Глава 1.4
из повести «Первая любовь»
(Свидетельство о публикации и авторские права на рассказ отправлены администрации сайта через Обратную связь)
Проснулся около девяти утра. Бабушка, похоже, ещё и домой не заходила. Наверно, опять языком зацепилась.
Слышу незнакомые шаги в коридоре. Потом шум льющейся воды из душа. Кто-то полоскался с утра.
Я встал. Умываться пришлось на кухне.
Обещал бабушке картошку в поле окучить на первый раз. И так затянул с этим уже не меньше чем на неделю. Оправдание, конечно, было. Я сдавал экзамены за восьмой класс.
Пошёл на кухню, поставил чайник на газовую плиту и вернулся в комнату. В ванной тропическим ливнем продолжал поливать душ.
Пора плиту выключить — вода должна уже закипеть. Выхожу из комнаты и чуть не получаю в лоб открывающейся дверью из ванной комнаты. Реакция хорошая, а потому успеваю увернуться и вижу выходящую женщину.
На ней розоватого оттенка комбинация. Раньше был такой вид женского нижнего белья. На голове накручено полотенце в виде чалмы. Другое полотенце в руке.
От неожиданности она ахнула, прикрыла грудь полотенцем и пыталась скрыться за дверь. Но глянув на меня, округлив свои очаровательные глазки, с удивлением спросила:
— Это всё же ты? Это ведь ты вчера играл на гитаре во дворе? Извини, я чуть не пришибла тебя!
— Почему «всё же»? — успело мелькнуть в голове.
Передо мной стояла та грациозная девушка. Та симпатюля, которая сверлила меня вчера глазами пока я играл на гитаре во дворе. Та красавица, с мыслями о которой я заснул минувшей ночью. Сомнений не было — это была она.
Испуг с её милого личика исчез, и она так же, как вчера, склонив прелестную головку вправо, мило заулыбалась.
— А ты кто? — озорно спросила она, — наверное, внук Анны Фёдоровны?
Она стояла передо мной почти нагишом, с прикрытой полотенцем грудью, и я никак не ожидал, что она начнёт диалог, да ещё с озорными интонациями в голосе.
— Я… я… играл вчера. Да, внук, — смущённо ответил я, и опять не мог оторвать взгляда от её глаз. Это были тёмно-карие глаза, почти чёрные.
Она вдруг спохватилась, что стоит в неглиже перед незнакомым парнем, да ещё и пытается завести разговор, опять ойкнула и быстренько проскочила мимо меня, удалилась к себе в комнату.
Я украдкой глянул ей вслед, боясь, что она обернётся. Но всё же был пойман, как воришка. Незнакомка успела перехватить мой взгляд — она неожиданно обернулась, перед тем, как скрыться за дверью.
Налил чай и ушёл в комнату, но аппетит пропал. В мозгу никак не укладывалось, что эта девушка теперь наша соседка. Бабушка назвала её Танюшкой. Как у Пушкина. В восьмом классе нам по школьной программе преподавали «Евгения Онегина»!
Но что за наваждение? Почему мне так тревожно и грустно вдруг стало на душе? Разгоралось желание опять увидеть её. Опять смотреть ей в глазки и любоваться очаровательной улыбкой. А сердце уже колотилось, как швейная машинка. Такого со мной ещё никогда не бывало!
Я ещё не увлекался девочками. Мне было достаточно общения с ними. Ещё с тех времён, как стал помнить себя, у меня была подружка Люська! Потом с первого класса появилась Оля. А с третьего класса с Олей оказались в одном доме. Дружба стала ещё крепче. Моё отношение к ней было, как к верному другу! Несмотря на то, что она девочка. Воспринимали друг друга как братик с сестричкой. Сожалели, что это не так.
А увидел Таню, и что-то затрепетало внутри меня. И теперь это душевное состояние создало непонятный дискомфорт в моей душе.
Я с ногами забрался на диван, согнул их в коленях и положил на них голову, обхватив её руками.
Забрезжил перед глазами образ этой красивой девушки. Виделось, как она стояла вчера в пяти шагах от меня и пристально, глядя мне прямо в глаза, слушала песню. А потом эти ироничные вопросики про любовь. Что же она хотела увидеть в моих глазах?
Я заметил вчера, как медленно, к концу песни, её улыбка совсем исчезла с миленького личика.
До сих пор она мне часто снится в белом платье,
Снится мне, что снова я влюблён.
Раскрывает мне она, любя, свои объятья,
Счастлив я, но это только сон.
Грусть отразилась на лице незнакомки. И, похоже, было на то, что она сопереживала событиям, о которых пелось, в общем-то, совсем незамысловатой битловской «Девушке». А потом опять улыбка искоркой проскочила по её губкам.
Бред какой-то! Это что — я влюбился? Так не бывает! Нет, бывает, но в книжках и кино!
— Что с тобой? Тебе плохо? — как гром раздалось совсем рядом, а прикосновение чьей-то руки, как молния ударила по голове.
Я подскочил, как ошпаренный. Передо мной стояла красавица-соседка. На ней ситцевый сарафанчик с голубыми мелкими цветочками. Причёска, как вчера вечером. Чёлочка делала её похожей на девочку. Переведя дух, я ответил, что всё нормально, задремал.
— Извини! Испугала тебя! А я подумала, что тебе плохо. Ты даже не слышал, как я попросила разрешения войти. Я и сама-то испугалась, увидев тебя в такой позе.
Я сразу не нашёлся, что ответить ей. Но глянув на часы, висящие на стене, тут же сообразил:
— Вы меня за полчаса уже дважды испугали, — выпалил, глядя в её красивые глазки.
За словом в карман она тоже не полезла:
— Ты тоже два раза. Тогда в дверях и сейчас. Так что мы квиты!
Наступила небольшая пауза, а мы так и продолжали смотреть друг другу в глаза.
Я не выдержал сегодня. Уж больно она была красива. Я смутился. И, похоже, покраснел.
— А ты хорошо спал сегодня? — спросила она, — я вчера долго стояла позади вашей компании, слушала, как ты поёшь и здорово играешь.
Я не знал, что ответить на этот вопрос, я не понимал смысловой связки между самим вопросом и последующим комментарием.
Она, подумав немного, продолжила:
— Я видела, как ты заходил в подъезд с тем парнем, что сидел справа от тебя. Ты с ним вино или водку там пил? Ведь пил? Вот и подумала, что сегодня тебе плохо. Значит, я не ошиблась. А ещё поняла, что это тот парень с гитарой зашёл домой поздно ночью. Гитарой ты о стенку стукнул. Вот и подумала так.
После этого стало понятно, к чему она устроила этот допрос. Хотелось резко ответить, что это моё дело: пить или не пить.
Я поднял на неё свой взгляд и готов был уже на грубость. А она улыбалась своей очаровательной улыбкой. Как же она мила! Я влюблялся в неё со скоростью света. Надуманное желание выказать себя грубияном тут же испарилось.
— А недавно утром в подъезде ты чуть не сбил меня с ног. Так ведь? Теперь вот тоже по гитаре догадалась.
Вот тебе бабушка и Юрьев день! Шерлок Холмс в юбке!
— А зачем ты пьёшь? Ты же так молод! — продолжала она засыпать меня вопросам, не получив ответов на предыдущие.
Какой у неё приятный голос. Она продолжала смотреть на меня в такой же манере, как и вчера. И какая у неё обворожительная улыбка! Она красавица! Меня несло в душе, я уже не мог подобрать эпитеты, которыми готов был усыпать её. Она самая-самая лучшая на свете.
Я молчал. Не знал, что ответить. Но уже понимал: всё, я влюбился! Как мальчишка! Да я и был мальчишкой.
Ещё вчера она без спроса зашла в мою душу, когда мы долго смотрели друг другу в глаза. Вовсе не хотелось отвечать на заданные вопросы. Хотелось закричать:
— Я люблю Вас!
— Я засыпала тебя вопросами. Можешь не отвечать. Давай-ка лучше знакомиться! Скажи хотя бы, как тебя зовут. А… вспомнила, я же слышала от твоей бабушки и от девочки с балкона, что ты Виталий!
— Да. — совсем односложно ответил я.
— А я Татьяна, — и подумав секунду-другую, добавила, — Васильевна. Соседкой буду. Она продолжала смотреть мне в глаза и улыбалась.
— А полное имя твоё как? — продолжала она. И вся светилась от какой-то нахлынувшей на неё радости.
Пришлось полностью представиться.
— Ну, вот и познакомились. Значит Виталий в «квадрате». Мне ещё не встречались такие, — она так озорно это говорила и опять так мило улыбалась, протягивая мне свою ручку.
Я оторопел. Мне предоставился случай прикоснутся к ней. Я замешкался, но тоже протянул руку. Моя рука больше, её маленькая ручка утонула в моей ладони. Я покраснел. Она быстро освободила свою ладонь и направилась к висевшей на стене гитаре и провела пальчиком по струнам. Гитара отозвалась гаммой открытых струн шестиструнки от МИ большой октавы до МИ первой октавы: — Ми — Ля — Ре — Соль — Си — МИ.
— Получилось! — она мило хихикнула, — а можешь меня научить?
Вдруг личико её стало грустным. Будто что-то расстроило её. Она пошла к выходу. Повернулась в дверях и уже с улыбкой сказала:
— Поболтаем ещё вечером. Только не пей с тем парнем! Виталик, я очень-очень прошу тебя!
И только тут я рассмотрел её во весь рост. Вчера я видел только её красивое личико и глазки. Ростиком не выше метр шестьдесят пять. Сегодня сарафанчик на ней был короче вчерашней юбочки, и мне удалось увидеть её привлекательные ножки чуть выше коленок. Хотя в те свои годы я не обращал на это внимание. Не интересовало!
Ладненькая вся, красивая. Не налюбуешься. Сердце опять защемило.
— Танечка, милая! Не уходи, останься! — хотелось закричать ей вслед.
Но вместо этого согласился поболтать вечером. Вот только о чём? И пообещал не пить с Толяном.
С этого момента я потерял спокойствие, сон и аппетит. Голова была занята Таней и только Таней. Вот так, неожиданно, вошла в мою жизнь красавица-соседка. Замужняя женщина — Татьяна Васильевна.
От Автора: Это длинная повесть, в которой я изложил свои переживания, влюбившись в молодую женщину- соседку по коммунальной квартире. Она старше меня.
Хватит ли главному герою смелости сказать о своей любви красавице соседке.
Как думает читатель?