На работу мы заявились с опозданием на полтора часа. Однако каково было наше удивление, когда в лаборатории не оказалось ни одного сотрудника. Соседняя лаборатория, где работала Наташа, была закрыта вообще.
— Ну, и зачем мы сюда приехали? — вырвалось у меня.
Валентина только нервно усмехнулась. Ситуацию разрядил и объяснил Геннадий, появившийся следом за нами. Он рассказал, что появился за час до нас.
— И сразу же шквал звонков обрушился на меня! Сначала позвонила «бабка» и заявила, чтобы сегодня мы ее не ждали — она в библиотеке. Затем раздались звонки от Володи и Галины, которые узнав, что начальница в библиотеке, сказали, что они, считай, появились на работе, но ушли пораньше. Последней из списка позвонила Леночка и сказала, что попала в аварию с молодым человеком, и теперь они ждут ГАИ, а на другом виде транспорта ей не добраться. Я уже тоже собирался отчалить с нимфами, и тут очень вовремя появились вы. Поэтому не обессудьте, но скоро вам придется куковать тут одним. «Бабка» сказала, что отсюда в три часа уже можно линять.
Проинформировав нас и радостно улыбаясь, Генка испарился к своим нимфам. Я посмотрел на Валентину и спросил:
— Ну и чем займемся?
Не желая признавать того, что я был прав, предлагая остаться у нее дома, женщина раздраженно спросила:
— А тебе только бы трахаться со мной? А если этого нет, то и говорить не о чем?
Я посмотрел на свою взрослую подругу и рассмеялся. Она не понимая, чему я так радуюсь, поинтересовалась:
— И что такого смешного я сказала?
— Ну, как же! Получается, для того, чтобы поговорить со мной, ты приехала на работу. То есть ты сама только что призналась в том, что дома нам было бы не до них.
Валентина на минуту замерла, открыв рот, чтобы возразить, но, поняв, что сморозила глупость, рассмеялась.
— Гаденыш, издеваешься над тетенькой! — капризно надув губки, отшутилась женщина, пытаясь взъерошить на моей голове волосы.
— Есть малька! — согласился я, хватая ее за попу и задирая на ней платье.
— Ты, что делаешь! А если Генка ворвется!
— Подумаешь! Можно подумать, что мы с тобой оба семейные и изменяем своим супругам. Это Генке и его нимфам следует остерегаться досужих разговоров. Они все на измене, а мы с тобой свободные люди.
— Не забывай о нашей возрастной разнице, — предостерегла партнерша.
— Так это только тебе в плюс. Закрутила молодому парню голову. Молодец. Значит, есть порох в пороховницах!
— Конечно. Ты мне его столько засыпаешь каждый раз при наших встречах, куда только можно, что не мудрено, что и взрываюсь.
— Ой, мадам, — жеманно проговорил я, — вы мне льстите. К такой «чаровательной» женщине только поднеси спичку! Да и порох у меня сырой…
— У тебя не порох, а взрывная селитра, — ласково промурлыкала подруга, чувствуя мою руку у себя между ног. — Прекрати, а то я сейчас потеку!
— То-то и оно! А дома ты о таком даже и не подумала бы!
— Хорошо, хорошо! Я была не права. Надо было тебя послушать. Прекрати заводить меня! Отпусти. Мне очень приятно, но не комфортно при мысли, что сюда войдет кто-то посторонний.
Я послушно убрал руки, отпустив «несчастную старушку», и сел, как паинька-первоклассник, сложив руки на столе. Валентина отошла от меня, посмотрела сбоку и ехидно произнесла:
— Так, вот, посмотришь — сама невинность! Разве кто скажет, что этот тихий мальчик воплощение сладострастия и разврата!
— Это ты обо мне? — поинтересовалось мое оскорбленное самолюбие.
— А ты видишь здесь других мальчиков?
— Перед тобой молодой, сексуальный во всех отношениях мужчина, а не мальчик. И в каком контексте надо понимать твои слова сладострастный и развратный? Как похвалу или как порицание?
— Ты прав. Эти слова можно трактовать двояко. И то, что для одних звучит, как похвала, для других означает порицание.
— Меня интересует конкретно твое мнение.
— Мое мнение по этому поводу… — она театрально подержала паузу и договорила, — положительное. Мне нравится твоя раскрепощенность в сексе, темперамент, сочетающийся с нежностью, большой опыт и не болтливость. А какого мнения ты обо мне?
— Да, практически такого же. Правда, ко всему тому, что ты перечислила, я могу добавить слова восхищения твоими внешними данными. Я балдею от твоей фигуры, от ее плавно переливающихся линий, от небольшой, но эффектной груди с красивыми и вкусными сосками и узкими, но сильными плечами. И, конечно, от бархатистой кожи и потрясающей красоты попы! Она и твои стройные ноги — венец твоей фигуры! Жаль, что у тебя и лицо красивое. На мой взгляд, в женской красоте, как и в мужской, должен присутствовать, пусть небольшой, но изъян.
— Вот и считай сочетание моих внешних достоинств моим изъяном. Других недочетов своей внешности я иметь не хочу.
— Хорошо, договорились, — согласился я, не думая перечить или даже шутить на эту тему.
Внешностью женщины вслух всегда следует восторгаться, если не хочешь нажить себе злейшего врага. Пусть даже она страшна, как война…
Однако с Валентиной я не кривил душой. Эта взрослая женщина мне действительно нравилась. Мне вообще нравились женщины, которые умели следить за своей внешностью и старались выглядеть молодо и подтянутыми. Я понимал, что такое им дается не только природой, но и требует немалых усилий и определенных затрат от женщины, поэтому все мои взрослые любовницы вызывали у меня не только звериную похоть, но и уважение.
Гадать о том, по какой причине та или иная взрослая подруга раздвигала мне свои ноги, не пытался. Знал. Молодость всегда притягивает более зрелых, а зрелые всегда готовы совокупиться с молодыми, только не все решаются предлагать себя в плане секса. И, конечно, в первую очередь это касается женщин, которые в этом плане ранимы более мужчин. Подруги даже при нормальном возрастном сочетании, если они не бляди и проститутки, предлагают себя так не явно, что многие парни и мужчины даже не догадываются об их тайных желаниях. Почему? В силу того, что женщина более жестокая, чем мужчина, более истеричная и эксцентричная. Плюс ко всему почти в каждой пропадает «великая» актриса. Ей ничего не стоит заплакать. И она легко может оскорбить, надругаться, унизить даже свою лучшую подругу, что уж говорить о каком-то там мужчине! Многие сучки навязывают всему миру свои правила жизни: правила этикета, правила поведения мужчины с женщиной, правила для «настоящего» мужчины и тому подобное.
Причем, все правила они выдумывают, исходя из своих интересов, наклонностей своего характера, своего поведения и капризов. В этом они очень похожи на законодателей и правителей любой страны мира, которые пишут законы в угоду себе, чтобы защитить «себя любимого» и продлить свое время «бремени власти».
К счастью, большинство красивых или сексапильных женщин, которым переваливает за сорок или приближается к сорока, начинают понимать, что время, когда они могли себе позволить вертеть мужчинами, заканчивается. Они начинают замечать, что их ровесники мужчины, заглядываются на молоденьких сучек, которые выглядят в большинстве сексапильнее их. И вот в этот момент начинается охота за молодыми, где можно себе позволить распустить себя, побаловать молодых любовников и быть снисходительными к их желаниям и фантазиям.
С мужчинами ловеласами происходит почти тоже самое, только на десяток лет позже.
Валентина, как нельзя лучше, подходила под тип сексапильной женщины, которая год или два тому назад почувствовала, что ее мир меняется. Из поля зрения исчезают даже те, кто пусть не намного, но моложе ее. Вот тут она и приметила меня. Разведенный мужчина всегда интересен. Обычно, браки распадаются из-за пьянства мужчин или из-за неверности супругов. Существует какое-то количество разводов и по другим поводам, но процент их настолько ничтожен, что на фоне этих двух причин о других разладах в семье и говорить не стоит.
Поняв, что я не пьяница, подруга, наверное, смело предположила, что развод произошел на почве измены. А, проведя какое-то время со мной в одной комнате, женщина пришла к выводу, что ей я не побрезгую. Ну, а дальше, как принято говорить, остальное было делом техники. Но! Оказалось, что медаль имеет две стороны. И Валентина попалась в свои же ловко расставленные сети. И если не влюбилась, то сильно привязалась ко мне, в первую очередь, как мужчине, как к партнеру по сексу. Я чувствовал, да и она не скрывала этого, что дня не может прожить без моих ласк, моей энергии и умения удовлетворять ее похоть различными способами и в различных позах. Может быть, многие мои сексуальные предпочтения стали для нее откровением и не потому, что она не знала об этом, а потому, что раньше не снисходила до них с другими мужчинами. А со мной решила испробовать и не пожалела. И удивилась, и начала наверстывать упущенное. И я был благодарен ей за ее смелость, за то, что именно со мной она многое постигла вп
ервые. И, конечно, за то, что женщина приняла все, что я смог ей предложить.
После моих лестных слов о ее внешних данных, подруга подобрела, но близко так и не подошла. Либо ей хватило утренних эмоциональных взлетов, либо побоялась, что больше походило на правду, что не устоит, а наши отношения станут всеобщим достоянием гласности. По лицу я видел, что женщина возбуждена. Покраснение щек и жадные взгляды, бросаемые на меня, явно говорили об этом. Но сохраняемая дистанция показывала ее страхи. И я пожалел свою партнершу. Встав из-за стола, пояснил, что пойду покурить. И вышел, давая ей время остыть от внутренней борьбы между стыдливой осторожностью и бесстыдными желаниями.
В курилке собралось много народа. В основном, конечно, там находились завсегдатаи от слабого пола, но около них отиралась и парочка мужчин. Причем, один из них был некурящий, Геннадий. Вторым присоседился к собранию мало мне знакомый мужчина. Ольга, Светка, Александра, Юлька и еще две великовозрастные девицы из соседних отделов обсуждали предстоящие новогодние планы. Ольга со Светкой, как я понял, собирались встречать Новый год в кругу семьи. Александра собиралась к друзьям на вечеринку, а Юлька разрывалась между желаниями встретить праздник с друзьями или согласиться праздновать с родней на пикнике за городом. Первое приглашение сулило ей выпивку, новые впечатления и даже возможно приключения, зато второе предложение веяло покоем и богатым застольем.
Поинтересовались и моими намерениями. Но когда я ответил, что сам Новый год встречу дома, а дальше видно будет, отстали и переключили свое внимание на Генку. Оказывается, сразу после работы он улетал с женой в Киев к ее родне.
— Там сейчас теплее, чем в Москве! А снега навалило! Хорошо, что 1 и 2 января выпало на выходные. Давно там не был. Красивый город! Красивые женщины!
— Вот нахал! — возмутилась шутливо Ольга. — Вокруг него столько красивых женщин, а он, да еще и при живой красавице-жене, размечтался о каких-то там киевлянках!
— Так она у меня тоже киевлянка! — уточнил наш коллега.
Народ принялся выяснять, в каком городе Союза самые красивые женщины. Я помалкивал, докуривая сигарету, раздумывая, как убить время до 15: 00 сегодняшнего дня. Не заметил, как рядом со мной «прописалась» Юлька, которая коснувшись моей руки своей, привлекла к себе мое внимание. Не говоря ни слова, только глазами, она показала мне наверх и, не дожидаясь пока я сделаю последнюю затяжку, стала подниматься по лестнице. Одета она была, как всегда, легкомысленно и в своей короткой плиссированной юбчонке и прозрачной блузке, выглядела на фоне остальных дам школьницей. Прекрасно зная, что находится под ее юбкой, не смог отказать себе в удовольствии, когда она поднималась, полюбоваться на белые трусики, которые ее короткая юбка не смогла скрыть от моего взгляда, брошенного снизу. Белое нижнее белье сексуально подчеркивало круглую попу женщины и стройные ножки.
Хитрющая Ольга спросила:
— Не для тебя старается?
— Не знаю. Думаешь, стоит спросить?
— Безусловно! Страшнее слова «нет» тебе не скажут.
— Слово «нет» под Новый год — это плохая примета! Одна скажет, а потом целый год остальные станут повторять за ней его. Год! Это тебе не один день или даже неделя.
— Ну, ты уж постарайся, — хихикнула Ольга. — Я в тебя верю!
Затушив сигарету, пошел следом за Юлькой. Она стояла и ждала меня в конце коридора, но, не дождавшись пока приближусь, завернула за угол налево. Я, забыв о Валентине, увлекся преследованием. Однако «дичь» несколько раз ускользала от меня, пока не остановилась в уже знакомой прихожей перед дверью. Открыла…
Когда мы, пошатываясь, выбрались оттуда, нам никто уже был не нужен. Но главное никто в институте не был потревожен нашим очень шумным сексом. Умели все-таки строить дома наши предки! Если честно, то Юлька хотела остаться еще и продолжить, но, посмотрев на часы, которые с руки не снимал, я заявил, что запас спермы у меня закончился, а гонять ее «насухую», не интересно. Подруга не обиделась, а отнеслась с пониманием к моим словам. Чтобы не потеряться в коридорных переходах, я почти до самого конца нашего совместного пути назад к курилке, не отпускал Юлькину задницу, чему она не скрываясь, радовалась.
В курилке я застал все те же персонажи, словно никто из них и не покидал ее за часы нашего отсутствия. Спустились мы туда с разницей в пятнадцать минут, поскольку я зашел в туалет и тщательно промыл свой член, посетивший напоследок Юлькину попу. Однако по взглядам Ольги и Александры не трудно было понять, что обе женщины не сомневаются, что во время нашего отсутствия здесь, мы с Юлькой были вместе. Ольга подмигнула, а Александра окинула меня тоскливым взглядом.
«Потерявши голову, по волосам не плачут! — подумал я об Александре, которая в угоду своему начальнику отказалась от встреч со мной. — А свято место пусто не бывает! И на тебе, подруга, свет клином не сошелся!»
Впрочем, дав мне выкурить сигарету, Генка подхватил меня под руку и поволок в лабораторию. Зайдя туда, с порога я услышал детский шум и гам. Оказалось, что это Вовка заявился на работу со всей своей семьей. Правда, к тому времени, когда в лаборатории появился я, они уже собирались уходить. Но наш приход с Геннадием, Володя не смог не отметить. Выпив за старый год, выпили и за наступающий. Закусили. Выпили бы и еще, но жена Владимира решительно пресекла начинающуюся попойку. Генка пошел провожать, а мы с Валентиной остались вдвоем.
— Ну, где тебя носило? — в голосе подруги звучала обида, что я ее бросил здесь одну.
— Курил, общался, погулял по соседним помещениям, пообщался, снова покурил. Не сидеть же здесь с тобой и исходить от желаний! А так отвлекся, забылся, полегчало.
Не знаю, ожидала она таких слов или нет, но, понимая, что ответ очень близок к правде, тон сменила.
— Неужели мужчине так трудно держать себя в руках?
— Слушай, тебе не четырнадцать лет, чтобы не понимать этого! — возмутился я. — Нам не просто трудно сдерживаться, а физически больно терпеть. Ты это прекрасно знаешь!
— Но у нас утром был прекрасный секс! О какой физической боли может идти речь? — не поверила Валентина.
— Не отрицаю, был. Но случился новый прилив. Все напряглось… и впустую! А терпеть вредно, нужна физическая разрядка или что-то должно отвлечь, помочь забыть о желании.
— А у тебя получилось забыть? — вопрос был с подвохом.
— Получалось, пока не видел. А увидел тебя, снова захотелось, — схитрил я.
От такого признания женщина оттаяла. Ее тон смягчился, но тут она вспомнила и ворчливо сообщила:
— Тут тебе женщины обзвонились.
— Кто?
— Извини, но мне они не доложились. А звонили трижды. На слух разные, но кто знает, может быть, и одна, но разными голосами.
— Странно, — стал размышлять я вслух, — зачем кому-то говорить так, чтобы ее не узнали? Она же не домой мне звонила и разговаривала не с моей женой.
— Не знаю. Это твои проблемы. Тебе и разбираться.
«Ладно, — подумал я, — разберусь. Если приспичило кому-то, сами позвонят».
— О чем задумался? — полюбопытствовала Валентина.
— Да, вот вспомнил одну девушку, а затем другую, еще по школе. В обеих когда-то был влюблен и даже любил, но одна так и не ответила на мои чувства, а другая вроде и была в меня влюблена, но оказалась не готова к взрослой любви. Зато позже вышла замуж за другого. Обе не глупые, но и не красавицы, чтобы витать в облаках и мечтать о принцах на белых жеребцах, но почему-то ответными чувствами ко мне не прониклись. Но я не урод, не глупый вроде бы, а вот, поди ж ты! Не случилось! Почему так в жизни происходит? Чего не хватило мне? Чего не хватило им? И бог с ней с первой любовью — она была не взаимной, но почему во второй раз, когда, казалось, отношения складывались, проскальзывала искра, а в итоге разочарование и разрыв. Кто виноват, я, предложивший ей себя, а взамен ожидавший ответного шага? Или она, отказавшаяся сделать этот шаг и даже не объяснившая мне причину, почему так со мной поступает? Поспешил? Но мы почти каждый день встречались с ней в школе в течение полугода, а после моего
поступления в институт еще два месяца. Обнимались, целовались. Не могла же она не замечать, прижимаясь ко мне своим лобком, что возбуждает меня. Не могла, замечала. Не могла же она не знать, что люди вступают в половые отношения. Знала.
— Быть может, не поверила в серьезность твоих намерений? Или испугалась, или не смогла преодолеть девичью стыдливость?
— Хорошо! Но ты скажи тогда об этом! Я тогда сам был девственником, и мне тоже было страшно. Однако я готов был взять на себя ответственность, потому что понял, что люблю.
— Значит, у нее к тебе такое чувство отсутствовало. Влюбленность имела место быть, но ты должен понимать, что между влюбленностью школьницы и настоящим глубоким чувством две большие разницы. И почему это тебя так гнетет? Ну, не любила она тебя. И то, что вы сейчас не вместе — это хорошо! Представь себе, что ее влюбленность бы прошла, и она вдруг поняла, что ты ее ошибка молодости! А ты продолжал бы любить, и твои чувства от близких отношений с ней, становились бы день ото дня все сильнее и глубже. Ты только представь весь драматизм ситуации!
— Да, об этом я как-то не думал.
— А ты подумай и забудь. Что Бог не делает — все к лучшему!
Наш разговор прервал Геныч, ворвавшийся в кабинет. Он быстренько надел на себя свою дубленку, нахлобучил на голову ушанку, схватил свою сумку и, бросив на прощанье,
— Пока, с Новым годом! — испарился.
Не успел он убежать, как появился начальник нашего отдела.
— О, вас только двое! Но и в таком малочисленном составе я поздравляю вас с наступающим Новым годом и желаю успехов в работе и здоровья.
Мы, конечно, поблагодарили и не остались в долгу. Он, сказав, что через полчаса мы можем расходиться по домам, ушел, оставив нас в покое. И только после его поздравления моя коллега приступила к решительным действиям.
Начала она с того, что закрыла дверь на два поворота ключа. Поняв, что через минуту произойдет, решил пошутить:
— Зачем, зачем ты заперла дверь? — испуганно пролепетал я, словно девушка, которая почувствовала, что ее сейчас трахнут.
Однако, посмотрев на раскрасневшееся от возбуждения лицо женщины, охота к шуткам пропала, и до конца нашего секса ко всему относился серьезно.
Наверное, поэтому из института мы вышли в начале седьмого вечера вместо трех по полудню. Мы оба покидали этот вертеп опустошенными, но довольными друг другом. Я тем, что женщина со мной обкончалась. Я сначала считал, но после третьего раза перестал. Ни в рот, ни в п…ду кончить так и не смог, зато в финальном заходе удалось «бросить палку» ей в попу. Валька сегодня была в ударе, она и попой сумела испытать оргазм.
Идя с ней под руку к метро вспомнил, что когда из ануса женщины потекла моя «сгущенка», подруга не пошла подмываться в женский туалет, где недавно установили биде, а просто использовала салфетку. И взялась за одежду. Я сходил к рукомойнику, который находился в туалете, и спокойно промыл член. В институте уже никого не было, только знакомый охранник, который сидел на первом этаже, на выходе.
Когда я вернулся подмытеньким в лабораторию, женщина успела надеть только юбку, но трусов и другой женской атрибутики на ней не было. Не захотела она надевать и бюстгальтер. Мало того, вязанная юбка на ней задралась к пупку и открывала ее бритый лобок и половые губы.
— Я не хочу отсюда уходить, — чуть не плача, заявила Валентина. — Мне ничего от тебя не надо, только вставь мне, пожалуйста, в «киску» свой конец и можешь уходить.
— Конечно, сейчас отстегну его и вставлю, — согласился я. — Только учти, без меня он кончать не сможет.
— Да и не надо. Я и сама уже без сил. Главное, чтобы он находился во мне.
Лежа на столе, куда я ее водрузил в самом начале секса, с раздвинутыми ногами, женщина прекрасно понимала силу своей бритой промежности, открывающей ее партнеру возможность полюбоваться ее полными нежными губками, уходящими под живот и скрывающими заветную впадинку. Если честно, то я с удовольствием бы продолжил наше соитие, но посмотрев на часы, отговорился тем, что если мы продолжим, то придется встречать Новый год здесь, поскольку не слезу с нее не кончив. Зная, как долго я кончаю во второй раз, Валентина поверила и начала одеваться…
Когда мы вошли в метро, подруга уже пришла в себя. Я стал расспрашивать, где она собирается провести праздники. Женщина поведала, что вместе с теткой ее пригласили в гости старые друзья, у которых третьего января будет серебряная свадьба. Для них очень удачно сложилось то, что 1 Января пришлось на выходной и партия с правительством решили его компенсировать, дав гулять еще и 3 января.
— Будете гулять?
— Да, все три дня, — отчаянно пообещала партнерша. — А ты где справляешь?
— Сам Новый год встречу дома, а затем предстоит сделать выбор, либо идти к другу, либо к молодой подруге.
— И ты еще собираешься выбирать?!
— Да, пожалуй, пойду к другу. С подругой все равно нет никаких шансов остаться наедине. Там соберется столько родни и друзей ее и ее матери, что мне ничего не обломится.
— Какой ты, однако, ненасытный развратник! — шаловливо воскликнула женщина. — Тебе меня мало? — удивилась она, радуясь, что мне ничего «не обломится».
— Странная ты женщина! Думаешь только о сексе, — подковырнул я ее. — А я имел в виду совсем другое. Я говорил о женском внимании к себе, о перспективах наших дальнейших отношений.
— А они есть? — заволновалась подруга.
— Кто? — уточнил я.
— Перспективы?
— Не знаю. Поэтому и хотел поговорить об этом. Когда, как не в Новый год, обсуждать такие важные вопросы. Но разве при большом скоплении народа поговоришь! Да, решено, поеду к другу…
Пока я чудил и издевался над Валентиной, поезд подъехал к ее станции, и она, чмокнув меня в щеку и рассыпавшись в пожеланиях, вышла из вагона. А я проехал дальше на целых две остановки.
Когда, поднявшись на свой этаж, я направился к двери квартиры, где был прописан, на площадке между этажами заметил одинокий женский силуэт, дымящий сигаретой. Правда, на площадке было темно, и я не стал присматриваться, но меня окликнули по имени. Притормозил. Всмотрелся. И… не удивился.
В тайне я надеялся на эту встречу, мечтал о ней. Но осуществить подобное представлялось маловероятным. И основным препятствием было то, что эта женщина стала замужней, а я слишком хорошо к ней и ее семье относился, чтобы вносить в их, казалось, размеренную и «устаканившуюся» жизнь хаос. Будь я знаком только с ней, то еще на отдыхе в Крыму нашел бы возможность напомнить о себе.
Однако воспоминания о ней, о наших отношениях, о счастливых минутах не покидали меня…
И сейчас эта хулиганка стояла и дымила сигаретой в моем подъезде на межэтажной площадке! Я взлетел к ней, как на крыльях. Понадобились секунды, чтобы я смог рассмотреть ее в сумрачном свете. Сестренка снова изменилась. Она погрузнела. Размеренная и спокойная семейная жизнь сказалась на ее фигуре и лице.
Передо мной стояла не девушка, а рожавшая женщина. Лицо ее округлилось, но стало даже более нежным и мягким, чем было при нашей последней встрече. Изменения в фигуре я списал на зимнюю одежду. И в правильности своих догадок смог убедиться, когда мы с ней зашли в квартиру, и она сняла с себя дубленку и поддетую под нее толстую кофту.
Там на площадке мы чинно и благородно расцеловались, и я спросил:
— Что же ты заранее не позвонила, что приедешь?
— Хотела устроить тебе сюрприз, — усмехнулась Катя.
— Давно ждешь?
— Не так, чтобы очень, — не стала уточнять подруга.
— А где твои вещи? — спросил я, заметив, что у нее с собой только дамская сумочка.
— Я, на всякий случай, позвонила с вокзала, но никто трубки не поднял. Поэтому чемодан и сумку оставила в камере хранения.
— Ничего, заберем. Я так рад, что снова вижу тебя! Пошли в дом.
— Сейчас докурю…
— Докуришь дома, — нетерпеливо проговорил я, увлекая ее за собой.
Когда мы зашли домой, и я помог ей снять верхнюю одежду, то осознал, что не могу оторвать от сестренки своего взгляда. Передо мной стояла сформировавшаяся высокая красивая женщина с теми же стройными ногами и сексуальной попой, с запомнившейся мне высокой грудью второго размера. Однако линии фигуры стали более округлыми и плавными, движения медленными и мягкими.
Я провел ее в большую комнату, где стояла наряженная искусственная елка. Усадил на диван. Сам сел напротив в кресло.
— Ну, что ты меня рассматриваешь?! — проговорила Катя. — Не узнаешь? Я сильно изменилась?
— Внешне не сильно. Но ты стала какой-то иной, плавной, мягкой, умиротворенной. Я не смог найти в тебе ничего от той порывистой и хулиганистой девушки, которая могла, не надев трусики, щеголять по городу в коротенькой юбчонке.
— Ну, трусики я и сейчас не люблю. Мешают, врезаются и в попу, и в писю…
— А зимой? Не боишься застудить?
— Нет. С какой стати! Если очень холодно, то всегда можно надеть что-то теплое, а в помещении снять. Кстати, я пройду с твоего позволения в ванную комнату? Хочу снять рейтузы…
— Ой, извини! Конечно! Можешь с дороги и в ванной понежиться, отмокнуть.
— Хорошо, но с одним условием…
— Слушаю…
Она встала, нависла надо мной и тихо произнесла:
— Ты обязательно потрешь мне спинку.
— По первому твоему зову! — обрадовался я, усаживая ее себе на колено.
Мы поцеловались. Целовались долго — то страстно, то нежно, то едва касаясь губами, глядя в глаза друг другу. Я не спешил лезть ей под юбку, она не торопилась расстегивать мне штаны. Нам хватало поцелуев и взглядов. Умение передавать чувства и желания взглядом — это высшее мастерство в сексе. И вообще, секс начинается со взгляда! А все остальное — это так, дополнение, атрибутика, физиология…
Нанежившись вдоволь, Катюха, покачивая попой, отправилась сначала в отведенную ей для сна комнату, а затем продефилировала уже обнаженной в ванну, коротко взглянув в мою сторону, чтобы проверить реакцию мужчины. Оставшись довольной, произведенным эффектом, скрылась за дверью, не закрывая ее.
Я, на всякий случай, тоже подразделся… до пояса. Глянул на часы. До прихода матери, которая пообещалась придти с работы пораньше, оставалось три, три с половиной часа максимум…
От блудливых мыслей меня отвлек телефонный звонок. Звонил друг.
— Ты приедешь? — спросил он после приветствий и поздравлений с наступающим праздником.
— Не решил еще. А кто у тебя будет?
— Если ты об Алке спрашиваешь, то ее не будет. Брата с женой и племянниками тоже. Ну, а все остальные, как в прошлом году.
— Тогда, скорее всего, приеду, только не один, а с подругой.
— Отлично, поеб…ся! — шутливо откликнулся друг нашей привычной фразой.
— У меня с ней, скорее всего, так и будет, а тебе не обломится. Трахайся с женой! Или с кем ты сейчас?
— У меня их несколько, на выбор, — признался друг.
— Вот и еб…сь на здоровье! — посоветовал я ему.
— Жадный ты! Хотя я и сам такой…
— Ладно, до встречи через год! — сказал я и повесил трубку.
Не успел повесить трубку, как послышался голос Катерины:
— Ты меня не забыл? Обещал же потереть спинку!
— Не забыл, — ответил я, входя в ванную комнату, закрывая за собой дверь…
После ванной мы перебрались в постель на диван. Катюша превзошла себя! Она так страстно отдавалась, что я кончил в нее дважды. Мой долгоиграющий второй раз плавно перетек на третий. Правда, и подруга успела кончить трижды. Однако огонь в ней немного поугас, и мы решили передохнуть.
— Кстати, забыла тебе передать привет от Лизы, — ехидно произнесла сеструха.
— Да! Спасибо! Как там она поживает? Все еще с Вадиком? — начал расспрашивать я, ничуть не смущаясь того, что Катя знает о моей связи со своей знакомой.
— Ну, ты нахал! Я надеялась, что ты хотя бы промолчишь при упоминании о ней…
— А с какой такой стати? — удивился я. — Или я после соития с тобой не должен был притрагиваться больше ни к одной из женщин?
— Хотела бы я этого, — вырвалось у лежащей рядом со мной подруги.
— Хотела, да, видимо, перехотела, — возразил я — и вышла замуж за своего гинеколога. Родила. Все вышло по-твоему. Тебе мало?
— Человеку всегда хочется большего. А в принципе ты прав. Я имею все, что желала. Почти все, — поправилась она.
— Так это же здорово, что почти! Помнишь, как у Райкина, в жизни человека всегда что-нибудь, хоть чуть-чуть, но должно не хватать.
— Так вот, отвечаю на твои вопросы о Лизе, — спокойно произнесла Катя, — у нее все хорошо. С Вадимом она рассталась. Нашла другого, богатенького жениха и собирается за него замуж.
— Бедный мужчина! Он-то хоть знает, что она собралась за него замуж?
— Не знаю. Скорее всего, нет. От вас, мужчин, такое счастливое мгновение следует скрывать, как можно дольше, пока вы сами не созреете, чтобы сделать предложение.
— А моя бывшая сама навязалась мне в жены…
— Вот поэтому вы и разбежались, — заметила подруга и залезла на меня сверху.
— Ты уже отдохнул? — поинтересовалась она.
— А ты разве не чувствуешь? — иронично произнес я.
Конечно, она чувствовала. Поэтому, оседлав меня, схватила «игрушку» в руку и ввела себе в утробу. Легонько чмокнуло, и хрен проник в мягкое и мокрое влагалище, уютное и не забытое с годами. Наверное, что-то схожее с моим чувством, ощущала и Катерина. Во всяком случае, было похоже. Или так казалось, или мне так хотелось.
Третий раз кончить у меня так и не получилось. Зато Катька разошлась, «взорвавшись» дважды! Однако времени продолжить наш секс, не оставалось. Скоро должна была вернуться с работы мать, а к ее приходу еще предстояло накрыть на стол.
Слава Богу, благодаря новогодним заказам, которые мы с ней получили на своих работах, на столе было все, что положено на праздник. Имелась и бутылка «Советское шампанское», и сыр, и колбаска вареная и твердокопченая, и даже красная икорка. С утра мать «настрогала» салат «Оливье» и винегрет. Сварила и холодец. В общем, все было, как у людей. Конечно, накрывать на стол и заправлять салат майонезом, а винегрет подсолнечным маслом мне помогла Катюша.
За помощь, естественно, пришлось ее «взгреть» еще раз в стоячем положении «рачком». И в этот раз я бы кончил, но заявилась мать, и мне срочно пришлось изъять «ключ из замка».
«Ключик» после своего «замочка» был хорошо смазан!
Катюша светилась от радости. У меня, наверное, рожа тоже расплывалась в улыбке. Поэтому мать как-то странно посмотрела на нас обоих, но ничего не сказала. Она с детских лет любила Катю и относилась к ней по-родственному. Та, в свою очередь, тоже питала теплые чувства к ней. Их встреча произошла, выражаясь официальным языком, на должном родственном уровне.
Пока они «чесали языками», время неуклонно ползло к полуночи. Новый год приближался неумолимо! За 10 минут до выступления Генсека партии, которые в последние годы менялись, чуть ли не каждый год, я аккуратно открыл шампанское и спокойно разлил по бокалам. За пять минут до боя курантов, началась речь, которая закончилась привычным восклицанием: «С Новым годом, дорогие товарищи!»
Пробило двенадцать раз, мы чокнулись, прокричали «Ура!» и набросились на еду. После хорошего траха, появился хороший аппетит. А у матери аппетит всегда был хороший. Однако нормально поесть не дали. Начались телефонные звонки и поздравления.
Позвонила и та самая подруга, с которой я трахался на втором курсе института. Ее дружеские отношения с матерью на время близких отношений со мной, пошатнулись, но, как только, наша близость прекратилась, дружба «разгорелась» и продолжала «тлеть» до сих пор. Женщина, несмотря на уже солидный свой возраст, продолжала питать ко мне «не материнские чувства», имея, я знал точно, любовника, а, может быть, даже двух…
Узнав, что к нам приехала гостья из Крыма, и мы собираемся в гости к моему другу, подруга пригласила мать к себе. Та обещала подумать. А мы стали собираться.
— Много на себя не надевай, — шепотом предупредил я Катю.
Та хихикнула, но послушалась и не стала поддевать теплые трусы с начесом, обойдясь рейтузами. Из дома мы вышли в половине первого ночи, сели на автобус и доехали до нужной нам остановки за двадцать минут. На улице сильного мороза не чувствовалось, да и в автобусе было тепло, работала печка. Дверь открыла жена друга. Поздравились. Я представил Катю.
Народу было меньше, чем в прошлый год, но человек десять с женами или с чужими женами, набралось. Пришла снова и та подруга, которую мой товарищ трахал в прошлом году. Его жена, конечно, догадывалась, но не возражала и находилась в веселом настроении. То ли свыклась, то ли сама «ходила на сторону», но обращалась с ней ровно без надрыва и злости. На мою женщину и мужская половина, и женская отреагировали положительно. Она понравилась. Мужики завистливо показывали мне большой палец, но никто не попытался за ней ухаживать, отдав пальму первенства мне одному.
Катя повела себя очень естественно. Не жеманничала, не кокетничала, не молчала, но и не болтала без умолку. Короче, как говорят, «сидела на попе ровно» и не создавала в коллективе внутреннего напряжения.
Чередуя питье и еду с танцами, мы забыли о времени, но не забыли о желаниях. То одна пара, то другая исчезали на полчаса, на час, а возвращались слегка в растрепанном виде, но довольные. Несколько раз ванная и туалет были заняты одновременно, поэтому мы с подругой по взаимному согласию решили найти местечко где-нибудь в подъезде, подальше от глаз и ушей знакомой компании.
Трахаться хотелось невыносимо! Обоим! И когда мы вышли на пустую площадку, чтобы подняться на самый верхний этаж, не выдержали и начали ласкать друг друга, дожидаясь вызванного лифта. Однако ласками наше свидание и закончилось. Куда бы ни сунулись, везде все было занято. А заниматься половым актом на глазах у других посчитали неприемлемым занятием. А вот многие не сильно и стеснялись…
Когда мы после безуспешного путешествия по подъезду вернулись в квартиру к другу, я понял, что стоило немного подождать и поиски не понадобились бы. Дом превратился в вертеп! Сношались в комнатах, на кухне, в ванной. Скорее по договоренности, а не спонтанно, жену друга пялил его друг по путешествиям, а друг залез на его бабу. И все были до соплей довольны!
Кто-то стонал в ванной, а кто-то сопел на кухне, приговаривая: «Сильно не выпрыгивай, а то выскочит!»
Нам с Катюхой в пользование оставался туалет и весь коридор. У подруги глаза на лоб лезли!
— Да, нашим крымским до московских не дотянуться. Я бы поняла, если подобное произошло с одной или двумя парами, но когда е…ся весь подъезд — это Содом и Гоморра!
— В прошлом году такого не наблюдалось, — удивляясь переменам, произнес я. — Неужели за год люди раскрепостились настолько, что потеряв всякий стыд, стали заниматься половыми сношениями публично?
— Нам-то, что делать? — поинтересовалась сеструха, которой после увиденного тоже явно хотелось попробовать публичного секса.
— Вариантов много, — ответил я, залезая ей под платье. — Мы можем пристроиться рядом с какой-нибудь из пар, кроме ванной, поскольку она закрыта. Можем забиться в туалет или заняться сексом прямо здесь в коридоре. Есть еще подъезд, где для нас найдется место, пусть и не укромное, а можем пойти за стол и, не обращая внимания на трахающихся, поесть, выпить, одеться и уехать к себе домой.
— Но там твоя мама, — дрожа от ласк клитора, проговорила Катя.
— Так она вроде бы собиралась к подруге, — вспомнил я. — Могу позвонить и узнать. И если она дома, то остановимся на каком-нибудь из вариантов, о которых я уже упомянул. А если ее нет?
— Да, этот вариант был бы лучшим из всех тобой предложенных, — согласилась подруга, истекая от желания отдаться.
Телефон висел на стенке в коридоре, поэтому я, не прекращая дрочить пальцем женский клитор, с помощью другой руки набрал свой домашний номер. На третьем гудке трубку подняли, и я услышал в трубке голос матери.
— Алло!
— Ну, ты как там не скучаешь? — спросил я ее.
— Нет. Твой звонок застал меня у дверей. Я собралась-таки поехать к подруге. Надеюсь, ты захватил с собой ключи от квартиры, чтобы зайти, если вы вернетесь раньше меня?
— Смотря, как долго ты собираешься пробыть в гостях?
— Ну, думаю, до вечера не появлюсь, — предположила мать.
— Ладно. Ключи у меня с собой. Будешь выезжать, позвони на всякий случай.
— Договорились.
Я спешно повесил трубку, потому что у Катерины стали проявляться первые признаки оргазма. Она тяжело дышала, вздрагивала, иногда стонала.
— Ты слышала наш разговор? — поинтересовался я у нее.
— Частично, но ничего не поняла. Ты продолжай, продолжай, не останавливайся, — страстно и громко прошептала подруга, раздвигая и сдвигая ноги.
Я понял, что ей сейчас не до разговоров. Она пребывала во власти желаний, чувств. Сладострастие достигало апогея, и она в ожидании пика страсти, выпадала из реальности. Ее уже никто и ничто не могло смутить или остановить. Женщина кончала и не собиралась прерывать по какой-либо причине свой оргазм.
Взорвалась она неожиданно, несмотря на очевидное приближение «взрыва». Подруга свела ноги, зажав мою руку, сначала вытянулась в струнку, а затем стала приседать, ойкая и айкая, а присев, завыла, чуть не плача. Когда ее немного отпустило, она слегка развела ноги, предоставляя мне возможность вытащить руку, зажатую в ее промежности. Вытаскивая руку из трусов женщины, я прикоснулся пальцем к ее клитору. Прикосновение заставило ее вздрогнуть, продлевая остаточное явление оргазма, но клитор стал мягким и возобновлять его возбуждение я не стал.
Помогая Катерине подняться, я почувствовал, что она собирается расстегнуть ширинку на моих штанах.
— Ты хочешь, чтобы я тебя поимел прямо в коридоре?
— Нет. Я хочу поласкать твой «бананчик» в своем ротике. А то получается, что я кончила, а ты нет. Мужчинам более вредно терпеть подобное напряжение. А он у тебя превратился в камень! Так нельзя!
И женщина, не желая слушать возражений, расстегнула гульфик, ловко выудила из трусов мой мокрый закаменевший член и отправила его себе в рот. Она не стала целовать его и лизать, а сразу засосала насколько могла, да так страстно и умело, что я сразу же чуть не кончил. Не кончил, но содрогнувшись всем телом, застонал и от избытка острых ощущений ухватился обеими руками за затылок подруги, проталкивая головку члена к ее горлу, где она, по моему мнению, уже не смогла бы так засасывать. Мой маневр удался и, действительно, полегчало, но только стоило расслабиться, как сладостно-мучительный засос повторился.
— Если ты так будешь продолжать, то я начну орать во все горло!
— Ну и ори! Я ни разу не слышала, как ты кричишь от эмоциональных встрясок.
Когда она заговорила, то вынужденно вынула член изо рта, но из руки не выпустила.
— Слушай, не надо этого делать! Сама потом станешь жалеть, что пошла на поводу своих желаний, — уговаривал я Катюшу, но, оставаясь под воздействием сексминет-наркотика, подруга, словно не слышала меня.
В женщину вселился демон! Она так виртуозно обрабатывала мой член, что не стонать я не мог. И чем громче я стонал, тем больший кейф от минета получала его исполнительница. Мне подобное состояние Катерины было знакомо. Я тоже входил в раж, когда делал кунилингус. За остротой ощущений я не заметил, как наступил оргазм. Просто перехватило дыхание, и из меня стала толчками вырываться жидкость, внизу живота свело мышцы, тело пронзило током и скрутило. Однако я заметил, как подруга начала глотать сперму, а затем чувствовал, что член продолжают держать во рту и высасывают из него все до капли.
Несмотря на то, что мы уже довольно долго возились в коридоре, туда никто не зашел и даже не заглянул. Кругом раздавались такие же стоны, каждый занимался своим делом.
После оргазмов полегчало. Катя прямо в коридоре надела свои рейтузы, мы оделись и ушли не прощаясь. До дома добрались за сорок минут на «частнике». Я удивился, что в новогоднюю ночь кто-то еще и работает. Водила ответил, что эта ночь самая прибыльная из всех праздников в году.
— Мужчины и компании расплачиваются, не торгуясь, а одинокие дамы иногда предпочитают производить расчет натурой, — проговорился шофер.
— Ай, ай, ай! Какие у нас, оказывается, одержимые сексом женщины! — воскликнул я, подкалывая Катю.
Но шофер неожиданно встал на защиту женской половины человечества.
— А мне жалко одиноких женщин. Они же не виноваты, что на их долю не хватило мужчин. А природа требует, чтобы женщину оплодотворяли мужским семенем, иначе это отражается на их характере и нервах.
— Понятно! — толкнула меня в бок подруга. — Вот почему у меня ангельский характер и стальные нервы.
Наш водитель понял ее слова по-своему.
— Да, вам повезло с мужем, — заявил он, имея в виду меня.
Сеструха тоже поняла, о ком говорит владелец автомобиля. Она подхватила меня под руку, прижалась головой к моему плечу и, вздохнув, заявила:
— Да, повезло…
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)