Когда моя сестра Катя переехала жить ко мне после окончания института, я решил, что было бы неплохо подумал, я тогда, что она будет жить в моёй квартире ведь я до сих пор не женат. Я писатель работаю я в основном дома. Екатерина изучала в институте математику, что позволило ей устроиться на работу к известную фирму программистов. Она спросила, может ли она пожить у меня, так как у меня большая квартира, и она хотела сэкономить немного денег на съеме жилья, пока не увидит, как сложится ее работа в этой фирме и будет ли она там работать долго.
Она на четыре года моложе меня, но выглядит старше своих лет. Есть некоторое семейное сходство, она рыжеволосая, с хорошими пропорциями и ростом тела около ста семидесяти сантиметров ростом. Я предполагаю, что у нее грудь четвертого номера, что оказалось верным, когда у меня появилась возможность проверить один из ее лифчиков, который она оставила в ванной в корзине для грязного белья.
Я встречался с женщинами и время от времени ходил на свидания с ними. В институте у Катеньки никогда не было проблем с поклонниками мужского пола, вероятно, из-за ее деятельной личности и привлекательности. Похоже, она успешно справлялась со всеми ими и сейчас не была привязана ни к одному из них.
В день ее приезда я приготовил для нас ужин. Это было что-то относительно простое: паста с карамелизированным луком и салат. Я достал хорошее легкое вино. Похоже, ей понравилось, и она сделала мне комплимент, отметив, что никогда не помнит, чтобы я что-то готовил, пока мы росли вместе в одном доме с родителями.
"Это было то, что мне нужно было знать, если я собиралась наслаждаться жизнью здесь и быть дома на работе большую часть времени", — ответил я.
"Очевидно, ты быстро учишься", — улыбнулась она.
Прежде чем мы сели, я крепко обнял её, а затем нежно поцеловал в губы.
"Я легко привыкну к этому", — усмехнулась она, и я снова поцеловал ее, и мы еще некоторое время нежно прижимались друг к другу.
Она попросила меня пойти с ней, чтобы посмотреть, как она обустроила свою комнату. Когда я последовал за ней, то увидел, что она успела повесить несколько картин на стены и организовать туалетный столик. У меня дела шли достаточно хорошо, чтобы я мог позволить ей пользоваться спальней с гардеробной, в которой находился шкаф.
Она посмотрела на меня мечтательным взглядом, который приглашал к близкому контакту. Я снова взял ее на руки, и она прильнула ко мне.
"Я тоже могла бы привыкнуть к этому", — заметила она мне на ухо.
Я начал расстегивать пуговицы на ее хрустящей белой блузке, и она кивнула, чтобы я продолжал. Соскользнув с ее плеч, я эффектно расстегнул молнию на юбке и медленно помог ей выйти из нее. На Кате был красивый сиреневый лифчик и трусики; она расстегнула лифчик, освобождая очаровательные сиськи.
Подойдя ко мне, она расстегнула пуговицы на моей рубашке и сняла ее. Затем она расстегнула мой ремень, расстегнула ширинку и заставила меня вылезти из брюк. Я натянул майку через голову и решил продолжить, сняв трусы и положив их на стул рядом с нами.
Мы легли на ее кровать, и я попросил ее приподнять попочку, чтобы я мог спустить ее трусики. Я был удивлен, что она не побрилась, но у нее был хорошо подстриженный кустик волосиков на лобке, который показался мне очень привлекательным.
Катенька легла на кровать и приглашающе раздвинула ноги. Я переместился между ними и начал слегка лизать ее, когда ее складочки, казалось, раскрылись и стали более влажными. Было ясно, что это ее возбуждает. Я также почувствовал, что мой собственный половой орган стал больше, тверже и настойчивее.
К этому времени мой язык изогнулся и начал надавливать на отверстие ее влагалища. Время от времени я слегка лизал ее клитор, который стал еще больше, чем мой член. Она, казалось, становилась все более влажной и горячей, причем очень быстро.
Я спросил ее, принимает ли она таблетки и хочет ли она этого секса со мной.
Ее лицо выглядело таким решительным, как ни у одной женщины, которую я когда-либо видел.
"Да, Серёженька!", — сказала она. "Я не тратила свое время в институте на защиту девственности", — засмеялась она.
С этими словами она потянулась вверх, нежно взяла мой твердый член и направила его в свою очаровательную розовую киску. Она определенно была теплой, потому что я почувствовал жар, когда оказался внутри нее. Я медленно вводил член, а она начала двигать своей попочкой в ритм.
К моему удивлению, хотя это только показывает, насколько я был не в себе, оказалось, что Катя знает многое о том, как заниматься сексом. Она провела мою руку под своей попкой и потянула ее к своему заднему отверстию. Когда я начал вводить палец в ее анальную звездочку, она помогла мне мягко и медленно ввести его в ее заднее отверстие.
Это действительно привело ее в движение, и я сам был невероятно возбужден ее сильной реакцией на мой член в ее дырочке любви и мой палец в ее попке. По ее тихим стонам и возбуждению я понял, что она вот-вот достигнет оргазма, и это было все, что я мог сделать, чтобы не кончить самому.
Екатерина, должно быть, почувствовала это, потому что огрызнулась: "Ты не кончишь, пока я тебе не разрешу!".
Это немного удивило меня, но заставило приложить дополнительные усилия, чтобы сдержать свое возбуждение.
После того как мы потрахались еще немного, и мне это нравилось все больше и больше, я спросил ее: "Милая моя Катенька, мне уже можно кончать?".
"Серёженька милый, сделай это сейчас, пожалуйста!" — практически приказала она мне, и я повиновался, сильно толкаясь и чувствуя, как извергаюсь все дальше и дальше глубоко в ее влагалище.
Мы обнялись, поцеловались еще немного, и она тихо, но твердо сказала, что хочет, чтобы я вылизал ее там, внизу.
Раньше я не часто делал это со своими подружками. Они, как правило, хотели пойти в ванную, чтобы справиться с потоком, образовавшимся из их соков и моей спермы.
Но сейчас я снова переместился между ее ног и всосал соки влагалища и свою сперму. Было удивительно, насколько приятной она была на вкус. Я сказал себе, что могу привыкнуть к этому.
"Сколько времени тебе нужно, чтобы снова быть готовым к сексу?" спросила Катя, как бы невзначай.
"Я думаю, не слишком долго, — прохладно ответил я, — может быть, полчаса или около того".
"Тебе лучше быть готовым через полчаса", — огрызнулась она с натянутой улыбкой. Затем она начала подниматься с кровати, и я взял ее за руку, чтобы помочь ей это сделать. Она держала меня за руку, пока я вел ее в ванную. Я снова удивился, когда она попросила меня зайти с ней. У меня никогда раньше не было девушки, которая хотела бы, чтобы я увидел, как она писает и вытирает свою киску, так что это одновременно и поразило, и восхитило меня.
Когда мы вошли в просторную ванную комнату, она сказала мне лечь на спину в ванну. Я чувствовал, что должен сделать то, что она сказала, и не только потому, что она только что позволила мне трахнуть ее, не требуя от меня разрешения. Однако я помнил ту сталь в ее голосе, когда она сказала мне не кончать без ее разрешения.
Я лег в ванну, которая была немного холодной. Катенька вошла в ванную, поставила ноги по обе стороны от меня и приподнялась так, что оказалась на корточках прямо над лицом. Даже когда я вылизывал ее, чтобы очистить, сперма капала на меня. Она попала в мой открытый рот, и мне понравился вкус. Но я не был уверен, что мне понравится то, что будет вытекать из нее дальше.
Это тоже не заставило себя долго ждать. Внезапно мощная струя мочи вырвалась из ее уретры и была нацелена мне в рот.
"Я хочу, чтобы ты проглотил, Серёжа!", — сказала она твердым голосом, к которому я уже начал привыкать.
И я проглотил. Она была горячей и соленой, но на вкус не была такой уж ужасной. Мне было трудно поверить, что она только что приехала и уже облегчается… у меня во рту!
Наконец, струя замедлилась, и закончилась несколькими последними каплями.
"Вылижи меня дочиста там", — последовала следующая команда от Екатерины, которая была моей младшей сестрой, но теперь больше походила на мою доминирующую госпожу.
Я еще не сталкивался с доминирующей девушкой. Катя явно привыкла заставлять мужчин делать то, что она хочет. Я лизал ее и снова наслаждался вкусом ее киски и даже следами ее мочи.
Когда я закончил, она велела мне держать рот открытым, и на этот раз я не хотел думать о том, что может произойти дальше.
"Катюша дорогая", — сказала я про себя, — "я никогда не делала этого раньше".
"Тебе предстоит получить большой подарок от меня братец!", — объяснила она. "Я ожидаю, что ты примешь его с благодарностью", — добавила она с невысказанным предупреждением, что я буду совсем не рад, если не сделаю в точности то, что она мне приказала.
Я увидел, как ее маленькая анальная звездочка начала выпячиваться и раскрываться. Затем стал виден светло-коричневый кончик кала, который медленно перемещался в поле моего зрения и вот-вот должен был выйти из ее прямой кишки. Это было не очень сильное движение, но тогда я этого не знал. Он пах и приближался по мере того, как выскальзывал из ее задницы.
Она приближалась все ближе и ближе к моему открытому рту, а затем вошла внутрь, и я втянул в себя столько, сколько смог, после чего она упала мне на лицо. Должно быть, я представлял собой довольно красивое зрелище с ее кишечником в моем открытом рту и несколькими сантиметрами этого содержимого на моем лице.
"Нет, тебе не нужно глотать, Серёжа", — сказала она теплым тоном, похвалив меня за то, что я взял так много ее кала в рот. Она достала туалетную бумагу и аккуратно обернула ею ту часть своего куска кала, которая была на моем лице, и сумела извлечь то, что было у меня во рту, и поместить это тоже в бумагу. Затем она бросила ее в унитаз рядом с ванной.
Я чувствовал, что на моем лице остались какие-то остатки, и она сказала, что я выгляжу так, будто у меня коричневые усы.
"Серёга, теперь, пожалуйста, вылижи меня сзади", — ласково приказала она.
Я мог только делать то, что она сказала. Теперь я начал задаваться вопросом, не планировала ли она с самого начала стать моей доминирующей женщиной надо мной. Ее кал не был ужасным на вкус, просто едким и вонючим. По какой-то причине идея стать ее подчиненным меня заводила.
В конце концов, думал я, она была красивой, яркой и могла полностью взять ситуацию под контроль. Мне было интересно, произошло бы это, если бы я с самого начала предположил, что это может быть плохой идеей. Но мой член думал за меня, поэтому я полностью подчинился ее плану.
После того как я закончил вылизывать ее, мы оба оделись, после того как я вымыл лицо. Мы поужинали.
"Я рада, что мой старший брат так хорош в постели", — ликовала она. "Этого может быть гораздо больше в наших отношениях?".
После ужина мы с Катей немного посмотрели телевизор. Примерно в 9:30 я сказал, что устал. Она улыбнулась и спросила, не буду ли я достаточно любезен, чтобы спать с ней в ее постели. Я подумал, что она хочет, чтобы в новом месте она почувствовала себя как дома и отдохнула, поэтому я ответил: "Конечно, сестрёнка!".
Она продолжала улыбаться, но сказала: "Это должно быть сказано "милая Катенька!", Серёжа!", — добавила она бодро.
"Да, милая Катенька!", — ответил я, совершенно очарованный, и ответил не задумываясь, что, конечно же, было именно тем, что она хотела от меня услышать.
Катя сказала мне, что мы будем спать голыми, поэтому я снял свои трусы, и она тоже. Когда мы забрались в постель и легли под одеяло, я крепко обнял ее, и мы поцеловались.
Это было очень приятно, и я чувствовал себя очень возбужденным по отношению к ней. Она легла на спину, раздвинула ноги и поманила меня своим мизинцем.
"Ты знаешь, чего я хочу?", — прошептала она.
"Внутри?" спросил я.
"Да, глупыш, я хочу, чтобы этот член был прямо во мне, где я смогу следить за ним", — резко ответила она.
Это звучало все более и более похоже на то, что она берет контроль в свои руки. Я был поражен тем, как хорошо я себя чувствовал, находясь под ее контролем.
Мы снова занялись любовью. Это было великолепно. Я чувствовал, что мы очень хорошо подходим друг другу во всех отношениях. Мы были готовы кончить примерно в один и тот же момент. На этот раз Катя ввела палец в мою дырочку. У меня не было никаких возражений по этому поводу, хотя ни одна девушка никогда не делала этого.
Мне нравилось, когда ее очень мягкие пальцы ласкали мои яйца, а затем медленно, но настойчиво проникали в мой анус. Я надеялся, что я был чист. Это заставило меня понять, что я, вероятно, думал так, как это делают девушки: они хотят, чтобы их парни думали, что они безукоризненно чисты, как их киски, так и их задницы.
Мне никогда не приходилось думать об этом раньше. Когда ее палец проник в мое анальное кольцо, я начал думать о том, каково это будет, смущусь ли я, если она почувствует там что-то.
Мне не потребовалось много времени, чтобы это выяснить, потому что ее палец коснулся того, что было кончиком зарождающегося кишечника.
"Думаю, скоро тебе понадобится покакать", — хихикнула она. "Спроси у меня разрешения покакать, Серёжа?".
И снова я даже не подумал об этом, прежде чем ответить, чтобы не чувствовать себя еще более неловко.
"Катюша милая, можно я пойду в туалет, пожалуйста?" Я слышал, как я спрашивал, словно какой-то подобострастный парень или, может быть, парень, для которого она была нянькой.
"Думаю, мы позволим тебе это сделать, Серёженька", — прохладно ответила она. Мы встали с кровати и вернулись в ванную. Не зная меня, Катя, очевидно, поставила детский горшок в комнате рядом с туалетом. Я увидел его, и мне стало плохо. Становилось слишком ясно, что у нее на уме.
"Серёженька, — сказала она медленно, но твердо, используя уменьшительное имя, — ты начнешь садиться на этот горшок, чтобы сделать свои дела", — объяснила она, как будто я была ребенком.
Все было так хорошо спланировано, подумал я позже, что мне и в голову не пришло отказаться. Не знаю, что бы произошло.
"Мне обязательно пользоваться этим, Катюша?" спросила я, подыгрывая ей, называя ее так, как она просила меня называть.
"Да, Серёженька, нужно", — спокойно ответила она, как будто для меня это должно быть самой очевидной вещью в мире. "Ты просто учишься делать именно то, что говорит тебе милая Катюша".
"Да, Катенька", — ответил я, — "спасибо".
"Ты хороший мальчик, Серёжа", — тепло сказала она.
Она смотрела, как я писаю, а затем, да, делаю свои дела. Она сказала мне, что именно это слово я должен использовать. Вскоре я узнал, что если я не делал то, что она говорила, она без колебаний поправляла меня.
Исправление заключалось в том, что я проходил через ее колени в юбке, чтобы получить шлепок, или позже вставал на кровать на четвереньки, когда она использовала свою тонкую трость, чтобы уколоть меня. Исправление было не только физическим: если я говорил что-то не так, как она велела, она говорила, что меня понижают на уровень, что означало, что я должен просить разрешения "пи-пи" или "какать".
Затем последовали новые изменения в моих самых интимных процедурах. Катя сказала мне, что теперь я буду носить обязательно трусики женские под брюками. И я должен буду садиться, чтобы пописать, как девочка.
Хотя для меня было очевидно, что я каждый раз соглашаюсь стать более покорным для нее, я делал это. Она продолжала хотеть, чтобы я спал с ней и занимался с ней сексом. Часто теперь она была сверху. Мне нравилось заниматься с ней любовью, чувствовать ее красивые груди и орально ублажать ее между ног. Она только писала или ссала на меня время от времени.
Когда я делал что-то, что ей не нравилось, она просто говорила: "Серёжа, ты только что заработал отметку за непослушание". В конце недели я узнавал, что это значит, когда она сажала меня и перечисляла все мои проступки, за которые я получал отметку. У нее была маленькая книжечка, куда она записывала их каждый день.
В зависимости от того, сколько непослушных отметок она мне поставила, меня либо шлепали, либо пороли. Мне очень не нравилось, когда меня пороли, потому что тонкая трость сильно жалила, оставляла красные полосы на моей попе и заставляла меня бояться каждый раз, когда она стояла с тростью в своей красивой руке.
Я очень сильно влюбился в Екатерину. Я знал, что все это неправильно, но это не имело значения. Мне нравилось, что я могу так часто заниматься с ней любовью. Трусики стали казаться мне очень удобными, когда я надевал их. Я даже не волновалась, что кто-то другой обнаружит, что они на мне.
Катюша дала мне пару черных кожаных трусиков с дырочкой спереди. Она усмехнулась и сказала, чтобы я надел их на нашу встречу в пятницу, когда она будет перечислять мои непослушные отметки и исправлять меня за них. Я надел их и обнаружил, что они мне подходят, но довольно тесные. Я надел только эти трусики на нашу встречу, когда она сказала мне, что я надела их неправильно.
Я выглядел смущенным. Она очень спокойно сказала, что мой член должен пройти через отверстие. Я послушался ее и смутился и покраснел, когда увидел, что он становится эрегированным и, таким образом, откровенно торчит из отверстия. В руке у нее была маленькая мягкая плетка, и она положила ее на мою эрекцию члена.
"Понимаешь, Серёженька, — объяснила она, как будто я был ребенком или подростком, — если ты будешь очень непослушным, мне, возможно, придется применить это к твоему члену. Но я уверена, что ты и дальше будешь для меня хорошим мальчиком". Она широко улыбнулась мне. Я продолжал получать все больше непослушных отметок, потому что забывал побрызгать в ванной после опорожнения кишечника, извините меня, после того, как сделал туалет, или она могла обнаружить пятно на моих трусиках. Я также не всегда помнил, что нужно называть ее милая Катенька. Это, похоже, бесило ее больше всего.
"У тебя было достаточно времени, чтобы привыкнуть к этому, Сергей", — строго сказала она. "С этого момента я буду ставить тебе две плохие отметки, если ты снова об этом забудешь".
Эти еженедельные занятия теперь неизбежно предшествовали тому, что Катя порола меня. Думаю, мне следует называть ее милая Катенька, даже когда я пишу это. Она заставляет меня носить с собой маленький блокнот, чтобы я мог отдать его ей, когда она скажет, что я был непослушным. Она очень торжественно делает запись в книжке, но не показывает ее мне. Позже я смотрю на нее, и там написано что-то вроде: "У Сергея было пятно от грязи на трусиках. Одна непослушная метка".
Она также может нарисовать маленькое хмурое лицо и поставить красную галочку.
Но я так и не смог привыкнуть к порке. Я кричала, потому что это было очень больно. Я находил ее невероятно сексуальной, когда она была на каблуках и во фланелевой юбке, иногда с прозрачными шлангами, когда она порола меня. Она напоминала мне молодых, строгих учительниц, которые были у меня в школе.
Однажды Катенька пришла домой немного раньше, в три часа дня, и попросила меня помочь ей собраться, потому что она пригласила трех своих близких друзей на чай. Мы приготовили всё к чаю накрыли на стол. Она принесла торт. Затем она протянула розовый фартук, который, по ее словам, я должен буду надеть во время их прихода и когда буду разносить чай.
Я поморщился, но смог сказать: "Конечно, милая Катенька". Она усмехнулась и сказала: "Я так рада, что ты это сказал, Серёженька, я действительно очень тебя люблю".
Затем она посмотрела на меня прямо в глаза.
"Сергей, — сказала она резко, — я знаю, что ты будешь вести себя правильно и не опозоришь меня перед моими друзьями. Это все еще немного ново для тебя, но ты очень быстро учишься. Я не пытаюсь напугать тебя, но я не хочу, чтобы мне пришлось поправлять тебя перед ними. Это больше отразится на мне, чем на тебе, но ты же не хочешь, чтобы мне пришлось снимать с тебя брюки и трусики для порки?".
Мое лицо стало очень красным, и я смог только сказать: "Нет, милая Катенька, я буду хорошим мальчиком!".
Я не до конца осознавал, что произошло, но в тот момент я стал её рабом навсегда…..
