Необходимые жертвы. Часть 1

Теплый сентябрьский вечер неуклонно стремился к прохладной ночи. Солнце ярко алело, кренясь к далекому лесистому горизонту. Краски природы только начинали менять палитру с летнего обилия сочной зелени на желтые, оранжевые и красные, присущие сезону увядания. Еще пели птицы, исполняя прощальные трели для ушедшего, самого беззаботного и цветущего времени года. Еще стрекотали в полях кузнечики, но уже не так задорно, как хотя бы месяц назад, а, будто, жалуясь на неуклонно приближающиеся холода.

Глядя в распахнутое окно и наслаждаясь загородным очарованием начала осени, за кухонным деревянным столом сидела девушка в мягком домашнем халате нежно-розового цвета. Ее пышные, слегка завивающиеся к кончикам темные волосы, свободно рассыпались по худым плечам и прямой спине, открывая высокий лоб. Миндалевидные глаза болотно-зеленого оттенка, обрамленные густыми черными ресницами, внимательно созерцали живописный пейзаж. Аристократически прямой нос вдыхал природные ароматы, наполняющие уютное помещение. Красивое худощавое лицо с четко обрисованными высокими скулами и аккуратным чувственным ртом выражало лирическое настроение.

— Да не расстраивайся, Наташ. Все ведь не так уж плохо. Тебе всего двадцать один, целая жизнь впереди. Просто переждать сложный период нужно. — Обратилась к девушке, сидевшая за столом напротив, одетая точно так же, женщина. На вид говорившей было не больше тридцати пяти, хотя, на самом деле, уже чуть за сорок. Роскошная грива каштановых волос была убрана в высокий хвост. На собеседницу смотрели большие, умело подведенные карие глаза из-под, от природы строго изогнутых, бровей. Черты лица женщины несли на себе неизбежный отпечаток лет, сглаженный косметикой. Полные губы под маленьким вздернутым носом едва шевелились, транслируя тихую речь вкрадчивым, бархатистым голосом: — Он же не вечно будет работать, как проклятый. Получит желаемую должность и станет значительно больше времени дома проводить.

— Я устала ждать, Екатерина Михайловна. — С грустью ответила девушка, переводя взор с березовой рощи, буйно растущей неподалеку от дома, на свекровь. — Так вся жизнь и пройдет. Мы ведь вдвоем толком не бываем и не ездим никуда. За последний год вот к вам только выбрались. А так мы с Лешей дома, да по району гуляем, пока он работает с утра до ночи. У нас даже секса почти не бывает, простите за откровенность.

— Не за что извиняться. Я все понимаю и очень ценю, что ты делишься со мной. — Заверила женщина, поднимая со стола кружку, наполненную горячим чаем. — Но ты же понимаешь, что жена должны ждать и поддерживать. Она оплот и душа. Так задумано. Это единственный шанс сохранить хороший брак, поверь моему опыту. 

Наталья последовала примеру свекрови и отхлебнула ароматный напиток из собственной чашки. Помолчали, думая каждая о своем. Девушка, как-то неожиданно, перешла мыслями от семейных неурядиц к легкой зависти, которую она иногда испытывала при общении с Екатериной Михайловной. Причина этого чувства крылась в сногсшибательной ухоженности и привлекательности женщины, для ее возраста, в противовес собственному, истощенному декретом, виду девушки. И сейчас обладающая эффектной внешностью и стройной фигурой, Наталья до беременности несколько лет успешно работала моделью на разнообразных мероприятиях. Но после рождения сына о карьере пришлось на время забыть. Она была молода и целеустремленна, потому очень быстро привела тело в порядок с помощью домашнего фитнеса с ежедневными пробежками. Однако, вернуться к работе не могла из-за необходимости сидеть с ребенком и длительного естественного вскармливания. По сути, девушка начала отучать Лешу от груди только в начале поездки к свекрови. И сынишка, в целом, без особых затруднений согласился сменить рацион. Зато теперь необходимо было правильно перестроить собственный организм, чтобы не испортить, столь ценные в работе и интимной жизни, формы. Наталья, консультировавшаяся по данному вопросу с врачом и изучавшая иные источники информации, знала, как добиться желаемого. И решила плавно снижать выработку молока, пользуясь специальным приспособлением, в отсутствии естественного потребителя. Единственным, что смущало девушку, было легкое сексуальное возбуждение, которое неожиданно начало сопровождать процесс сцеживания. С одной стороны, для нее это являлось отличным знаком возвращения желаемой чувствительности к эрогенным зонам организма. А с другой все выглядело не столь позитивно, ведь Наталья не имела возможности удовлетворить потребности молодого, наполненного любовной энергией, тела желанным способом, поскольку, мужа почти постоянно не было рядом. Новую проблему предстояло как-то решать, ведь томительное желание не проходило.

— Ты в порядке? — Участливо поинтересовалась Екатерина Михайловна, прервав внутренние рассуждения невестки. 

— Да, все ок. — Солгала девушка, в действительности ощутившая, как, обычный для этого времени суток, прилив молока распирает ее набухшие груди, устремляясь к напрягшимся соскам. Естественно, собеседница не могла увидеть непосредственных изменений, происходящих с бюстом из-за халата, но лицо Натальи выдавало дискомфорт. Имеющийся в наличии молокоотсос, как назло, утром сломался, а значит девушке придется выходить из положения более традиционным способом, к которому она еще не прибегала ни разу. Посему, предстояло помучиться, но уйти сейчас, все-таки, показалось невежливым, и Наталья осталась допивать чай, решив сменить тему: — А вы, Екатерина Михайловна, как жили до развода?

— Почти, как ты. Вот и ушла от мужа. — Лукаво улыбаясь, заявила свекровь, всматриваясь в зеленые глаза девушки. — Не хотела ждать у окошка и гадать, на работе он или по бабам шляется. Как только Сашка немного подрос, собрала вещички и съехала к маме. Благоверный, к тому моменту до чертиков уставший от моих жалоб, воспринял это, как дар божий. Сначала тяжело было, конечно. Но я приспособилась, сына вырастила, работу хорошую нашла.. 

— А почему потом не завели кого-нибудь? — Поинтересовалась Наталья, опираясь на, нежданно выстроившийся между ними, мостик доверия.

— Я заводила. Просто пресытилась постоянным союзом и развлекалась во всю. Были разные мужчины и несколько женщин. — Сообщила Екатерина Михайловна, внимательно наблюдая за реакцией девушки.

— Ну, судя по вам сейчас, семейная жизнь не самое главное в жизни. — Смущенно потупившись, промолвила Наталья, явно не ожидавшая получить такую пикантную информацию о биографии свекрови.

— Отнюдь. Спустя годы, могу точно сказать, что семью и супруга стоит ценить. И я говорю так не потому, что ты замужем за моим сыном. — Заверила женщина, поняв, что смутила невестку. — Да, у меня хороший дом, деятельность по душе. Я слежу за собой и наслаждаюсь плодами этого по мере возможности. Но никто не относится ко мне, как когда-то супруг. И этого очень не хватает. А замену искренней любви не так просто найти, как хотелось бы.

Девушка молча кивнула, соглашаясь с приведенными доводами и параллельно, пытаясь прогнать из головы, блуждающие там, слова Екатерины Михайловны о ее сексуальном опыте. А потом новый прилив молока облегчил эту нелегкую задачу, заставив Наталью активнее допивать свой ароматный напиток.

— Слушай, с тобой что-то не так, я же вижу. В чем проблема? — Требовательно спросила свекровь, внимательно наблюдая за неожиданно ускорившейся девушкой. — Говори не таясь. Меня стесняться не надо.

— Кхм.. У меня молоко пришло. — Стыдливо зарумянившись, все же поделилась Наталья, ставя на стол опустевшую кружку. — А чертова приблуда для сцеживания не работает. Как-то так. Ничего, если я пойду?

— Куда? — Не поняла Екатерина Михайловна.

— В свою комнату. Мне надо… Ну, вы же понимаете… — Многозначительно протянула девушка, поднимаясь с удобного кухонного стула. Ей, действительно, было дискомфортно даже намекать на такие интимные подробности о себе, вне зависимости от уровня взаимного доверия, но обстоятельства потребовали искренности.

— Конечно, я все понимаю. Пойдем. — Решительно вставая из-за стола, сказала женщина. Их взгляды встретились.

— . ..Куда? — Настала очередь Натальи непонимающе поднять изящные брови.

— К тебе в комнату. Я все сделаю. — Как ни в чем не бывало, заверила Екатерина Михайловна, откровенно игнорируя абсурдность ситуации.

— Зачем? Я сама… — Начала было Наталья, пуще прежнего смешавшаяся от столь неприемлемого предложения.

— Сама что? Ты ведь только по приезду начала сцеживаться. И прибор твой подвел. А без него ты и понятия не имеешь, как все правильно сделать. — Убежденно рассуждая, женщина взяла за руку, несколько ошеломленную подобным натиском, невестку и потянула за собой прочь с кухни.

— Но… — Снова попыталась возразить Наталья, плетясь за свекровью, будто покорная овечка за пастухом.

— Успокойся, пожалуйста. Я тебе помогу. В конце концов, перед тобой дипломированный врач. — Продолжала говорить Екатерина Михайловна, уже поднимаясь по лестнице на второй этаж.

— Как-то неудобно… — Пролепетала девушка, вслед за женщиной заходя в просторную гостевую спальню, выделенную им с мужем на время командировки.

— Не надо меня стесняться. — Попросила свекровь, закрывая за ними комнатную дверь. — Я ведь тоже женщина и прошла через это. Пожалуйста, присядь на стул и распахни халат. 

Несмотря на жуткое стеснение, Наталья решила больше не спорить с, оказавшейся настолько напористой, матерью мужа. Подходя к указанному предмету мебели, она услышала щелчок запираемого замка, и подумала, что этот поступок не кажется логичным, ведь сын спит, да и вообще еще не ходит, а Саша должен вернуться поздно. Раздумывая над этим, Наталья уселась на, обитое мягкой тканью, сиденье и, немного расслабив пояс на узкой талии, распахнула отвороты халата. Подошедшая, к этому моменту, Екатерина Михайловна уперлась взглядом в налитые груди полного второго размера, заостряющиеся к крупным коричневым соскам. Круглые ареолы с несколькими маленькими бугорками, слегка набухли, готовые делиться живительной влагой. Женщина пару мгновений молча разглядывала упругие прелести с непроницаемым выражением на привлекательном лице, а потом, вдруг, отошла к дубовому камоду с несколькими большими ящиками. Покопавшись, в недрах первого из них, Екатерина Михайловна извлекла небольшой тюбик и вернулась к, тихонько наблюдавшей за ней, девушке.

— Так не пойдет. — Решительно заявила женщина, подцепляя пальцами отвороты ее халата. 

— Ой… — Вырвалось у Натальи, когда свекровь полностью распахнула на ней одеяние до пояса, и опустила ткань вниз, частично натянув ее на низкую спинку стула. Теперь девушка сидела полностью голая сверху, удивленно хлопая зелеными глазами. Она поняла, что натянувшаяся материя мешает двигать опущенными вниз руками и пожаловалась: — Катерина Михайловна, я почти не могу шевелиться.

— Это ничего, Наташенька. Просто расслабься, я не причиню тебе вреда. — Доброжелательно улыбаясь, посоветовала женщина, выдавив на ладонь прозрачный гель. Затем обошла вокруг, смущенной собственной наготой и скованностью движений, девушки, растирая прозрачную смазку по пальцам. Оказавшись за ее спиной, Екатерина Михайловна осторожно положила теплые влажные ладони на плотные груди невестки со словами: — Сначала надо немного помассировать их, чтобы молоко лучше пошло.

— . ..Аахххх… — Не сдержавшись, выдохнула Наталья, когда свекровь немного приподняла и обхватила пальцами ее налитые прелести. Женщина действовала очень нежно и неспешно. Она стала плавно мять упругую плоть, сгоняя молоко к напряженно торчащим соскам. А девушка, готовая провалиться под землю от резко нахлынувшего жгучего стыда, совершенно некстати ощутила усиливающееся сексуальное возбуждение, вызванное ситуацией в целом и стимуляцией Екатерины Михайловны в частности. Каждое новое движение свекрови отзывалось у нее внизу живота нарастающим томительным жаром. Но женщина этого, словно и не замечая, продолжала все увереннее массировать, чувствительные к ее умелым прикосновениям, округлости. Несколько минут спустя, когда на рельефных ареолах и самих сосках выступили первые мутно-белые капельки влаги, Наталья, уставшая бороться с разыгравшимся либидо, попросила: — Давайте прекратим, пожалуйста. Я… дальше сама лучше.

— Ну, что ты, девочка моя? Все же идет прекрасно. — Ответила женщина и не думая останавливаться. С каждым мгновением она сжимала пальцы все сильнее и уже размятые груди ожидаемо реагировали на это, с готовностью отдавая все больше молока. Первые крупные капли его скатились по увлажнившейся коричневой коже на пальцы Екатерины Михайловны, а им на смену стремились новые, выжимаемые из бугорков на ареолах и, похожих на виноградинки, сосков. И женщина продолжала невозмутимо доить, начавшую постыдно ерзать на стуле, невестку.

— Аааххх… Хватит… Пожалуйста…- Снова не сдержав жаркого вздоха, взмолилась девушка, чувствуя, как от нарастающего порочного блаженства начинают намокать трусики между плотно сжатых ног. Процесс продолжался с десяток минут и пальцы Екатерины Михайловны уже полностью переместились на возбужденные коричневые вершинки, при сжатии выстреливающие тонкими струйками драгоценной белой жидкости. Но, неожиданно, свекровь, как будто, вняла словам Натальи и оставила в покое ее сочные груди, по которым мгновенно побежали капельки молока. Девушка облегченно подумала, что все кончилось и вот-вот можно будет скрыться подальше от свекрови, без сомнения, принявшей ее за похотливую распутницу из-за столь бурной реакции на банальное сцеживание.

— Не надо стыдиться, Наташ. То, что происходит совершенно нормально. — Успокаивающим тоном заверила женщина, выходя из-за спины невестки. И, пристально глядя своими карими глазищами на необычно взволнованную невестку, продолжила: — Ты испытываешь приятные ощущения от моих действий, потому что твое тело возвращается к дородовому состоянию. Видимо, раньше грудь у тебя была очень чувствительной, так?

— Да. — Согласилась Наталья, стараясь смотреть куда угодно, только не на Екатерину Михайловну. 

— Вот. Так что не волнуйся, я все понимаю. Но если не сцедить достаточно, то могут возникнуть проблемы. — Продолжая говорить, женщина присела на колени перед, не понимающей сути происходящего, невесткой. Потом положила руки на ее оголенные колени, и, под удивленным взглядом их обладательницы, развела в стороны согнутые ноги. А затем протиснулась между ними ближе к обнаженному торсу, прижавшись животом к промежности Натальи. Воззрившись на, совершенно сбитую с толку, девушку, Екатерина Михайловна проворковала: — Это очень серьезно. Так что потерпи, девочка моя. А мне придется высосать лишнее.

— Вы серьезно? Не н…. Ааааахххх… Мммм… — Запротестовала было Наталья, когда женщина прильнула к ее правой груди горячими губами, заглотив мокрый от молока сосок. А, после того, как Екатерина Михайловна втянула его, зажав язычком и сладковатая жидкость потекла в рот, девушка судорожно попыталась освободить руки, чтобы защититься. Но свекровь вцепилась стальной хваткой в опущенные запястья. Наталья попыталась вывернуться, однако женщина лишь плотнее присосалась к вожделенному молочному источнику. — Аааххх… Что вы де…. Аааахххх… делаете?

Екатерина Михайловна не отвечала, увлеченно поглощая живительную влагу, обильно льющуюся под воздействием самого естественного на свете рефлекса. Некоторое время девушка еще пыталась бороться, но тело предавало, медленно расслабляясь под натиском порочного наслаждения. Ощущения казались Наталье, истосковавшейся по физической близости, божественными, несмотря на то, что приносила их представительница того же пола, являющейся матерью ее супруга. А женщина все продолжала сосать грудь невестки, постепенно опустошая внутренние запасы.

— Очень вкусное у тебя молоко. — Сообщила Екатерина Михайловна, наконец оторвавшись от немного размягчившейся, но все еще упруго вздымающейся округлости. А затем, одарив, раскрасневшуюся от стыда и возбуждения, невестку, пристальным взором, переместила руку на вторую, пока еще почти полную грудь. Приподняв ее, женщина потянулась вперед и нежно сжала, покрытый мутно-белыми капельками, сосок губами.

— Ммммм…. — Тихо застонала в ответ Наталья, не способная отвести страдальческий взгляд от, маслянисто поблескивающих глаз, Екатерины Михайловны. Она не пыталась больше освободить руки, только сжала кулачки, борясь с потоком неизведанных, ярких эмоций. Свекровь снова пила ее молоко, мягко зажав эрегированную вершинку зубами. А рукой массировала, щедрую на драгоценную влагу, податливую плоть, ускоряя процесс лактации. И все, что могла предпринять девушка, это, с переменным успехом, подавлять тихие сладострастные стоны: — Ааааххх… Ммм… Аааххх… 

Женщина размеренно доила ее, все глубже затягивая Наталью в омут похоти и запретного блаженства. От обилия естественных выделений ее нижнее белье и халат между ног промокли насквозь. Распаляющаяся девушка, с возрастающей готовностью реагировала на импульсы, вытягивавшие из ее груди маленькие порции сладковатого молока, томно вздыхая в такт им. И при этом, пребывала в полнейшем шоке от собственной реакции на происходящее. Было ясно, что Екатерина Михайловна, мягко говоря, вышла за границы простой заботы даже врачебного уровня, не говоря уже о родственном. Но, даже четко осознавая это, Наталья не могла прекратить непотребство. Во-первых, потому что полуснятый с нее халат оказался довольно эффективен в плане частичного обездвиживания. А, во-вторых, потому что это делала с девушкой мать ее супруга, и было неизвестно, как аукнется несогласие на столь интимнумную помощь. И женщина еще несколько минут невозбранно продолжала процесс, причмокивая при всасывании ареолы.

— Вот и все, девочка моя. — Сообщила свекровь, отпустив, наконец, сочную округлость Натальи, слегка потерявшую объем. С довольной улыбкой на распухших, будто после долгих страстных поцелуев, губах Екатерина Михайловна стерла несколько молочных капель с уголка рта тыльной стороной ладони. Потом заглянула в очаровательные зеленые глаза невестки и поинтересовалась: — Надеюсь, тебе лучше?

— Да, Екатерина Михайловна. — Облегченно отозвалась девушка, выравнивая предательски участившееся дыхание. После того, что свекровь сейчас делала с ней, Наталья не могла спокойно отвечать на визуальный контакт и быстро отвернулась. А потом тихо попросила: — Пожалуйста, помогите мне освободить руки.

— Еще не время. Я, ведь, вижу, что тебе нужна помощь не только со сцеживанием. — Доверительно заявила женщина, продолжая сидеть между расставленных ног невестки, не меняя позу. Ее руки расслабленно лежали на бедрах девушки, замершей в неспокойном ожидании развития событий. Соблазнительные прелести Натальи вздымались и опадали, в такт быстрому дыханию, прямо перед глазами Екатерины Михайловны. Повисла долгая пауза, позволившая девушке с замиранием сердца осознать, что этот вечер для нее, и правда, только начинается. Дурочкой она не была, и оценила противоестественный интерес родственницы к собственной персоне, повергавший в легкий шок. Никогда раньше Наталье не приходилось всерьез на практике проверять, какого оказаться объектом вожделения другой женщины. Ведь традиционный секс ее абсолютно устраивал и на эксперименты совсем не тянуло. Хотя несколько коллег по модельной работе намекали, что не прочь с ней развлечься, но дальше никогда не заходило, Девушка тогда принимала это, как комплимент и просто сразу давала от ворот поворот. А в итоге, она полуголая сидит перед матерью своего мужа, которая только что закончила ее доить, словно какую-нибудь корову в стойле. Происходящее просто не укладывалось в голове Натальи, но, к сожалению, менее реальным от этого не становилось.

— И что же мне нужно? — Все сильнее волнуясь, тихонько спросила девушка.

— Ты довольно чувственная и впечатлительная девочка. Тебе нужны яркие эмоции, чтобы кровь быстрее бежала по венам. Нужна увлекательная игра, которая взбудоражит и затянет. Ты получала все это до рождения сына и перехода Саши на новую должность. А теперь, когда снова остро нуждаешься в красках, все серо и уныло. — Проницательно анализировала Екатерина Михайловна, начав легонько поглаживать ноготками нежную кожу на, частично освобожденном от халата, животе невестки. — Так вот, сейчас тебе нужны свежие впечатления, новый опыт. Иначе, очень скоро ты рискуешь пойти по моему пути, чего я не желаю ни внуку, ни сыну, ни тебе самой.

Наталья слушала, сохраняя молчание и не глядя на рассуждавшую, спокойно сидя между ее ног, свекровь. Внутренне, девушка соглашалась со сказанным, только решительно не представляла роли Екатерины Михайловны в этом раскладе. Да, в первую очередь девушке хотелось близости, как физической, так и психологической, а с мужем они за последний год отдалились друг от друга. И мастурбацией или игрушками для секса одну часть проблемы можно было решить, но со второй дело обстояло сложнее. В конце концов, из-за утраченного взаимопонимания распался не один брак, ведь люди обычно начинают искать недостающее на стороне. 

— Я тебе обеспечу острые ощущения в полной мере. А тебе самой придется пойти на необходимые жертвы, во имя брака. — Будто в ответ на ее мысли, продолжила свекровь. — Будешь слушаться и делать, что я говорю.

— А что мне мешает отказаться от этого щедрого предложения? — Ехидно поинтересовалась Наталья, на волне, всколыхнувшей естество, вспышки гнева, за то, что ее воспринимают безвольной глупой куклой.

— А ты подумай… — Процедила сквозь зубы женщина, быстро с силой повернув удивленное лицо невестки к себе. Улыбка сползла с лица Екатерины Михайловны, а черты словно заострились. — Куда ты от меня денешься? Пораскинь мозгами. Уехать я тебе не позволю. А расскажешь сыну, я буду все отрицать и кому он поверит в итоге? В полиции ничего не докажешь. Так что, я могу делать, что захочу. Как ни крути, а задуманное исполню. Хочешь, чтобы все вышло по-плохому?

— Нет… — Еле вымолвила девушка, со страхом глядя в большие карие глаза свекрови. Злость ушла также быстро, как разгорелась, а безысходность понимания истинного положения дел осталась. 

— Вот и хорошо. Тогда прямо сейчас и начнем нашу игру. — Вернув на привлекательное лицо улыбку, произнесла женщина, поднимаясь на ноги. Потом нагнулась и протянула руки Наталье за спину, шурша тканью халата. Через секунду девушка почувствовала, что ее верхние конечности снова свободны, хотя теперь это уже и не так важно. После, пальцы свекрови переместилась на узел, удерживавший халат на поясе Натальи, и распустили его. И Екатерина Михайловна твердо потребовала: — Сними халат и встань.

Наталья послушалась, представ перед взыскательным взором женщины в одних черных трусиках, влажных между ног от избытка вагинальной смазки. Обе они были одного роста и схожей комплекции: стройные и женственные, пропорциями напоминающие гитару. Разве что Екатерина Михайловна была чуть пошире в бедрах и талии. Оценить в полной мере особенности фигуры женщины было затруднительно из-за домашней одежды, а вот насладиться эстетической красотой совершенства обнаженной девушки, напротив можно было без проблем. Сочные упругие груди Натальи, увенчанные эрегированными коричневыми сосками, казались идеально пропорциональными изящному телу. На рельефно подтянутом животе размещался красивый впалый пупок. Узкая талия плавно переходила в точеные бедра и накаченный аппетитный зад, а затем, в ровные длинные ноги. В общем, не напрасно девушка так усердно занималась собой, стремясь восстановить желаемую форму.

— Ты должна быть послушной, поняла? — Повторила, уже сказанное ранее, Екатерина Михайловна. — Что бы я ни делала, ты не сможешь это прекратить. Смирись. А, если ослушаешься, я накажу. 

— Вы будете делать мне больно? — Дрожащим голосом поинтересовалась, девушка, обоснованно испытывая опасения перед свекровью, внезапно оказавшейся властной извращенкой.

— Только если не подчинишься. Вообще, я этого не люблю, но, по необходимости очень даже могу. — Ответила женщина, с нескрываемым удовольствием разглядывая притягательное тело невестки. Минуту спустя, налюбовавшись новой живой игрушкой, Екатерина Михайловна шагнула ближе к Наталье и, взяв за локти, подняла ее руки над головой. Взгляд свекрови бесцеремонно исследовал подмышки девушки, покрытые немногочисленными прорастающими черными волосками. Смущенная таким бестактным разглядыванием себя, невестка зарделась, но стоически снесла это молча. А женщина вдруг отшагнула назад, переместив руки на полоску ткани на бедре Натальи, удерживающую трусики на подобающем месте, и резко дернула пальцами. Белье с треском порвалось, оставаясь на теле только благодаря второй аналогичной полоске. Но и она лопнула уже через секунду, а трусики упали на пол, оставив девушку совершенно голой. Екатерина Михайловна тут же взыскательно изучила лобок невестки, также поросший редкими короткими волосками в пределах треугольной зоны бикини. И складочку кожи между ног, которая влажно поблескивала от выделений. 

— Я просто очень уставала эти дни… — Не выдержав, пролепетала Наталья. Сгорая от стыда не столько из-за такого открытого рассматривания себя, сколько от всплывшей неухоженности. — Не хватало сил и времени привести себя в порядок.

— С сегодняшнего дня только я брею тебя. Без моего разрешения ты за станок даже не берешься. — Строго указала свекровь, глядя прямо в удивленные, уже не первый раз за этот вечер, болотно-зеленые глаза. Перспектива интимной депиляции в исполнении Екатерины Михайловны неожиданно заставила низ живота девушки снова потеплеть. А женщина продолжала: — Ноги, как я понимаю у тебя обработаны надолго и это хорошо. Кроме того, теперь каждый день я сцеживаю тебе молоко утром и вечером. Ты поняла меня?

— Да. — Согласилась пунцовая от дикого смущения Наталья, борясь с навязчивым желанием прикрыться.

— Вот и отлично. Пойдем-ка в ванну. — Позвала свекровь, сцепляя пальцы на запястье девушки. А в следующий момент они уже двигались в сторону комнатный двери, чтобы покинуть спальню.

Очень скоро Екатерина Михайловна с Натальей добрались до просторной ванной комнаты, в которой помещались большая душевая кабина, раковина с высоким зеркалом, туалет и биде по соседству. Женщина завели невестку внутрь и снова, как и ранее в спальне, заперлась на всякий случай. Потом обернулась к, застенчиво мнущейся по середине комнаты, голой Наталье, и без слов стала распускать пояс своего халата. Через несколько мгновений, одежда соскользнула с плеч Екатерины Михайловны, позволяя девушке оценить ее достоинства. 

Свекровь выглядела великолепно для своих сорока с хвостиком. Ее груди, украшенные аккуратными бежевыми бугорками сосков, примерно того же, что и у невестки, размера, были не столь упруги, но дали бы фору состоянию многих, более молодых женщин. У Екатерины Михайловны слегка вырисовывался животик, однако это только придавало определенной привлекательности образу зрелой дамы. Талия, немногим шире, чем у Натальи, перетекала в округлые бедра и все еще довольно крепкие ягодицы. Лобок женщины, с маленьким треугольником недлинных каштановых волос, переходил в широкую промежность с четко очерченными половыми губами. Самым пикантным в ее облике, оказались следы бикини в виде трех треугольных участков, более светлой от природы, кожи, нежели остальное чуть более смуглое тело. Девушка в очередной раз невольно подивилась состоянию фигуры свекрови, лицезрея все в подробностях.

— Заходи в душ. — Распорядилась Екатерина Михайловна, кажется, довольная произведенным эффектом, читаемым на подвижном красивом лице невестки. А Наталья послушно прошагала к кабинке и забралась внутрь. Следом за ней вошла и женщина, затворяя за собой стеклянную дверцу. В руке она держала длинный мягкий пояс от халата. Потом обернулась к девушке и приказала: — Подними руки и приложи к крюку над головой.

И снова Наталья повиновалась, стараясь избегать жгучего взгляда карих глаз, блуждающего по верхней половине ее великолепного стана. Как только кисти оказались на указанном месте, свекровь быстро привязала их за запястья к прохладному хромированному штырю, торчавшему почти под потолком душевой кабины. Теперь девушка стояла, опираясь спиной о пластиковую стенку, с беспомощно воздетыми вверх руками, открыв полный доступ к, слегка заросшим плотными черными волосками подмышкам, призывно торчащим налитым грудям и, небритому несколько дней кряду, лобку. 

Убедившись, что невестка надежно прикована, Екатерина Михайловна включила душ, быстро настроив комфортную температуру, льющейся из нескольких форсунок над их головами, воды. Затем, взяла с незаметной полочки сбоку баллон с гелем и принялась методично наносить его на подмышки и пах Натальи, отвернувшей в сторону стыдливо разрумянившееся личико. Свекровь обходилась с ней, как с безвольной рабыней и это, необъяснимо, заводило девушку, пытавшуюся, однако не признавать очевидного. Никогда раньше она не оказывалась в подобном беззащитном положении, кроме того, муж Натальи не занимался с ней любовью уже больше месяца. Это, вкупе с фактом, что все нынешние действия проделывает с ней старшая женщина, будоражило либидо. И девушка начала чувствовать, неумолимо приливающий к низу живота, предательский жар сексуального возбуждения. 

А Екатерина Михайловна уже закончила с подготовкой и взялась за изящную бритву. Депиляцию она начала с подмышек, неспешно скребя станком по шершавой коже. Раз за разом повторяла она простое действие, удаляя лишнюю растительность и сбрасывая в воду у их босых ног комки белого геля с торчащими из него черными короткими волосками. В итоге, в верхней зоне женщина очень быстро навела порядок из-за, в общем-то, скромного количества удаляемого. Оставив, после своей интимной работы, гладко выбритую нежную плоть, свекровь присела на корточки. Ее промежность, при этом бесстыдно распахнулась, однако Наталья из-за позы, даже пожелай она этого, не смогла бы взглянуть на открывшуюся картину.

— Мне не нравится, когда лобок совсем лишен волос. Только у маленьких девочек тут ничего не растет, а ты женщина. Так что теперь у тебя будет нормальная интимная стрижка. Именно стрижка, потому что мы позволим волосам отрасти, и я буду только укорачивать длину. — Рассказывая все это, женщина водила бритвой по лобку, снимая гель, вместе с лишней жесткой растительностью. Она продолжала, пока, в конце концов, внизу живота не осталась только широкая полоса нетронутых темных волосков. Тогда Екатерина Михайловна поставила правую ногу невестки на невысокое сиденье сбоку и принялась брить ее промежность. Очень скоро, и это мероприятие успешно завершилось, по той же причине, что и депиляция подмышек. Можно сказать, что Наталье повезло от природы получить не слишком обильный волосяной покров в зонах, подлежащих избавлению от него. 

— Будет вот так. — Подытожила женщина, поднимаясь на слегка затекшие ноги.

— Но Саша привык, что я все удаляю. — Тихо посетовала девушка, глядя исключительно вниз на, бурлящую у ног от падающих струй, воду.

— А теперь привыкнет к, подобающему женщине, виду. Поможешь ему смириться, потому что ты должна подчиняться. — Последнее свекровь произносила, уже заглядывая во все еще испуганные миндалевидные очи Натальи, лицо которой она только что обратила к себе. — А теперь ты будешь смотреть мне только в глаза, понятно?

— Да. — Ответила девушка, ясно ощутившая, что сейчас произойдет что-то, определенно, для нее неприемлемое.

— И будешь говорить мне только правду. — Продолжала Екатерина Михайловна, пока ее ладонь, только что лежавшая на щеке невестки, медленно перескальзывала по шее на тугую грудь. — Понравилось, как я тебя доила?

— Да… — После недолгой паузы, с трудом выдавила из себя Наталья, чувствуя, как пальцы женщины гладят ее вокруг соска. Она не решалась солгать или разорвать визуальный контакт со свекровью. Но последнее давалось напуганной девушке все труднее.

— Хочешь, чтобы я сделала это еще раз? — Хищно улыбаясь, задала следующий вопрос Екатерина Михайловна, сводя пальцы на напряженной коричневой вершинке, напоминающей плотный столбик.

— Да… — Снова чистосердечно призналась невестка, у которой от происходящего стало сладко потягивать внизу живота. Так прикованное тело Натальи давало понять, что оно полностью готово к половому контакту. Вот только, в данный момент, перед ней был не любимый супруг, обычно вызывавший столь желанную реакцию прелюдией. Напротив стояла ее, совершенно обнаженная, свекровь и, дразня, играла с чувствительным соском. Девушке даже не верилось в реальность происходящего.

— Нравится тебе мастурбировать? — Очередной вопрос Екатерины Михайловны сопровождался ощущением скользящей по напряженному животу от груди вниз ладони. 

— Да. — В четвертый раз подряд повторила Наталья, понимая, что пальцы женщины уже оказались на ее лобке, прямо возле зарождающейся складки половых губ. От столь неподобающих прикосновений, она непроизвольно свела ноги вместе, пытаясь не допустить неизбежного вторжения в святая святых.

— Разведи ноги в стороны. — Строго потребовала свекровь, не делая при этом попыток насильно проникнуть к цели. И, видя, что девушка колеблется, добавила: — Сейчас же!

Наталья все же повиновалась, чувствуя, как к глазам подступают непрошенные слезы беспомощности. Ей очень не хотелось позволять Екатерине Михайловне трогать себя там, ведь до сих пор ее драгоценный цветок принадлежал единовременно только одному садовнику. Последним полноправным хозяином самого сокровенного местечка на собственном теле, девушка считала любимого мужа. И вот пальцы бесцеремонной женщины вторглись в чужие владения, исследуя каждую складочку нежной плоти. Она действовала деликатно, изучая реакцию Натальи, которая, несмотря на всю неприемлемость ситуации, не могла бороться с, истосковавшимся по сексу, естеством. В итоге, девушка так и не проронила ни слезинки.

— Аааааххх… — Она жарко выдохнула, когда средний палец Екатерины Михайловны на всю длину вошел в ее вагину. Внутри было горячо и влажно от обилия любовного сока, с готовностью порождаемого, восторженным долгожданной близостью, организмом. 

— Какая узкая у тебя дырочка. Давно не трахал тебя мой сынок. Так и разваливается брак. Ну ничего, мы скоро утолим твой голод. — Нагло ухмыляясь, пообещала свекровь и начала двигать пальцем вверх-вниз, то почти полностью покидая жаркую пещерку, то вонзаясь вновь.

— Ааахххх… Ммм…. Ммммм… — Застонала, бессильная сдержаться, Наталья, изо всех стараясь не опустить, полных муки сладострастия и беззащитности, прекрасных глаз. Женщина размеренно загоняла в нее напряженный палец, со шлепками встречаясь, мокрой от смазки и воды, ладонью с набухшими половыми губами. А девушка, независимо от собственного нежелания, испытывала острейшее удовольствие, жалящее нервы и терзающее бунтующее сознание. Екатерина Михайловна специально не ускорялась, желая вдоволь насладиться процессом и хорошенько раздразнить чувствительную невестку. Потому с одной скоростью буравила, отзывчивое на ласки, влагалище, а Наталья все продолжала смотреть на нее, как и требовалось. Красивое лицо девушки было искажено смесью блаженства и страдания, а из приоткрытого рта доносились томные вздохи и тяжелые стоны: — Аааааххххх… Мммммм…. Мммааааахххх….

— Твоя писечка определенно заслуживает много внимания. Теперь я буду часто ее навещать. — Развязно заверила свекровь, порочными словами еще сильнее обостряя ощущения Натальи. — Буду трахать тебя, а Сашка пусть на работе торчит. 

— Аааахх… Мммм! Аааххх… — Стоны девушки становились с каждой минутой все громче, стимулируемые усиливающимся наслаждением. Екатерина Михайловна понемногу наращивала темп мастурбации и действовала все жестче, разрабатывая, истекающую любовным соком, щелку. А Наталья отзывалась на умелые ласки подергивая связанными руками, периодически тихонько вздрагивая и плавно извиваясь всем телом. То, что с ней творила свекровь сводило с ума, страстную, изголодавшуюся по вниманию, восприимчивую девушку. Внутренние барьеры Натальи временно пали, уступив натиску дикой похоти. И, не имеющая возможности противостоять женщине, она лишь стонала: — Мммм.. Мммм! Ааааххх! Ммм…. 

— Мам, я дома! — Приглушенно донеслось из-за двери ванны совершенно неожиданно. Низкий голос точно принадлежал Саше, вернувшемуся, наконец, с треклятой работы. В глазах, мгновенно замершей, девушки отразилась дикая паника, от перспективы быть пойманной за тем, чем Екатериной Михайловной с ней сейчас занимались. А супруг позвал снова: — Мам! Наталь! Вы где?

— Сынок, мы в ванне! Не кричи, Лешенька спит! — Медовым голосом отозвалась свекровь, грубо зажав ладонью рот перепуганной Натальи. А в следующий миг, уверенная, что порочному кошмару пришел-таки конец, девушка ошарашенно почувствовала, как женщина втискивает в ее, сузившуюся от страха, вагину второй палец. Наталья мощно дернулась от резко возросшего давления на интимные мышцы, сопровождающегося волной жаркого и тягучего, словно горячая смола, удовольствия. Екатерина Михайловна же, не тратя даром времени возобновила фрикции, быстро набирая сбившийся темп и, опять обращаясь к сыну, выкрикнула: — Иди на кухню, мы скоро!

— Сегодня закончим побыстрее. Что ж поделать, раз Сашка уже вернулся? Но, не расстраивайся, в следующий раз я оттрахаю тебя, как следует… — Произнося это свекровь все грубее засаживала пальцы в истерзанную щелку Натальи, разбрызгивая в стороны воду вперемешку с естественной смазкой. От взвинтившегося напора и, до предела усилившегося, опаляющего мечущееся сознание, блаженства миндалевидные глаза девушки расширились, а все тело, словно сведенное мощной судорогой, напряглось, вжавшись спиной в стенку кабинки.

— Мммм! Мммммм! Мм! — Громко стонала, совершенно потерявшая голову, Наталья не имея сил сдержаться, и только ладонь женщины спасала их обеих от обнаружения. Теперь свекровь буквально долбила ее влагалище, сведенными вместе, скользкими от выделений, пальцами, стремительно приближая вожделенный экстаз. Около минуты еще продолжалось это эротическое истязание, пока девушка, наконец, не почувствовала, что пик сексуального напряжения достигнут. Все ее естество обратилось в факел, ярко пылающий сладострастием. Наталья крепко зажмурилась и глухо застонала, делая последний шаг с обрыва, за которым ожидал ласковый океан блаженства, и рухнула в него с последним неконтролируемым криком: — ААААааааххххх!!!

Екатерина Михайловна еще несколько раз повела кистью, стимулируя сокращающиеся мышцы вагины, чтобы продлить благословенные секунды оргазма вздрагивающей девушки. Затем извлекла из ее горячей пещерки пальцы и убрала ладонь от рта. 

Обессилевшая, после утомительной нагрузки, Наталья едва устояла на подгибающихся ногах. От окончательного падения ее спасли связанные над головой руки. Девушка глубоко и прерывисто дышала, запрокинув голову назад, чтобы подставить раскрасневшееся лицо под струи низвергающейся сверху воды. Внутри ее роскошного тела, медленно успокаивалась буря восхитительно красочных ощущений, возвращая способность здраво мыслить.

— Я сейчас пойду вниз и накормлю Сашу ужином. У тебя будет минут двадцать, чтобы придти в себя. По истечении этого времени я жду тебя на кухне. — Распорядилась свекровь, осторожно развязывая насквозь промокший пояс на запястьях Натальи. Как только руки девушки освободились, она сползла и неуклюже уселась на залитый водой пол, раскинув ноги в стороны, насколько позволяла ширина кабинки. Екатерина Михайловна нагнулась к невестке и, приподняв пальцами за подбородок, вынудила ее посмотреть себе в глаза. Затем, убедившись, что полностью заручилась вниманием девушки, тихо сказала: — Не вздумай рассказать моему сыну о наших забавах или выкинуть еще какой-нибудь фокус. Помни, что здесь ты в моей власти. Деваться тебе некуда. Раз уж Саша так занят зарабатыванием денег, я позабочусь о тебе в его отсутствии. Так что, привыкай.

Закончив тираду, женщина вышла из кабинки и принялась вытираться снятым с сушилки большим полотенцем. А, оставшаяся, наконец, наедине с собой под ласковыми струями воды, Наталья тихонько заплакала от внезапно накатившей беспомощности и безысходности. Она почувствовала себя настоящей шлюхой, не способной отказать притязаниям на собственное тело. И, что оказалось особенно горько, это заводило.