Мамина забота 2

Дима проснулся резко, как будто по звонку будильника. В полной темноте он не сразу понял, скорее почувствовал, что спит не в своей постели. И тут же все вспомнил. И неудачное свидание, и Стаса, и возвращение домой… И то, что произошло после. Его окатила жаркая волна.

"Что я наделал! Отсосал незнакомцу! Трахнул свою маму!" — думал он. Но, внутренний голос его поправил:

— Ну, неизвестно ещё, кто кого трахнул…

"Верно- подумал Дима. — как мамуля меня вчера прижала. Напугала, чего уж там… Кстати, где она? Мы же в её комнате"

Он перевернулся на спину и почувствовал рядом тепло.

"Спит…"

Дима попытался в темноте разглядеть, спит ли мама, но, в полумраке виден был лишь силуэт. Она лежала на боку спиной к нему.

— " Дыхание тихое, похоже спит…

Как теперь с ней себя вести? У нас ведь был секс… Правда, я ей только лизал, потом почти сразу кончил. Но, кончил прямо в неё! А это значит… Да ничего это не значит. Утром она скажет- Дима, иди к себе и все. Как будто ничего не было… "

Диме было стыдно. Точнее сказать, чувства его были противоречивы- к стыду примешивалась радость, что у него был секс, не с кем-нибудь, а с мамой, самой желанной и красивой женщиной.Сколько раз он смутно грезил о чем-то подобном. Действительность оказалась ошеломляющей, ведь мало кто всерьез надеется, что подобные мечты сбудутся.

Мама и на самом деле была хороша — красива, той особой, зрелой красотой, что приходит к некоторым женщинам в период, называемый бабьим летом.

Дима нерешительно протянул руку и положил матери на бедро. Осторожно провел рукой по гладкой, депилированной коже. Она спала абсолютно голой.

"Вчера все так неожиданно произошло, я даже и не успел потрогать. — подумал он- ни потрогать, ни понять не успел…"

Он опустил руку ниже и погладил ягодицы.

"Какая круглая… И немаленькая попа… Очень даже немаленькая…

Большая и красивая… Даже начинающийся целлюлит её не портит.."

Дима просунул руку дальше и стал ощупывать киску. Раздвинув тихонько губы он осторожно ввёл палец внутрь. Там было жарко и сыро. Дима задрожал от возбуждения.

— " Нет, не буду будить, вдруг прогонит. Вдруг рассердится! Но, она же первая меня поцеловала…

А это из жалости, пожалела просто!"

Дима обхватил маму сзади за грудь, впрочем, по-прежнему, очень деликатно. Слегка помяв тяжёлые груди, он стал ласквть соски. Мама дышала ровно.

Марина сразу услышала, как проснулся Дима. Она пока тоже не решила, как вести себя с сыном и не подавала виду, что проснулась.

"Что же теперь делать? — думала она — ишь, гладит. Разведку он проводит… А как он её вчера целовал… А какой нежный… И как несправедливо общество — два любящих человека, которые всего лишь хотят радовать друг друга, не могут быть вместе.

А почему, собственно, не могут? Они уже вместе. И они никому не делают ничего плохого, и пока их отношения остаются за закрытыми дверями, никто их не сможет осудить. Не может же она оттолкнуть любимого сыночка, своего малыша, после всего случившегося. Да и не хочет… "

Так думала Марина, пока Дима робко прикасался к её телу, чтобы не разбудить.

" Эх, не так мы в детстве в медосмотр играли! "-подумала она и потянулась. Потянулась и придвинулась задом к Диме, и, закинув ногу назад, положила её на его ногу.

— Мама, ты не спишь?

— Сплю… — проговорила Марина-но, ты не обращай внимания, продолжай. Надеюсь, я тебе не помешала…

— Ну, мама! Ты опять надо мной смеёшься!

— Что ты, сынок, как я могу. Я только боюсь что-нибудь пропустить. Ты вчера был такой нежный… Я бы не хотела проспать подобное…

Марина включила ночник.

Дима все понял правильно. Он уже без стеснения сжал её груди, притянул к себе и стал целовать шею. Он зарывался лицом в её волосы, вдыхал ее запах, оттененный, едва уловимым ароматом, вчерашних духов.

Затем он развернул её и долгий поцелуй стал началом раннего утра.

Дима целовал её груди, захватывая ртом соски целиком, наслаждался нежной упругостью атласной кожи. Затем спустился к животу. Этот пленительный, упругий, сдобный животик. Он не мог оторваться, но, впереди было ещё более увлекательное место, которое невозможно пропустить. Конечно, он спешил, но, Марина понимала и прощала ему эту спешку, зная, что недостаток опыта будет компенсирован юношеской пылкостью.

И вот, наконец, долгожданный родник. Жаждущий путник припал губами к заветной цели.

Марина тихо застонала.

О, да, Дима ничего не забыл, он ласкал её уже не просто азартно, но, уже и умело, раздвигая языком губы, погружал его все глубже. Она истекала соками и их сладость, уже знакомая Диме, приводила его в экстаз. Он в упоении ласкал языком её клитор, целовал, посасывал. Маму все сильнее охватывала дрожь.

Внезапно он понял, что к маминому вкусу примешивается еще один, терпкий, вяжущий и смутно знакомый. "Боже!" — его озарило-"Это же моя сперма, я вчера кончил в маму! У Стаса был похожий вкус!"

Он вздрогнул. "Я стал хуесосом!" Борясь со стыдом, Дима ускорил темп. Его язычок так и порхал в промежности матери.

Наконец она приподнялась, придержала Диму за плечи и закричала. И откинулась на подушку. Дима, улыбаясь, снизу смотрел на неё, потом лёг рядом. Приступ стыда отступил. Он вновь припомнил, как струйка спермы брызнула ему в небо, обволокла язык. Странно, что отвращения не было.

— Сейчас сынок… Я отдышусь… И мы продолжим, малыш…

Марина нежно притянула сына к себе.

— Ты мой нежный мальчик… Ты сводишь меня с ума…

Дима стал целовать её губы, они снова слились в долгом поцелуе. Затем он отстранился и стал разглядывать её тело. Тяжёлые, круглые груди с небольшими светло-коричневыми сосками, слегка подвисали и разъезжались в стороны, когда она лежала на спине, полные, тёплые плечи, округлый животик с упоительным углублением пупка, спускающийся к тёмному треугольнику лобка и упоительные же бедра…

— Ты меня смущаешь, разглядываешь, как на выставке!

— Я любуюсь… Никогда не видел тебя такую, при свете, и так близко…

— Сегодня ты не только смотрел!

— Да… Но, ты такая красивая, я могу вечно смотреть…

— Ой-ой-ой! Но, слышать приятно. Увы, ничего в этой жизни не вечно. Всё очень быстро проходит. Не надо думать о грустном.

— Мама, я так счастлив, что мы сегодня…

Дима запнулся, не решаясь произнести грубое слово, а других не сумел подобрать в силу своей неопытности.

— И я рада, что мы занимаемся любовью. Кто сыночка полюбит лучше мамы…

— Мама, но, так же нельзя?

— Это осуждается людьми и моралью, но, кто-то порой преступает эти запреты. Вот, и мы… Так получилось… Ты понимаешь, что об этом никто не должен знать, сынок. Но, я рада, что это произошло. Я хочу быть нужной тебе… и как женщина

— Да… Никто и не узнает

Не выдержав серьёзного разговора, он прижался к матери. Конечно, он ни с кем и не собирался делиться своей радостью, своей тайной. Все его прежние увлечения мгновенно были забыты и рассеялись, как будто их и не было. Он любит свою мамочку. И больше ему никто не нужен.

Ее большие груди не давали ему покоя, он вновь стал их мять, прильнул губами к соску.

Марина повернулась на спину.

— Иди к маме…

Дима с готовностью занял позицию сверху. Он поцеловал ее в губы, чувствуя, как мать аккуратно направила головку его члена в нужном направлении и чуть подала бедра вперед. Он вспомнил, как вчера точно так же что-то плотное и горячее сжало его пенис и он не смог сдержаться. Сейчас все было по-другому.

Дима уверенно вошел в мать и заработал тазом.

— Не так быстро, сынок… Чуть потише…

Он сбавил темп. Стал двигаться медленно, не торопясь вводил на полную амплитуду. Красота матери сводила его с ума. Он просто задыхался от переполнявших его чувств и одновременно боялся слишком быстро кончить, испортив, по его мнению, все дело. Теперь он вовсе остановился и стал целовать лицо и грудь матери. Марина сразу поняла в чем дело, обняла его покрепче и сжала своими мышцами пенис сына.

— Мама! Что это, как ты это?

— Сынок, сейчас тебе будет очень хорошо…

Дима замер, чувствуя приближение оргазма.

Вскоре он всхлипнул, напрягся и мать почувствовала, как в её лоно толчками плеснуло горячим.

— Поцелуй меня сынок…

В это момент раздался звонок в дверь. Они в недоумении посмотрели друг на друга. Кто бы это мог быть, тем более в выходной они никого не ждали.

Марина наскоро накинула халат и выйдя в прихожую посмотрела в глазок. На лестничной площадке стоял молодой мужчина с букетом красных роз.

— Наверное, ошиблись! — решила она и открыла дверь.

— Доброе утро, вы кого-то ищете?

— Доброе утро! Я к Диме, меня зовут Стас!