Проповедь

Я чувствую себя грязной. Пот тонким слоем покрывает кожу, я ощущаю, как капелька пота стекает с моей шеи, исследуя его и проникая прямиком в лифчик. Грудь поднимается и опускается в бешенном ритме. Дыхание рванное, я даже не уверена, что дышу, что легким хватает того минимума, чтобы продолжать работать.

Пожалуйста. Я стараюсь не думать, стараюсь закрыть глаза и не воплощать картинки в моей голове, но ничего не выходит. Это пропитывает меня, я ощущаю это каждой клеточкой своего тела. Наслаждение и экстаз, который все еще потрясывает мое тело, заставляют ненавидеть саму себя.

Щелчок. Руки невольно падают, плечи ломит, но это боль в мышцах, в которой всегда находишь наслаждение. Я растираю затекшие запястья, замечая красноту от ремешков. Черт! Как же я ненавижу гордость и сладострастие, которое я испытываю каждый раз, когда смотрю на отметины.

Я грязная. Не телом. Мозгом. Душой. Грех впитал меня и питает им других.

Неловкость. Это чувство ощущается так по-новому. Три года я не испытывала что-то подобное. Три года я жила только в черном и белом, а теперь… теперь я вновь вернулась к серому, потому что не могу принимать все то, что пытались вдолбить в мою голову.

Не совсем одетые девушку передвигаются с танцевальной грацией по клубу. Не могу поверить, что когда-то я могла делать так же. Это делает меня грустной. Неужели я действительно больше никогда не смогу почувствовать себя сексуальной и делить это с другими людьми? Почему эти женщины могут делать это столь красиво, а я даже не могу смотреть на голые участки моей кожи?

Прекрати.

Зависть. И часа не прошло, как я попыталась вернуться к прежней жизни, как я уже испытываю что-то подобное.

Если ты хочешь вернуться к нормальной жизни, тебе нужно прекратить.

Это нормально. Зависть в этом мире это естественное человеческое чувство. Чувство, которое не порождает грех, чувство, за которое тебя не накажут. Всем плевать на меня. Никто не должен думать о моих грехах, пока это не касается других.

Мыслях. Не грехах, просто мыслях.

Я должна перестать думать об этом, потому что то, что я собираюсь сделать куда хуже, чем это гребанная зависть.

Невольно на губах проступает улыбка. Я столько времени сдерживала свои порывы в бранных словечках. Это кажется таким естественным. Таким мимолетным и незаметным в сравнение с остальным.

Я пришла в это место с одной целью. Но мне необходимо немного смелости. Столько времени прошло. Я не уверена, что он хотя бы заговорит со мной.

Он ненавидит тебя.

Страх. Все это время мной одолевал страх и это привело меня к никчемному трехлетнему существованию. Я должна справляться со своими страхами. И столько лет он помогал мне с этим. Но почему сейчас я уверена, что он решит продолжать это делать. Я ни в чем не уверена, поэтому я здесь. Я просто спрошу и, если он откажет, я покину это здание с максимальной скоростью.

Я не помню вкус алкоголя, поэтому заказываю точно такой же коктейль, как у девушки рядом. Пока он готовится, я позволяю себе рассмотреть ее. На ней платье, оно совершенно отличается от моего. Ее кричащий красный напоминает мне цвет крови, мой белый кричит о невинности и непорочности. Я усмехаюсь, так ли это? Почему-то сейчас я чувствую себя развратнее этой девушки в обтягивающем открытом платье.

Бармен привлекает внимание, протягивая коктейль. Неужели это действительно происходит со мной. В моих руках коктейль кажется огнем. Опрокидываю его в себя так же, как если бы это действительно была полыхающая искорка.

Язык и горло мгновенно жжет, а в желудке становится тепло. Я морщусь. Странно, что именно вкус водки сроднил меня с этим местом, словно я никогда не уезжала.

Моему организму не требуется много времени. Пару минут и я чувствую себя расслаблено. Я внимательно наблюдаю за людьми. Это место ничто по сравнению с тем, куда я собираюсь пройти. Мой мозг отчетливо помнит все проходы и коридоры этого места, уверена, я могла бы пройти здесь с закрытыми глазами.

Отвертка придает мне уверенности. Отталкиваюсь от стойки и спускаюсь в самую глубь здания. Чем больше сменяется коридоров, тем слабее музыка доносится до моего сознания. Когда наконец передо мной оказываются красные бархатные стены, желудок сжимается, отсылая ком прямиком в горло. Не уверена, что могла бы что-то сказать именно сейчас, поэтому, когда передо мной появляется дверь и охранник, я просто киваю в знак приветствия. Я знаю, что он узнал меня. Раньше я была завсегдатаем этого заведения.

Он даже не спрашивает о моем браслете, просто пропускает вперед, придерживая дверь.

Прохладный воздух и тихая вибрирующая атмосфера ударяют меня словно под дых, когда я смотрю на столь знакомые и родные темно-синие, почти черные стены и людей, которые практически не изменились за это время.

Девушка за стойкой, одетая только в фартук и бабочку улыбается мне самой яркой улыбкой.

Эбигейл.

Мне приходится взять все свое самообладание, чтобы подойти к ней. Это место пропитано похотью. Я стараюсь не смотреть по сторонам и не глазеть на людей. Раньше я проводила здесь почти каждую ночь и чувствовала себя рожденной в этом месте, сейчас мне неловко от такого количества голых тел.

— Привет, милая.

Словно чувствую мое напряжение, она не наклоняется через стойку, чтобы обнять меня, как делала это раньше. Ее руки порхают над бутылками, она смешивает несколько разных жидкостей и протягивает мне.

Пина Колада.

Этот напиток немного успокаивает. Пока я нахожусь здесь с ней, я в безопасности. От себя и своих мыслей. Эбигейл всегда могла чувствовать меня. Мы не были с ней подругами вне этого заведения, но, когда мы не были увлечены кем-то другим, мы находили приятным общество друг друга. Мы никогда не переходили грань.

— Ты все еще помнишь, — чуть наклоняю стакан, указывая на коктейль.

— Не уверена, что смогу забыть твои вкусы. Мы столько часов потратили на то, чтобы выяснить это. – Она улыбается грустной улыбкой, из идеальной косы выбивается пара темных прядей, когда она отворачивается, чтобы взять бутылку с полки и смешать новый коктейль. – Я скучала по тебе, Лис.

Я не знаю, могу ли сказать ей то же. Я не уверена, скучала ли я именно по ней или по тому, что она связывала меня с этим местом.

— Без тебя здесь было скучно. Надеюсь, ты наконец остепенилась и больше не покинешь наш.

Теплота, наполняющая ее голос погружается в меня. Наверное, я могу сказать, что скучала по времени, проведенному с ней. По тому, как она понимала меня. Как изучала, как помогала приходить к верным выводам и забыть все мысли, что терзали меня.

— Я знаю, что сегодня ты здесь не из-за меня, — ее серые глаза внимательно меня изучают. – Он не появлялся здесь долгое время, кажется, ты что-то сломала в нем.

Мое сердце сжимается только от одной мысли, что я могла сделать ему больно. Нет, этого не могло произойти. Эбигейл видела только те эмоции, которые он хотел показать. Возможно это было некой игрой. Возможно он был уверен, что однажды я вернусь, что это расстроит меня.

— Он в Z.

Этот вечер обеспечит мне остановку сердца. Я даже не увидела его, а оно готово разорвать легкие и выбраться наружу.

— Что если…

Сейчас это одно из немногих, что волнует меня. Что решит мой вечер и дальнейшие действия.

В ее глазах мелькает усмешка, но потом я понимаю, что так она ими улыбается.

— Он ни разу не был в этой комнате с кем-то другим.

Слава Господу.

Облегчение вытиснуло из меня любые другие чувства. Это было тем, о чем я мечтала. Я не могла вынести мысли, что там он мог быть с кем-то еще, не представляю, что случилось бы со мной, если бы это могло оказаться правдой.

Но, если он никогда никого не приводил туда, зачем ему находиться в этой комнате? Страх вновь сковал мое тело.

— Перестань думать об этом. Просто иди и сделай то, что должна.

— Что?

— Я вижу это в твоих глазах. Если ты не попытаешься, никогда не узнаешь ответов на свои вопросы, — она держит паузу. – Никогда не сможешь вернуться к настоящий себе. Ты нуждаешься в нем, больше чем в своих убеждениях и мыслях. Той ненависти к себе было недостаточно, раз ты вернулась.

Ее слова болью отражаются в моем теле. Она не могла все это сказать. Не могла отразить мои же слова против меня. Это первый раз, когда я жалею, что рассказывала ей о своих терзаниях.

— Давай, девочка, я верю в тебя.

Она отходит в конец стойки к мужчине, демонстративно заканчивая со мной диалог. Может быть она раздражает меня в такие моменты. Всегда раздражала. Но она дает мне возможность решить, она дает мне толчок.

Мне приходится проскользнуть в скрытый за лестницей коридор. Здесь были особенные комнаты.

— Ах, — сладкий стон срывается с губ девушки.

Одна из дверей открыта, приглашая в комнату, но я миную ее. Крайние комнаты не привлекали моего внимания. Моим экстазом всегда были W-Y. Эти комнаты принадлежали моим тайнам, моему наслаждению. Но комната, которую я не могла разделить ни с кем, кроме него была Z.

Когда заветная буква появляется перед моими глазами, до меня больше не доносится никаких звуков. В самом конце коридора. Принадлежащая моим страхам, моему отчаянию, моему желанию и ненависти. Она была самой обычной, но то, что происходило в ее стенах было тем, о чем я старалась не вспоминать, но тем, к чему я каждый раз возвращалась.

Сейчас темное дерево пугает меня больше всего. Я не знаю, что увижу, когда открою ее. Не знаю, что меня может ожидать. Почему он находится именно здесь? Почему сейчас? Что он делает там в одиночестве? Эта комната не создана для того, чтобы там находиться.

Но я понимаю его. Каждый раз я возвращалась сюда утром и вспоминала, что здесь происходило. Как темнота проявлялась во мне. Как она забирала и вовлекала в себя.

Может, не надо…

Слабый протест. Я понимаю, что я не поверну время вспять. То, что я пришла сюда уже многое значит. Но когда я открою эту дверь, вся моя ненависть выльется на меня словно водопад, прорывающий плотину. Я уже пыталась уйти от этого.

Желудок скручивается с новой силой. Я безумно благодарна, что не ела весь день. Иначе пришлось бы выкидывать этот ковер.

Я пыталась уйти и всегда возвращалась. Три года — это большой перерыв. Это самый долгий период, который я смогла провести в дали от этого места.

Ты должна знать. Ты должна чувствовать.

Мое тело всегда управляло мной. Моим разумом и мыслями. Но они не были против, они давно нашли идиллию в использовании друг друга.

Мне приходится собрать все свое самообладание. Вновь. Ручка идеально помещается в моей ладони. Немного холодит. Она поддается, когда я поворачиваю ее, поддается и тогда, когда тяну ее на себя.

Я слышу, как стучит мое сердце. Оно везде. В моей груди, в моих ушах, в каждой мышце моего тела. Ладони вспотели, а внутри все сжалось, словно от этого зависела моя жизнь.

Шагая в темноту, я не знаю, чего ожидать. Напряжение витает в воздухе, я могу чувствовать его вибрацию. С легким щелчком дверь за мной закрывается. Я не вижу ничего в этой темноте. Теперь я не уверена, что он вообще здесь.

Глупо. Глупо было надеяться.

Глаза начинает щипать от непрошенных слез, когда я понимаю, что именно я позволила всему разрушиться, что именно из-за меня сейчас происходит все это.

Я вздрагиваю от страха, когда его злой и полный осуждения голос режет тишину:

— Сними туфли.

Внутри все вспыхивает. Я не знаю, не понимаю, что я сейчас чувствую. Я так рада слышать его. Так рада, что он здесь, что он все еще может что-то мне сказать. Я до гребанной одури рада, что он испытывает хоть какое-то чувство, пусть и самое негативное. Но он чувствует меня. Чувствует и знает.

— Туфли, — повторяет он, когда я не двигаюсь.

Я тут же повинуюсь, скидывая одну за другой. В этот момент я не думаю о порядке, в который так влюблена. Мне все равно, как эти туфли будут лежать на ковре. Даже если они будут неосторожно валяться.

Не двигаюсь. Мои глаза постепенно привыкают к темноте, но я не вижу достаточно хорошо, чтобы понять где он находится. Я не знаю, чего ожидать и не знаю, что мне нужно дальше делать, поэтому тупо стою у двери и жду его следующей команды.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Что? Его вопрос сбивает меня с толку. Я не могу прочитать его голос, не могу понять, что именно он меня спрашивает.

— Я не…

Жалкая. Единственное, что можно сейчас сказать обо мне.

— Чего ты ждешь от меня? – Его голос источает власть. – Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя? Обнял? Высек? Радовался… Ушел?

— Нет, — это звучало как мольба.

Я понятия не имею, чего хотела, но точно не хотела, чтобы он уходил.

Легкий выдох.

— Ты… ты злишься на меня?

— Ты не ответила.

— Я… Я не знаю.

Я хотела видеть его. Я хотела прижаться к его телу и делать все, что только он захочет. Мне это было необходимо.

— Да, я злюсь на тебя. А теперь тебе придется выбрать и ответить на мой вопрос.

Мои веки закрылись, отправляя в еще большую тьму. Этот момент на стал. Мне придется сделать выбор. Здесь и сейчас. Мне придется решить и смириться с этим. Я попыталась вспомнить все, что заставило меня уйти отсюда в последний раз. Все мои мысли и чувства. Но я больше не казалась себя ужасной. Не испытывала ненависти. Я не чувствовала ничего, кроме желания. Желания, никогда не покидать эту комнату. Я не хочу, чтобы эти три года оставались в моей памяти, но именно они помогли мне прийти сюда. Именно они заставили меня тосковать и изнывать от желания. Я терзала себя. Я терзала свое тело.

— Я… — сердце сжалось с неимоверной силой, дыхание сбилось напрочь, тело напряглось, — все. Я хочу прочувствовать все.

Резкий скрип до смерти напугал меня, выбив весь воздух из легких. Пару шагов и его рука обернута вокруг моего горла. Я не успела даже вдохнуть. Дрожь от его прикосновений поселилась в каждой мышце, она прошлась сквозь вены и пробралась в самые скрытую часть моего тела – в мое сознание.

— Ты действительно думаешь, что после того, что ты сделала, я с легкостью вернусь к тому, что между нами было? – его шепот резал тишину лучше любого кинжала.

Ненависть. Все это время я ненавидела себя и только сейчас смогла смириться с этим. Но что, если ненависть в его голосе никогда не исчезнет? Я не смогу бороться с ней.

Мне пришлось сглотнуть ком в горле, чтобы не раздаться.

Его дыхание прерывается, когда он сквозь зубы вдыхает. Пальцы только сильнее сжимают мою шею. Я не могу видеть его лица, поэтому просто закрываю глаза. Я настолько переполнена эмоциями, кажется, еще немного и меня разорвет этот бушующий шторм.

— Вымести на мне всю свою злость, я это заслужила, — мой голос звучит сдавленно.

— Боже, Лиса!

Я не понимаю его голоса. Было бы так просто, если бы он накричал на меня, хлопнул дверью и ушел. Или прижал меня к стене, сказал, что скучал или что больше не хочет меня. Я не знаю. Черт, почему нельзя просто сказать?

Я понимаю, что не могу требовать от него чего-то подобного. Не могу просить исповедоваться, потому что не заслужила от него такой почести. Я ушла точно так же, как и вернулась. Тихо и спокойно. С мириадами чувств внутри.

— Просто сделай это.

Он отходит от меня и страх сковывает все тело. Нет, нет, он не может просто так уйти. Он имеет на это полное право.

— Сними платье и подойди к подвеске.

Теперь его голос лишен эмоций. Он властный и требовательный.

Внутри все сжимается от предвкушения и благодарности. Я могу видеть, что он отходит в глубь комнаты к переключателям, но не позволяю себе насладиться им. Моя сумка скользит по плечу и падает к туфлям. Звук раскрывающей застежки заставляет сжаться все мои внутренности. Я мечтала об этом каждый гребанный день. Я представляла себе именно эту белоснежную ткань и то, как она будет скользить по моему телу.

Воздух приятно холодит кожу. Я понимаю, что он включил кондиционер.

Как только я занимаю привычное место под кольцами, меня освещает тонкий лучик света. Мне приходиться прикрыть глаза и несколько раз моргнуть, чтобы привыкнуть к нему.

Он слишком хорошо знает меня, чтобы превратить все это в наслаждение. Поэтому он делает все возможное, чтобы я не могла видеть его лица. Скользя по темноте, он оказывается сзади меня, поднимая мои руки и фиксируя каждой запястье в кожаном ремешке. Тело пронзает привычная дрожь, когда его пальцы едва касаются меня. Он намеренно избегает контакта. Сцепляя ремешки между собой, он натягивает веревку, поднимая небольшое колечко выше. Мне приходится подняться на носочки, чтобы не вывернуть руки.

— Ты без подвязок. Уверена, что направлялась сегодня ко мне? – его голос пропитан яростью, но где-то за всем этим я чувствую ревность.

Я понимаю, что он не хочет слышать моего ответа и молчу. Сейчас не время, чтобы отвечать на подобные вопросы. Он должен получить все, что сможет забрать у меня сегодня. Он хочет, чтобы я ненавидела себя. Это то, о чего он старался всегда ограничивать меня. Но не сегодня. Сегодня это его способ преподать мне урок. Заставить чувствовать то, что он испытывал все это время по отношению ко мне.

Я ощущаю энергию его тела, но он стоит на достаточном расстоянии. Он не прикасается ко мне, а сейчас я нуждаюсь в этом больше всего.

— Как же мне хочется трахнуть тебя прямо сейчас, — он прижимается своими бедрами ко мне в доказательстве своих слов, но это длится всего мгновения, — но ты не заслужила чего-то подобного.

Мне недостаточно. Я хочу больше прикосновений.

Боже.

— Пожалуйста, — я не узнаю свой голос.

Настолько жалобно и жалко он звучит. Он раскрывает меня с потрохами, выдает все, что есть в моем теле и мыслях. Он умоляет.

Я знаю, что ему это нравится, но он никогда не признается в этом. Не теперь. Не когда я предала его.

Мой стон смешивается с громким шлепком, когда правую ягодицу начинает жечь. Затем снова и снова. Его еще несколько раз опускается на мою попу. Он не поглаживает место удара, как делал это прежде, когда заботился обо мне. Сейчас я для него как одна из грязных шлюх, которые просят еще и еще. И я была такой. Но ярость, которую он вкладывал в каждое свое действие отличала меня от них. Эти чувства были посвящены мне.

Я сбилась со счета после двенадцати. Боль перестала приносить удовольствие. Мои стоны больше не источали наслаждения, это были стоны отчаяния. Но его ни капли не волнует это. Он продолжает и продолжает опускать шлепки на мою кожу. Слезы катятся по щекам, ища успокоение где-то на полу. Я до боли кусаю губы, стараясь перебить боль, которую испытывает мои тело.

Он нуждается в этом. Ты не имеешь права отказать.

Он никогда не заходил так далеко. Никогда не позволял лишний раз синякам оставаться на моей коже. Сейчас, уверена, я не смогу сидеть ближайшие пару дней. Мне придется пользоваться мазями, чтобы синяки поскорее сошли.

Я честно пытаюсь все это принять. Мой разум смирился с этим, полностью отдаваясь во власть его рук. Он всегда так делал, мое тело получало удовольствие. Но сейчас… Прошло слишком много времени, чтобы мое тело так быстро приняло это. Я стараюсь не двигаться, но боль настолько сильная, что я даже больше не могу сдерживать крики.

— Пожалуйста.

Он тут же останавливается.

— Все, что ты сейчас чувствуешь ни на часть не похоже на то, что испытывал я все это время. Ты просто блять ушла.

Его разбитый голос сломал во мне все внутренности. Я чувствовала себя последней сукой.

— Мне жаль.

Моими рыданиями наполнилась вся комната. Я даже не слышу собственных мыслей.

— Ты не сможешь исправить все это одним прости. Я не скоро перестану на тебя злиться, если вообще смогу.

Он словно вставил нож мне в спину, выворачивая его, ломая мой позвоночник.

Он расстегнул лифчик, срывая его с такой силой, что лямки порвались. Обойдя меня, он специально встал спиной к свету, не позволяя мне насладиться синевой его глаз. Глаза. Он всегда смотрел мне в глаза. Я любила это больше всего. Контакт, который был лучше секса, лучше оргазма. Я видела в них тьму, которая превосходила мою. Тьму, которая засасывала меня, позволяя моей раскрыться. Сейчас он тщательно скрывал ее от меня, понимая, как это важно. Он продолжает наказывать.

Скользнув языком по соску, он с силой сжал второй. Я стараюсь не двигаться, но тело предательски выгибается на встречу его языку и рукам. Второй сосок попадает во власть его рта, но долго не задерживается. Он снова обходит меня, становясь позади. Холодный воздух тут же врывается потоком в меня, заставляя соски стать еще тверже, еще чувствительнее. Я стону, желая его прикосновений.

— Несмотря на невыносимую боль, я знаю, что ты уже влажная для меня, не так ли?

Его голос звучит издевкой. Он всегда наслаждался моими мучениями, но в этот раз они приносят ему намного больше удовольствия.

— Да.

Мой голос едва слышный шепот до тех пор, пока он не касается меня пальцами. Отодвигая кружевную ткань в сторону, он проникает в меня одним пальцем.

— Ты даже не ублажала себя все это время? – он удивлен.

— Не могла.

Боже, прошу, пожалуйста, не останавливайся.

Не удивительно, что он понял это. Я так крепко обхватывала и сжимала его пальцы. Все это время у меня не было секса. Несколько раз мои пальцы удовлетворяли мои потребности, но это всегда был клитор. Я боялась, что, если проникну глубже, не смогу остановиться.

— Почему?

Я боялась отвечать.

Он добавляет еще один палец, и из меня вырывается нечеловеческий стон. Его тело все еще находится на расстоянии. Рука – единственное, что прикасается ко мне. Ускоряя темп, он заставляет мое тело двигаться отвечать. Мое тело затекло, в запястья впиваются ремешки, а кожа на ягодицах горит, но это не кажется чем-то проблемным.

— Не заставляй повторять дважды.

Его пальцы резко останавливаются. Нет, нет, нет. Толкаюсь бедрами в поиске наслаждения, но тут же жалею об этом. Веревка дергается с такой силой, что едва не отрывает меня от пола.

— Я… Боже, ты же заставишь меня, да?

— В любом случае.

Внутри меня все кричит от протеста. Когда я произнесу это вслух, это станет реальностью. И я не смогу больше бежать от этого.

Он дергает веревкой еще раз, но отпускает, позволяя полной стопой опуститься на мягкий ворс ковра.

Спасибо.

— Я понимала, как только я сделаю это, я примчусь сюда, буду умолять тебя и признаю свою ненависть, снова пропустив через себя. Я знала, что это уничтожит меня.

Словно поощряя мои слова, он продолжает двигать пальцами, возвращая темп.

— Что же изменилось сейчас?

Я ждала этого вопроса. Я приготовила столько ответов для него, но сейчас я совершенно не знаю, что ему сказать. Я понимаю все чувства, переполняющие меня. Их так много, что я не знаю, как правильно объяснить ему все мои мысли.

Он ускоряет темп, прижимаясь губами к моему уху. В предвкушении его слов, я чувствую приближающийся оргазм, сжимая мышцами его пальцы, стараясь сдерживать стоны. Он не произносит ни одного слова. Извиваясь, я хочу почувствовать близость его тела, но не могу.

— У тебя есть время подумать над этим, пока я не вернусь.

Его пальцы покидают мою влажность. Я шокирована настолько сильно, что даже не могу ничего произнести. Он отходит от меня и покидает комнату. Я только слышу, как проворачивается ключ.

В потрясении, я даже не понимаю, как сильно хочу кончить. Он просто так оставил меня одну? Он никогда так раньше не делал? Как скоро он вернется?

Вернется ли он вообще?

Но я верю ему.

Пытаясь сжать бедра вместе, я не могу приблизиться хоть на каплю к заветному экстазу. Когда мои руки затекли настолько, что я не могла больше двигаться, я смирилась с неудовлетворенностью.

Я смотрю на дверь. Кричать бесполезно, стены здесь звукоизолированы. Мне остается только ждать.

Его.

Либо уборки комнат завтра утром.

Часть

Я не имею и малейшего понятия, сколько прошло времени. Мои руки затекли настолько, что я перестала их чувствовать. Я переминалась с ноги на ногу, чтобы хоть как-то ослабить напряжение, но это ничуть не помогало. В скором времени мышцы просто перестали работать. Я даже не хотела шевелиться.

Сейчас я ненавижу Блейда больше всего на свете. Эта ненависть перебивает даже ненависть к себе. Какого черта он вообще творит? Кто просто так оставляет человека в комнате полураздетой, привязанной к одному место.

Мое тело дрожит от неимоверного холода. Кажется, что в комнате не больше 10 градусов. Знаю, что он не стал бы так издеваться надо мной, и температура здесь намного выше, но мое тело просто отказывается верить в это?

Что я должна чувствовать?

Если он хотел наказать меня, то получилось у него очень хорошо. Но больше всего я переживаю даже не за это. То время, что я провела наедине со своими мыслями здорово пугает меня.