Меня что, разыгрывают? Или, они порно никогда не видели? Может, это они шпионы, выведывают у меня интимные подробности? Имён я, конечно, не называю и факты смешиваю в кучу, но если иметь исходные данные…
— Если встречу девушку которую искренне полюблю, это будет прекрасное таинство, — легко согласился я. – В этом и состоит прелесть секса. Каждый может относиться к нему, как пожелает. Скоро перерыв заканчивается…
Наш разговор потерял для меня привлекательность и я постарался свалить, но девушка вцепилась мне в рукав.
— Можно взять твой номер? Вдруг, в понедельник тебя не будет?
— Можно? – растерянно переспросил я. – Можно, в общем-то…
Не ожидал, что настолько их заинтересую. Лично мне показалось, что я опозорился. Всё же, юношеский восторг – "Мне дают потрахаться!", ещё не прошёл, и в сочетании с высокомерием искушённого плейбоя… Не будь мои собеседники наивнее меня, они могли бы рассмеяться в лицо. Рановато вести за собой неофитов, по пути разврата…
В следующий перерыв, у меня была достойная причина скрыться. Я направился в приёмную, за очередной порцией коктейля.
— Привык к диете? – усмехнулась мама. – Начинай отвыкать.
— Отвыкать? От еды? – усмехнулся я.
— Напротив, — она поставила на журнальный столик курицу с рисом и овощной приправой, ржаную булочку, стакан травяного чая и неизменный коктейль. — Придётся съедать всё, и с понедельника наращивать физические нагрузки. По выходным, начинаем делать с тобой утреннюю зарядку. Герман предложил купить тренажёры домой, но нам негде их поставить. Можно будет узнать у Ирины…
Я без лишних вопросов поглощал еду, слушая, как в очередной раз меняется жизнь без моего активного участия. Если я такая разумная девушка, как Герман рассказывал, то почему обращается со мной, словно я полностью отдалась ему? Его единственное проявление эмоции — когда представил меня своему приятелю. Он гордился мной? Нет, скорее он гордился собой, что смог меня найти. Вообще-то, я и не прятался, дело простого везения. Что-то они говорили о предопределении… Герман так ничего и не объяснил, если не считать маловразумительную экскурсию в древнее прошлое. Возможно… если он так рассчитывает на мой разум, эта история должна сказать мне гораздо больше, чем я сумел понять. Ещё по дороге к Насте я подумал, что он дал мне замечательный инструмент. Может, инструмент применим не только для манипуляции… С манипуляцией, я справлялся и раньше…
— …тебе пора на занятия! – маме пришлось повысить голос, чтобы я её услышал.
— Ага, спасибо, — с рассеянной улыбкой я отодвинул опустевшую посуду. — Я… я, немного задумалась, извини… Мам, ты не скучаешь… по своим развлечениям?
— Они происходили не каждый день, — усмехнулась она. – Пока, точно не скучаю. Кроме того, вчера ты обеспечила меня… сильными ощущениями. Одна мысль, что собственный ребёнок вытворяет со мной такое… Надеюсь, ты поняла, что не произошло ничего страшного и сможешь… действовать смелее.
— Смогу, — я не удержался от улыбки.
Мне стала понятна разница. Есть порка, как наказание, то есть передача информации, не воспринимаемой через разговор. Есть избиение, как передача негативных эмоций или сублимация собственных комплексов. А есть, эротические ласки… экстремального свойства. Симпатия мамы к предыдущему начальнику, как раз и была вызвана тем, что он не позволял этим… ласкам, перейти в наказание или избиение.
На занятиях, слушая преподавателя, я продолжал крутить в голове вопрос. Ясно одно, Герман не ставит своей целью удивлять и озадачивать меня. Возможно… если вспомнить откровенные намёки Ирины… Возможно, он таким образом ухаживает за мной? Почему, нет? Как обычно парень ухаживает за девушкой? Говорит ей комплименты, дарит цветы, приглашает в ресторан, ласкает, укладывает в постель… Кстати, цветы! Надо будет купить Насте букет, совсем упустил этот аспект отношений. Герман предоставил мне тренажёры, массаж и питание… Провёл со мной беседу… Чем, не ухаживание? Не совсем стандартное, так и он сам довольно неординарен… Может, вчера вечером он мне в любви признался? Кстати, когда Станислав предложил провести с ним ночь, почему я сразу подумал о сексе? Вполне возможно, он предлагал нечто совсем другое! Как он вычурно с моей мамой начал общаться! Со мной… как он сказал? Провести ночь… Ничего не значащая фраза, которую именно слушатель волен наполнить содержимым. Уже не в первый раз меня начало охватывать раздражение, но теперь к нему примешивалось и возбуждение, причём вовсе не сексуальное…
М-м-м… Кажется… Кажется… Что-то в голове, начало складываться… Адам и Ева… Эмоции и разум… Обучение, как проявление разума и секс, как проявление эмоций. Герману, не нужен просто секс. С его влиянием, он мог бы перетрахать половину студентов… Ему интересен секс, как способ познания… Или, как возможность передачи информации! Звучит глупо, но вполне укладывается в логику Германа. Наш вчерашний разговор был прелюдией… предварительными ласками… Утром, я позавтракал тем, что было приготовлено ранее. Сейчас, режим питания поменялся и это означает, что предварительный отбор я прошёл. Сегодня, между нами будет секс, и… это не будет простой физиологической близостью… То есть, вряд ли будут какие-то кардинальные отличия на уровне физиологии. Если я сумею понять, что означает этот секс… И если, захочу… Почему просто меня не трахнуть? Ломать голову над полученными знаниями, я могу и на занятиях!
Раздевшись в тренажёрном зале я не просто вставил пробку, а попытался трахнуть себя, сжимая сфинктер. Возможно, сумел бы получить удовольствие, если бы не чувствовал себя так глупо. Ощущать себя девушкой, в общении с другими, и наедине с самим собой… совсем разные вещи… К чёрту, все эти головоломки! Если Герман в очередной раз вместо секса устроит душеспасительные беседы… отдамся Рите, Петру… кому угодно!
Преисполненный решимости, я занялся тренировками и не сразу заметил, как появились Герман со Станиславом.
— Не возражаешь, если я понаблюдаю? – поинтересовался Станислав, не взглянув на меня.
— Напротив. Хочу похвастаться. Её тело ещё не сформировалось, но опытный скульптор уже сейчас увидит очертания Венеры, — в голосе Германа было заметно самодовольство, за которое я недавно себя корил.
Герман почти сразу вышел, а Станислав прислонился к шкафчикам. Стараясь не обращать внимание на внезапного зрителя, я спокойно продолжил заниматься, гораздо острее ощущая пробку в своём заднем проходе. Мужчина с некоторым равнодушием наблюдал, как я покачивая бёдрами, переходил к очередному к тренажёру. Вот что их с Германом объединяло, так это постоянная эмоциональная отстранённость. Если разумная женщина выглядит именно так, у меня нет ни малейшего желания ею становится. В груди росло глухое раздражение, словно меня использовали для какого-то эксперимента, не спросив согласия и ничего не объяснив. Когда появился Герман, мне пришлось приложить усилие, чтобы не закатить истерику, и не потребовать… чего? Поговорить о моих желаниях? Трахнуть меня, наконец? Оставить меня в покое?
В полном молчании, я улёгся на массажный стол…
— Она слишком эмоциональна и нетерпелива, — проговорил Станислав.
— Но, уже неплохо контролирует эмоции, — спокойно ответил Герман, поглаживая мой возбудившийся член. – Кроме этого, она кажется мне достаточно страстной.
— Да? Интересно было бы посмотреть.
— Сейчас, вместе посмотрим. Позови моего секретаря, — пока мужчина отвлёкся, Герман обратился ко мне. – Ты готова потерять девственность? Это может сильно тебя изменить…
Что? Неужели? Он решил овладеть мною? Наконец-то, в моей попке окажется самый настоящий мужской член? Робкая мысль о постыдности и неправильности такого секса, скрылась под волнением, охватившем всё тело. Ни малейших сомнений и колебаний! Конечно же… Если он сейчас меня трахнет, это будет невозможно изменить! В заднице нет девственной плевы, но я всегда буду помнить, что… как настоящий парень, я опозорен! Лишь, как женщина… я смогу раскрыться, и получать удовольствие… В голове всё опять смешалось. Почему я буду опозорен? Мне всегда было плевать на мнение остальных! Вошли Станислав и мама. Они увидят, как всё произойдёт…
Герман перевернул меня на спину, и начал вытаскивать пробку. Я сжал анус, не желая с ней расставаться, и рассмеялся, покачивая бёдрами. Он с усилием извлёк скользкий стержень, сделал шаг назад, указывая на высокий стул. Поза, удобная для наказания, прекрасно подойдёт и для… проникновения. Первой, ко мне подошла мама. Она начала обильно смазывать дырочку, иногда погружая в неё палец. Увлечённый её ласками, я не успел заметить когда Герман разделся. Ого! Мой энтузиазм немного ослаб, когда увидел агрегат, раза в полтора крупнее моего. Неужели, я смогу его принять… и что при этом буду испытывать? Я едва проник в Риту, так и не смог одолеть анус Насти …
— Милая, поначалу будет больно, — мама присела рядом со мной, поглаживая волосы и заглядывая в глаза.
Я не успел ответить, подготовиться или что-то изменить. Огромный твёрдый стержень безжалостно вторгался, заполняя собой кишку… и выдавливая из груди громкий стон… Ничего приятного, возбуждающего или развратного! Простое мучительное проникновение, на глазах мамы и какого-то мужика. Жестокий стержень двинулся обратно, но это не принесло облегчения. Тупая, горячая боль заполнила всё тело, но… почему-то не хотелось от неё избавляться! Напротив, мои бёдра начали подёргиваться, чтобы сделать боль ещё острее и разнообразнее. Когда член в очередной раз пытался меня покинуть, я прогнулся назад, не желая с ним расставаться. Едва он двинулся обратно, как я сам с силой насадился, пока ягодицы не упёрлись в мускулистый живот. Пришлось прикусить губу, чтобы не заорать, а из глаз брызнули слёзы.
Мама обхватила мою голову осыпая жаркими поцелуями, и что-то бормоча… Горячая боль начала выдавливаться таким же горячим и мучительным наслаждением. Герман уловил изменение, обхватил бёдра и начал размеренно сношать мою задницу, которая уже гораздо легче принимала огромный ствол. О том, что в меня кончили, я понял лишь когда скольжение стало гораздо легче.
— Мне бы тоже хотелось попробовать, — раздался за спиной голос Станислава. – Похоже, она по-настоящему наслаждается…
— Вполне естественная реакция, — сухо заметил Герман, и моя кишка опустела. Ненадолго…
Почти сразу её заполнил Станислав, и теперь уже никакой боли не было. Оставался лишь непривычный дискомфорт. Обхватив мои плечи, мужчина заставил меня выпрямится и крепко прижал к своей груди. Он не мог входить так глубоко как Герман и член его казался гораздо меньше, и двигался он более… чувственно… Одна его рука ласкала мои бёдра, вторая сжимала сосок, ещё больше увеличивая наслаждение. Само ощущение от наполнения ануса и скольжение в нём горячего стержня оказалось настолько велико, что я готов был кончить. Словно балансировал на тонкой грани, и от меня не зависело, когда я её пересеку. Мама догадалась об этом и села передо мной на колени с раскрытым ртом. Почему мой живот уже блестит? Туда попала смазка?
Такое проникновение показалось более приятным, чем собственная активная роль. Выдавленная из задницы сперма первого мужчины стекала по ногам, заставляя меня чувствовать себя… развратной… порочной… доступной… Моя мама может быть довольна -–я ощущала себя шлюхой, и мне это нравилось. Только сейчас подумала, что Герман предложил меня своему приятелю, не спросив моего согласия… Да, это тоже показалось приятно… Само касание спиной горячей, крепкой груди, от которого разливалось приятное тепло по всему телу…
Или Станислав дал какой-то знак, или мама сама поняла, но она обхватила губами головку и начала высасывать сперму. Неужели, всё уже закончилось?
Подхватив меня под руку, Станислав отвёл в душ, и принялся обмывать моё тело мягкими, ласкающими движениями. Выступать в роли девушки, может быть чертовски приятно… если повезло с мужчиной… Я поворачивалась, поднимала руки, подставляла бёдра и раздвигала ноги, едва удерживаясь, чтобы не заурчать от удовольствия. В завершение, он крепко поцеловал меня в губы, и этот поцелуй сильно отличался от поцелуя с женщиной… даже, от поцелуя с Ритой.
Едва мы вышли из душа, туда направились Герман и мама. Я одевался, стараясь не смотреть на Станислава, который продолжал с интересом меня разглядывать.
— Надеюсь, ты не начнёшь подставлять свою аппетитную задницу, первому встречному, — усмехнулся он, накинув рубаху.
— Я приличная девушка. Только второму и третьему… — буркнул я.
Несмотря на безусловно приятные ощущения, в каком-то смысле меня мучила неудовлетворённость. Оказалось, что такая ругаемая, развратная и унизительная гомосексуальная близость… ничего не изменила! Как первый секс с Ириной… Да, я трахнул взрослую женщину! И что? Секс с мамой… О, я трахаюсь с собственной матерью! Ужас-ужас! Ну, в каком-то смысле ужас был, но исключительно по причине её предыдущих развлечений. Отсосал Рите… Она, не совсем парень, но член у неё был вполне… С одной стороны, я совершил множество неприличных вещей, которые принято считать безнравственными, а с другой… просто телодвижения, которые доставляли удовольствие и ничего больше!
— Извини, дорогая! Забыла спросить! – из душа выскочила мокрая мама. – Может, ты предпочтёшь этот наряд? Я принесла на всякий случай.
Она открыла свой шкафчик, в котором висело моё женское платье. Я пожал плечами, снял джинсы и начал натягивать чулки. Когда мы уже были одеты, появился Герман.
— Думаю, тренироваться вам уже не захочется. Хочу пригласить вас на чашечку кофе, — он взялся за одежду. – Ирина показала мне очаровательное место.
— Дайте нам с Артемидой минут пять, — сразу заявила мама. – Надо привести себя в порядок.
Мы с мамой прошли в приёмную, где она достала свою сумочку и начала накладывать мне макияж и поправлять причёску.
— У Риты, сама будешь его делать, — строго заметила она. – Уже не маленькая…
Вообще-то, меня только что в задницу трахнули! Может, это стоит как-то обсудить? Мало того что я ощущал дискомфорт, не осознавая значительности происшедшего. Так ещё и все вокруг делают вид, что ничего особенного не произошло. Или, специально делают вид? В мою версию о передаче информации через секс, такое поведение хорошо вписывается. Только, не делает происходящее более понятным.
Удовлетворённая результатом, мама чмокнула меня в щёчку, достала зеркало и занялась собой.
— Попка не болит? – как бы между прочим, поинтересовалась она.
— Непривычные ощущения… — я пожал плечами. – Приятные или дискомфортные, не могу понять.
— Оба раза кончила… Даже у меня такое, не сразу получилось, — усмехнулась мама, убирая косметичку. – Позови наших мужчин.
Наших… Оба раза? Так вот почему мой живот был мокрым…
Я открыл дверь в кабинет, и что-то обсуждавшие Герман со Станиславом вышли в приёмную.
— Стагнация, никогда не переходила в развитие, — договаривал свою мысль Герман. — Только деградация, или революция.
— Сам понимаю, но так хочется верить, — Станислав тяжело вздохнул и обернулся к моей матери. – Галатея, удостоишь чести стать моей дамой.
— Не смогу отказать! – лучезарно улыбнулась мама.
— Ему никто не может отказать, — хмыкнул Герман, шлёпнув меня по заднице. – Красотка, мой язык не так хорошо подвешен, но мне будет приятно, если ты не откажешь…
Я изобразил кокетливую улыбку и первым вышел в коридор. Несмотря на окончание занятий, народу ещё хватало. Хотя… даже близнецы вряд ли узнают меня в таком образе. Глянув на зеркало в фойе понял, что мама наложила мне "вечерний" макияж, и в худощавой плоскогрудой девушке, я не узнал бы себя сам. Симпатичная девушка… Если сравнивать с Настей, вообще красавица…
На стоянке, меня ожидало некоторое разочарование. Мы сели в Хюндаевский "паркетник". Спасибо, что не в Гранту какую-то… В следующий раз, постараюсь выбрать себе более состоятельного мужчину… Эта мысль меня настолько развеселила, что я едва сдержала улыбку. Мама вопросительно посмотрела на меня, но ничего не сказала. Да, женщины не всё говорят при мужчинах.
В очередной раз, я оказалась в уже знакомом подвальном ресторанчике. Официантка расставила передо мной блюда и коктейль, а остальным подала меню.
— Дорогая, извини, что забыл тебя покормить, — любезно улыбнулся Герман.
Но, предупредить официантку заранее, он не забыл. Что ещё из того, чем он меня окружает, подстроено? Мама выбрала кофе и десерт, мужчины заказали второе и напитки. Покупка спиртного, ими даже не обсуждалась.
— Как тебе новые ощущения? – наконец-то Герман решил затронуть интересующую меня тему.
— Физиологически, замечательно. Во всём остальном, немного разочаровалась.
— Это означает, что ты была психологически готова к такой близости. Не воспринимала её, как нечто грешное.
— Возможно. Или, ожидала кары небесные на свою голову… Что-то суровое и зрелищное…
Все рассмеялись.
— Если судить по делам, как и советовал Господь, первыми пострадали бы попы. Призывать к праведной скромной жизни, и предаваться такой роскоши в мирской… — официант принёс заказ и разговор прервался.
— Я дома перестал ёлку ставить, когда услышал детскую песенку, — усмехнулся Станислав.
Судя по озадаченному лицу Германа, даже он не заметил логической связи с темой разговора.
— Помните? Маленькой ёлочке холодно зимой, ёлочку взяли мы домой. Много на елочке игрушек расписных… — Станислав кивнул официанту и посмотрел на нас. – Так и не поняли? Нас с детства приучают воспринимать ложную информацию, в красивой обёртке. На самом деле, ёлочка прекрасно чувствовала себя в зимнем лесу, пока её не срубили. И пока вокруг водят хороводы, она продолжает медленно умирать, пытаясь втянуть хоть какую-то влагу перебитым стволом и беззвучно страдая… Возможно, и не стоит детям такое говорить, но когда мы вырастаем… продолжаем убивать деревья, ради одной ночи сомнительных удовольствий. Примерно так же, и с сексом…
Мама покачала головой.
— Ещё скажи, что деда Мороза не существует…
— Вот, кстати, — Герман коварно улыбнулся. – Почему детей заставляют верить в деда, который разносит подарки? Почему бы не рассказать про деда-мастера, который учит делать подарки.
— Это, слишком скучно, — мама поморщилась.
— Веселить детей враньём? Когда мне было лет шесть-семь, я сам сшил плащик для младшей сестры. Просто кусок ткани, который я сложил пополам и прошил с одной стороны. Мама надела это изделие на сестру и повязала верёвочку вокруг шеи. До сих пор вспоминаю взгляд сестры, для которой именно я оказался добрым волшебником. Её брат, сделал для неё настоящий наряд! Разумеется, сейчас мы оба понимаем, как это было примитивно и нелепо, но она до сих пор его хранит… Иногда надевает… Сейчас, он едва прикрывает плечи… Про деда Мороза, мне тоже рассказывали, но именно собственная поделка стала самым ярким воспоминанием детства.
Кажется, у меня в голове начало всё складываться. Эта история, не о плащике и чудесах. И, она объясняет не только моё состояние. Мы живём не просто среди лжи, тогда можно было бы найти правду. Мы живём в придуманном мире, в конструкцию которого правда вообще не заложена. Точнее, она субьективна… И правда одного, является ложью для другого. Плащ для сестры, можно оценить, потрогать, выбросить… А что представляет каждый ребёнок, слушая про нереального деда?
— Если я ощущаю себя женщиной, я и есть, женщина… — задумчиво произнёс я. Герман только открыл рот, но я поднял руку и продолжил. – Нет, не так… Если конструктивно мы были созданы различно, то внутреннее разделение полов, условно… Именно эмоциональные Адамы, так резко разграничили отношения. Если бы наш мир устраивали Евы… всё было бы более разумно…
После того, как я озвучил своё гениальное озарение, оно оказалось нелепым, поверхностным… глупым…
— Потому что среди них, были бы и мужчины, и женщины, — кивнул Герман. – Результат совместных усилий, уж точно получился бы лучше, чем нынешний результат конфронтации полов.
— Для того, чтобы это понять, необходимо было дать в задницу? – не удержался я от самоиронии.
— Вовсе необязательно, — усмехнулся Герман. – Нужен был стресс, сильные переживания, наслаждение, боль… Можно было увлечься мотоспортом, прийти первым к финишу и сломать себе ногу. Комплект ощущений, идентичен. Если твоим внутренним стремлением была трансформация, мы это поддержали… Мне пора на работу вернуться, придётся вас покинуть…
Хотелось пошутить, что секс с ним вполне можно справить с переломом ноги, но решил удержаться. Мама начала вставать вместе с ним, Герман качнул головой.
— Здравствуйте! – в этот момент, к нему подошёл пожилой мужчина. – Как я рад вас видеть!
Он кивнул нам головой и начал что-то говорить Герману, угодливо улыбаясь. Тот снисходительно кивал головой, иногда вставляя короткую фразу. На лице его, было заметно сомнение, когда он обернулся ко мне.
— Артис, меня завтра приглашают на встречу. Ты не согласилась бы сопровождать? — только после этого, Герман обернулся к мужчине и пояснил ему. – Моя приёмная дочь, Артемида. Познакомьтесь с ней, пожалуйста.
Артис? Приёмная дочь? Познакомьтесь, пожалуйста? Ошарашенный, я протянул руку для рукопожатия, но мужчина склонился, подхватил мои пальцы и поцеловал их.
— Семён Мохов, очень приятно, — он расплылся в маслянистой усмешке и одарил меня омерзительно-похотливым взглядом.
— Артемида, — пролепетал я, стараясь не отразить на лице гримасу презрения.
— Ну что же, нам уже пора идти, — Герман подхватил меня под руку. Мама и Станислав, тоже поднялись.
Когда мы вышли на улицу, я собирался обратиться к Герману с вопросом, но он рассмеялся.
— Дорогая, тебе пора познакомиться с тяжкой женской долей. Прилипчивые и развратные ухажёры…
— Можно было у меня сначала спросить! – во мне кипело настоящее возмущение. – Кстати, и когда ты меня удочерил? Решил увеличить количество лжи, в нашем мире?
Логику обращения на "ты" и на "вы" я уже понял и не колебался в построении фраз.
— Наш мир и есть ложь, её количество осталось неизменным. Тебе в любом случае придётся столкнуться с подобным. Мне интересно посмотреть, как ты себя поведёшь. Ладно, я созвонюсь с твоей матерью, она поможет подготовиться.
Созвонится? Она рядом со мной стоит! Его логика взаимоотношений постоянно меня озадачивала. Может, он вырос за рубежом? Или, на другой планете?
Мама отправилась к Ирине, исполнять роль горничной, а я решил зайти домой, подготовиться к занятиям с Ритой. Секс, дело замечательное… однако, не стоит забывать и про учёбу. Нет, лучше так сказать – секс, это воспоминания о прошлом, а обучение, развитие будущего. Какие мудрые мысли, начали приходить мне в голову! Надо будет их записывать…
Впрочем, на этом моя мудрость и закончилась. Я старательно рассматривал формулы, стараясь понять, что означают все эти значки… Сладко ноющая задница, почти притихшая в кафе в присутствии посторонних, настойчиво требовала внимания. Сначала я засунул руку в трусики, нащупал припухшее колечко. Неужели, в нём побывало два мужских члена… Как Герман смог в меня войти? У него же, такой огромный… Жаль, что я не мог увидеть… Хотя…
Я залез в мамин пакет с игрушками. Нет, вставлять пробку, совсем не хотелось… Вот это, совсем другое дело… Упругий двойной дилдо, чуть поменьше Германовского… Как же мне хочется погрузить его в себя! Нет, я хочу видеть, как это происходит! У меня в комнате, нет зеркала! Какая я нахрен девушка, без зеркала в комнате? В ванной? Будет неудобно. В спальне родителей? Точно! Отец уже уехал!
Заняв место на застеленной кровати я обнаружил, что отражаюсь сразу в двух зеркалах. Одно напротив, на стене. Второе – зеркальная дверца шкафа. Как всё предусмотрено! Главное, не думать, что отражалось в них, совсем недавно… Хотя… Неожиданно я понял, что думать об этом вовсе не так противно… Скорее, напротив… Обильно смазывая собственную попку я представлял, как мама садиться мясистыми губками на лицо отца… Как из них вытекает моя сперма и отец её жадно слизывает… Как он встаёт на четвереньки, и мама заталкивает в него свой страпон… Она пыталась сделать из него шлюху, но он оказался слишком слаб! Настоящая шлюха, вовсе не безвольная, на всё согласная кукла, как все думают! Я внимательно смотрел на лицо в отражении, в очередной раз удивляясь, насколько косметика и причёска способны преобразить внешность. Симпатичная девушка… С такой, я бы и сам, не прочь замутить… Если некоторые парни не прочь меня трахнуть, зная об отсутствии влагалища… Какая вообще разница, между мужчиной и женщиной? Желание принять член, а не засунуть? Я открыл рот, и начал медленно вводить в него розовый стержень. Это выглядело настолько возбуждающе, что собственный член начал оживать. Кажется, я достиг вершин изврата – у меня встаёт, на самого себя… Или, на ту девушку в зеркале?
Если бы Герман не забил эту очаровательную голову своими психологическими вывертами, можно было бы неплохо порезвиться. Или, не обращать на них внимание, и неплохо порезвиться! Говорить, что я считаю себя девушкой, чтобы другие не посчитали меня педиком, никто не запрещает. Приходилось же маме трахать мужиков, после того как они трахали её в задницу. Почему, я так не могу? Мне даже страпон не придётся надевать! Нахрен размышления!
Я лёг на спину, приставил к анусу закруглённый наконечник, но он упёрся в плотно сжатое колечко. Придётся начать с пальцев… Раздвинув руками ягодицы, сначала вставил только два. Они вошли довольно легко… О-о-о… Как приятно! Теперь, пальцы второй руки… Снова проявилась ноющая боль, но непонятное наслаждение легко подавило её. Какое-то время я сминал и растягивал тугой сфинктер, балансируя на грани боли и наслаждения. Нет, пальцы, совсем не то… Зато, теперь можно затолкнуть дилдо. Медленно… Осторожно… толстый стержень заполнял мою кишку, заставляя сердце бешено колотиться. Теперь обратно…
И снова, эта странная раздвоенность… Я смотрю, как трахают бесстыже распахнутую попку, и сам же загоняю в себя член! Нет, с членом было гораздо приятней! Герман, буквально насиловал меня, не заботясь о моих ощущениях, и это позволяло ощущать себя безвольной куклой для наслаждения. Станислав… можно сказать, что он занимался со мной любовью… Это было гораздо приятней физически, но заниматься любовью с мужиком… Бля! Я же собирался отбросить размышления, и просто получать удовольствие!
Разочарованно вытащил из себя дилдо, сполоснул его в ванной, подмылся сам и в состоянии полного неудовлетворения сел за ноутбук. Пожалуй, теперь я могу понять Адамов, которые желают вернуться в райский сад и беззаботно там развлекаться.
Кое-как, я проработал план занятий с Ритой. Теперь, надо продумать разговор с Ириной. Просто спросить, не подмешивает ли она что-то? Она может, и не признаться. Начать с прямых обвинений? Вдруг, она не виновата? Не хотелось бы разрушать атмосферу доверительности… Хм-м-м… Что, если не обвинять, а поблагодарить её… Раскрыла мою нежную женскую натуру, познакомила с Германом… который, ещё глубже её раскрыл. Так, что я теперь захлопнуть эту натуру не могу!
Совершенно раздражённый, я вышел из дома. Надо будет с мамой поговорить, на эту тему. Как мы будем развлекаться с Ритой, я даже планировать не стал. Слишком много размышлений, разрушительны для секса, это я уже понял. Сейчас проверю, что она там выучила и потом трахнемся как получится!
Дверь мне открыла Рита, сразу же опустившись на колени, и с мольбой в глазах задравшая подол платья.
— Ты заставляешь меня думать, что ждёшь меня как освободительницу члена, а не как свою любимую сестричку! – произнёс я капризным голосом и закатил глаза.
— Нет, пожалуйста! – девушка вскочила и накинулась на меня с поцелуями. – Думала, тебе приятно будет увидеть…
— Как ты суёшь мне свой член, а не искренние чувства? – Рита действительно расстроилась, и уже не пыталась оправдаться. Захотелось ещё немного испортить ей настроение, и я добавил.
— Надеюсь, о занятиях ты успела подумать?
— Да! Конечно же! Я после института сидела! Только, когда ты пришла…
— Хорошо. Сначала проверю, как ты подготовилась и только потом… если результат окажется… — Рита прикусила губу, и кивала головой.
Интересно, чего сейчас во мне больше? Расчётливости и стремления воздействовать на девушку, или эмоций и желания сильней привязать её к себе?
— Пошли в комнату, поможешь переодеться, — я положил руку ей на бедро и ободряюще улыбнулся.
Этой малости оказалось достаточно, чтобы девушка вздохнула с облегчением, её плечи выпрямились, а глаза засияли. Насколько серьёзно она относится к этим играм и зачем ей это надо? Ни я, ни её мать не заставляли брать на себя такое ограничение! Послала бы нас на три буквы, и развлекалась со своим членом в своё удовольствие… Лично я, в отношениях с Ириной и с Германом, всегда учитывал свои меркантильные интересы.
М-м-м… Пожалуй, я сейчас действительно почувствовал себя Госпожой! Девушка так бережно и заботливо помогала мне раздеться… Придерживала за талию, снимала блузку, поправляла платье, заглядывала в глаза, стараясь угодить…
— Маргарита, Артемида, — в комнату заглянула моя мама и склонила голову. – Вам нужна моя помощь?
— Сделай нам чай, — как же приятно повелевать окружающими! – Да, и поставь на столик анальную смазку. Если сестра хорошо ответит, думаю сделать ей приятное.
— Моя попка, полностью готова, — скромно потупилась Рита и протянула мне очки.
— Я и не сомневалась. Это, для твоего члена, — я надел… надела очки, довершая создание образа. Узкие трусики, привычно впивались в попку и обжимали член. Чулки, не щекотали ноги. И платье… я в нём прекрасна!
— О-о-о! – глаза девушки восторженно расширились. – Неужели, ты позволишь мне… Мне бы так хотелось…
— Не спеши благодарить. Я намеренно сказала, чтобы отвлечь тебя от зачётов, и усложнить задачу. Пошли…
— Ты такая коварная, — Рита чмокнула меня в губы. – Ой! Это не было проявлением назойливости?
— Если это было проявлением любви, то нет. На всякий случай, придётся тебя наказать, — я игриво шлёпнула её по заднице. – Думаю, достаточно.
Мы рассмеялись, и уселись заниматься. Рядом с тюбиком смазки, я положила ещё и заветный ключик. Надеюсь, она справится, потому что мне самой безумно хотелось получить её член…
— Нет и нет! – я был раздражен, а девушка готова расплакаться. – Не пытайся сразу понять всё. Помнишь, я вначале наших занятий допустил такую ошибку, пытаясь объяснить тебе сразу многое? Ты уже достаточно понимаешь, и можешь сама оценить в чём ты разбираешься, а что придётся тупо запомнить. Получить знания, и сдать зачёт, это не одно и тоже.
Рита глубоко вздохнула.
— Наша основная задача, сдать зачёт, — решительно заявила она.
— Умница! Положи перед собой левую руку, — я быстро объяснил ей азы мнемонического запоминания. – Можешь потом покрасить ногти, в разный цвет. Никто не догадается, что это шпаргалка. Концентрируйся и отвечай!
Надо было в прошлый раз, с этого начинать! Очевидно, что за пару недель, она не нагонит программу полностью! Уже не в первый раз мне пришло в голову, что надо как-то разводить интимные отношения и обучение. Моя сообразительность с энтузиазмом набрасывается на сексуальную тематику, пропуская скучные знания… Которые недавно, казались интересными…
После эмоционального выплеска, Рита сумела сосредоточиться и отвечала почти уверенно. Я положил руку на голое колено девушки, и медленно двинулся к её промежности.
— Понимаешь, что это означает? – второй рукой, обнял её за плечи.
— Сдачу зачёта… — прошептала она, прикрыв глаза.
— Не открывай глаза, — я взял ключ, и склонился к зажатому члену.
Так, даже лучше. Она не увидит, мои дрожащие от возбуждения пальцы. Осталось придумать, как сказать, что до неё… Придумал! Если у мамы так хорошо получается выступать в разных образах…
— Галатея! – едва я крикнул, как она оказалась на пороге. – Расскажи моей сестре, как твоя дочь сегодня лишилась девственности.
— О-о-о! Хочу услышать подробности! – воскликнула Рита.
— Могу, не просто рассказать! – мама восторженно обхватила меня, буквально кинула грудью на стол и стащила трусики. – Моя девочка стояла наклонившись, отставив попку. Она так откровенно показывала, что хочет получить в неё настоящий член!
Мама поглаживала мне ягодицы, приглашающе раздвигая их. Её ловкие пальцы наносили смазку, чуть погружаясь внутрь. Мне хотелось продемонстрировать собственное спокойствие и выдержку, но тело словно перешло в автоматический режим. Спина прогибалась, бёдра покачивались, а ноги раздвигались шире. Я даже не заметил… не заметила, когда мамины пальцы сменились крепким членом Риты. Плавные, ритмичные движения… Плоский живот, прижавшийся к моим ягодицам… И горячий стержень, который плавно скользил внутри моего тела… Насколько же всё иначе, чем с Германом!
Девушка склонилась надо мной, и её груди легли на мою спину.
— Какая у тебя жаркая попка… Не могу удержаться… — выдавленная из ануса сперма почти сразу потекла по ногам.
— Сможешь, ещё раз? – выдохнула я, желая продлить тихое наслаждение.
— Как скажешь, сестричка, — Рита рассмеялась. – Я останусь в тебе…
— М-м-м… Да-а-а…
Мягкий член продолжал шевелиться в моей кишке, постепенно наливаясь силой. Вот сейчас, мне было плевать, кем я себя считаю, и кем являюсь на самом деле. Наши тела были слиты воедино и сладкое блаженство перетекало через них, заставляя двигаться в едином ритме. Ощутив на щеке горячее дыхание чуть повернула голову и встретила сочный поцелуй. Мой бесполезно покачивающийся член, тоже обхватили губы. Я удивлённо покосилась на стоящую в стороне маму. Надеюсь, это Ирина появилась и подключилась, а не галлюцинации начались, на фоне возбуждения.
Горячий стержень во мне замер, и медленно покинул попку. Мама тут же принялась слизывать вытекающую сперму, Ирина продолжала сосать член, а Рита обошла меня и вновь начала целовать. К сексуальному наслаждению, добавилось ощущение центра мироздания, вокруг которого все вертятся, стремясь доставить максимальное удовольствие. Мне оставалось лежать и расслабленно постанывать. Никаких мыслей в голове… Какое блаженное состояние, которое хотелось бы продлить навечно…
Разумеется, скоро я наполнила ротик Ирины, мой анус оказался начисто вылизан, а Рита медленно разорвала поцелуй. Я сразу повалилась на диванчик, на котором Артём гладил ноги Ирины Анатольевны, робко заглядывая той под юбку. Девушка уселась рядом, крепко меня обняв.
— Так, пойду хоть переоденусь. Артемида, не откажешь в массаже мамочке? — Ирина улыбнулась. – Надеюсь, не сильно испортила ваши планы? Не смогла удержаться, увидев невостребованный член.
— Чтобы не звучало так официально… Мне понравилось сокращение – Артис, — вяло проговорила я, вспомнив слова Германа.
— Красиво звучит, женщина улыбнулась и вышла.
Мама вытерла рот салфеткой и замерла у стола, словно ожидая распоряжений.
— Как тебе понравилось с Германом? – поинтересовалась Рита и показала маме на свой блестящий от смазки и спермы, член.
— Прошу прощения, — та сразу же опустилась на колени, и начала старательно облизывать вялый отросток.
— Я была разочарованна. Говорит он красивее, чем трахается.
— Может, ты просто не распробовала?
— Возможно… Хотя, после такого, и повторно пробовать не хочется… После него был Станислав, его приятель… Вот с ним…
— Ого! Я оказалась у тебя лишь третьей! – девушка восторженно заглянула мне в глаза.
— Зато, с тобой мне больше всего понравилось. Не такой огромный, как у Германа. Зато, как ты умело его использовала… — я чмокнула её в щёку, и Рита рассмеялась. – Не собираешься меня ревновать?
Что-то было неуловимо приятное в ситуации, когда я действительно воспринимала себя женщиной. Лежала с томно ноющей попкой и описывала побывавшие во мне члены… Что-то извращённо-развратное, чего так не хватало после секса в тренажёрном зале…
