Рассказ bruce1971. Секрет семейного счастья

Когда Джули Гарсия неслась вниз по склону к своему третьему оргазму, в голову закралась мысль: "Это вообще-то то, что я хочу?"

За этим последовало "Подожди, что за хрень?!?"

И это было всё, о чём ей удалось подумать.

Рамон — возможно, заметив, что она отвлеклась — сосредоточил внимание на киске. От ощущения его языка, скользящего по чувствительной плоти, его пальцев, восхитительно растягивающих её, и его мягкого поглаживания точки G мысли Джули улетучились, все отвлекающие факторы исчезли, и спина выгнулась дугой, волна экстаза захлестнула её. На мгновение ей показалось, что это разорвёт её надвое, но затем вырвался отчаянный крик:

— Га-а-а! О! О, Боже мой…

А затем зрение затуманилось, разрядка взорвалась:

— О БОЖЕ! Пожалуйста! О, боже мой!

Какое-то мгновение всё, что она могла делать, это тяжело дышать, пока тело и разум медленно возвращались к ней. Когда она, наконец, открыла глаза и повернула голову в сторону, Рамон был рядом, глядя на неё своими невероятно глубокими карими глазами. Они искрились озорством, и она услышала ухмылку в его голосе.

— Скажи мне…

Она пошевелила губами, пытаясь подобрать слова.

— Н-никто…

— Скажи мне! — поддразнил он.

Его руки схватили её за запястья, подняли их над головой, прижав к матрасу.

— Н-никто… лучше, — выдохнула она.

Её груди болели, изголодавшись по его прикосновениям.

Он скользнул рукой вниз. Обхватил ладонями лоно.

— И чьё это?

— Твоё… вcё твоё… это твоя киска, — выдохнула она.

Она почувствовала, как его пальцы гладят её. Злые пальцы.

— Так чего хочет моя киска?

У неё перехватило дыхание.

— Она хочет твой член.

Его голос стал жёстче, а рука крепче сжала её. Нашел её расщелину.

— Я тебе не верю.

Джулия выгнулась дугой и посмотрела ему в глаза.

— Пожалуйста… Пожалуйста, трахни свою киску!

— Заставь меня поверить в это, — прорычал он.

Она прикусила губу.

— Пожалуйста… ты мне так сильно нужен. Трахни меня. Пожалуйста, пожалуйста… Да-а-а-а! — выдохнула она, когда он вошёл в неё.

Широко её растянул.

— Да… пожалуйста… наполни свою киску…

— Ты хочешь ещё? — прошептал он.

— Боже, да! Отдай всё это мне! — Она выгнулась навстречу ему. — О, владей мной. О Боже, да!

Она задохнулась, когда он наполнил её. Он держал её руки над головой, не давая ей доступа к своей плоти, пока она билась, прижимаясь к нему. Попыталась втянуть его поглубже. Пыталась контролировать его натиск на своё тело, волну, которая, как она чувствовала, нарастала внутри неё.

Но она ничего не могла поделать. Она была листочком на воде, пёрышком на ветру.

Рамон дразнил и истязал плоть Джой. Подвел её к краю, затем отверг, затем снова вернул обратно, пока, наконец, не позволил ей упасть, позволил её разуму взорваться вспышкой белого света.

Час спустя пара, наконец, рухнула на пропитанные потом простыни своей кровати. Разум Джули был в смятении, тело измучено, дух опустошён.

— Я люблю тебя, — сказал Рамон. — Ты… всё для меня.

— Да… ты тоже, — прошептала она, когда сон подкрался к ней.

Другими словами, всё было точно так же, как и каждый вечер.

***

На следующее утро Джулия была рассеянна, её разум постоянно возвращался к случайной мысли, промелькнувшей у неё в голове прошлой ночью.

«Действительно ли это то, что мне хочется?»

Она попыталась отмахнуться от этого; в конце концов, не было ничего необычного в том, что посторонние мысли бродили в её голове, когда она лежала в постели с Рамоном, а её стены рушились под неумолимой силой его любви и близости. Некоторые из них были обычными ежедневными размышлениями, вроде "Нужно ли мне заправиться?" или "Не забыла ли я оплатить счёт за воду?", но первые пару оргазмов, как правило, вытесняли обычные мысли из головы. К третьему оргазму мысли, проносившиеся в её голове, были скорее из области космического сознания — такие, как "Существуем ли мы вне мыслей?" или "Рамон решает, что делать дальше, или я говорю ему мысленно?"

Или прошлой ночью: "Это действительно то, чего я хочу?"

Это был серьёзный вопрос, и её возмущала назойливость, с которой он вертелся у неё в голове. Быть помощником менеджера в сувенирном магазине Музея современного искусства имени Альфреда Э. Мишона было не так уж сложно, и она часто жаловалась, что почти не использует свою степень бакалавра в области арт-менеджмента, но в этот конкретный день она была благодарна, что её работа не была более требовательной. Тем не менее, её рассеянность привлекла внимание коллег, и к тому времени, когда подошло время обеда, её подруга Кэролин Мюррей отчаянно хотела узнать, что происходит.

— Ладно, выкладывай, — сказала она Джули после того, как они уселись за свой обычный столик.

— О чём ты говоришь?

— У тебя что-то на уме, — Кэролин покопалась в своём салате в поисках грибочка. — Что происходит?

— Я понятия не имею, о чём ты говоришь, — пробормотала Джули, отводя взгляд.

— Да ладно, Джули, ты что, думаешь, я вчера родилась? — усмехнулась Кэролин.

— Ты была не в себе всё утро. Все это заметили. Ты набирала не те номера, уставившись в пространство. Ты не задумывалась, почему Даррен включил тебя в список для консультации?

— Чёрт.

— Да, тебе никого не одурачить. Итак, давай, милая, в чём дело?

— Это Рамон.

Кэролин рассмеялась.

— Конечно, разумеется. Что он делает не так?

— Ничего, на самом деле всё именно так.

Джулия вздохнула и закатила глаза.

— Просто, ты когда-нибудь оглядывалась назад и задавалась вопросом, правильные ли решения ты принимала?

— Каждый день, — Кэролин положила свою руку поверх руки Джули.

— Ты думаешь, что зря вышла за него замуж? — Она ободряюще улыбнулась.

— Милая, мы все иногда оглядываемся назад и задаёмся вопросом о том, что было бы, если бы. Что, если бы я вышла замуж за того горячего парня, с которым встречалась в колледже? Что, если бы я пошла зигзагом, когда была такая возможность? Чёрт возьми, вот почему я до сих пор не замужем. Слишком много сомнений, и я не могла остановиться ни на одном из вариантов. Так и не нашёся человек, который выполнил бы все пункты контрольного списка.

— Моя проблема немного в другом. — Джулия пожала плечами. — Хотя, я как раз думаю о парнях в колледже.

— Рамон не так хорош, как твои парни из колледжа?

Джулия рассмеялась.

— О, нет, Рамон намного лучше всех, с кем я встречалась в колледже. Лучше, чем кто-либо, кто у меня когда-либо был. — Она покачала головой. — Боже мой, эти парни из колледжа были ужасны. Это было похоже на то, что это я давала им уроки. Рамон же переворачивает мой мир.

— Звучит заманчиво.

— Так ли это? — Улыбка исчезла с лица Джулии. — В том-то и дело, что твой мир потрясён. Ты всегда этого хочешь?

— О чём ты говоришь?

Джулия оглядела кафетерий. Они припозднились с обедом, и в комнате, кроме них, был только один человек — неряшливого вида парень, сидевший за столом с одной столешницей и читавший книгу. Она снова посмотрела на Кэролин.

— Итак, вот в чём дело: Рамон потрясающий. Я имею в виду, серьёзно, я думаю, что этот мужчина может быть своего рода сексуальным экспертом.

Кэролин приподняла бровь.

— Всё ещё не вижу проблемы.

— Каждую ночь, когда я с Рамоном, мне кажется, что он переворачивает мой мир с ног на голову. Как будто он выворачивает меня наизнанку. Я засыпаю, чувствуя себя полностью удовлетворённой, и более того — полностью измотанной.

— Всё равно не понимаю, чем это плохо.

— Что ж, подумай об этом. Представь, что ты получаешь это каждую ночь.

— Я начинаю тебя ненавидеть.

Джулия закрыла глаза, пытаясь подобрать нужные слова.

— Представь, что ты получаешь изменяющие мир, умопомрачительные оргазмы, один за другим. Представь, что ты испытываешь одну волну удовольствия за другой, и каждая из них сбивает с ног. Представь себе оргазмы такой интенсивности, что мысли разлетаются в разные стороны. Ты забываешь своё имя, кто ты такая.

Кэролин заёрзала:

— Ну уж теперь я точно знаю, что ненавижу тебя.

— Я знаю, я знаю, это звучит здорово, — пожала плечами Джули. — Может быть, слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но действительно подумай об этом, Каро. Подумай о том, что ты теряешь представление о себе, забываешь, кто ты, чувствуешь, что личностные границы размываются, и ты полностью объединяешься с кем-то другим.

— У меня… у меня никогда такого не было. Это звучит потрясающе.

— Это удивительно. Но это также и пугает. Я как будто исчезаю. Растворяюсь. Как будто я больше не Джули. Это не я.

Кэролин покачала головой.

— Ладно, допустим, я поняла. У меня такого не было, но предположим.

Они обе рассмеялись.

— Это всё равно не объясняет, почему ты думаешь о своих парнях из колледжа.

— Ну, в том-то и дело. Я имею в виду, они были ужасны.

Джулия рассмеялась.

— Мне иногда везло добиться от них одного жалкого оргазма, прежде чем они поворачивались на другой бок и засыпали.

Она застыла с кривой улыбкой на лице, вдруг поняв, вокруг чего вертелись её мысли.

— Иногда я вроде как скучаю по этому, — прошептала она.

— Я тебя не понимаю.

Джулия снова посмотрела на парня в другом конце комнаты. Редеющие светлые волосы, немного полноват. Брюки цвета хаки, белая рубашка, коричневый кардиган. Его книгой была "Чайка Джонатана Ливингстона". Да.

— Это звучит не очень здорово, но этого было достаточно, понимаешь? Секс с ними был в некотором роде весёлым и в некотором роде горячим, но не слишком. Не слишком захватывающе. Мы занимались сексом, я ложилась спать, а на следующий день возвращалась к нормальной жизни. Иногда это даже не портило мне причёску.

Она усмехнулась.

— Но с Рамоном это так много, каждый раз. Это оставляет меня разбитой и выжатой. На следующий день мне кажется, что он всё ещё каким-то образом внутри меня. Обычно требуется большая часть дня, чтобы встать на ноги. Затем, как раз когда я прихожу в себя, мы снова устраиваем беспорядок в спальне, я снова теряю себя, и весь процесс начинается сначала.

Глаза Кэролин расширились.

— Это звучит… невероятно.

— Но в том-то и дело! — Джулия склонила голову набок. — Что, если я не хочу, чтобы мой мир пошатнулся, Каро? Что, если я просто хочу тех обычных, лёгких ночей секса в колледже? Никаких растрёпанных волос, никаких беспорядочных эмоций.

— Боже, я действительно ненавижу тебя.

Кэролин попыталась рассмеяться, но это прозвучало неубедительно.

— Но почему бы просто не сказать Рамону, чего ты хочешь?

— Что, сказать моему мужу, что я хочу скучного секса?

Кэролин фыркнула.

— Ну, может быть, не совсем так… Может быть, просто скажи ему, что ты чувствуешь, что секс с дикой обезьяной мешает вашим эмоциональным отношениям, и что ты хочешь чего-то более интимного. Чуть более сдержанно.

— Ты думаешь, он согласится?

— Я не знаю. Мужчина, идущий на скучный секс? Это безумие, Джули, но это может сработать.

Они усмехнулись.

— Просто скажи ему, что ты хочешь больше общаться. Он, наверное, будет на седьмом небе от счастья. Особенно когда ты дашь ему понять, что хочешь попробовать это немедленно.

Джули ещё раз взглянула на парня в другом конце комнаты. Очень нормальный.

— Я попробую.

— Я всё ещё ненавижу тебя. Серьёзно.

***

Рамон вернулся домой, почувствовав пряный запах курицы и вина, горячего чоризо и острого перца чили. Курица по—баскски — блюдо, которое Джули готовила каждый раз, когда ей чего-нибудь хотелось. Он ухмыльнулся, снимая куртку и ботинки.

— Джули, я дома!

— Я на кухне.

Джули чувствовала себя скованно, но она скрывала это, будучи весёлой почти на диснеевском уровне. Она тщательно подготовилась к разговору — в конце концов, критиковать мужчину за то, как он занимается любовью, очень опасно. Вероятно, тем более с таким человеком, как Рамон, который вкладывает в это так много себя — своей души.

Она не была уверена, как поступить дальше. Раньше ей действительно не на что было жаловаться.

Ужин обеспечивал прикрытие на большую часть вечера, и знакомая рутина комплиментов и разговоров, передачи блюд и многозначительных взглядов, потягивая вино, помогала ей во время трапезы. Но когда с ужином было покончено, Рамон откинулся на спинку стула, вытер рот и одарил Джулию тем испепеляющим взглядом, который, казалось, стал его второй натурой.

«Чёртов латиноамериканский любовник! Даже когда он не старается, он нагревает комнату.»

— Ладно, в чём дело? — наконец сказал он, откидываясь на спинку стула.

— Ты о чём?

Рамон фыркнул.

— Цыпленок по-баскски. Кокетливое платье, свежий макияж. Ты производишь наилучшее впечатление. Все признаки налицо. Мне нужно начать осматривать машину на предмет вмятин, или ты собираешься сказать мне, что у тебя на уме?

Джули сексуально надула губки, но когда увидела, что он не собирается сдаваться, вздохнула.

— Ну, на самом деле, это о… нашей сексуальной жизни.

— Даа?..

— Ну… это так… Это так… хм… напряжённо.

Джулия подняла глаза, поймала выражение его лица.

— Не то чтобы это было плохо! — воскликнула она. — Секс с тобой — это лучшее, что у меня когда-либо было! Дело в том, что… хорошо… интенсивность. Иногда мне кажется, что мы теряемся в этом.

Выражение лица Рамона омрачилось.

— Значит, ты хочешь прекратить заниматься сексом?

— Нет… НЕТ! — Джулия издала легкий смешок. — Ни в коем случае! Я хочу заниматься сексом. Мне НРАВИТСЯ наш секс!

Рамон вздохнул. — Так чего же ты хочешь, Джули?

— Сегодня вечером я хочу попробовать делать это медленно. Нежно. Не наш обычный интенсивный секс, который выводит меня из себя. Я хочу попробовать… подключиться… по-другому.

Плечи Рамона опустились от облегчения.

— И это всё? Господи, ты меня напугала! Честно говоря… звучит заманчиво!

Он ухмыльнулся.

— Ты не против попробовать это сегодня вечером?

— Действительно? Ты не возражаешь? Я волновалась…

— Джули, — прервал её Рамон. — Подумай об этом: ты предлагаешь мне секс с женщиной, которую я люблю. Как я могу сказать "нет"?

***

Секс в ту ночь был именно таким, о каком просила Джули: медленным, романтичным, интимным. Никаких обжигающих разговоров в постели или генитальных фейерверков, которые характеризовали большую часть её отношений с Рамоном. Он тратил своё время мягко. Пробуя её на вкус. Наслаждаясь ею.

Когда он наконец вошёл в неё, Джулия почувствовала, как их связь притягивает. И когда он медленно скользил взад-вперед внутри неё, баюкая в своих сильных объятиях и заглядывая ей в душу своими глубокими тёмно-карими глазами, она почувствовала, как каждая частичка её души втягивается в мужчину. Втягивается в любовь, которую они разделяли. Когда они, наконец, кончили в последний раз — одновременно! — она снова почувствовала, что разрывается на части. И, как и в любую другую ночь, она больше не чувствовала себя одиноким существом. Она была частью чего-то большего. Более крупного, но менее личного. Она крепко зажмурила глаза.

***

— Это было ужасно.

Джулия снова была на ланче с Кэролин. И снова она пыталась разобраться в том беспокойстве, которое испытывала по отношению к Рамону.

— Он не мог ехать помедленнее?

— Нет. Хуже. Он был само совершенство. Он не торопился.

Джулия невесело усмехнулась.

— Это было мучительно. Чувствовать, как он растягивает меня. Наслаждался мной—

— Прекрати. Серьёзно. — Кэролин подняла на неё глаза. — Если ты закончишь это предложение, я не знаю, сможем ли мы дружить.

— Это было идеально, Каро. Мне не на что было пожаловаться, он ничего не мог бы сделать лучше. И это было… по-другому. Большинство ночей я заканчиваю физически разбитой—

— Я знаю. Я видела выражение твоего лица, — сказала Кэролин. — Везучая сучка.

— Прошлой ночью я была просто… эмоционально разрушена. Это было так, словно он заглянул так глубоко внутрь меня. Как будто я видела мир его глазами, а он видел его моими.

Джулия оглядела комнату. Вежливый парень сидел за другим столиком. Сегодня он читал "Историю любви" и был одет в другой кардиган. Те же очки, те же редеющие каштановые волосы. Она покачала головой.

— Я не знала, где остановилась. Я чувствую, что теряю контроль над собой.

— Ты знаешь, что описываешь почти все любовные романы, которые я когда-либо читала, верно?

— Я знаю! И дело в том, что если бы кто-нибудь рассказал мне об этом, я бы предположила, что она была самой счастливой девушкой в истории мира! Я имею в виду, кто бы не хотел, чтобы мужчина так сильно был влюблён?

Джулия зарычала от разочарования.

— Я, вот кто! Я имею в виду, серьёзно, кто жалуется, что секс слишком хорош?

Кэролин закатила глаза.

— Я задаю себе тот же вопрос.

— Я просто чувствую, что от меня ничего не осталось. Нет, я хочу остаться самой собой. Мне нужен секс, который не выводил бы меня из себя.

Она всплеснула руками и снова уставилась на мужчину. Он просто казался таким… нормальным. Такой пресный. Ради бога, «История любви»?

— Рамон — это как современное искусство. Он — Лихтенштейн или Пикассо. Он из Герники. Сочный. Интенсивный. Поглощающий.

Она рассмеялась.

— И я ною, потому что хочу чего-нибудь от школы в Гудзон-Вэлли. Или, чёрт возьми, может быть, Боб Росс! Что-нибудь, что хорошо смотрится над диваном и хорошо сочетается с бежевым!

— У тебя есть шедевр, и ты хочешь одно из тех полотен, которые продаются на выставках голодающих художников в аэропорту Хилтон. Ты убиваешь меня, Джули!

— Верно? И не то чтобы я могла жаловаться на что-то ещё. Рамон владеет двумя спортивными залами, каждые пару лет покупает мне новую машину, платит за наш дом. Чёрт возьми, я не смогла бы позволить себе эту работу, если бы мне нужно было содержать себя.

Она вздохнула.

— Рамон всеми возможными для мужчины способами показывает свою любовь. Он само совершенство.

Кэролин закатила глаза.

— Ты бедная сучка. Что ты собираешься делать?

— Господи, я понятия не имею.

***

Когда Джули вышла с работы, шёл дождь, и её машина не заводилась. Она уже собиралась вызвать Uber, когда раздался стук в окошко. Посмотрев сквозь запотевшее стекло, она увидела мужчину из кафетерия, держащего в руках чёрный зонт. Она приоткрыла дверь.

— Эм, да?

— Привет! — он неуверенно улыбнулся ей. — Проблемы с машиной?

— Да, не заводится.

Она оглядела его с головы до ног: очки в дождевых пятнах и тренч цвета хаки.

— Я вас видела в кафетерии?

— Я Гарольд. Гарольд Лейтон.

Он поправил зонт и протянул ей руку для рукопожатия. Было липко, но она решила, что это, вероятно, из-за дождя. По крайней мере, она на это надеялась.

— Я работаю администратором в бухгалтерии.

— Джулия Гарсия. Я работаю в сувенирном магазине.

— Я знаю. Я… э-э… видел вас там.

Он покраснел.

— Итак, э-э, вам нужна какая-нибудь помощь?

— Я как раз собиралась вызвать Uber…

— Моя машина вон там, — сказал он. — Я был бы рад подвезти вас.

Джулия никогда не видела его так близко. Средние черты лица, средний рост. Немного полноват, но носил он это хорошо. Ласковый. Как безобидный пейзаж. Идеально подходит для подвешивания над диваном.

— Конечно, э-э… Гарольд. Благодарю вас. Просто дайте мне секунду.

Она быстро отправила сообщение Кэролин и схватила свою сумку. "Камри" Гарольда была припаркована через два места, и они шли под его зонтом.

Машина рассказала Джули кое-что о Гарольде. Он был опрятен, но не до одержимости — в его пепельнице был небольшой беспорядок, а его коврик не мешало бы пропылесосить. И всё же это на несколько ступеней выше того, что она ожидала от холостяка. Что касается музыки, то у него, казалось, была склонность к универсальному, расслабленному, лаунжевому и легкому прослушиванию. Самой сложной вещью, которую он включил, казалось, был Джейсон Мраз.

Они говорили о погоде, городе, работе. Вежливый разговор, но странно успокаивающий. Это не требовало от неё слишком многого.

Он также был нежен и осторожен, когда "случайно" скользнул своей рукой по её руке. Мгновение спустя она не так уж случайно сжала его руку.

— Так вот где вы живёте, — сказал Гарольд, подъезжая к дому Джули.

— Это хороший район, — сказала она.

Вежливая светская беседа. Мягкая и успокаивающая.

— Я живу в нескольких кварталах отсюда, на Кресент.

— Мы соседи!

— Почти! — ответил он. — В любом случае, я… гм… увидимся на работе.

— Да, увидимся. Спасибо, что подвёз.

Был тот слегка неловкий момент, когда способы, которыми они могли бы попрощаться, вырисовывались как готовящаяся социальная оплошность. Затем она решила пожать ему руку, и он тепло и сухо пожал её в ответ. "Больше не липкая", — подумала она. Затем она вышла из машины, вошла в дом и снова оказалась в любящих объятиях Рамона.

***

Неделю спустя Гарольд подошёл к ней в кафетерии, прямо как в каком-нибудь школьном фильме. Он предложил Джули ездить с ним, перечислив причины так, как мог бы только бухгалтер: он жил всего в паре кварталов, так что это было бы удобно для них обоих; плюс, отметил он, упрощался вопрос с заправкой и парковкой. И, не случайно, было бы неплохо иметь кого-нибудь, с кем можно было бы поговорить по дороге на работу и обратно.

Она быстро согласилась, хотя его доводы были не такими уж убедительными: в конце концов, бензин стоил всего пару баксов в неделю, кроме того, она часто заезжала в продуктовый магазин по дороге домой с работы, так что ездить на работу с Гарольдом, вероятно, было не так уж удобно.

Но потом была вся эта история с "компанией в дороге"…

Её мысли постоянно возвращались к тому, как он коснулся её руки. Его прикосновение не вызвало ни фейерверка, ни пламени, ни электричества. Её глаза не расширились, дыхание не участилось, соски оставались мягкими, а киска сухой. Но это было легко и утешительно. Успокаивающе. Не было никаких беспорядочных эмоций или сбивающей с толку энергии.

Рамон беспокоился насчёт Гарольда, пока не встретил его. Не то чтобы Гарольд давал Рамону много поводов для симпатии или антипатии — по правде говоря, парень определённо был кукурузным крахмалом в соусе, картофелем в похлебке. Успокоенный, Рамон дал свое благословение и похвалил Джулию за то, что она нашла способ сэкономить немного денег и времени.

Катаясь в машине Гарольда до и после работы, она узнала о тонкостях бухгалтерского отдела музея и запутанной политике той части района, где жил Гарольд, о сомнительных чудесах современной лёгкой для прослушивания музыки. Больше всего она узнала о Гарольде — и большая часть того, что она узнала, укрепила её прежнее впечатление. Мягко говоря, Гарольд был скучен.

Это было восхитительно.

Двое скучных родителей, которые были женаты 35 лет. Двенадцать скучных лет в скучной государственной школе, за которыми последовали четыре скучных года в государственном университете среднего звена, где он изучал бухгалтерский учёт. Что было скучно. По средам он проводил вечера, играя в "Подземелья и драконы", по субботам раздавал еду в бесплатной столовой на Уотер-стрит, а по воскресеньям утром посещал первую объединённую методистскую церковь. Он любил "Офис" и мог дословно процитировать каждый эпизод.

— В этом нет ничего удивительного, — сказала Кэролин, когда Джули доложила ей об этом. — Он настоящий Тоби.

Итак, это был Гарольд: 30 лет, никогда не был женат, редеющие волосы и немного избыточный вес, очки в металлической оправе и склонность к цвету одежды в диапазоне от коричневого до бежевого. Насколько могла судить Джулия, самым противоречивым поступком, который он когда-либо делал, было прикосновение к её руке в тот день в своей машине.

В течение следующих месяцев они медленно переходили от прикосновений рук к рукопожатиям, от поцелуев в щёку к сухим поцелуям в губы. Они взяли за правило никогда не есть вместе в кафетерии для персонала, но раз в неделю выходили из здания, чтобы перекусить в гастрономе дальше по улице. Через три месяца после первой поездки Джули на машине Гарольда она пошла в его церковь и познакомилась с его родителями.

Джулия предположила, что Гарольд рассказал своей семье и друзьям, что у них с Рамоном возникли проблемы. И это было правдой, хотя Рамон ещё не знал этого. У Джули был потрясающий секс с мужем, но иногда её мысли начинали блуждать ещё до того, как всё раскрылось. И пока Рамон продолжал обсуждать с ней свой день, она поймала себя на том, что всё чаще говорит о своей работе в музее в несколько туманных общих чертах.

В первый раз, когда Джули занялась сексом с Гарольдом, Рамона не было в городе – он был на съезде. Она пришла к Гарольду домой — якобы для того, чтобы посмотреть его коллекцию дозаторов Pez, — и они оказались в его постели. Это было всё, о чём она мечтала: неинтересно, лишено воображения и определённо по правилам. Мягкие, робкие поцелуи, которые привели к неловкому раздеванию, несколько довольно обычных оральных ласк, которые продолжались не слишком долго. Убедившись, что она достаточно возбуждена, Гарольд надел презерватив и медленно вошёл в неё. Она была не такой влажной, как с Рамоном, но Гарольд был не таким большим, так что она испытывала лишь небольшой дискомфорт при входе в неё. Он нежно оседлал её, время от времени играя с её сосками, входя и выходя в точном ритме "Остаться в живых". Наконец, она испытала небольшой аккуратный оргазм, в то время как он с едва слышным стоном заполнил презерватив. Потом они лежали бок о бок, оба уставившись в потолок, затерявшись в своих индивидуальных мирах. Это было блаженство.

Джули не проверяла, но была уверена, что её волосы даже не растрепались.

Вернувшись с конференции, Рамон был вне себя от возбуждения, полон идей по улучшению и расширению своих спортивных залов. Джулия пыталась сосредоточиться, но её мысли постоянно возвращались к Гарольду. Она оживилась, когда Рамон упомянул, что собирается на другую региональную конференцию. Он сказал, что это продлится всего пару ночей.

В тот раз Гарольд пришел к ней домой. Обе ночи они спали на кровати в гостевой комнате.

Джулия не прилагала особых усилий, чтобы скрыть растущую дистанцию в их браке, и не удивилась, когда пару недель спустя Рамон столкнулся с ней и Гарольдом в гастрономе во время обеда. Наблюдая за своим будущим бывшим мужем, Джулия в очередной раз вспомнила о великолепном создании, за которое она вышла замуж и, судя по всему, вскоре собиралась развестись.

Рамон не бушевал, не впадал в ярость. На самом деле, если бы не напряжённая линия его подбородка, она, возможно, даже не поняла бы, насколько ему было больно. Он спокойно подошёл к их столику, сел и кивнул на её правую руку, которая была переплетена с левой Гарольда.

— Как долго?

Джулия опустила глаза, не в силах выдержать взгляд Рамона. Её тонкая рука и мягкие, пухлые пальцы Гарольда переплелись.

— Три месяца, — прошептала она. — С того самого дня, как он отвёз меня домой.

— Как долго ты трахаешься?

Она вздрогнула.

— Около месяца.

— Это… это здорово, — сказал Рамон.

Его голос был твёрдым, почти бесстрастным, хотя Джулия могла расслышать скрытую под ним грубость.

— И когда ты собиралась мне сказать?

Джулия вздрогнула. Она ненавидела это. Каким бы спокойным ни был Рамон, она всё равно чувствовала исходящие от него гнев и боль. Они были спрятаны, просто вне поля зрения.

— Скоро… когда… когда я узнаю наверняка, — сказала она.

Гарольд молчал, но Джулия чувствовала тёплую, уверенную мягкость его руки. Он слегка сжал её.

— Это… это здорово, — повторил Рамон. — Я был твоим планом Б или он? Не отвечай на это, — сказал он, когда Джулия подняла на него глаза. — Я… я не хочу знать.

— Я никогда не хотела причинить тебе боль, — прошептала Джулия.

— Я уверен, что это принесет мне много утешения в ближайшие годы.

— Как ты узнал?

— Ты. Ты никогда не была особо внимательна, но за последние несколько месяцев это было похоже на жизнь с манекеном. Когда я вернулся с конференции, я был так взволнован! У меня было так много идей о том, как построить бизнес, привести нас к месту, где мы могли бы серьёзно поговорить о детях…

Он пронзил её взглядом.

— Ты не слышала ни слова из того, что я говорил. Думаю, тогда я всё понял.

— Почему ты ничего не сказал?

— Существует огромная разница между тем, чтобы думать, что ты что-то знаешь, и быть готовым противостоять. Я решил, что дам тебе шанс, узнаю, прав я или нет, поэтому я подключил дом к сети. Микрофоны, маленькие видеокамеры.

— Значит, ты нас видел?

Рамон фыркнул.

— И да, и нет. Камеры активируются при движении. Когда я увидел видео, я подумал, что они сломаны. Видишь ли, они продолжали включаться и выключаться. Потом я понял, что ты двигаешься так медленно, что они не могли уловить движение.

Он мрачно усмехнулся.

— Чёрт возьми, Джулс, я удивлён, что на изголовье кровати не сидели канюки.

Джулия покраснела.

— Рамон… я…

— Не утруждайся, Джули. Я понял. Может быть, ты хотела чего-нибудь более спокойного. Может быть, ты просто хотела чего-то, что не было мной.

Он вздохнул и встал.

— И теперь ты это получишь.

— Рамон—

— Джули, я сказал, не утруждайся! — рявкнул Рамон.

Он на мгновение замолчал, и Джулия увидела, как он переводит дыхание, сдерживая свои эмоции.

— Я постараюсь быть справедливым, но если ты будешь драться со мной, всё выплывет наружу. Будь умницей и подпиши бумаги, когда они придут.

Он повернулся к Гарольду.

— Что касается тебя, то ты не представляешь, как сильно я хочу разорвать тебя на части.

Гарольд побледнел.

— Но я не заинтересован в том, чтобы попасть в тюрьму или закрыть свой бизнес, чтобы расплатиться. Кроме того, шрамы просто заставили бы тебя выглядеть интереснее. Будет более жестоко оставить тебя таким, какой ты есть.

Он улыбнулся — холодной, пустой улыбкой, от которой Джулии пришлось отвернуться.

— Тем не менее, на твоём месте я бы какое-то время держался подальше от тёмных переулков. Я пытаюсь быть умным, но прямо сейчас я просто ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочу расплаты.

***

Рамон подал заявление о непримиримых разногласиях и предложил разделить имущество супругов по 50 процентов без выплаты алиментов. Он открыл свой первый тренажёрный зал ещё до того, как они поженились, и это было предусмотрено их брачным контрактом.

Адвокат Джули посоветовал ей бороться с этим. У неё начали возникать некоторые опасения по поводу того, сможет ли она прожить на свою зарплату, поэтому она последовала его совету.

Рамон отозвал петицию, затем подал её повторно, предложив то же разделение, но сославшись на супружескую измену. В итоге видео было воспроизведено в суде. На самом деле, всё закончилось тем, что его прокрутили трижды, поскольку судья заявил, что он не полностью уверен в том, что что-то произошло на самом деле, учитывая, что действие на камеру было почти незаметным, и камера продолжала отключаться. В конце концов, однако, он согласился, что имела место супружеская измена, хотя отсутствие бодрости и вовлечённости заставило судью задуматься, не был ли один или оба участника накачаны наркотиками. Джули засвидетельствовала, что это было не так, что и она, и Гарольд занимались сексом по собственной воле и что обоим нравился невероятно медленный, неатлетический темп секса, которым они занимались. К концу своих показаний Рамон плакал — хотя, пристально глядя на него, Джулия поняла, что это были слёзы смеха. Это было унизительно.

Если и есть что-то более постыдное, чем критика твоего поведения в спальне со стороны 70-летнего судьи, так это то, что 53-летняя мать Джулии, посмотрев обличительное видео, спросила её, не следует ли обратиться к психотерапевту.

— Я имею в виду, после того, что ты рассказала мне о Рамоне… ну, милая, просто… почему?

Джулия почувствовала, что краснеет.

— Мама…

— Он бил тебя, милая?

— Нет!

— Плохо обращался с тобой? Угрожал тебе?

— Нет, мама…

— Он игнорировал тебя? Он был больше заинтересован в бизнесе, чем в тебе?

— Мама, он был идеальным мужем!

— Тогда почему, Джули? Почему, во имя всего святого, ты отказалась от брака с ним и связала свою звезду с Гарольдом? Я имею в виду, это не значит, что он плохой парень. Просто так оно и есть… ну, там просто ничего такого нет.

Джулия не знала, что сказать. Как объяснить матери, что Рамон был просто невыносим и что он хотел, чтобы она тоже была невыносимой? Что они были слишком связаны. Слишком влюблены.

Она вздохнула.

— Что я могу сказать, мама? Сердце хочет того, чего хочет сердце.

— Сердцу нужно обратиться к психиатру. Или к окулисту, — пробормотала мама Джули.

***

Несмотря на все усилия адвоката Джулии, видеозаписи Рамона более или менее провалили её дело. Учитывая отсутствие детей и тот факт, что она имела оплачиваемую работу, судья заявил, что Джулии повезло получить равное распределение имущества супругов. Он также отметил, что, хотя у него не было никаких юридических оснований заставлять её обратиться к психиатру, он настоятельно посоветовал ей обратиться к профессионалу.

Счета Джули и Рамона были не такими уж полными, поскольку он настаивал на том, чтобы вкладывать прибыль обратно в спортзалы, и платил себе лишь скромную зарплату. Тем не менее, она получила чек на приличную сумму от продажи дома и смогла погасить большую часть своих студенческих займов.

***

Она прожила дома несколько месяцев, а потом переехала к Гарольду. Через год после развода они поженились в церкви его родителей, а ещё через год после этого она родила Гарольда Лейтона-младшего. За ним последовали Карен, Джули и Роб, прежде чем Гарольд-старший решил сделать вазэктомию.

Джули уволилась с работы в музее, когда забеременела Гарольдом-младшим, но вернулась на неполный рабочий день после того, как Роб пошёл в школу. Как и прежде, они с Гарольдом ездили на работу вместе. И, как и прежде, она много слушала Джейсона Мраза и Майкла Бубле.

***

Кэролин никогда не прекращала работать в музее, и когда Джули вернулась, Кэролин была директором отдела мерчендайзинга — должность, которая поднимала её на несколько ступенек выше по служебной лестнице по сравнению со старой подругой. Тем не менее, иногда они вместе обедали в офисе Кэролин или кафетерии.

Джулия старалась не обращать внимания на табличку с именем на столе Каро: Кэролин Гарсия.

***

После их развода Рамон с головой ушёл в свой бизнес и — почти с такой же энергией — в сферу свиданий. Около года казалось, что Джули едва могла войти в комнату, не услышав упоминания имени своего бывшего мужа в приглушённых разговорах. Она не знала, намеренно ли он нацелился на женщин, которые работали в музее и посещали церковь Гарольда, или же он просто обхаживал каждую доступную женщину в городе. Несмотря ни на что, она терпела перешептывания, случайных женщин, обмахивающих лица веерами, странные взгляды, когда входила в комнату или брала Гарольда за руку.

В конце концов вмешалась Кэролин. Джулия задалась вопросом, не выжидала ли она просто своего часа, позволив Рамону выветрить Джули из его организма, прежде чем запереть его у себя. Они никогда не говорили об этом, но Джули помнила слова своей подруги. Казалось, Рамон подошёл Каро по всем пунктам. И Джули не могла спорить с тем, что её бывший муж действительно был шедевром.

Кэролин никогда не говорила о Рамоне, но его успех было трудно игнорировать, особенно когда его лицо появилось на рекламном щите, мимо которого Джули проходила по дороге на работу. У него было пять спортивных залов в округе, и он собирался расширить свою деятельность в соседнем штате. И Джули иногда видела Рамона и Кэролин на страницах светской хроники, на открытии галереи или благотворительном аукционе. Она даже мельком увидела их на гала-концерте в музее: Каро в великолепном кобальтово-синем платье и Рамона в шикарном смокинге, который явно был сшит специально для него. И когда он опустил Кэролин на танцпол и пошептал ей на ухо, Джули почувствовала, как что-то внутри неё рушится. Тем временем она присматривала за официантами, проверяла приглашения на входе и изо всех сил старалась не испытывать зависти.

Иногда, сидя в машине Гарольда и слушая каверы Easy Listening и самый мягкий софт-рок, Джули думала о своей жизни с Рамоном и о шедевре, который она оставила после себя. И иногда, накрывая на обеденный стол или расставляя посуду для своей семьи, она чувствовала… ну, не сожаление, а, может быть, лёгкий голод. Ощущение, что жизнь —могла бы быть чем-то большим. А потом она думала о своей семье, своих детях и своей жизни, которые были полностью под её контролем. Она смотрела на безмятежное лицо своего мужа и говорила себе, что счастлива с мужчиной, к которому приходила домой каждый вечер.

Большую часть времени она даже верила в это.