ПЛОВЧИХА

Этот рассказ, посвящённый мне, в главной героине которого вы можете узнать меня, — написал ныне, увы,

пропавший с просторов интернета замечательный автор и фанат моего творчества под псевдонимом Макс Блэт.

Он не успел опубликовать этот свой рассказ — за него это делаю я…

***

— Титти-митти… титтьки-миттьки…

Она резко обернулась.

Откуда они взялись?

Двое стояли на краю бассейна: один, толстый и старый, на стартовой тумбе, второй, гораздо моложе, поджарый и длинный — рядом. А третий, который напевал про титти, тюленем лениво плыл в ее сторону.

Она торопливо двинулась наискосок, к бортику. Пропустить… Да и вылезать пора… Полчасика уже…хватит…

Но «тюлень» вильнул в ее сторону и тоже направился к борту.

Она остановилась, поглядывая на троих незнакомцев и ожидая их действий. Кроме них, в бассейне никого не было.

«Тюлень» не доплыл, тормознул.

Уставился на нее. Маслянистый взгляд жадно скользил по ее округлым грудям, торчащим из чашечек, по сильным мускулистым плечам, выбившимся из-под купальной шапочки рыжим локонам. И ниже… ниже, сквозь волны. По крепким ногам, животу и фиолетовым трусам раздельного купальника.

— Титти-митти… — снова пропел мужик, не сводя глаз с грудей,

— девушка, а девушка? Как пройти в библиотеку?

Двое у тумбы громко заржали. Тот, что стоял на тумбе, молодой, резко и сильно оттолкнулся и вошел в воду.

Она отвернулась и стала торопливо грести прочь.

— Э! Э! – она слышала, как «тюлень» двинулся за ней, — девушка, не бросайте нас!

Тот, что остался на бортике, рванул в ее сторону и затормозил напротив, протянул руку, словно собирался помочь выйти. Она остановилась, обернулась. «Тюлень» уже почти дышал ей в лицо перегаром. И смотрел нагло, с похотливой ухмылкой.

Когда они успели прийти? Она же специально записалась на время перед самым закрытием, когда обычно никого…!

Даа, она вспомнила: дверь мужского душа скрипнула и кто-то вышел… Но она подумала, что это Людочка, смотрительница, жирная баба лет пятидесяти. Та иногда шастала туда-сюда, поглядывая исподлобья.

Оказывается… нет…

— Оставьте меня в покое, — хрипло прошептала она.

— Ой… ой… извините… мадааам… — скорчил рожу «тюлень».

Он сделал вид, что уплывает.

В этот момент ее резко, за талию, дернули вниз. Она не успела среагировать, испугалась и глотнула воды.

И не только дернули: по телу сверху вниз, по круглому животику и по спине, грубо скользнули руки, а вслед за руками сдернулись и трусы.

Она судорожным толчком выплыла на поверхность, глотнула воздух.

В полуметре от нее лыбилась «тюленья» рожа, и почти сразу, следом, из воды китом выбросился третий, молодой. Он вытянул руку вверх и как флагом помахал ее фиолетовыми трусами:

— Йееехууу! Пираты! На абордаж!!!

Все набросились на нее…

****

Она слышала, как заскрипела дверь, раздался возглас, в котором было легко узнать Людочку:

— Мишка! Миш! Ты охуел? Мужики! Охуели?

Она пыталась мычать, но сквозь яйца, которые пытался впихнуть ей в рот мужчина, это было трудно.

Голос приблизился.

— Мишка, черт! Вы ж меня пришли ебать!

Она скосила глаза. Людочка была в распахнутом халате на голое тело. Пузо свисало так, что лобок не было видно.

— Заткнись, — сказал молодой, — иди в пизду.

Он жадно лапал молодые упругие сиськи, освобожденные от купальника, с наслаждением мял молодые крепкие плечи девчонки-пловчихи.

— Блллять… — зло сказала Людочка, добавила:

— Да пусть они тебя заебут нахуй, паршивая сикуха…

Они такие!.. Так что прощайся с дырками, девка!

Людочка ухмылялась, но не уходила. Стала с жадностью рассматривать картину изнасилования.

Мужики, сжимая её руки и ноги, грубо вдавливая пальцы в её девичью мягкую плоть и оставляя на плечах и бёдрах пловчихи синяки — разложили девушку на кафеле. Толстяк с седыми волосами на груди, которого остальные звали Толян, жадно и жестко разминал её пизду. Он резко вставлял толстые пальцы, крутил ими, пытался нащупать точку Джи и вызвать сквирт. Но она, словно издеваясь — всё никак не сквиртовала, и Толян уже пару раз зло и нетерпеливо шлёпал ее по лобку и по ляжкам. Там уже покраснело — и горячо, больно зудело…

Мишка, молодой, мацал ей сиськи, радостно кряхтя, когда она постанывала от особенно сильной боли.

Третий, Сергеич, сидел враскоряку над ее лицом. Вначале он пытался всунуть в рот пловчихе вялый хуй, но тот все вываливался, и Сергеич принялся его надрачивать, плотно опустившись волосатым анусом на ее рот.

— Лижи, тварь, — сказал он с ненавистью.

— Мальчики, и не страшно вам? – Людочка уже не злилась, наоборот, весело наблюдала за происходящим. – Она ж в милицию вас…

— Бля, теть Люд, — заржал Мишка, — не пойдет, бля буду! Ты глаза ее видала? Блядские ж глаза! Она ж тащится!

Людочка недоверчиво присела рядом, всматриваясь в корчащееся лицо распятой мужиками загорелой крепкой рыжей девчонки. Глаза девки и вправду едва ли не закатывались. Кайфует же, шалава молодая…явно кайфует! А мож и просто больно? Да неее…потаскуха, точно…рыжая ведь!

— Правда что ль?

— Щаа… — поучительно сказал Мишка и оттолкнул руку Толяна. – Гля как надо!

Он быстро вставил в пизду пловчихи три пальца щепотью. Двумя стал «выскабливать» стенку влагалища, а третьим накрыл её торчащий из мясистых губ клитор и стал давить и елозить.

Она взвыла, задергалась.

— Вишь? Вишь? – заржал мучитель. — У таких, как эта — пиздень плавничком. У блядей. У настоящих матёрых блядей — а она матёрая, не гляди что соплюха ещё!

Его ей дрочить пожёще надо. Эт ты губяки… распустила…старая стерва, гы… а она — молодая… но! Уже блядь. Небось в мать…

Смотри как задрыгала задницей, пиздюху вверх тянет! Её дырка хуя требует! Я ж говорю — матёрая она блядь!

— А я не блядь? – надула губы Людочка и стала теребить свою щель, из которой действительно свисали длинные лохматые половые губы.

— Не… — ухмыльнулся Мишка, — ты шлюха. А она (он снова сделал движение пальцами и девичье тело содрогнулось, забилось под хриплые её стоны) она — блядина. Ее надо долго, смачно… С оттяжечкой… Нукась…

Он перешагнул через распятое на полу тело, бесцеремонно задрал пловчихе ноги, опустился, забросил ее ноги на свои плечи и моментально ввел свой орган — не огромный, но и не маленький, как у его подельников и весьма толстый.

— Помогни-ка! – он кивнул Людочке за спину и стал двигать тазом, долбя девичье лоно. Людочка с готовностью метнулась ближе и стала подталкивать Мишкину жопу, периодически прижимая тело пловчихи к холодному кафелю, вжимая ее в твердое…

— Ааааа… Аааа… кааааайф… — застонал Мишка, начиная вспарывать хрипло стонущую и выгнувшуюся под ним девушку…

***

…Она уже давно не пыталась дергаться. Она была в ужасе.

В ужасе… оттого… что ей… нравилось?

Сергеич терся о ее пухлые упругие губы крупного её рта выпяченным анусом, в нос ее лез волосатый мешочек мошонки…

Ее должно было бы вырвать…

Но она неожиданно, вопреки самой себе, вытянула язык и вставила его в горькую дырку. Сергеич застонал и быстрее задергал ладонью с залупой. Волосы полезли в нос сильнее, а половинки жопы полностью накрыли ее рот. Дышать стало трудно, она забилась под насильником — но мужчина только навалился сильнее.

Кто-то хлестал ее сиськи. Кто ебал в пизду….

Потом ее подняли, подержали в воздухе и опустили уже не на кафель, а на горячее тело. Одновременно в анус вошел хуй. Он скользнул глубоко, и там и остался. Чьи-то ловкие быстрые пальцы забегали по пиздяным губкам, щель расширили и в нее погрузился второй хуй.

Два мужских голоса громко, без стеснения застонали:

— Ааааа… Пиздеееец… Сука, хорошаааа блядинаааа…

Хуи принялись долбить две дыры, и она потекла еще сильнее.

— Еее…щщщ…ооооо…

— Видала? – заржал Мишка. – Говорю: блядина…

— Я такая же, — обиделась Людочка.

— Нихуя, — сообщил Мишка, мыча и весьма грубо и сильно долбя пизду.

– Тебе б лишь бы в тебя спустили и нажраться…

А эта… (он шлепнул по багровой от мучений сиське)… эта ненасытная!..

Ты думаешь, чего она последняя сюда приходит? Она ждет! Ебарей! Чтоб изнасиловали. Я знаю таких… Твари ебливые…

Он задвигал тазом как отбойным молотком. Она завыла, выгнулась всем телом. Мишка резко выдернул хуй из пизды и следом ударил фонтан женского сквирта вперемешку с мочой.

— Заебииииисссь…

***

…Снова в пизду, снова мешанина из людских тел и хуев принялась накачивать смуглое крепкое спортивное тело девчонки. Сергеич давно уже ебал ее в горло, не обращая внимание на слюни и тягучие сопли из ноздрей, на её дёрганье… Так скользило лучше…

Они все спустили почти в одно время. Мишка вскочил первым, метнулся к ее рыжим волосам, разметавшимся по кафелю, взревел и выплеснул жирную длинную струю кончи на прекрасную рыжинУ. Еще одну, еще…

Толян грубо спихнул в этот момент девичье тело с себя, стал над лицом и задергал рукой, онанируя. К нему присоединился Сергеич. Мужики пыхтели, жадно рассматривали глядящие на них уже ставшие полубезумными ненасытные блядские глаза истерзанной девчонки. От этого взгляда их залупы стали фиолетовыми и тоже брызнули — на лицо, шею, на сильные плечи.

Она стонала в голос…

— ЕЕЕЩЩЩОООО….

***

Ее ебали часа два. Людочка всем насасывала, поднимая хуи, и помогала вставить их в уже ставшие огромными щели пловчихи. Насильники ставили жертву раком, ебли по очереди в очко, даже опустили головой в бассейн, кунали и ржали, глядя, как та дергается. Пытались вставлять в её влагалище по два хуя сразу — но из-за постоянного выскакивания и диких хриплых воплей девчонки вскоре отказались от такого новшества. К концу кто-то из мужиков ввел ей в пизду кулак и стал долбить…

Измученная, она уже попросту выла в безумии…

— Бля… Хватит визжать! – заорала Людочка. – Мужики, да заткните залупой уже это визжащее ебло !…

***

Когда все они наконец ушли, гыгыкая, в сторону выхода — она никак не могла встать…

Ноги скользили по сперме и тряслись крупной дрожью…она поскальзываясь, в вязких лужах вытекающего из неё — постоянно падала…

Всё же встала… Пошатываясь, пошла к раздевалке…

Навстречу вышла Людочка. Она смотрела на эту пловчиху странно.

С завистью?

Развернулась, сплюнула на пол и пошла к себе.

— Дура ебанутая! – пробурчала Людочка под нос. – Еще и улыбается!…