Гвен крепко спала, несмотря на вожделение, которое вновь разожгло шоу на балконе. И снова она проснулась раньше Тима, ее рука на мгновение опустилась к месту соединения ног, прежде чем решила подождать, пока обнаженный мужчина рядом с ней не встанет. В отличие от их первого утра в отеле, Тим был приятно удивлен, обнаружив, что его жене не терпелось удовлетворить его до того, как они спустятся к завтраку. Она кончила быстро и легко после того, как он вошел в нее, ее бедра изогнулись под ним, чтобы прижаться лобковой костью к его, вскоре после этого Тим наполнил ее. Гвен с легким смущением отметила мокрое пятно, которое они оставили на простынях. Они спустились в кафе на пять минут раньше своей дочери.
Прощание между матерью и дочерью на этот раз было не таким печальным; Гвен знала, что Кей ненадолго приедет домой, прежде чем она вернется в школу, и, несмотря на роскошь, в которой они провели последние несколько дней, ей не терпелось вернуться к своей лошади и своему дому.
— — —
Они вернулись домой поздно вечером в то воскресенье. Элисон оставила на столе записку, в которой заверяла их, что во время их отсутствия все прошло по плану и что она скоро приедет, чтобы наверстать упущенное во время их поездки.
В понедельник все шло как обычно. Гвен проводила грузовики, прежде чем заняться кое-какой бумажной работой, которая волшебным образом появилась в их выходной, и в конце концов забрела домой в обеденный перерыв, чтобы перекусить и, возможно, начать стирку. Накануне она забыла распаковать свои дорожные принадлежности, так что теперь начала сортировать содержимое дорожных сумок. Остановилась и улыбнулась, когда вытащила подвязку, лениво проведя большим пальцем по кружевному поясу, вспоминая волнение в глазах Тима, когда он увидел ее в этом. Покрытое коркой грубое пятно рядом с розой царапнуло кончик ее пальца.
— Его сперма, — решила она.
Гвен взглянула на шкаф. Возможно, сейчас самое подходящее время более внимательно изучить содержимое ее сапог для верховой езды… Гвен разделась догола, прежде чем нагло пройти через дом, чтобы на всякий случай запереть кухонную дверь. Удовлетворенная, она вернулась в спальню, достала из шкафа свои ботинки и сунула руку в нужный. Она нащупала выпуклую головку Волшебной палочки, Кролика, аккуратно уложенного рядом с ней. Что-то показалось ей неправильным. Багажник был опустошен, и Гвен потянулась в левый, где огромный фаллоимитатор, казалось, неохотно вылезал из полости, в которую он был засунут. Гвен отступила назад и посмотрела на шкафчик.
— Я же поставил ботинки в тот угол, вибраторы положила в левый ботинок, а другую вещь — она все еще не могла заставить себя думать об этом как о "фаллоимитаторе" — в правый…
Чувство паники начало формироваться, когда она порылась в своей памяти в поисках любого случая, когда она могла бы вынуть их и положить обратно другим способом. Нашел ли их Тим? Ее рот широко открылся от ужаса. Была ли это Эли? Она постояла там мгновение, лихорадочно переводя взгляд с ботинок на шкаф и игрушки. Зачем кому-то рыться в ее шкафу? Это глупо! Должно быть другое объяснение!
Звук автомобиля, хрустящего по гравию подъездной дорожки, вывел ее из оцепенения. В отчаянии она собрала игрушки и бросила их в корзину для одежды, прежде чем поспешить переодеться и поприветствовать того, кто подъехал. Она успела натянуть трусики и джинсы, прежде чем звук отпираемой кухонной двери эхом разнесся по коридору. Гвен быстро решила, что без лифчика лучше, чем без рубашки, и поспешно натянула через голову футболку Nelson Plumbing, в которой она пришла.
— Мама? Ты здесь?
Звук голоса Эли поверх позвякивания клавиш мало что сделал, чтобы успокоить запаниковавшую женщину.
— В спальне, — крикнула она в ответ, торопясь по коридору.
Они чуть не столкнулись, когда сворачивали за угол у кухни.
— Упс, вот ты где! — воскликнула Эли. — Дверь была заперта, так что я не думала, что ты дома.
Она заметила расстегнутую рубашку матери и ее смущенный вид.
— Все в порядке?
— Все в порядке, — солгала Гвен. — Я как раз переодевалась, чтобы поплавать перед обедом — в офисе так жарко!
— Я думала, что там наверху есть кондиционер?
— Есть, но если ты забудешь включить его пораньше, он никогда не включится вовремя. Что привело тебя сюда?
— Просто хотела убедиться, что ты добралась домой в порядке и все было в хорошей форме, — ответила ее дочь, все еще чувствуя, что что-то не совсем так. — Я могу вернуться позже: не хочу прерывать твое плавание.
— Не говори глупостей! Садись и пообедай со мной!
Они делились лакомыми кусочками информации о своих выходных, пока Гвен возилась у холодильника, доставая начинку для сэндвичей, стараясь не смотреть дочери в глаза.
— Мам, ты, кажется, действительно напугана. Все в порядке?
— Все в порядке — Элисон. Скажи, а ты заглядывала в мой шкаф в эти выходные? — выпалила Гвен, поворачиваясь, чтобы поставить мясное ассорти на стол.
Она не хотела знать, но должна была. Настала очередь ее дочери разволноваться.
— О Боже, мам, да, мне так жаль, я собиралась покататься верхом и забыла свои ботинки, а в тех, что я оставила в сарае, завелась мышь, и я не хотела их надевать, и я знала, что у тебя где-то есть такие, которыми ты никогда не пользовалась — мне так жаль!
Молодая женщина выглядела огорченной. Гвен успокоилась и села.
— Все в порядке, — похлопывала она дочь по руке. — Итак, я полагаю, ты нашла те, что в моем шкафу?
Ее дочь настойчиво кивнула и потянулась за хлебом в отчаянной попытке уйти от темы.
— И… Я полагаю, ты нашла то, что было в них?
Эли подняла глаза.
— Боже, прости, я не подглядывала, клянусь — я просто собиралась покататься верхом, честно!
Гвен улыбнулась, надеясь успокоить свою запаниковавшую дочь.
— Тебе не нужно извиняться — это я сожалею, милая. Ты, должно быть, думаешь, что я какая-то дегенератка, раз у меня есть такие вещи. Конечно, все в порядке, если они у тебя есть, — поспешно добавила она, вспомнив, что у ее дочери, скорее всего, все еще были какие-то вещи, — это были подарки — честно говоря, я никогда ими не пользовалась.
Гвен делала все возможное, чтобы контролировать свое дыхание и убедить себя, что использовать их только один раз считается, что их вообще не было. Она снова улыбнулась запаниковавшей дочери.
— Я знаю, что у тебя они есть, и я думаю, что это здорово. Если они сделают тебя счастливой и здоровой, это все, чего я хочу для тебя.
Глаза Эли расширились.
— Как ты узнала, что я…
— Я думаю, что мы получили наши подарки от одного и того же человека.
— Ты имеешь в виду, тетя Натали дала тебе это?
— Да. И она сказала мне, что тоже дала тебе немного, после того, как ты начала задавать вопросы о, э-э-э, сексе. И я рада, что это всплыло, — сказала Гвен. — Я все равно собиралась поговорить с тобой об этом.
Выражение лица Элисон снова стало страдальческим.
— Прости, мам, я знаю, что разговор о сексе должен исходить от родителей, я просто не думала, что смогу поговорить с тобой, ну, знаешь, об этом. У тебя было много хороших советов по поводу всего остального, когда я росла, но, похоже, тебе было не о чем говорить, кроме как посоветовать мне найти подходящего мужчину и подождать до замужества. Это просто не было похоже на то, как это делали большинство других девушек, которых я знал. Папа ответил на некоторые из моих вопросов, но были и другие вещи, о которых я просто не могла его спросить.
Гвен улыбнулась и заколебалась. Эли говорила с Тимом о сексе? Это было для нее новостью.
— Ты была права, мне было неудобно говорить об этом тогда, и я очень благодарна твоему отцу и тете Натали, которые были рядом с тобой. Но я просто хочу, чтобы ты знала, что я и сейчас рядом с тобой, если еще не слишком поздно. Мне становится все более комфортно со всей этой темой, просто потерпи меня. Но если ты хочешь остаться с тетей Натали, что ж, я понимаю.
— Ну, то, что я нашла в твоих ботинках, говорит мне, что тебе удобнее, чем я когда-либо могла себе представить. Ты действительно никогда ими не пользовался раньше?
Гвен покраснела, шокированная тем, что ее дочь задала такой личный вопрос.
— Ну, может быть, один раз, — наконец выдавила она.
— Тебе это не понравилось?
Гвен не могла понять, к чему клонится этот разговор.
— Если ты хочешь знать, да, мне это действительно понравилось.
— Итак, почему бы тебе не использовать их чаще?
— Я думала, что предлагаю тебе помощь, а не наоборот, — тихо рассмеялась Гвен. – Я не знаю. Может быть, я так и сделаю.
Эли почувствовала, что она завела опасную тему достаточно далеко.
— Что ж, спасибо за предложение, и я обязательно воспользуюсь в следующий раз, когда у меня возникнет такая проблема. Но сейчас мне нужно вернуться к работе. Обнимешь папочку за меня?
Две женщины встали и обнялись так долго, как ни одна из них не могла припомнить.
— Я серьезно, — сказала Гвен, когда они оторвались друг от друга, — дай мне знать, если тебе нужно будет поговорить о чем-нибудь… о чем угодно, хорошо?
Элисон улыбнулась.
— Я обещаю. То же самое касается и тебя.
Молодая женщина испустила взрывной вздох облегчения, рухнув на сиденье своей машины. Это было близко к истине. Было достаточно плохо, что ее мать выяснила, что она обнаружила свой тайник с секс-игрушками; было бы намного хуже, если бы она узнала, что ее дочь и зять использовали их для собственного развлечения.
— — —
Элисон и Джейсон спали в спальне ее родителей всякий раз, когда они были дома, из-за маленького размера матраса в старой комнате их дочери; негласная договоренность с тех пор, как они поженились. Конечно, они делали там больше, чем просто спали; Джейсону доставляло огромное удовольствие трахать свою жену в той кровати, где ее зачали родители. Это действо казалось таким извращенным. Конечно, их занятия не ограничивались одной этой комнатой; они занимались любовью на диване, на кухонном столе, у бассейна; казалось, практически в любом месте в доме и вокруг него.
Джейсон только что вышел из душа субботним утром после того, как Эли достала ботинки из шкафа и Волшебную палочку. Не потребовалось много уговоров, чтобы убедить ее в том, что шоу в прямом эфире не помешает, и хотя он наблюдал, как его жена доставляет себе удовольствие собственными орудиями оргазма, мысль о том, чтобы делать это, используя чужие игрушки — особенно игрушки ее чопорной и правильной матери — сводила его с ума. Элисон тоже получила удовольствие от крайнего извращения, погрузив гигантский черный член глубоко внутрь, в то время как Волшебная палочка была плотно прижата к ее клитору, а ее муж стоял на коленях между ее раздвинутых ног, яростно поглаживая.
Он кончил первым, выплеснув свое семя на Волшебную палочку и руку, которая ее держала. Али тщательно почистила его и другие игрушки перед тем, как они вышли из дома в воскресенье, немного беспокоясь, что ее мать может обнаружить следы своего зятя на ее вибраторе. Когда ее спросили о ботинках, она предположила худшее.
— — —
Элисон улыбнулась, выезжая на дорогу. Безусловно, ее субботнее открытие стало шоком. Она всегда считала свою мать чуть менее консервативной версией своей бабушки. У нее никогда не было причин думать о своих родителях как о сексуальных существах, но ее беседы с тетей Натали показали ей, что этому есть место в каждом здоровом, счастливом взрослом человеке, и больше всего на свете она хотела, чтобы ее родители были счастливы. Папа, в частности, вызывал беспокойство; она знала, что парни "всегда этого хотели", но если мама этого не давала, находил ли он это где-то в другом месте? Эли не могла вынести мысли о том, что ее отец изменяет ее матери. Итак, обнаружить, что у мамы, возможно, все-таки есть сексуальная сторона в ней, было приятным сюрпризом, и их разговор убедил ее, что она должна помогать, чем может, с его воспитанием. Ее поездка обратно в город была заполнена спорами о том, как это сделать и как много рассказать своей младшей сестре.
Мысли Гвен метались, когда машина исчезла на подъездной дорожке. Собственная дочь раскрыла ее секрет, — уверяла Потаскушка, — достаточно, чтобы намекнуть, что ее мать, возможно, не такая уж правильная, как принято считать в их мире.
Леди тихо предположила, что, возможно, игрушки следует выбросить, но Гвен отклонила это предложение — было бы невежливо выбрасывать подарок, рассудила она. Кроме того, если Натали и ее дочери могли иметь их, почему она не могла?
Гвен вернулась в спальню, чтобы забрать и спрятать то, что бросила в корзину. Вид ее лифчика, лежащего на полу, где она его уронила, напомнил ей, что он был опущен, когда она спешила одеться. Она улыбнулась и наклонилась, чтобы поднять его, прежде чем стянуть футболку через голову. Адреналин от того, что ее чуть не поймали, только сейчас начал спадать, и женщина топлесс должна была признать, что весь эпизод напоминал катание на американских горках — страшно, пока это происходило, смесь волнения и облегчения, когда все закончилось. Быть застигнутой обнаженной, особенно при обстоятельствах, из-за которых она была в таком состоянии, всегда казалось одной из худших судеб, которые только можно вообразить; она удивилась, обнаружив, что теперь это тоже стало волнующим ощущением. Она на мгновение остановилась с лифчиком в руке, глядя на корзину. С лукавой улыбкой Гвен вернулась к кухонной двери и заперла ее, на этот раз прижимая рубашку к груди в знак уважения к скромности, прежде чем вернуться в свою спальню и снять джинсы.
Голая женщина достала вещи из корзины и легла на кровать после того, как включила Волшебную палочку. Гвен закрыла глаза, пока ее пальцы расчесывали ее вьющиеся соломенные волосы. Непрошеная мысль пришла ей в голову. По слабому запаху духов, когда она меняла простыни накануне, она поняла, что Эли и Джейсон пользовались их кроватью, пока их не было; использовалась ли кровать для чего-то большего, чем для сна? Часть ее знала, что, вероятно, так оно и было, в то время как другая часть кричала о подразумеваемом табу. Образ ее дочери, лежащей обнаженной под своим таким же обнаженным зятем, ярко вспыхнул, прежде чем она смущенно отбросила его. Джейсон, безусловно, был красивым молодым человеком, но для нее было совершенно недопустимо думать об этом таким образом. Стоило лишь немного сосредоточиться, и ее фантазия переключилась на бассейн курорта и почти обнаженных людей вокруг него. Только теперь она была одной из них. Ее топ лежал сброшенным на столе рядом с ней, в то время как мужчины в обтягивающих трусах открыто пялились на нее. Гвен не сделала ничего, чтобы обескуражить их, вместо этого раздвинула ноги для их удовольствия, выставив на всеобщее обозрение свой холмик, обтянутый тканью.
Гвен представила, как эрекция растет в их штанах, пока ярко-розовые головки не начинают пробиваться наружу. Она потянулась за черным дилдо и расположила его у себя между ног, кончик прижался к ее губам. Она сомневалась, что сможет справиться с чем-то большим, чем головка в ней, и осторожно толкнула. Дилдо скользнул внутрь с мягким хлопком, когда ее отверстие растянулось достаточно, чтобы обеспечить доступ к закругленному кончику, прежде чем затянуться вокруг него за пределами вспышки короны. Вибратор сердито зажужжал, когда она усилила давление и оценила предмет, покоящийся прямо внутри нее. Осторожно она продолжила толкаться, когда ее отверстие неохотно расслабилось, принимая массивный обхват. Гвен почувствовала себя наполненной, не болезненно, но как-то растянуто, покалывая нервы. Волшебная палочка продолжила свою атаку на ее клитор, когда первый из ее фантазийных мужчин спустил трусы и начал поглаживать свой стержень, по крайней мере, такой же большой, как тот, что был введен внутри нее.
Ее мысли против ее воли вернулись к зятю. Если Эли видела ее игрушки, то видел ли Джейсон? Смущение от этого потенциального разоблачения заставило ее ахнуть, бассейн и мужчины вокруг него теперь исчезли из ее мыслей. Снова началось катание на американских горках, ощущение незнания изматывающего нервы подъема на гребень холма. Элисон никогда бы не посмела показать ему что-либо подобное! Стала бы она? В ней начала подниматься паника. Осмелилась ли она спросить свою дочь, видел ли он их? Если да, то что он подумал?
— Побеспокойся об этом позже, — посоветовала Потаскушка. — Прямо сейчас у тебя внутри есть пенис.
Она приняла усилия своего воображения вернуть ее в бассейн. Все мужчины к этому времени сбросили свою одежду, каждый открыто поглаживал впечатляющую эрекцию. Гвен улыбнулась и подмигнула им, оттягивая свои ягодицы в сторону, чтобы показать им секс, в который они хотели погрузиться. Длина, в настоящее время находящаяся там, была с силой втянута внутрь и наружу, резиновые яички шлепали ее по попке, прежде чем отступить для следующего удара. Ее оргазм начал нарастать, высвобождаясь по мере того, как мужчины извергались один за другим, величественные потоки жемчужно-белой спермы поднимались невероятно высоко, прежде чем выплеснуться на горячий бетон. Самый настоящий фаллоимитатор был воткнут в нее в последний раз, в то время как вибратор терзал ее клитор.
Ее оргазм был кратким, паника из-за того, что Джейсон мог знать, и чувство вины из-за того, что она недостаточно заботилась о том, чтобы остановить то, что она делала, быстро преодолели убывающие волны ее оргазма. Она должна была спросить об этом Элисон. Она просто не знала, как именно.
