальцы ощущали их влагу, запах возбужденного влагалища щекотал ноздри. Оля расставила ноги над грудью мужа и опустилась, подставляя свою промежность к его лицу.
– Малыш, я же заслужила? — голосом обделенной девочки спросила Оля, — полижешь мне чуть-чуть?
Раздались хлюпающие звуки — отец оказался немногословен, но весьма сговорчив. На глазах сына во тьме Оля крутила задом, стонала и время от времени оборачивалась. Она дышала сквозь зубы и повторяла: "Да, да, мой хороший, да, не прекращай!". Вдруг она отстранилась, обернулась всем телом и снова перекинула ногу через голову мужа. В качестве благодарности она легла грудью на его живот и приблизила лицо к члену, пока ее промежность упиралась над его головой.
В скудном отражении света фонаря безошибочно угадывался блеск в глазах Ольги, она смотрела на сына и злорадствовала. Ротик игрался с головкой, смакуя ее как леденец. Ствол еще изгибался под напором Оли — член еще не обрел полную твердость. Не утаилась от матери и реакция Саши — он вдыхал аромат ее трусов, потом сжал ими свой крепкий член и начал медленные движения. Мучение продолжалось до тех пор, пока член отца окончательно не набрал упоугость. Как злорадна может быть улыбка женщины — не отводя глаз, она обсасывала мясистую головку и теребила пальчиками мошонку мужа, пока тот чавкал и хлюпал языком по ее промежности.
Это представление, определенно, предназначалось сыну. Оля поднялась с мужа и встала на четвереньки лицом к окну — лучший ракурс для лицезрения со стороны Сашиной кровати. Отец не заставил себя ждать, он опустился на колени, сложил руки на обширный зад жены и мягко вошел. Оля сразу поощрила мужа протяжным стоном. Отец старался беззвучно двигаться, избегая шлепков. Оля же наоборот, то и дело подавалась назад попой и часто дышала. Кажется, среди сомна эротических звуков можно разобрать и глубокое дыхание Сашки.
– Иди презерватив одевай, — вдруг сказала Оля, вложив в слова язвительную злобу, — и Сашку проверь, крепко спит?
Отец отстранился назад и сполз с кровати, Оля так и осталась стоять раком, глядя в окно на освещенный клочок неба и виляя хвостиком. Мужчина нащупал на тумбочке презерватив, вскрыл упаковку, натянул латекс на член и прихватил металлическую баночку. Теперь, когда супруга готова на долгожданную экзотику, сон Саши был для него драгоценным, остановиться было невозможно. Отец, раскачивая упругим членом в латексном облачении и мошонкой, в которой вырисовывались крупные яйца, прошел по комнате и остановился возле кровати сына.
Трудно предположить, разобрал ли мужчина в темноте что-либо, встретился ли он с Сашкой глазами, увидел ли он его руку с белыми трусами на члене, но он предпочел не лишать себя предстоящего десерта. Неспособный прислушаться к голосу разума, мужчина вернулся к супруге.
Саша услышал хлопок ладони по заду, старательное сопение и только тогда он рискнул открыть глаза. В темноте трудно было разглядеть возню, но судя по звукам, получалось не сразу. Юноша понимал, о каком десерте идет речь, но не мог себе представить, каково это. Хотелось встать и вблизи посмотреть за происходящим. Вот, оба замерли, отец вернул руки на круглые, белые ягодицы.
– Милый, только не быстро, — просила Оля, пожалев о мстительной уступке мужу, — больно чуть-чуть.
– Оленька, потерпи, я аккуратно, — в голосе отца чувствовалось торжествующее ликование, — сейчас попка привы-ы-кнет и будет приятно.
Медленно отец двигал тазом, задвигая член и возвращаясь назад. Оля левую руку запустила под животом и в потемках угадались движения ее пальцев в районе промежности. Женщина издала стон. Этот звук страсти послужил отцу сигналом, словно сорвавшись с цепи, он начал трахать Ольгу. Отец зарычал, он отчаянно вгонял член, стискивал пальцы на бедрах жены и мотал головой. Оля беспрерывно выла толи от боли, толи от удовольствия.
Саша больше не смотрел, он откинулся головой, закрыл глаза и слушал. Ему представлялось, как он мог вставить свой крепкий член в Олину попу, в ее тугую, сморщенную дырочку. Ведь сколько было возможностей! Когда на даче он, глупый, сидел на ее бедрах и вгонял головку между пухлых ножек и видел эту пульсирующую дырочку, что мешало резко направить конец члена и вогнать его прямо туда? Да и здесь, на сопке, сколько было возможностей лизнуть эту коричневую дырочку, всунуть в нее палец, расширить ее и трахнуть.
Если бы фантазия не получила такого подспорья, мысль об анальном сексе могла еще долго не возникнуть в его голове. Теперь Сашка загорелся от идеи анального секса, ему хотелось проникнуть в Олин анус, ощутить его сжатие, кончить в прямую кишку.
Его рука сквозь женские трусики сжимала член, проходила по стволу, прикасалась к чувствительному ободку низа головки и порождала волны, а каждый новый прилив был сильнее прежнего. Положение становилось невыносимым — мама стонала, как дикая самка, отец рычал, раздавались шлепки и под этот аккампанемент Сашка кончил, сперма разлилась по материнским трусам и теплом вернулась на его пах. Вот теперь сон принял паренька, окутал все его тело и унес в полную темноту.
* * * * *
Свет уже забрезжил в окне, фонари погасли и послышался шелест метлы дворника. Сашка открыл глаза и мутный взгляд уставился в потолок. Все тело охватила ломота, к спящему писюну приклеились белые мамины трусы. Больно отдирать — юная сперма чертовски клейкая. Трудно понять, что было сном — Лера, ночной секс матери, поездка в санаторий, сама дача?
Паренек повернул голову — на соседней кровати спит отец, накрыв лицо согнутой в локте рукой, его вялый член лежал на бедре. Рядом мама, она свернулась на краю, округлив попку. Саша привел мысли в порядок, разложил воспоминания по порядку и тут же молнией блеснула мысль об анальном сексе матери. Член Сашки сразу встал. Прямо сейчас пристроиться на родительской кровати — настоящее безумие! Но днем, когда удастся уединиться, можно надеяться на мамину благосклонность.
Александр поморщился и оторвал мамины трусы, белые хлопья засохшей спермы прилипли на его скудных волосках вокруг набухающего члена. По мере наполнения губчатого ствола, головка растягивала капюшончик крайней плоти. Саша тихо встал с кровати, неизбежно скрипнув, на цыпочках прошел по комнате и встал у окна. Мамино лицо отсюда хорошо видно, она подложила под щеку на две сложенные ладошки, как ребенок. Саша созорничал, подошел ближе и провел головкой вставшего члена по лицу мамы. Улыбка не утаилась на ее лице.
Саша присел и подул на лицо Оли, крепкий сон заставлял ее то улыбаться, то сопеть, то раздувать ноздри. Что ей снилось, может быть, прошедшая ночь или что-то еще? Слишком велико было искушение влезть на кровать между спящих родителей и прижаться пахом к маминой попке. Она еще, как специально округлилась поджатыми ногами. Полураскрытые губы Оли едва заметно что-то шептали, если приблизить к ним головку, они невольно примут и ее. Либо Оленька очень искусно притворяется, чтобы Сашка безнаказанно проявил свою фантазию. Сладостное томление нарастало, вдруг поддавшись внезапному порыву, паренек впругнул на кровать, обнял маму сзади и приставил кончик члена между ягодиц Оли.
Уже не имело значения, попадет он в тугую дырочку или нет, он просто подавался тазом, пытаясь протиснуть головку вслепую, но она то и дело проскальзывала вдоль бороздки половых губ. Но даже прикосновения к бархатистой коже бедер и ягодиц доставляло не мало удовольствия. Не прекращая слепых попыток, Сашка ощупывал из-за спины объемистые груди, водил по плечам, по животу, бедрам. Неожиданно он почувствовал руку, она нежно взяла член и направила его в горячее, мокрое жерло. Сашка замер, а таз Оли сам подался навстречу.
Конец девятой главы. Чтобы не упустить горячее продолжение, подписывайтесь и оставляйте комментарии!