3.
Весь следующий день мы с Таней складывали продукты и вещи, которые решили взять с собой, и где-то по середине этого процесса, жена вдруг, спросила:
— Ты такой невозмутимый! Ты что, совсем разлюбил меня?
— Тань, ты что! Наоборот!
— Тогда я тебя просто не понимаю! Зачем тебе всё это? Тебе так хочется потрахаться с Любкой, что готов на это время подложить меня под Сергея?
На душе сразу сделалось неприятно. Конечно, отчасти жена права, но только отчасти. Стыдно, конечно, так откровенно, у неё на глазах, попытаться сблизиться с сестрой! Но ведь хочется! До одури хочется! А постыдность только добавляет возбуждения! Да и увидеть, снять на видео жену, откровенно, прилюдно отдающейся её брату, задыхающейся от волнения и стыда, в окружении остальных троих, как зрителей – просто сносит крышу!
— А тебе самой, разве не хочется снова почувствовать Серёжкин в себе?
— С ума сойти! О чём мы говорим! Саш, я боюсь.
Я бросил вещи и нежно обнял жену, которая на самом деле мелко дрожала. Она уткнулась носом в мою грудь.
— Но ведь это будет совсем другое! Как ты не поймёшь! Это было нашей тайной шалостью, о которой знали только мы трое, а тут – откровенно, на глазах у твоей сестры и её мужа. Я от стыда — просто умру!
— Давай так: я постараюсь сделать так, чтобы Любка не о том, что у вас с Сергеем думала, а о том, что делает она сама, при своём муже.
— Всё равно, как-то грязно это – при родственниках. Тогда это было сладостное приключение. Прекрасное ощущение с человеком, которого тайно хочется, и которому хочется меня, а муж видит это, и, любя, через душевную боль и ревность, позволяет нам любиться. Мы же для всей компании были просто любовниками, соседями. Это же было так чисто и прекрасно! А что теперь? Просто, грязный перепихон с инцестом. Ради чего? Ради того, чтобы сестра стала сговорчивей, наглядевшись на нас с Серёжкой? Мы нужны как запал для неё? Так? И внутри у тебя нет никакого стыда и смущения за то, что ты, с таким хладнокровием и равнодушием, просто подталкиваешь меня на показ секс-шоу для твоей сестры? Я не хочу так.
Она – права! Тысячу раз – права! Но как иначе осуществить задуманное, я не знал.
— Тань, не надо так плохо думать о нас всех! Будет так, как будет не стыдно нам всем. Мы же едем, прежде всего, за радостью и наслаждением! А какое у меня может быть наслаждение от того, что жена не рада новому приключению. Я не собираюсь руководить твоими отношениями с братом! Я только надеялся на то, что Любка, увидев то, как вы с ним любитесь, и оба испытываете восторг и наслаждение от близости, и не стыдитесь своей радости этим, позавидует и решится сделать то же самое, попробовать с братом.
Жена вздохнула.
— Умеешь ты всё так красиво расписать, что невозможно не согласиться с тобой! А ты так уверен в том, что я снова захочу с ним, да ещё раскрывая наш секрет?
— А это не так?
— Не знаю. Низ – хочет. А душой – боюсь его.
— Чего боишься?
— Глупый! Влюбиться в собственного брата боюсь. Что тогда делать будешь?
— Разлюбишь меня?
— Нет – снова вздохнула жена – Боюсь, что стану рваться душой между вами двумя.
— О-о-о! У мой любимой такое большое сердце? – попытался я всё свести к шутке и разрядить ситуацию.
— Дурак! — Уже с деланной обидой, откликнулась Таня. — Вот уйду к бату! Что тогда запоёшь! Пусти!
Но я не выпускал жену из объятий.
— Нет, не уйдёшь!
— Почему это?
— Ты же любишь меня, и я тебя люблю. Да и у Сергея это всё не серьёзно, так, очень захватывающее приключение. А после он встретит девушку, женится на ней, и только в моменты размолвок со своей женой будет звонить, вздыхать и проситься снова ощутить счастье в момент близости с тобой. Ты будешь растрогана словами своего тайного любовника и будешь снова и снова, до самозабвения отдаваться ему, а после – грустить. Ожидая того, когда он снова позвонит, снова приедет, и всю ночь вы будете воскрешать прежнюю радость.
— А ты? Что будет с тобой?
— А я буду оставлять вас одних, чтобы не мешать, потому, что я очень люблю свою жену, и хочу видеть её счастливой, радующейся жизни.
— Ты, прямо, идеальный муж! Котяра. Искуситель. Знаешь, чего девушкам тайно хочется, и пользуешься этим. И почему я полюбила именно такого извращенца! Думаешь, мне с этим повезло? – почти смеясь, отозвалась жена.
— Кискин, я тебя люблю! Честное слово! И с кем бы тебе ни захотелось, никогда не стану запрещать!
— Обещаешь?
— Обещаю!
— Ловлю на слове, милый! – засмеялась Татьяна, и я внезапно прозрел: весь этот надрыв в ней – был игрой, которая вывела меня на спонтанное обещание! Да теперь остаётся надеяться только на её благоразумие и то, что её любовь ко мне не ослабнет.
Спать мы завалились пораньше, чтобы выдвигаться хорошо отдохнувшими.
Сергей, с самого момента появления на нашем пороге, молча улыбался. Татьяна невольно краснела и отводила от него взгляд, и этот стыд в сестре веселил Сергея её больше.
Всю дорогу до Жениного дома ехали молча, перекидываясь ничего не значащими фразами. Они нас увидели в окно, уже ожидая, и вышли встречать.
Здороваясь, я привлёк сестру, обняв, и поцеловал возле ключицы, проложил дорожку из мелких поцелуев до щеки. Она аж напружинилась вся, а когда я её отпустил, смущённо отвела взгляд, густо покраснев и взволнованно дыша. Женя осветился радостью, увидев это.
Пока наши женщины укладывали и перекладывали вещи, а Сергей им помогал, Женя улучил момент и отвёл меня в сторону.
— Любка поплыла. Снова перед сном разглядывала тебя, а ночью, когда я захотел, то была уже готовая, мокрющая! Я решил проверить и сказал ей, что ты по пьяни позавидовал мне, что я могу с ней заниматься любовью, и что ты с юности фантазировал о том, как бы ты с ней в постели занимался любовью, и что мечтал даже о том, чтобы она от тебя забеременела и родила. Она только молча слушала меня и всё шумнее дышала, а когда я это сказал, про беременность от тебя, её такой мощный оргазм накрыл, что аж напугал меня! Надеюсь, ты не подведёшь меня и убедишь сестру в том, что это не мой вымысел?
— Жень, я даже не знаю что ответить! Неловко как-то. Блин, как я теперь ей в глаза посмотрю!
— Нормально! Не бери в голову!
Закончилась погрузка и начали решать кто с кем поедет.
Решили предоставить право выбора жёнам, и вскоре мы распределились: в машине с Сергеем поедут Таня и Женя, а Любка поедет со мной.
Всё дорогу в машине царило напряжение. Сестра думала о своём и находилась в сильном волнении. Говорили, конечно, о Валдае и погоде, температуре воды и комарах. Приехали после обеда. Сестра вышла из машины, оставив на сиденье мокрое пятно.
Решили освежиться и искупаться, а после уже ставить палатки.
Таня начала смело сбрасывать с себя одежду. Люба замялась:
— Что, прямо так, безо всего?
— Наши отвернутся, а больше рядом и нет никого. Давай, а то парни ждут, когда мы в воду залезем.
Сестра оглянулась на нас, вытаскивающих палатки и часть вещей, и торопливо раздевшись, с радостным смехом забежала в воду.
— Тань, какая прелесть! Так давно мечтала покупаться голышом! И вода, как живая! Прямо ласкает, как руками!
— Я же говорила, что здесь колдовское место, а ты – не верила!
После и мы начали раздеваться. Первый обнажился Сергей и стоял, ожидая нас, разглядывая женщин, отчего член его налился и я услышал невольно вырвавшееся у Любы:
— Ничего себе! Тань, как тебе такой?
— Мне – нравится, но это он на тебя встал – засмеялась жена.
Очевидно, что они не понимали того, как хорошо над водой разносятся звуки, иначе бы помалкивали, но сестра снова высказалась, глядя на меня:
— А у Сашки тоже, впечатляет! Такая дубинка!
— Хочешь? Можешь попробовать, я – не ревнивая – замеялась Татьяна. — Тут такое правило: можно всем со всеми, и всё, что было здесь, здесь и останется. Если мне захочется с Серёжкой или Женькой, Сашка и слова не скажет! Так что можешь Сашкой и Серёжкой пользоваться в своё удовольствие, и Женька слова поперёк не скажет! Тут место такое, магическое. Про стыд все просто забывают и наслаждаются жизнью.
— Да? Странно.
И тут Женька закончил со своей одеждой. Мы, слышавшие разговор женщин, слегка смущались друг друга, и чтобы избавиться от этого, поспешили в воду.
Кайф! Как домой вернулся! Водичка такая тёплая, ласковая! Неожиданно для себя самого я осмелел и подплыл к сестре. Она стояла по ключицы в воде.
— Ну, как тебе?
— Блаженство! Меня так давно тянуло сюда! И такое ощущение, что хочется чего-то очень приятного, чтобы сердце зашлось от восторга!
— Давай сплаваем подальше и обратно!
— Устанем.
— Нормально, я мигом.
Выбравшись на берег, я порылся в машине и достал свои старенькие ласты. Не без труда натянул их и вернулся к сестре.
— Поплыли. Ты просто возьмись за мои плечи, а я потяну, как паровоз. Давай, клади руки мне на плечи!
Люба положили ладони на мои плечи, и я, приобняв сестру за талию, откинулся на спину, заработал ногами. Колени тыкались в её колени, но мы всё же плыли.
— Люб, колени немного мешают, ты ноги разведи в стороны, чтобы не биться об них.
Сестра выполнила мою просьбу, и теперь я лишь слегка касался её бёдер своими. Мы отплыли уже от берега довольно далеко, когда вода снова перестала быть прохладной, сделалась тёплой. Здесь была банка (отмель) и вот я ударил пяткой в песок.
— Давай передохнём. Немного запыхался. Здесь отмель.
Люба попробовала оступиться, и почти с головой ушла под воду.
— Мне глубоко.
Это было моей хитростью – оставить сестру над более глубоким местом.
— А мне – по шею. Ты меня руками обними за шею, и ногами вокруг талии. И постоим так.
Любя сильно волнуясь и всё больше возбуждаясь, сделала так, как я её попросил.
— Не бойся. Я тебя поддержу.
Мри ладони легли не её ягодички, начали неволно поглаживать и сестра снова шумно задышала, прикрыв глаза.
— Саш, ты с ума сошёл! Что ты делаешь! – зашептала она мне на ухо жарким шёпотом, когда мои пальцы со всей нежностью, на которую я был способен, легонько прошлись вдоль налившихся и слегка раздвинувшихся губ. Больше она ничего не говорила, а я уже более смело ласкал женское тело, поигрывая с плавничком, набухшим у самого лобка моей, как выразилась жена, пока не любовницы. Только дыхание её становилось всё более шумным. А после я заменил пальцы на более подхдящий для такой ласки инструмент. Сестра, сосредоточившаяся на ощущениях у неё между ног, молчала, прикрыв глаза. И тогда я решился. Головка ноющего от перевозбуждения моего красавца, плавно вдвинулась между губ и сестра вздрогнула, но промолчала. Точнее, она онемела от моего наглого напора и растерялась. Глаза её изумлённо расширились. И воодушевлённый её реакцией, я медленно вдвинул его весь. Внутри меня обожгло жаром, а Люба только пискнула, напрягшись всем телом. Для удобства, я сделал пару шагов назад, на более мелкое место, где вода не закрывала бы мои плечи, опасаясь того, что в самый неподходящий момент мы начнём сползать по намытому песку в глубину. Тем временем сестра, будучи насаженной на полную глубину, лобком к лобку, прикрыла глаза и начала постанывать мне в ухо. Она не противилась и покорно принимала каждое моё шевеление внутри себя. Я почувствовал себя хищником, овладевшим сдавшейся добычей и начал медленно вытягивая, наносить довольно резкие удары своей плотью. И Люба начала отвечать на них тихими ахами тоненьким голоском. Я впервые занимался этим в воде и техники толком не знал, видимо потому довольно скоро, после двух десятков ударов почувствовал то, как и у самого сбилось дыхание. Остановившись отдышаться, я увидел то, как Люба безвольно положила голову на моё плечо, и шею её белоснежного тела. Надо было заполнить паузу и я принялся мелко целовать её. От сладости сестра сдавленно застонала. Этот стон мгновенно влил в меня сил, и тот час последовал новый удар, за ним ещё и ещё. Люба вся напряглась, вцепившись в меня и после, тихо завыла низким, грудным голосом. Таз её начало судорожно потряхивать. Член мой словно сдавило, и я не сдержался. Ощущая то, как изливаюсь в тело женщины, о которой столько раз фантазировал в юности, осознал себя совершенно счастливым человеком, у которого сбылась самая несбыточная мечта.
Она медленно приходила в себя и лицо наливалось краской. Я помог сестре встать на мелкое место. Оба стояли испытывая неловкость от молчания. Надо было что-то сказать, объясниться, но и это было трудно сделать.
— Сердишься на меня?
Сестра пожала плечами.
— Да нет.
— Прости, я так набросился! Ты такая красивая, что я голову потерял!
Опустив глаза, сестра улыбнулась – мои слова ей были явно приятны.
Я обнял Любу, и потянулся с поцелуем к её губам, но сестра уклонилась:
— Не надо! С берега могут увидеть!
Я не стал настаивать.
Люба огляделась по сторонам, и уже обыденным голосом произнесла:
— Так странно, стоять посреди озера. Смотреть по сторонам. Кругом вода, а ты стоишь.
Она остудила пылающее лицо водой и спросила:
— Ты как, не сильно устал? А то мы долго уже здесь, не удобно, станут думать всякое!
— Скажем, что мне ногу немного свело и стояли на отмели, пока не прошло.
— Только, давай я лучше со спины тебя обниму.
— Ну, тогда поехали.
Я немного разочарованно тем, что всё так быстро завершилось, вздохнул, и повернулся спиной. Люба положила ладони мне на плечи и я поплыл. Вскоре почувствовал то, как одна ладонь оставила моё плечо, и тут же я ощутил её на своём члене, боязливо и нежно ласкающей. Вот и ответ на то, понравилось ли ей и есть ли в сестре желание к повтору.
Все уже вышли из воды, и, надев плавки, принялись устанавливать палатку.
Таня, с ехидцей улыбаясь, обронила:
— Что, милый, заблудился?
— У него ногу свело и мы на отмели стояли, пока не прошло – строго и серьёзно отозвалась сестра.
— А там что, холодная вода? – поинтересовался Сергей.
— Да, в одном месте, видно ключ бьёт под водой, а дальше снова потеплее. На отмели отогрелся.
Тем временем сестра неторопливо отиралась от воды, уже совсем не стыдясь нагого тела, и совершенно невозмутимо накинула на себя халатик.
Про наш заплыв больше никто не говорил. В том, что все всё поняли, я не сомневался. Ну и пусть. Все знают зачем наши женщины сюда приехали. И Сергей, наверняка уже знает от сестры, так чего Ваньку валять!
Поставив палатки и выгрузив вещи, мы с Сергеем отправились к кустарнику, в который сложили напиленные и оставшиеся с прошлого заезда дрова, и вскоре началась готовка обеда.
Пока мы таскали дрова, Сергей не удержался от вопроса:
— Я правильно понимаю, что у тебя с сестрой те же отношения, что и у меня с моей?
— Правильно, но только здесь. В Москве у них с нами ничего такого не будет и быть не может. Усёк?
— Усёк. Жаль, у меня такие планы были!
— Напиши в виде порнорассказа, с удовольствием почитаю. Если зацепит, может и позволю пару раз.
Сергей расплылся в улыбке и вообще, явно повеселел.
Поев, начали решать то, как располагаться на ночь. Палатка, взятая Женей у друга, представляла из себя два отдельных купе с пространством посередине и тентом при входе, напротив него.
Таня молча слушала, а после вздохнула:
— Мы так до утра решать будем. Я согласна на любой вариант. Решайте, как решите, так я и соглашусь.
— Я согласен. Мудрое решение. Только время тратим — поддержал сестру Сергей. Тань, может, пока прогуляемся вдоль озера? Ты, как?
— Я только за! Что сидеть! Милый, ты не против того, что мы пройдёмся?
— Нет, только не долго, скоро уже ужин готовить.
— Хорошо, через пару часов вернёмся – засмеялась слегка покрасневшая жена, она явно смущалась возможного Жениного понимания контекста сказанного.
Женя начал укладывать припасы и вещи общего пользования в палатке, явно давая нам с сестрой возможность переговорить.
Увидев то, как пара удаляется с бутылкой питьевой воды и байковым одеялом в сумке, Люба обалдело уставилась на меня.
— Знаешь, у меня такое впечатление, что они пошли с вполне определённой целью.
— Ну, да, иначе бы одеялко не взяли, и воду: пить после этого обычно сильно хочется.
— Ты так спокойно говоришь об этом!
Я пожал плечами.
— Ну, так сложилось. Ей этого хочется, ему – тоже. Любимой жене я готов подарить любое наслаждение. Любое. Если мужчина действительно любит жену, он не посмеет лишить её сладкого, если она мечтает об этом и честно признаётся мужу. Я так думаю.
— Кошмар какой! Думаешь, она так сильно хочет?
— Хочет, и именно с ним.
— Всё так странно! Похоже, что здесь и в самом деле какое-то логово разврата! Как думаешь, мой Женька мог бы согласиться на подобное?
— Уверен! Он тебя очень любит, и ещё, его душа изнывает оттого, что у вас нет детей. Вот и страдает. Наверняка мечтает сейчас о том, чтобы я тебе ребёночка сделал! Так что, вполне может, хоть сейчас, и нас отпустить, чтобы могли поласкаться немного.
— Прекрати! И так стыдно!
— А чего стыдиться? Если бы природой было запрещено, то никогда бы брат не думал о сестре, как о желанной женщине! И сестра бы не отдалась брату!
— Слушай, просто безумие какое-то! Такое ощущение, будто здесь все пьяные какие-то, и могут думать только про разврат!
— А ты думаешь?
— Нет, но как во сне каком-то! Будто там, на отмели ничего запретного не произошло. И муж совсем спокойный, не скандалит! Странно.
— А я думаю. О тебе думаю. Давно думаю. Помню то, как ты переодевалась, а я подглядывал. Ты тогда школу заканчивала. Сисечки торчком стояли, и я вглядывался в них до потемнения в глазах! И у меня трусы чуть не рвались! А иногда ты стелила пелёнку, садилась на диван и ножничками подкорачивала волосики между ног, и тогда, видя это, буквально отстреливался, прямо в трусы!
— Знаешь, а я знала, что ты подглядывал, и нарочно тебя дразнила. Так сладко было знать, что на тебя смотрят и восхищаются! Мамочки! Что я говорю тебе! – засмеялась сестра.
— А после ты шла в ванную, и там, под душем, смывала остатки состриженных волос, а после быстро-быстро указательным пальчиком из стороны в сторону водила, играя с собой, а затем включала мощную струю воды, направляла туда и сладко ахала, и, тебе было так хорошо, что даже колени подламывались!
— Наглый! Я не знала, что ты смотрел! Не стыдно?
— Не-а!
Сестра, смеясь, стукнула кулачком в плечо и тут же коснулась его мелким поцелуем.
— Женька хочет, чтобы ты меня поснимал в самых откровенных позах.
— А ты, ты сама, хочешь? Хочешь, чтобы я любовался тобой? Как тогда, в юности, и безумно желал тебя, прямо, хоть при муже?
— Ну, не знаю. Слишком смело, я на такое не решилась бы!
— Но, хотела бы?
— Возможно – с кокетливой улыбкой ответила Любка — но чтобы при муже? Нет!
— Но он же сам хочет это увидеть!
— Не знаю. Странное желание для мужа.
— Ошибаешься, нормальное желание, и у меня такое было, и его мучит.
— Почему ты так уверен в этом?
— Он смотрел на нас в бинокль и всё видел, но ничего не сказал. И сейчас, наверняка ожидает того, что и мы возьмём одеялко, воду и пойдём пройтись, а сам с биноклем последует за нами.
— Кошмар какой! Выдумал всё! Он не такой, не повёрнутый на сексе!
— Тогда кого, если не его я видел на берегу! Значит и сейчас хочет увидеть, просто попросить нас потрахаться при нём стыдится.
— Ты уверен в том, что это не твоя фантазия, что хочет, чтобы мы, ну, снова?
— А давай проверим! Возьмём одеяло и скажем, что пошли пройтись, что я тебе покажу округу. Если тебе не хочется при нём, то нам же не обязательно это повторять! Можем просто, прилечь, я бы тебя погладил везде. Но до этого я ему прозрачно намекну на то, что собираюсь с тобой потрахаться.
— Дурак! Так с мужем шутить!
— А как ещё проверить? Отпустит – значит, сам хочет, чтобы мы с тобой любились у него на глазах. Вот увидишь, точно, пойдёт за нами. Мы выйдем в поле, и сразу его заметим. Ну, проверим?
— Не уверена, но, давай, попробуем.
Сестра снова сильно смутилась и заметно, до мурашек на руках, возбудилась моим предложением. Я довольный собой поднялся с брёвнышка и обратился к мужу сестры:
— Жень, отпустишь жену со мной, по округе побродить?
Женя вышел из палатки.
— Ладно. Заодно ландшафт присмотрите. Любка мне обещала попозировать в уединённом месте – и он засмеялся. Как-то неприятно мне стало от этого, что-то грязное было в его смехе. Точно, мужик сбрендил на своей идее подложить жену под меня, чтобы забеременела.
Любка осмотрелась:
— А где моя сумка с купальником?
Женя тут же откликнулся:
— Да ходи так! Под халатом не видно! Да и народу поблизости нет!
Такого ответа от мужа она явно не ожидала, и, немного растерявшись, неуверенно пожала плечами.
— Пошли? – обратилась сестра ко мне чуть погрустневшим от реакции мужа голосом.
— Сейчас, погоди, надо воды с собой взять попить, а то после этого дела пить сильно захочется, и одеялко какое-нибудь, чтобы тебе не лежать на колкой траве голым телом!
Я намеренно так сказал, чтобы у сестры не оставалось никакого сомнения в том, что муж сам подталкивает её к близости со мной, и потому, даже не задавая вопросов про лечь голым телом, готов это проглотить. Но он превзошёл всяческие ожидания, и Люба аж онемела на пару секунд, когда Женя отозвался:
— Сейчас, я принесу одеяло!
Пока муж нырнул в палатку и услужливо вынес одеяло, Люба совершенно ошарашено посмотрела на меня изумлённым взглядом. Ей не верилось в то, что вот так запросто любимый муж отправляет её заниматься сексом с другим, и не просто другим, с родным братом! На её лице даже промелькнула некоторая брезгливость услужливостью мужа.
Приняв от него одеяло, я намеренно обратился к нему хоть и в пол голоса, но так, чтобы Люба услышала:
— Жень, я постараюсь найти подходящее место, где-нибудь здесь, неподалёку, а то мало ли кто набредёт! И, если ты не против, поебу её с пол часика – дольше не продержусь, подустал сегодня.
— Нет, совсем не против! Главное, чтобы ей понравилось! – отозвался Женя, и вновь натянул неприятную улыбку. Услышанное вогнало его жену в краску. Теперь уже сомнений у неё не оставалось, и Люба была в растерянности, ведь я практически открыто сообщил мужу о том, где и что собираюсь делать с его женой, и муж дал согласие!
Я взял руку обалделой сестры за запястье, и повёл её, со склонённой в стыде головой вдоль полевой дороги, а после, отойдя метров пятьдесят, свернул в посадку, к молодым сосёнкам. Место совершенно открытое, со стороны нашей стоянки, даже наши палатки были хорошо видны.
— Что, прямо здесь?! Давай подальше отойдём!
— Нельзя, чтобы Женька далеко от наших палаток отходил. Пойдёт посмотреть на нас, а в это время мало ли кто может прийти!
Это убедило сестру, но она заколебалась.
— А что ты хочешь делать?
— Ну, прежде всего раздеть тебя и полюбоваться.
Она снова мило улыбнулась, молча опустив взгляд. Я сам расстегнул и снял с неё халатик, бросив на край одеяла.
— Смотрит?
— Смотрит, только не поворачивайся, а то спугнёшь мужа!
— И что дальше?
— А теперь я немного поласкаю тебя. Пусть полюбуется!
Я развернул сестру лицом в направлении нашего лагеря, чтобы она увидела Женю, пытающегося скрыться метрах в двадцати от нас за кустом, с камерой, снаряженной телеобъективом.
Она вся дрожала от стыда, страха, возбуждения – всего вместе, и находилась в совершенно дезориентированном состоянии, покорная всему. Я обнял Любу со спины, сжав ладонями зыбкие груди сестры, и поглаживая комочки сосков в центре припухлых ареол пальцами. Неспешно склонился, и, покрывая поцелуями плечо и шею, дождался, когда она начала шумно дышать, с трудом говоря:
— Саш, не надо, перестань! Он же смотрит! Я не смогу так!
Но я не слушал сестру, понимая, что надо переломить в ней эти остатки порядочного поведения, и начал командовать:
— Расставь ноги шире. Теперь ладошками раздвинь губы и прогнись назад. Пусть сфотографирует!
Умирая от стыда, она всё сделала так, как я и сказал, и тогда я уложил Любу на одеяло. Между ног у неё уже мокро хлюпало.
— Ты сумасшедший! Уже задыхаясь от возбуждения, громко прошептала сестра, отвернув в сторону пылающее щеками лицо, пока я неспешно, нежно разводил в стороны её бёдра. Полюбовавшись на губы, конвульсивно раскрывающиеся и с мокрым звуком глотающие воздух, а затем прижался к ним губами, всунув язык, поласкал сестру внутри неё, и Люба отозвалась на ласку протяжными, откровенно блаженными постанываниями. Она невольно положила свои ладони на мой затылок, нежно ероша волосы. А после в её теле появилась лёгкая дрожь, ладони начали с силой вжимать моё лицо в обильную мокроту между ног, при этом мой нос упирался в клитор, и на каждое моё шевеление им вдоль набухшей плоти сестры, она отзывалась сладким сдавленным стоном. Но и это продлилось не долго. Сестра потянула меня за голову, чтобы я лёг на неё. Дрожащей рукой она сама торопливо нашла моего бойца и тут же вправила в себя, томно вздохнув и замерев. Сестра, предоставив мне всю инициативу действий, неотрывно вглядывалась в мои глаза. У меня создавалось впечатление того, что она сама не верит в реальность происходящего с ней, и я решил добавить перчика:
— Ты кого хочешь родить от меня? Мальчика или девочку?
— А ты, правда, хочешь, чтобы я от тебя забеременела? – в её взгляде читалось настороженное недоверие.
— Очень хочу, и не один раз, а ты, хочешь?
Люба шумно задышала, прикрыв глаза и начала сама активно отвечать на мои неторопливые движения в ней, где сделалось жарко, как в печке. И только после длительного молчания, между вздохами она ответила едва слышно выдохнув:
— Да, хочу.
И после этого начался бурный, яростный секс, в котором оба отдавали друг другу всё что могли, со всей страстью, на которую были способны. Мы давно забыли про её мужа, и утратили чувство времени, поэтому не знаю, сколько длилась эта вспышка страстного обладания друг другом, но пришло время, когда Люба, достигнув оргазма, затряслась тазом, вбирая выстреливаемое мной семя, а затем обессилено обмякла. Только тогда я увидел возле нас сандалеты её мужа. Он нас снимал в упор, пока мы были поглощены страстным сближением! Посмотрел на Женю. Он выглядел разочарованным, что ли. Похоже, что до него, далеко не глупого человека, дошло, что то, чему он стал свидетелем, было не банальной интрижкой жены. Она отдавалась любя, и это не могло не уязвить его самолюбия.
Я отдыхал и думал. Она – моя. Любка теперь моя женщина, именно поэтому она так страстно отдавалась мне, ставшему её мужчиной, которому готова рожать детей и любить которого — всей душой. Бедный Женька! Ничего-то он не понял! А если понял – ему же хуже: жить с женой, которая любит другого, растить детей, рождённых ею от другого и быть чужим ей всю оставшуюся жизнь!
Но вот Люба открыла глаза и улыбнулась мне. И тогда я впервые осмелился на поцелуй. Мы слились в поцелуе, и я вновь ощутил то, странное ощущение какого-то тока или энергии, проходящих через меня, слившегося с женщиной в кольцо через поцелуй и чресла. Мысленно увидел то, как встречаются мои хвостатые живчики с её яйцеклеткой и долбят ту, атакуя, пока один из них не пробился внутрь.
Разомкнув поцелуй, я осторожно сполз и лёг возле своей женщины, и она повернулась ко мне сияющим радостью лицом, ложась на бок. За её плечом я увидел молча удаляющуюся фигуру её мужа.
— Мне так полежать надо, минут пятнадцать. Не уходи, ладно?
— Зачем?
— Затем, или ты уже передумал?
Тут до меня стало доходить. Сделалось немного страшновато оттого, что может сложиться ситуация, когда первого ребёнка мне родит сестра, а не жена. А после ещё страшней от мысли, что я даже не знаю, когда у моей собственной жены опасные дни, и она может принести мне ребёнка от своего братца! Нет, такого я не хотел!
От мыслей меня отвлекло движение в нашем лагере. Я увидел жену. Она, безо всякого смущения сбросив с себя халатик и не глядя на Сергея и Женю, начала спускаться к озеру. Было слышно то, как она плещется в воде.
— Что там? – спросила Любка.
— Моя вернулась и купаться пошла.
— А Женька что делает?
— В сумке с продуктами копается.
— Надо идти – вздохнула она – ужин готовить.
— Полежи ещё.
В ответ сестра засмеялась и ласково притянув к себе, нежно поцеловала так, что от этого поцелуя у меня вновь начал наливаться тонус.
— Иди, не хочу, чтобы она сюда за тобой пришла и на меня глазела! Я скоро приду.
Вздохнув, и, погладив по руке, я поднялся, натянул плавки и испытал некоторое облегчение. Странно, но после этой близости мне было не по себе от того, что теперь нас с Любой связывает. Это внутренне тяготило. Хотелось бы всё забыть и похерить, развязаться, чтобы не было продолжения. Серьёзные отношения с сестрой меня уже не прельщали. Может быть это такое отрезвление в сытости организма? Возможно.
Таня была серьёзна и раздражена. Она только что вышла из воды и в предзакатном солнце, совершенно не тая своей наготы, высушивала волосы махровым полотенцем. Минуя жену, я плюхнулся в воду, остужая себя и смывая пот. Когда вышел к костровищу, Женя с любопытством разглядывал тело родственницы, а Сергей, в явном дискомфорте, уткнувшись взглядом в котелок, чистил картошку. Что-то между братом и сестрой произошло, что оскорбило или обидело мою жену. И хорошо, мне спокойней будет.
Таня присела на бревно и натянула плавки. Делала она это совершенно не смущаясь Женьки, зато он смущённо улыбаясь, восхищённо поглядывал на её напрягшиеся от вечерней прохлады соски, представшие во всей красе.
Наконец он смог оторвать от них свой взгляд и вопросительно посмотрел на меня.
— А где наша стесняшка?
— Сейчас, подойдёт. А что у нас на ужин?
— Мы с Сергеем решили не мудрить и сварить картошку с тушёнкой.
— Класс! А чай?
— Ну, этого у нас целый термос остался! Если есть что отметить, то я с собой бутылочку захватил. С почином, так сказать.
От его слов мне сделалось неловко. Он же на нас с сестрой намекает! Муж, называется!
Посмотрев на то, как Сергей чистит кожуру, я вздохнул, и, чтобы ускорить процесс, достал из сумки свой складной нож с кабаньей головой на лезвии. Открыл лезвие, пока оно не щёлкнуло, зафиксировавшись, и присел у котелка, понимая, что я единственный мужик, среди нас троих, кто отслужил два года в армии, а потому — здорово намастырился, в нарядах на кухню, чистить картошку.
Вскоре, уже в быстро сгустившихся сумерках, к костру вышла и Люба. Она залезла в палатку, порывшись, в вещах, вышла к нам и присела возле Татьяны. Они переглянулись и понимающе улыбнулись друг дружке.
А дальше мы сварили картошку, поели, распили на четверых бутылку Киновского коньяка: Люба отказалась. Начали вспоминать и петь песни, смеяться анекдотам. Потом появилась вторая бутылка. Я, конечно, захмелел и с весёлостью смотрел на Женьку, которому спиртное развязало язык. Он начал петь дифирамбы красоте тела моей жены, и, особенно, восхитительным соскам, которые так и притягивают желанием охватить их губами и ласкать ртом.
— Жень, ты пьяный! – засмеялась Любка – Саш, он ведь может полезть сосать их! Он такой, когда выпьет!
— Ну, хоть кто-то оценил! – отозвалась Таня, которой была явно приятна такая реакция со стороны мужчины – не зря столько мучилась, пока их вытянули!
— Да-а-а? – искренне изумилась моя сестра.
— Потом расскажу – и уже мне – муж, а муж, разрешишь Жене мои соски помусолить? Я – не против, пусть побалуется.
Жена метнула взгляд на своего брата, явно мстя ему за что-то, и я усмехнулся:
— Если тебе будет приятно, я – не против.
Таня, тоже заметно захмелевшая, шире распахнула на себе полы наброшенного на плечи халата:
— Женечка, иди, мой маленький, пососи мои сисечки!
Женька неловко встал на колени перед Татьяной и начал с наслаждением посасывать грудки моей жене, и она от удовольствия запрокинула голову, и, даже, слегка глаза прикрыла. Я отвёл взгляд и сам прикрыл глаза, ощущая накатывающий сон.
Разбудила меня Люба, тряся за плечо. Полушёпотом она прояснила мне ситуацию:
— Пошли спать, я постелила. Все уже разошлись.
У затухающего костра кроме нас никого не было. Размяв затекшее тело, я поднялся на ноги. Слегка штормило, и сестра, как верная подруга, поддержала меня, когда очередная волна накатила особенно сильно.
— Что-то я сегодня…
— Один почти целую бутылку выпил! Ещё бы!
— Это хорошо.
— Что хорошо?
— Что коньяк, и завтра голова болеть не будет.
Мы дошли до палатки, и я залез внутрь. Сестра заботливо стянула с меня плавки.
— Пусть тело отдыхает – пояснила она.
Люба легла рядом, и, прижимаясь ко мне, ласково поглаживала волосы на груди, медленно сдвигая руку по «тёщиной дорожке» вниз, к сонному предмету её интереса.
Неожиданно я услышал лёгкие, легка слышные постанывания жены. Может быть это и не нормально, но они вызвали у меня быстро усиливающуюся эрекцию.
— Ого! – отозвалась на это сестра, охватив в темноте ладонью то, на что уже и не надеялась.
— Это кто там, с кем она?
— Женька. А говорил, что не может ни с кем, кроме меня! Может. Уже в третий раз может!
— А Сергей?
— Они поцапались, с Таней, и его в одиночку отправили. Ну, что ты всё про них! Скажи что-нибудь про нас!
Сестра привалилась ко мне нагим телом, закинув ножку, и я ощутил на губах её поцелуй. Деваться было некуда, и я ответил. Поблизости ахи жены начали учащаться. Люба внезапно прервав поцелуй, выпрямилась, окончательно оседлав меня, и вновь склонилась, опираясь на ладони. Стоило мне найти ртом припухлость ареолы, как она сладко сдавленно застонала, и я вновь ощутил мокрый жар охвативший меня.
— Он у тебя такой большой! – жарко зашептала сестра, начав легонько тереться своим лобком о мой. Пустячок, но, приятно. Люба замолчала и было слышно только её шумное дыхание. По мере того, как у соседей нарастал темп, и она начала наращивать. Но у них вскоре всё завершилось сдавленным протяжным Таниным стоном, и у Любки запал малость ослаб. Видимо и её такая ситуация возбуждала, и потому, в отсутствие этой стимуляции концовка у нас получилась спокойной, как и у любовников в соседнем купе. Люба благодарно целовала мне плечо и грудь, не спеша слезть со скакуна. Приятно, и тут всё схлопнулось. Я провалился в сон.
4.