— Я окно зашторю, а ты свет включи в комнате. Не люблю в темноте трахаться…
— попросила дочь, когда мы зашли с ней в спальню Марины. Нужно было сказать, что идея старшей дочери заняться сексом в комнате её матери, мне пришлась крайне не по душе. По причине того, что я уже несколько лет спал отдельно от жены, в зале на диване.
Марина была на редкость чистоплотной и стирала свою постель чуть ли не через день. И обладая змеиным нюхом, жена тут же учует, что на её накрахмаленных простынях, занимались еблей. Но спорить и отговаривать дочку от занятия сексом в спальне матери, я конечно не стал. Не до этого было, когда меня трясло как в лихорадке, а весь » кайф» от выкуренной анаши, куда-то пропал. Да и простыни всегда можно постирать, попрошу потом Олю, чтобы она перестирала в стиральной машине, всё бельё с постели Марины, подумал я, дрожащей рукой нажимая на клавишу выключателя в спальне жены.
— Ого, а у тебя мой размер батя! Отрастил хуино, не зря тебе мать не даёт. Ты же женщине можешь им влагалище повредить…
— воскликнула Оля, стоя у окна и увидев меня голого. Пока она шла в темноте к окну в спальне Марины, я быстро скинул с себя одежду и включил свет в комнате.
— Я не сделаю тебе больно дочка…
— хриплым, словно не своим голосом сказал я Оле, увидев свою старшую дочь полностью обнаженной. Ольга скинула с себя на пол халат и стояла у зашторенного окна призывно выставив чёрный, густо покрытый жёсткими волосками, лобок. У её матери Марины, пизда была волосатой. И у молодой девушки Оли, низ живота обильно зарос густой чёрной растительностью. Только один вид дочкиного чёрного лобка, привёл меня в священный трепет.
Ведь моей страстью всю жизнь были брюнетки и чёрные » заросли» у них на лобках. Я и на Марине женился из за того, что она была очень красивой девушкой с развитыми формами и брюнеткой по цвету волос. Но словно по иронии судьбы, Марина не давала мне толком рассмотреть то, что у неё росло внизу живота. Секс у нас происходил строго в темноте под одеялом, в консервативной » миссионерской» позе. Да и мыться Марина предпочитала одна, и просила меня потереть ей спину, поворачиваясь ко мне задом. Так что, сейчас вид огромного чёрного треугольника внизу живота у Оли, сделал мой член и без того стоявший почти вертикально от бешеного напряга, вообще «окаменевшим». Такого стояка у меня никогда в жизни не было. И даже по молодости когда я впервые стал дрочить на порнографические игральные карты, украденные мною в бардачке отцовского » зила».
— А я наоборот хочу чтобы ты сделал мне больно Вадим. Хочу покричать под тобой батя…
— ответила Ольга не менее хриплым голосом и шагнула от окна ко мне. И судя по бесцветному взгляду её глаз, ставших в один миг » стеклянными». И по хриплому словно простуженному голосу, я понял, что старшую дочь сильно возбудил вид голого отца, стоявшего перед ней со стоячим колом членом. Ольга не сводила глаз с моего хуя, а он у меня был действительно большим, с крупной залупой на конце. Гладкий, без выступающих вен, двадцать с половиной сантиметров в длинну. Член сорокалетнего отца, вызвал неподдельное восхищение у двадцатилетней дочки, которая вела довольно распутный образ жизни с пятнадцати лет и казалось её ни чем нельзя было удивить.
— Оля, Олечка, какая ты красивая дочка…
— только и смог сказать я своему взрослому ребёнку, обнимая подошедшую ко мне дочку за плечи. Прижимаясь к её молодому и горячему телу, смотрел дочке в глаза. И это было полным безумием с моей стороны, стоять с голой дочерью в обнимку, в спальне жены. Обнимать дочь и смотря той в глаза, давить стоявшим колом хуем, ей в лобок.
— А я красивее матери, правда Вадим? Марина дура набитая, если она от такого счастья отказалась. Какой он хороший батя! Как же я хотела такой член как у тебя попробовать папа. Но мне всё время маленькие попадались. А я люблю большой размер…
— говорила мне Ольга, берясь рукой за мою залупу и грубо обхватывая ладонью член родного отца. А я чуть не кончил от прикосновения дочкиных пальцев и ладони, к своему стояку. Ведь сейчас мне мяла член родная дочь, безумно красивая молодая девушка. Высокая, приятной полноты, словно сошедшая с полотен художников эпохи Ренессанса. Именно таких молодых женщин, рисовал Рубенс. Великий голландец навсегда увековечил образ пышнотелых красоток на своих полотнах. И сейчас я стоял голый с одной из них, и ласкал её прекрасное молодое тело.
— Оль, не мучай отца. Дай мне засадить дочка…
— сказал я Оле, возбужденным от дикого хотения голосом. Я держал двумя руками пухлые ягодицы родной дочери, мял их и сосал у Оли соски на её молодых грудях — дынях. А дочка не выпускала мой член из руки и тоже мяла его, как я мял её жопу, которая была в разы больше чем у матери.
— Да, Вадим, выеби меня. Я уже вся мокрая, и это из за тебя папа…
— хриплым, словно простуженым голосом ответила мне дочь. Оля сняла мою руку со своих ягодиц и положила её к себе на лобок раздвинув ноги. А внизу её лобка, там где у дочки находилась » шелка», было все мокро от любовного сока, который обильно выделяло её влагалище. Его было много и он даже тёк по одной из нежных ляжек молодой девушки. И мне до одури захотелось встать перед Олей на колени, и припасть губами к её чёрному, волосатому лобку. Чтобы пить из её молодой письки, сладкий любовный сок и выделения. И это желание полизать у родной дочери её чёрную пизду, даже пересилило желание лечь с ней в постель.
Я пробовал кунилингус один раз в жизни, когда служил в армии и лежал в госпитале. Но тогда я был молодым восемнадцатилетним пацаном, и лизал влагалище у сорокалетней женщины врача, капитана медицинской службы. Я был неопытен и женщина врач лёжа на кушетке в своем кабинете поздно ночью, учила меня как правильно лизать и сосать клитор. По иронии судьбы эту женщину тоже звали Оля, Ольга Ивановна, военный врач в звании капитана.
Я ей сразу понравился, она осматривала меня раздетого по пояс, при поступлении в госпиталь. Мы были с ней одни в кабинете, женщина прослушивала мои лёгкие стетоскопом. И прикладывая к моей груди аппарат, врачиха к моему удивлению погладила мне грудь ладонью. И ласково по матерински, глянула мне в глаза снизу вверх.
— Какая у тебя грудь широкая парень!
— сказала мне тогда капитан медицинской службы, проведя ладошкой несколько раз по моей груди. Ольга Ивановна была женщиной небольшого роста, но довольно сипатичной брюнеткой, с крупными грудями и объёмным задом. Военная форма ей очень шла, и она ходила в ней по госпиталю, накинув на плечи белый врачебный халат.
Я не придал этому инциденту значения, ну мало ли что взбрело в голову симпатичной возрастной врачихе — капитану. А она как потом оказалось, приметила меня. И вместо общей палаты на десять человек, где лежали в основном » чурки», солдаты азиаты, с дальних гарнизонов нашей ракетной дивизии. Ольга Ивановна распорядилась положить меня в двухместную офицерскую палату. Там проходил лечение лейтенант с эпилепсией. В мою задачу входило вовремя вставить ему в рот ложку во время приступа, чтобы он не прикусил себе язык, и позвать дежурную медсестру.
Лейтенанта звали Виктором и он был молодым и довольно общительным парнем. К нему часто приходила жена из военного городка расположенного неподалеку от госпиталя, и приносила продукты, домашнюю еду, выпечку, сладости и сигареты. Виктор щедро делился со мной всем тем, что приносила ему из дома супруга, и я был за это ему благодарен. Мой молодой организм в то время требовал еды, а в госпитальной столовой хоть и кормили вкусно, но порции были маленькие. И домашние пирожки с капустой которые приносила Виктору жена, были весомым дополнением к скромному солдатскому пайку. Да ещё и сладости, их в армии постоянно не хватало.
С Ольгой Ивановной я больше не встречался с глазу на глаз, как тогда в её кабинете при поступлении в госпиталь. Вернее я видел её ежедневно на утреннем осмотре, но она была всегда в сопровождении медсестёр. И поговорить с ней не получалось. Хотя взаимная симпатия между ощущалась. Мне нравилась эта миниатюрная брюнетка в форме капитана, а ей по ходу дела нравился молодой солдат с усиками. Несколько раз женщина окидывала меня таким томным взглядом, словно хотела что-то сказать, но мне одному, без свидетелей.
По честному я и не рассчитывал на что-то серьезное с этой симпатичной военврачом, которая по возрасту мне годилась в матери. И вскоре перестал об ней думать, больше уделяя внимания молодым медсёстрам работающим в госпитале. Хотя там тоже ничего серьёзного не было, парнем я был симпатичным, но совершенно не умеющим знакомиться с девушками. И в армию я пошёл девственником. А единственной моей подругой в те годы была » Дуняша Кулакова».
Офицера с которым я лежал в палате, признали негодным к службе и комиссовали. И я остался один, но меня к моему удивлению не перевели в общую солдатскую палату, а оставили на месте в офицерской. Медсёстры которые заступали на дежурство, вечерами приходили ко мне в палату за матрасом. Так как одна койка была свободной, а матрас им был нужен для того чтобы скоротать в комфорте ночь на дежурстве. Ведь на жёсткой кушетке в ординаторской особо не полежишь, и не поспишь. Вот и брали девчонки вечером в моей палате матрас, а утром приносили его обратно.
Медсестёр в госпитале в то время не хватало, и врачи были вынужденны за них заступать на дежурство ночью. Я все ждал что на подобное дежурство придёт Ольга Ивановна, но она возможно и дежурила, но только в других отделениях. И вот когда до выписки из госпиталя мне оставалось несколько дней. Поздно вечером перед отбоем в моей палате появилась она, миниатюрная брюнетка с погонами капитана. Ольга Ивановна заступила на дежурство за медсестру в нашем отделении, и пришла как и все за матрасом.
Врачиха взяла постельные принадлежности с пустующей кровати, но не спешила уходить. По её глазам я видел, что она хочет что-то мне сказать, но то ли стесняется, или боиться. Я знал что симпатичная » малышка» капитан медицинской службы, была замужем и имела взрослую дочь моего возраста. А муж у неё майор, командир одной из ракетных частей, нашей дивизии РВСН.
Я видел его пару раз когда он приходил к жене в госпиталь. Высокий, статный мужик, с фигурой атлета. И по сравнению с мужем миниатюрной капитанши, я был просто шкетом, он мог меня в лепешку расшибить одним ударом. И скорее всего симпатичная врачиха хотела завести роман с понравившимся ей солдатом, но в тоже время боялась огласки.
— Вот, Ольга Ивановна, держите, настоящие тульские пряники…
— сказал я врачихе, которая так и стояла у меня в палате с матрасом в руках, смотря на меня томным взглядом, но не решаясь завести со мной разговор. А мне как раз, принесли в этот день посылку из части. Мать прислала из дома сладости, сигареты, мою любимую » яву» по тридцать копеек, в мягкой упаковке. И положила в посылку тульские пряники. Так как, в то время я жил в городе оружейников и призывался в армию из Тулы.
Пряники были не дешёвые сливовые, которые тогда продавались в каждом магазине нашей области. А дорогие » юбилейные, » рублёвые. С самоваром на каждом прянике и они были не обычной прямоугольной формы, а закруглённой. И от пряников шёл вкусный запах, тульские пряники в то время в Туле, делали вручную и они были качественные.
— Ой, правда тульские? Я слышала про эти знаменитые пряники, но никогда их не пробовала…
— Ольга Ивановна одной рукой придерживая матрас под мышкой, другой свободной рукой, взяла у меня пряники и положила их в широкий карман своего врачебного халата. Который был надет у женщины поверх её военной формы.
— Знаешь что Вадим, ты меня пряниками угостил. А я тебя хочу угостить чаем с вареньем из малины. Нашей уральской малины, она сладкая как мёд. Так что давай после отбоя приходи потихоньку ко мне в ординаторскую. Но только смотри, чтобы тебя никто не видел. И стукни в дверь три раза, я буду знать, что это ты…
— предупредила меня Ольга Ивановна, уходя врачиха окинула меня таким многообещающим взглядом. Что я понял, вареньем из малины и чаем, дело не ограничиться. И в дополнение к чаю, будет кое-что покрепче. А там скорее всего симпатичная врачиха позволит с собой то, о чём я мечтал в своих юношеских снах. Ведь не чай же с вареньем она звала пить молодого солдата, к себе в кабинет поздним вечером.
А ещё разговаривая с врачихой, я уловил от неё слабый запах алкоголя. Сегодня был большой праздник, седьмое ноября. По всей стране в этот день шли демонстрации и весь советский народ отмечал очередную годовщину революции. Ольга Ивановна была не исключением, и тоже » причастилась» в этот праздничный день.
У меня встал колом член, только от одних мыслей, что я буду один на один со взрослой, пьяной женщиной. По возрасту даже старше моей матери, которой в то время и сорока ещё не было. И у меня не только встал колом член, но и озноб какой-то пошёл по телу, перед неизведанным. Ведь я ещё никогда не был с женщиной, тем более с такой красивой, да ещё военврачом в звании капитана. А ещё меня трясло от того, что Ольга Ивановна была замужем за майром, здоровенным мужиком атлетом, судя по его виду. Который мог меня прибить одним ударом, если узнает об моей связи с его женой.
У нас в дивизии был случай, правда давно, но он был у всех на слуху. Такой же майор, как муж Ольги Ивановны, командир ракетной части, расположенной вдали от гарнизона, в глухой тайге. Вернулся раньше времени с дежурства к себе домой в военный городок. И застал свою жену в постели с солдатом. Не долго думая, майор выхватил табельный » макаров, » и застрелил и солдата и жену. Но тем не менее, некоторые жёны офицеров имели связи с солдатами. Это рассказывали ребята старослужащие у нас в части.
И то, что муж майор, мог узнать об измене своей жены со мной, это обстоятельство добавляло остороты ощущений до слабой дрожи в коленях. И я по честому побаивался идти к врачихе в кабинет после отбоя. Но желание переспать с женщиной и увидеть то, что я никогда не видел, пересилило мои страхи. И стоя у полуоткрытой двери, я ждал когда после десяти вечера, все начнут расходиться по палатам.
Обычно в холле в нашем отделении, солдаты смотрели телевизор или играли в домино. Но в части за выполнением команд, строго следили » деды» солдаты старослужащие. И попробуй не ляг вовремя в кровать. Заставят отжиматься, или того хуже, позовут на умывальник, где реально могут избить. Но в госпитале было не так строго как в части, и солдат обычно по палатам разгоняла дежурная медсестра.
И сейчас я слышал голос Ольги Ивановны, как она » поливала» отборным матом солдата азиата, который курил в туалете и замешкался с отбоем. Несмотря на свой маленький рост, военврач в звании капитана, была злой женщиной и могла не только обругать нерадивого солдата, но и надавать тому по шее. Да и некоторые солдаты азиаты, не понимали русского языка.
Преимущественно весь » стройбат» в нашей дивизии, состоял из » чурок», солдат призваных из союзных республик СССР. У нас в отделении лежало с десяток представителей » королевских войск» как тогда называли » стройбат». И именно их материла Ольга Ивановна, разгоняя по палатам из туалета.
Дождавшись когда все затихнет, примерно минут через пятнадцать после отбоя, я вышел из палаты и пошёл по коридору по направлению к туалету, который находился в самом конце коридора. Но не доходя до него, свернул в ординаторскую, предварительно тихо стукнув дверь условным стуком три раза.
Медсёстры у нас в отделении, закрывали двери кабинета ночью изнутри, после одного случая, когда пьяный солдат чуть не изнасиловал дежурную медсестру. Хорошо её крики услышали офицеры лёжащие в это время в госпитале, они и отбили девчонку из рук насильника.
— Заходи Вадим, я уже думала, что ты не придёшь…?
— Ольга Ивановна открыла дверь на мой условный стук. И запустила меня внутрь ординаторской где она дежурила. И тут же закрылась за мной на ключ и защёлку. Чтобы дверь в её кабинет никто не открыл. А я окинув взглядом привычный кабинет, в который не раз приходил на процедуры. Увидел больничную кушетку, с положенным на ней матрасом и чистыми простынями. А так же стул, с аккуратно повешенной на его спинку форменной юбкой и кителем с погонами капитана.
Единственное окно в ординатрской, было плотно зашторено неизвестно откуда-то взявшейся шторой. Она что из дома её принесла чтобы занавесить окно? Подумал я, так как ещё днём я был в этом кабинете на процедурах, и ни какой шотры на окне не наблюдалось. Хотя возможно она и была тут в шкафу, и медсестры дежурившие ночью, в нарушении всех инструкций, вешали её на окно чтобы с улицы не видно было чем они занимаются. Ведь по установленному порядку, они должны дежурить ночью, а свет в кабинете нельзя было выключать. И сейчас плотная тёмная ткань шторы повешенная на окно, надёжно прикрывала от посторонних глаз, происходящие в ординаторской, поздним вечером седьмого ноября.
Когда же она успела снять с себя форму? Подумал я, удивлёнными глазами смотря то на стул на спинке которого аккуратно висела военная форма, то на Ольгу Ивановновну стоявшую возле меня в одном врачебном халате, под которым на ней было надето одно нижнее бельё. Я явственно видел у неё очертания чёрного лифчика смотря на женщину сверху вниз, так как был выше миниатюрной врачихи на голову.
— Извини парень, обманула я тебя. Чая с вареньем у меня нет сегодня. А сейчас давай праздник отметим. Я одна не люблю выпивать, а с тобой Вадим выпью. Нравишься ты мне сынок…
— прямо без обиняков сказала тётя Оля, и смотря мне в глаза возбужденным взглядом, подвела за руку к столу стоящему у стены. На котором стояла начатая бутылка водки, и несколько тарелок с закуской, колбаса, сыр, селёдка и котлеты. А больничные мензурки, боксы — стерилизаторы для кипичения шприцов. Были сдвинуты в сторону.
— Я для тебя из дома еды принесла. Давай выпьем и поешь парень. В солдатской столовой так вкусно не накормят…
— Ольга Ивановна усадила меня на стул возле стола, а сама села напротив. Да так, что мне стали видны её ляжки под распахнутым врачебными халатом и край чёрных трусов которые носила врачиха, под цвет своего бюстгальтера. И у меня по новой встал член, только от одного вида нежных женских ляжек и края чёрных трусов. Ведь я никогда в жизни не видел нижнего белья, одетого на женщине. Хуй стоял у меня колом оттопыривая мои госпитальные штаны и мне стало стыдно перед тётей Олей. Я было попытался сесть перед ней боком, чтобы мой бугор в штанах был не так заметен.
— Не крутись парень, я все прекрасно вижу. И меня не нужно стесняться. Я же тебя не чай с вареньем пить позвала к себе в кабинет…
— сказала врачиха тихим, хриплым голосом, и не сводя глаз с моего стояка в штанах налила из бутылки стоявшей на столе, мне и себе по стопке водки.
— Ну с праздником солдат. С днём революции…!
— толкнула тост врачиха и чокнувшись со мной, выпила водку словно воду не закусывая, а лишь поковыряв вилкой в тарелке с нарезанной колбасой. Я выпил вслед за ней и на меня выпитая водка подействовала моментально. Так как в последний раз я выпивал дома на проводах, а с тех пор прошёл ровно год. И организм отвыкший от алкоголя, дал о себе знать.
— Закусывай парень, а то я смотрю тебя от стопки водки развезло…
— засмеялась капитанша, она сама подложила мне в тарелку котлет, колбасы, вареной картошки. И сидела рядом смотря как я ем, а мне по честному кусок в горло не лез. Потому что я видел перед собой симпатичную зрелую женщину, по годам старше моей матери, у которой под белым врачебным халатом, было одето возбуждающее чёрное, нижнее бельё.
— Ну наелся милый? А теперь иди ко мне. У нас времени не так много и я хочу его с толком потратить…
— Ольга Ивановна встала со стула на котором сидела и встав посередине комнаты, сняла с себя белый врачебный халат, аккуратно повесив его на спинку стула, где висела её армейская форма капитана медицинских войск.
— Иди ко мне сынок…
— позвала тётя Оля, стоя передо мной в одном нижнем белье. А на меня словно ступор тогда напал. Ведь я впервые в жизни увидел женщину в трусах и в лифчике, да ещё необычно чёрного цвета. В моем подсознании тогда утвердилась мысль, что у женщин обязательно должны быть белые трусы и бюстгальтеры. Несколько раз я видел подобные вещи у матери, когда она сушила свои трусы и лифчики на верёвке натянутой на балконе. Правда самую родительницу в нижнем белье я никогда не видел. Мать была строга в этом вопросе, переодевалась у себя в комнате и по дому в трусах не расхаживала.
— Да ней бойся ты меня сынок. Я тебя не съем милый. А только поласкаю и покажу как нужно любить женщину…
— сказала мне врачиха, заметив мое смущение перед ней. Опытная военврач сразу просекла, что я девственник. И женщину в нижнем белье я вижу впервые в своей молодой жизни.
— Да я и не боюсь вас тётя Оля. Просто вы такая красивая, а у меня никогда не было девушки…
— честно признался я врачихе вставя со стула и подходя к ней на «ватных» ногах. Меня трясло как в лихорадке от вида полуголой взрослой женщины и от мыслей от том, что я в этом кабинете, познаю с ней неизведанное.
— Да, я это сразу поняла милый. Не волнуйся солдатик, ты от меня сегодня мужиком в свою палату вернёшься…
— засмелась Ольга Ивановна, миниатюрная капитанша, подошла ко мне и слегка потянувшись, обняла меня рукой за шею и поцеловала в губы взасос. Я впервые в жизни целовался с женщиной, со взрослой женщиной мамой мне по возрасту. И у меня от её поцелуя закружилась голова. До того это сосание в губы было приятно. Ведь до армии я несколько раз целовался с девчонками у себя во дворе. Но это были так себе дружеские поцелуи в губы. А взасос как сейчас с врачихой, я не целовался никогда.
— Ах, мальчик с усиками. Не зря я тебя выбрала. Не зря сынок…
— хриплым, словно простуженным голосом говорила мне капитан медицинской службы обхватывая рукой мой член. Ольга Ивановна сама сняла с меня пижаму и быстрым движением рук, стянула вниз на пол мои штаны вместе с трусами. И сейчас с наслаждением обхватывала своей маленькой, словно детской ладошкой, мой » каменный» стояк.
— А вы мне тоже сразу понравились тётя Оля…
— ответил я врачихе не менее хриплым голосом чем у неё. Ведь к моему члену впервые в жизни прикоснулась нежная женская рука, и ласкала его от яиц до головки.
— Взаимно сыночек, взаимно милый. Иди ко мне, тётя Оля сейчас тебе приятно сделает.
— сказала врачиха, выпуская мой член из своей ладошки. Женщина села на кушетку широко раздвинув ноги, да так, что мне стали видны у неё тёмные натертости на ляжках, возле края чёрных трусов.
— Нет, не садись, а просто постой возле меня парень. Сейчас всё будет…
— сказала тётя Оля, не давя мне сесть рядом с ней на кушетку. Врачиха завела руки к себе за спину расстегивая крючки бюстгальтера и сняла его быстрым отработанным движением, положив лифчик на кушетку. А моему взору предстали крупные груди военврача, они спелыми дынями шлепнулись ей на живот и манили мой взгляд к себе тёмно-коричневыми сосками. У этой симпатичной, чернявой, миниатюрной капитанши, были зачетные сиськи, в разы больше чем у моей высокой матери.
— Да, да сынок, поласкай их милый, поласкай…
— прохрипела врачиха, когда я трясущимися руками взялся за её голые груди и стал неумело их лапать.
— Какой он у тебя большой парень. Давно такой член хотела, очень давно сынок…
— говорила тихо Ольга Ивановна, держась двумя руками за мой член. Врачиха пальцами открыла мне головку и вожделенно рассматривала мою залупу, крупную, алую, покрытую нежными пупырышками, с которой капала смазка прямо ей на коленки. Но она не обращала на это внимание, тётя Оля нежно поглаживала мой стояк рукой, мяла пальчиками мне яйца, едва до них касаясь.
И глянув в мои глаза томным, полным желания взглядом, капитанша наконец обхватила мою залупу накрашенными губами и стала жадно её сосать, сильно сопя носом. Рот у миниатюрной врачихи был большим, а губы тонкими, обычно она на работе в госпитале их не красила. А сейчас они были ярко накрашены и плотно обхватывали мою залупу. Сосала военврач мастерски, сразу было видно, что она не впервые это делает, так как Ольга Ивановна работала не только губами, но и языком, щекоча мне им залупу. Что очень быстро, привело к разрядке. Я кончил врачихе в её сосущий рот, обхватив тётю Олю руками за голову. Оргазм был сильным, не сравнимым с оргазмом от онанизма которым я с усердием занимался в те годы. У меня в глазах потемнело и я едва не потерял сознание, кончая в рот взрослой красивой женщине. Врачиха закашлялась и выпустила мой член из своих губ. А я вдогонку излил ей спермой лицо, нос и глаза.
— Сколько много её у тебя сынок! У меня ты не первый солдатик. Но я ни разу не давилась спермой. А твоей едва не подавилась…
— говорила тётя Оля, суя мне под нос ватку смоченную нашатырным спиртом. Кончая ей в рот, я пошатнулся от сильного оргазма и умная женщина врач, тут же сунула мне под нос вату с нашатырным спиртом.
— Все хорошо сынок, все хорошо милый. Так бывает в первый раз…
— говорила мне тётя Оля, вытирая большим куском ваты, мой член обсосаный её накрашенными губами. Этой же ватой миниатюрная капитанша, вытерла свое красивое личико от остатков спермы. И кинув вату в мусорную корзину стоявшую в углу кабинета, тётя Оля сняла с себя трусы.
— Теперь ты солдатик, поласкай меня. Сделай тёте приятно. Я люблю, когда молодые парни, ласкают и целуют мне влагалище.
— сказала Ольга Ивановна, ложась на кушетку спиной, раздвигая ляжки. А я стоял столбом возле неё с опавшим членом и ошалелыми глазами, рассматривал женский половой орган, который видел впервые в жизни. Тётя Оля была жгучей брюнеткой и лобок у женщины был покрыт чёрными кучерявыми волосками. Но, что меня поразило, так это яркая, алая плоть её вагины. Врачиха лёжа на кушетке, раздвинула пальцами обеих рук половые губы и обнажила вход во влагалище.
— Иди ко мне и полижи её у меня. Я же тебе сделала приятно парень, а ты стоишь как истукан…
— уже строгим и властным голосом сказала капитанша, призывно смотря на меня, из под чёрной челки на лбу. Ольга Ивановна была злой и властной женщиной, я не раз видел как она отчитывала медсестер в нашем отделении. И сейчас она не просила меня полизать у неё чёрную волосатую пизду, а властно приказывала как старший по званию. Все таки мы были оба с ней военнослужащие, она капитан медицинской службы, а я рядовой ракетных войск. А в армии приказы не обсуждаются, а безпрекословно выполняются.
— Но я не умею это делать тётя…
— ответил я злой врачихе, устраивать на кушетке между её раздвинутых ног, зачем то целуя пальцы женщины у неё на руках, которыми она раздвинула свои половые губы и волосики на лобке.
— Ты лижи давай, языком старайся, а не губами целуй. А я тебя научу как надо…
— голос у врачихи сразу подобрел когда я стал делать то, о чём она меня просила. Одной рукой капитанша придерживала меня за голову прижимая её к своему лобку, а пальцами другой руки раздвигала у себя половые губы, чтобы молодому солдату было удобно лизать у неё влагалище.
— Вот, так, так сынок, а говоришь не умеешь…?
— приговаривала хриплым голосом тётя Оля, все сильнее прижимая мою голову к своему лобку. И по её стонам и учащенному дыханию, я понял, что женщина вот вот кончит от ласк моего ? языка и губ. Это вскоре и произошло, как только я прикоснулся губами к небольшому отростку вверху её вагины. Тогда ещё не зная предназначения странного нароста в пизде зрелой врачихи. Как она глухо завыла, по её животу прошли судороги, а ляжки миниатюрной врачихи зажали мою голову словно тисками. Но по счастью это продолжалось недолго и ляжки малышки капитанши расжались.
— Теперь сам солдат, сунь свой член в ту дырку которую только что лизал…
— засмеялась тётя Оля, лёжа враскорячку словно ? лягушка на кушетке. Член у меня стоял колом, после лизания половых органов у женщины.
И я кое-как вставил его в дырочку влагалища Ольги Ивановны, сделал пару качков и тут же кончил, не начав её толком ебать. Мне стало ужасно неловко перед ней, но я ничего не мог с собой поделать. Дрочить и не кончать я мог минут двадцать. А вот сунув член в горячую и влажную дырку женского влагалища, я сразу кончил, испытал оргазм от того что впервые лежал на голой женщине и по настоящему её сношал.
— Не переживай ты так солдатик. У тебя всё ещё впереди. Главное есть желание и » инструмент» между ног хороший, а опыт и умение придёт с практикой.
— успокоила меня Ольга Ивановна, заметив мое унылое лицо. Врачиха встала с кушетки вслед за мной и подойдя к шкафу с лекарствами, открыла его и взяла в нём пачку с таблетками. Распаковала её и положив на язык несколько маленьких красных таблеток, запила их водой из крана.
— Не хочу делать аборт от тебя парень. А презервативы я не уважаю, с ними кайф не тот…
— засмеялась опытная военврач и усадив меня обратно на кушетку, рассказала, что давно подсела на солдат. И каждый раз выбирает себе солдата в госпитале, на весь срок его службы. А когда тот увольняется, ищет нового, так как не может жить без секса. Муж у Ольги Ивановны, постоянно пропадает на службе и её не ебёт.
— Вот я тебя и выбрала Вадим, солдатик который меня трахал, уехал домой на Украину. А я стала себе подыскивать нового, но не с каждым парнем свяжешься. Мне был нужен не только симпатичный на лицо, но и умеющий держать язык за зубами. А ты мне сразу приглянулся, молчаливый и такой симпатюля. И я не прогадала. Тебе ведь ещё год до дембеля, а за это время я научу тебя всему парень. Так что, вернёшься домой опытным в общении с женщинами…
— засмеялась капитанша, обхватывая мой стояк своей маленькой, словно детской ладошкой. В ту ночь, Ольга Ивановна сделала меня мужчиной и научила как быть в постели с женщиной. После выписки из госпиталя, я уходил в самоволки, чтобы встретиться с тётей Олей на квартире у её незамужней подруги. А перед дембелем, врачиха предложила мне жениться на её дочери и остаться на Урале. И я ей клятвенно пообещал вернуться в Нижний Тагил, как только съезжу домой и покажусь матери, которая ждала два года. Но как обычно бывает, после дембеля меня закрутила жизнь на гражданке, а потом я встретился с Мариной, своей нынешней женой. И эта ? змея окрутила, околдовала своими чарами, заставив забыть про Ольгу Ивановну, которая ждала в далёком уральском военном городке. А может и не ждала, а нашла себе другого солдата и весело проводила с ним время, вечерами и ночами в ординаторской.
И глядя сейчас на огромный чёрный треугольник лобковых волос внизу живота у Оли. Вспомнив, как в далёкой молодости, в армии, я лизал влагалище у зрелой женщины в звании капитана. Я не смог удержаться и опустился перед дочкой на колени, взяв Олю руками за ягодицы, припал ртом и губами к её заросшему чёрными волосянками лобку.
— Эээ, Вадим! Ты случайно не гомик..?
— удивленно воскликнула Оля, отталкивая мою голову от своего лобка. Но отталкивала она меня от себя не сильно, как бы вяло, скорее для показухи. Хотя сила у этой здоровенной, толстожопой кобылы была. При желании Оля могла меня так оттолкнуть, что я бы кубарем отлетел к стене. Но она не сделала этого, да и в глазах у старшей дочки, застыло больше любопытство, чем негодование.
— Нет не гомик Оля, и никогда им не был. А «голубых» я презираю. Но мне хочется полизать у тебя твою молодую письку. Это кунилингус называется дочка…
— ответил я Оле, поднявшись с пола и стоя возле неё смотрел старшей дочери в глаза, упираясь стоявшим колом членом той в сексуальный животик.
— А, что, давай полижи у меня Вадим. Ни разу это не пробовала, хотя слышала от подруг, что есть парни пиздолизы…
— засмеялась Оля, откидывая покрывало с кровати. А у меня отлегло на душе, я боялся что дочка грубо отфутболит, и не разрешит сделать ей куни. Но Оля была блядью, развратной молодой девушкой и захотела попробовать с не старым ещё отцом, новые ощущения от секса.
— Олечка, родная моя, доченька, любимая…
— говорил я старшей дочери ласковые слова, поудобнее устраиваясь лёжа на животе, между раздвинутых ног молодой девушки. Оля лежала на спине широко раздвинув ноги и согнув их в коленях, для того чтобы отцу было удобно лизать у неё влагалище.
— Доченька, любимая? Вот же придурок ты Вадим. Лижи давай, я вся горю желанием, а ты слюни распускаешь…
— передразнила меня Ольга, притягивая рукой мою голову к своему лобку. Ведь я лёжа на животе между раздвинутых ног старшей дочки, во все глаза рассматривал её большие половые губы, спелыми сливами, прикрывающие вход в влагалище молодой женщины. С половых губ у дочки, капал любовный сок прямо на простынь, оставляя на ней тёмные пятна.
Марина меня убьёт если заметит подобные пятна на своей кровати, когда вернётся с курорта. Подумал я, впиваясь ртом в сочащиеся от любовного сока половые губы старшей дочки.
— Оойй, ааайй, а не плохо пап, совсем не плохо…
— застонала Оля, пуская мне в рот большую порцию сладкого любовного сока и выделений из влагалища. А я ей не ответил, так как мой рот и язык были заняты делом, сосанием нежных половых губ у родной дочки. Оля гладила руками мои волосы на голове, а я лёжа на животе между её ножек, упирался ставшим в одночасье » каменным» стояком в матрас и с диким наслаждением сосал влагалище у старшей дочки, глотая из него вкуснейший сок.
— Оооййй…аааааа….оооооййй…
— застонала Оля, с силой сжимая своими мощными ляжками, мою голову. Дочка кончала лёжа на спине, обхватив словно тисками меня за голову, да так, что в ушах зазвенело. Но я с радостью терпел эту сладкую боль, ведь ничего нет прекрасней на свете, чем лежать вот так между ног у своей родной дочки, молодой и очень красивой девушки. Которую довел до оргазма, лизанием её сладкой и сочной письки.
— Презерватив одень, пень старый, не хватало чтобы ты мне ещё наспускал в неё, ? козёл…
— незлобно ругнулась дочь, наконец расжав свои ляжки на моей голове, которыми она меня невольно душила, переживая клиториальный оргазм.
— Да, да, сейчас дочка, подожди секунду Оля…
— ответил я дочери, снимая со своих плеч, её ноги. В порыве страсти я запрокинул Олины ноги к себе на плечи и хотел вдогонку засадить дочурке » по офицерски». Как она меня обломала, напомнив про средства контрацепции. Хотя с Мариной я не пользовался презервативами, а всегда кончал ей на живот в тряпочку. Жена была скупой от природы и считала, что нет необходимости тратить ? деньги на презервативы, когда можно обойтись и без них. По правде мне такой суррогатный секс жутко не нравился, когда приходилось сдерживать себя и додрачивать супруге на живот. Но это было лучше, чем всё же гонять » Дуньку Кулакову».
Презервативы у меня были, причем целая пачка. Их я заранее купил для встречи с Таней, коллегой по работе. Она была замужем и лишние неприятности в виде беременности ей были не нужны. Да и мне с ней нужно было предохраняться, ведь эта Таня была блядью, а от таких и подхватить на конец можно было очень легко. А потом я мог заразить Марину, ведь та не признавала секс с презервативом. И мне реально, пришла бы тогда хана. Думал я, опрометью выскакивая голый со стоячим колом членом, из спальни жены, в кладовую. Где в рюкзаке с рыбацкими принадлежностями, в котором я хранил марихуану, лежала пачка презервативов. Их тоже мне приходилось прятать от Марины, как и легкие наркотики. Ведь если бы жена нашла упаковку с презервативами, был бы скандал. Марина тут же бы, заподозрила меня в измене.
— Дай сюда, руки трясутся как у пьяного. Я сама одену, а ты ложись на кровать. Отрастил хуино как у жеребца, что дочери даже страшно на него садиться…
— опять ругнулась Ольга, отбирая у меня из рук пачку с гандонами. А мои пальцы действительно тряслись, ведь передо мной на кровати сидела голая дочь, с обалденно роскошными формами.
— Пососи Оль, он у меня чистый…
— неожиданно сам для себя, попросил я дочь, стоя перед ней с бешенным стояком. Ольга сидела на кровати свесив ноги, распечатывая пакетик с презервативом, а я глядя на её большие груди и на чёрный треугольник лобковых волос внизу живота. Вдруг захотел чтобы девушка сделала мне минет, отблагодарила отца, зато что, я у неё лизал влагалище.
— Потом бать, я люблю сосать, но сейчас я хочу поёрзать на твоём здоровенном хую. Очень хочу Вадим, раздраконил ты меня батя…
— к моему удивлению, старшая дочь не возмутилась моим наглым предложением сделать мне минет. Оля только лишь глянула в мои глаза любопытным взглядом и перед тем как одеть мне на член презерватив, нагнула голову и взяла в рот мою залупу. Старшая дочь несколько раз смачно соснула её, обрабатывая кончиком языка, но сосать дальше не стала, тут же выпустила член из своих чувственных губ.
— Я обожаю минет, люблю сосать члены у мужчин. Но не в этот раз батя, сначала удовлетвори свою дочку как следует. А уже потом предлагай ей у тебя пососать…
— засмеялась Ольга, ловко одевая на мой член презерватив и расскатывая его по стволу двумя пальчиками. Дочка растянула кондом по всей длине и быстрым движением помассировав мои яйца подушечками пальцев, толкнула меня на кровать.
— Ложись Вадим, а я сверху сяду тебе на член. Я вообще то, больше сама люблю на мужике ерзать…
— сказала Ольга, наваливаясь на меня сверху. Но к моему удивлению дочка не стала сразу окорячивать меня и садиться влагалищем на мой стояк ставший в эти секунды буквально » каменным». Старшая дочь полулегла сверху и по матерински приласкала.
— Какая у тебя грудь широкая Вадим…!
— восхищённо воскликнула дочь, проводя по моей груди, своей широкой, немного грубоватой от работы маляра, ладонью. А я тут же вспомнил, что двадцать один год назад, мне такие же слова говорила другая Ольга, в форме капитана медицинской службы. Но только ладошка у Ольги Ивановны, была маленькой, почти детской, а сейчас по моей груди елозила широкая, грубоватая ладонь старшей дочки.
— Олечка, милая, любимая моя. Не мучь ты отца, садись мне на член, не могу больше…
— жалобно попросил я девушку, изнывая от желания ощутить на своем хую, стенки её молодого влагалища. И хотя ласки родной дочери были безумно приятны, но мне хотелось большего, а именно, как следует продрать эту молодую брюнетку. И когда я было сам хотел лечь на Ольгу и вставить член в её влажную от любовного сока дырку. Как девушка меня опередила, упираясь одной рукой мне в плечо, Ольга привстала надо мной и придерживая мой член другой свободной рукой, со стоном села на него влагалищем.
— Мудак ты Вадим. Какой же ты мудак батя. Такой хуино отрастил, а твоя дочь мучилась, мне большой член нужен, как у тебя папа. Ооооойййй, ааааа.. ооооойййй…
— Ольга со стонами заерзала на моем хую вверх вниз, упираясь теперь двумя руками в мои плечи. Причём большие дочкины сиськи, когда она ёрзая на мне сверху, слегка нагиналась вперёд, касались кончиками сосков моей груди, что было запредельно приятно. Её мать Марина, никогда не занималась со мной сексом в такой позе. Жена вообще не проявляла инициативы в постели и всегда активен был только я, занимаясь сексом с супругой, в классической » миссионерской» позе. А сейчас на мне сверху сидела красивая молодая девушка, моя родная дочь и со стонами ерзала на моём члене, касаясь сосками своих обалденных сисек, моей груди.
— Оль, ну я же не знал что ты мне дашь. А то бы давно тебе предложил перепехнуться, ещё когда ты у нас дома жила…
— ответил я дочери, придерживая руками девушку за бедра и стараясь губами поймать её соски на грудях. А они были возле моего лица, когда дочь время от времени наклонялась ко мне и целовала меня в губы.
— А я бы тебе дала батя, честное слово дала бы. Но ничего и сейчас не поздно наверстать упущенное. Ооооойййй ооооойй, я больше не могу…
— к моему удивлению застонала Оля, девушка не поёрзав на моем члене и нескольких минут, стала кончать, больно вцепившись руками в мои плечи. А влагалище у Оли не разеъёбано как я предполагал и даже уже чем у Марины. Подумал я, изо всех сил работая под дочкой тазом и впрыскивая в презерватив одетый на моем члене, порции спермы. Я кончал вместе с молодой дочкой и смотря в её красивые, карие глаза, затуманенные пеленой похоти. Теряя сознание от небывалой сладости оргазма, я обхватил девушку за плечи, прижимая к себе и рыча кончая ей во влагалище, говорил дочери слова любви.
— Ыыыы, аааа, Оля, родная моя. Я люблю тебя Олечка, сильно люблю дочка…
— сковозь стоны говорил я старшей дочери, а та с силой заерзав на моем члене, остановилась дрожа всем телом. А затем полностью легла на меня не выпуская мой член из своего горячего молодого влагалища. И поцеловала в губы взасос, сладким благодарным поцелуем.