Ульяна погрузилась в задумчивость. Новоявленный благожелатель обнаруживал все признаки негодования и уже несколько дней кроме сухих, необходимых слов не удостаивал соседку ни разговором, ни улыбкой. Что-то в нем надломилось, не стерпел парень. А какое, собственно, ей до него дело? Подумаешь, влюбился сопляк. Девушка углубилась в воспоминания.
Ульяна вспомнила себя много лет назад. Тогда, формирующееся тело еще не обладало такой грацией и привлекательностью. В отличие от подружки-одноклассницы, груди еще только обозначились, плечи и таз еще сохраняли угловатость, попа узкая, как у мальчика. Не то, что Ангелина. Нельзя не признать, подружка выгодно отличалась на фоне Ульяны — созрела рано и причиной тому послужила не столько генетика, сколько пышность форм. Ну, мало ли, что у юной чаровницы слегка раздались румяные щечки, зато груди достигли тех объемов, что не снились многим зрелым женщинам, а пухлые полушария с тыльной стороны и вовсе подвергали девицу опасности быть растленной раньше срока.
— Анжел, родители точно не вернутся? — настороженно спросила Ульяна подругу, входя в квартиру.
— Нет, — заговорщически шептала Ангелина, — на шашлыки поехали с друзьями, ближе к ночи приедут.
Школьницы заперли оба замка входной двери и озаботились подстраховаться цепочкой. Затаив дыхание, прошли на цыпочках в комнату Ангелины, чтобы ни одна душа через дверь не расслышала признаков человеческого присутствия. Девочки волновались. Ульяна вошла в светлую, уютную комнату с большим постером Ласкового мая на стене и только здесь почувствовала себя спокойнее. Ангелина закрыла дверь комнаты и первым делом обратилась к шкафу. Порывшись в недрах бельевых полок, она вытащила цветной потрепанный журнал и подошла к кровати, где сидела подруга. Щеки обеих вспыхнули румянцем, стоило им взглянуть друг на друга — Ульяна сидела с ногами на пледе, откинувшись спиной на ковер, Ангелина стояла перед кроватью.
Не обменявшись ни словом, одноклассницы согласились привести задуманное в исполнение. Ангелина решительно прошла к противоположной стене, потянулась над письменным столом и перевернула рамку с портретом Ленина, чтобы вождь всех пионеров лицезрел зеленый узор обоев и ни кому не смог разболтать девчачью тайну. Девчонка уже не так робко, будучи свободной от нравоучительного взгляда со стены, вернулась к кровати и подсела к подружке. Она выложила журнал на поверхность, образованную двумя парами вытянутых ног. На обложке двое мужчин с элегантными усами и зализанными волосами составляли кампанию стройной даме в костюме для аэробики. Девочки подробнейшим образом изучили цветное фото и перелистнули журнал. На неровной опоре, ввиду несоответствия толщины ног, раскрытый журнал соскальзывал, но какое это могло иметь значение, когда страницы несли столько ярких, будоражащих картинок?
Девочки любовались обнаженными моделями, тощими и пышными, загорелыми и белокожими, высокими и миниатюрными. Женщины неизменно улыбались, подмигивали, а лобки были покрыты густыми, курчавыми волосами. На одной иллюстрации было раскрытое влагалище, ноги были разведены так широко, что заросли уже не скрывали ни черного зева, ни розовых краев его преддверия. Девчата прильнули к странице, чтобы получше разглядеть и остались довольны собой, будто это их заслуга, что боженька одарил всех представительниц женского пола такими приспособлениями. Вполне закономерно, что через несколько страниц на глаза попался и мужской орган, во всем своем великолепии он раздался на полстраницы и также великодушно позволил себя рассмотреть. Но не это было самоцелью.
В поисках нужной картинки, девочки с наслаждением переворачивали страничку за страничкой, уголки листов от времени и усердия бывших владельцев сделались потрепанными и засаленными. Вот и нужная статья, Ангелина точно была уверена, что найдет ее. Прочесть на немецком (может и на каком-то другом языке, но точно не английском) не удалось ни слова, зато снимок точно зацепил, а следует заметить, что во всем этом журнале, это была самая откровенная иллюстрация. На фото стоял абсолютно голый мужчина, а перед ним на краешке плетеного кресла сидела изящная леди. Из одежды на ней был только беретик, посему подружки решили, что статья о француженке. Но самым примечательным было то, что француженка удерживала пенис ртом, всосав его до середины. Небывалая стыдоба!
— Я же говорила! — торжественно воскликнула Ангелина.
Ульяна растерянно смотрела на фотографию, мысли хаотично блуждали, но не допускали согласиться, что женщине может доставить удовольствие хотя бы прикоснуться губами к писюну, а удовольствие на лице француженки читалось со всей очевидностью.
— Улька, да ты пойми, парням это реально крышу сносит, — убеждала подружка, — тут еще есть фотография, но там вообще ерунда какая-то.
Ангелина спешно принялась листать журнал в поисках загадочной ерунды. Когда это удалось, Ульяна увидела крупный план: женское лицо, широко открытый рот, губы стиснули ствол, а тяжелая, морщинистая мошонка пришлась у ее подбородка.
— Она его целиком что ли…? — недоверчиво спросила ошарашенная Ульяна.
— Я ж говорю, ерунда…
Девчата свернули журнал и пошли на кухню, позабыв о необходимости шептаться и перемещаться исключительно на цыпочках, чтобы никто из соседей не заподозрил неладного. Ангелина достала из стола сетку с овощами и выбрала среднюю морковину. Она вопросительно посмотрела на подружку, ожидая согласия по части формы и размера. Ульяна только развела плечами, весь ее вид говорил, что затея ей не по душе. Девчушка построгала ножом морковку, обмыла ее холодной водой и, ухватив подругу за руку, направилась в свою комнату.
— Анжел, ну зачем нам это надо? — капризничала гостья.
— Успокойся, просто попробуем…
Ангелина опустилась коленями перед кроватью и уперлась локтями в матрац, морковка, сжатая в обеих ее руках, торчала подобно оригиналу. Первооткрывательница кивнула подруге присоединиться и Ульяна нехотя опустилась справа. Худышка с любопытством следила за действиями Анжелы. Странное сильное чувство завладело обеими участницами эксперимента. Казалось, стоит прикоснуться губами к морковному закругленному кончику и возврата уже не будет. Девчонка решилась, она зажмурилась, широко как кукла открыла рот и опустилась грудью и головой. Когда морковка прикоснулась, губы сжались. Ульяна трепетала как пойманная птичка, желание во что бы то ни стало повторить подвиг распирало юное сердечко.
Анжела еще какое-то время неподвижно удерживала ртом морковку, потом открыла глаза и какбы между прочим ввернула: "А ты знаешь, нормально". Ульяне уже не требовались рекомендации, она уже сгорала от нетерпения. Лишь дорвавшись, она расположила корнеплод как и подруга, уперев толстым основанием в поверхность кровати, а тонкий направив в потолок. Без лишних предосторожностей, она склонилась и едва мокрый кончик уперся в полураскрытые губы, без промедления впустила его. Отдаваясь внутренним позывам, она не замедлилась в движениях, голова опускалась еще ниже; по мере утолщения, губы все плотнее сжимали ствол. Казалось, девченка побила уже все рекорды, перещеголяв подружку в мастерстве. Ангелина угадала на лице одноклассницы выражение француженки. Игра продолжалась долго.
Как это непременно случается, продолжительное повторение нехитрых манипуляций приедается и утрачивает ту остроту, которая вначале казалась бездонной. Девчата вдоволь усладили себя вбиранием моркови, любованием друг на друга в момент интимных манипуляций и даже сама мысль, что приходится лизать слюнявую сосульку после подружки, даже не приходила в юные головки. Так их разобрало. Наигрались.
Ангелина извлекла еще один козырь из рукава, не ручаюсь, что он был припасен изначально, возможно прекрасная идея посетила девчонку во время упражнений. Она привычно схватила Ульяну за тонкое запястье и без объяснений потащила за собой. В родительской комнате она на партизанский манер прокралась к венгерскому полированному трельяжу, выдвинула ящичек и, порывшись, из глубины вынула ленту презервативов. Аккуратненько она оторвала прямоугольную упаковочку "Эрос", вернула ленту на место и также шпионски покинула место преступления.
Ульяна закусила нижнюю губу, без лишних объяснений она поняла подругу и жаждала быстрее начать исследование. Ангелина ревниво оберегала заветный серебристый прямоугольничек, вернулась на свое место перед кроватью и задержала взгляд на подруге — иди, мол, сюда, кто ж держать будет морковку? Ульяна опустилась на старое место, а в подобных делах суеверия еще могут имееть какую-то силу, особенно если первый эксперимент закончился так великолепно. Анжела нетерпеливо втиснула морковь в руки подруги, пошатала кончик, и лишь удостоверившись, что все участники и ингредиенты опыта подготовлены, торжественно надорвала уголок.
Дрожащими пальцами девчушка извлекла содержимое и наконец, скользкий, эластичный предмет приобрел форму колечка. Руки тряслись. Страх испортить ценный, хрупкий презерватив заставил волноваться, пот выступил на лбу Анжелы. Ульяна не выдержала промедления, выхватила резиночку из рук подруги и вручила морковку. Пухляшка с облегчением выдохнула — верный друг избавил от страшной участи. Анжела крепко сжала толстое основание морковки и приготовилась. Ульяна же попыталась расправить скатанный край резинового футляра и не сразу сообразила, что такой способ к успеху не приведет, впрочем подобная манера действий уже с многими тысячами безопытных юнцов сыграла дурную шутку. Ульяна как смогла, скрутила колечко обратно, разобралась, внимательно изучив, относительно стороны разворачивания и, помолясь, приставила презерватив к кончику корнеплода.
На глазах девчат творилось чудо — бледно-розовый латекс разворачивался и плотно, без единой складочки обволакивал модель пениса. Пальчики довели колечко до конца и внизу, в месте самом утолщенном, натяжение было невероятное. Подружки любовались своей работой. Ульяна не удержалась и, потворствует своим желаниям, потянулась и привычно взяла кончик морковки в рот. Губы проскользили вдоль латексного покрытия игрушечного пениса, добрая часть корнеплода оказалась во рту девченки, упираясь в горло твердым окончанием. Ульяна провела языком и ощутила маслянистость и сдержанный вкус ванили. Сладостное томление разлилось по телу.
Возможно, именно в тот день было положено начало расцвету Ульяниной сексуальности. Как знать, вдруг, не согласись она на странное исследование, может быть и не вывела бы ее кривая дорожка к столь плачевному бытию. Кого винить? Сгоряча можно обвинить и Ангелину, не по годам созревшую и первой оценившую сладость мужского внимания?