Привет!
Я живу в маленьком городке С, где почти нет развлечений. От нечего делать местная гопота (в том числе и я) от безделья часто собирается под окнами спорткомплекса. Спорт нас мало интересовал, а вот подглядывание за зрелками и телками, которые переодевались после танцев и акробатики – было куда интереснее. Окна были низко, а в шторах имелись просветы.
Подсматривали мы осторожно, а потому, бабы были не в курсе того, что устраивают бесплатный стриптиз на который мы потом поодиночке подрочим. Действительно, воспоминания о сиськах и бритых-небритых лобках неплохо заводили, когда я оставался один. Друг при друге мы хуями не трясли, так как «не по понятиям» и вообще никто из нас якобы не дрочит.
— Нихуя у неё сисяндры! – с восхищением выдохнул я, глядя на то, как вываливает дойки Катька Еремина из восьмого дома. Сиськи у неё были уже зрелые, большие, немного конусной формы с сосками похожими на половинки абрикоса.
— Вот это жопа! – слышался взволнованный шепот остальных бритоголовых парней, толпившихся под окнами ветхого желтого здания. Мутные окна были политы потеками ржавчины, но всё ещё открывали нам прекрасный вид на обнаженные женские прелести.
Ничего не подозревающая Катька развернулась к нам задом и наклонилась, копаясь внизу железного ящика, там, где обычно свалены старые чешки и кеды. Её широкий таз, по которым круглели две аппетитные половины девичьей жопы, просто примагничивал взгляд.
Очень хотелось трахнуть её. Тем более, что трое из нас уже знали как там в пизде приятно. Я Кочан и Лысый. Просто недавно нам повезло, потеряли девственность так сказать.
Никакого сексуального опыта к 18-ти годам у нас не было. Нормальные девчонки воротили носы и развлекались с парнями в центре, а взрослые бабы не давали, так как тут все друг-друга знают и прослыть шлюхой никто из них не хотел.
Уникальный случай произошел в этом году, но повезло в тот вечер не всем. Кочан и Лысый стащили у деда спирт, разбавили его сырой водой с вареньем и начали накидываться за старым гастрономом. Там же, они каким-то фантастическим образом повстречали синявку по имени Маша.
Социальная ответственность у неё отсутствовала напрочь, а поэтому после первых же двух глотков из банки со спиртягой, пацаны завалили Машу на траву, там же в обоссаных ими кустах.
Кочан задрал обширную черную юбку синявки на её тощие ляжки, с кожей наощупь как калька и всунул.
— Ну че, как?! – восхищенно спросил Кочан, сидя рядом на траве и шаря рукой под футболкой Маши. Та не возражала, лежала как бревно и смотрела вбок, попутно рассказывая о том, какая у неё хуевая сноха была и как она её из дома выгнала.
— Там короче мокро и тепло! — пояснил Лысый, начиная понемногу двигать твердым хуем внутри синявки. – Бля, вообще заебись! – поплыл он уже после третьего движения. – Ебаааать, как охуенно! – присвистнул Лысый ускоряясь. Под юбкой пьяной Маши, что-то загадочно хлюпало и Кочан возбудился вместе с корешем. Он наконец нащупал вялые сиськи алкоголички и торчащие из них пуговицы сосков. Пацан смотрел куда-то вбок и продолжал с любопытством тискать бубнящую бред шалаву за сморщенные груди.
— Я подрочить хочу, — шепнул Кочан, глядя как Лысый пялит пьяную Машу, которая ритмично покачивалась и хлюпала пиздой под гопником на траве.
— Подрочи! Че спрашиваешь? – проворчал Лысый.
— А ты никому не скажешь? – с опаской уточнил приятель.
— Ты дебил?! – рыкнул Лысый. – Мы блядь бабу ебем! Какая нахуй разница будет, дрочил ты тут или че делал? – продолжая трахать Машу добавил он.
Маша вдруг примолкла, замычала и коротко потряслась всем своим пропитым телом. В пизде бабы захлюпало громче и Лысый накончал в неё скользкой спермой.
— Иди, еби! – слез с алкашки гопник и убрал хуй в трусы, предварительно обтерев его пучком травы.
Дрочивший рядом Кочан до заветного место бабы так и не добрался. От неосторожного движения руки, вся накопленная в яйцах конча выплеснулась на лицо синявки, облив её щеки и губы потеками белой горячей спермы. Бухая баба недовольно замычала и попыталась обтереться, но только размазала всю кончину по лицу.
К чему я это всё рассказываю? К тому, что и Кочан и Лысый, после потери девственности направились ко мне. Искренне они хотели поделиться, или просто попонтоваться, я не знаю. Открыв дверь на стук, я услышал вопрос в лоб. – Дарова, Лёха. Бабу будешь?
— Чё? Какую бабу? – не понял я.
— Вон в кустах лежит, пошли! – позвал Лысый.
— Да ты гонишь! – не поверил я.
— Бля, отвечаю тебе! – вытаращил глазища тот из-под высокого лысого лба. – Пошли быстрей, пока она не съебалась!
Я пошел.
И совершенно не думая о том, что Маша-алкАша может быть рассадником венерии, сунул в неё и тоже быстро кончил, даже толком не кайфанув от процесса. Она кстати спала и даже не знала о том, какое доброе дело совершает для меня. Мне конечно понравилось. После того как выебал, я её ещё всю обмацал и мы вместе рассматривали пизду.
Лысый и Кочан держали ноги этой Маши в стороны, а я подсвечивал зажигалкой, из дырки шли белые пузыри нашей кончины. Потом я поджег волосню на пизде, заржал и побежал домой, Лысый бросил мне вслед камень, но не попал, а потом сам заржал, видя как Кочан тушит подпаленный лобок синявки.
Пацаны остались и от нехуй делать начали пихать Маше в дырку бутылки и всякий мусор. Потом отмороженный Лысый притащил флакон от дихлофоса с пробитым дном и бахнул в пизду пьяной Маши карбидом. Это они мне уже потом рассказывали, но смешно было слушать.
Так вот, наши подглядки за бабами в раздевалке спорткомплекса закончились довольно хуево.
В один из дней, Лысый со смехом и восхищением объявил, что моя мама (её Ольга зовут) тоже на танцы стала ходить. Поскольку мы в тот день прошароебились с утра до вечера, дома я не был, с матерью не успел поговорить. И когда под вечер увидел, что мама действительно идет в спорткомплекс, то мягко говоря охуел. С чего это она на танцы собралась и самое-то главное…
Понимание того, что все пацаны будут теперь подглядывать за мамой и дрочить, а рассказать я ей об этом не смогу, пиздец как угнетало.
Ещё хуже мне на душе стало к вечеру, когда под смешки и присвисты я увидел, что моя мама действительно идет к комплексу. На ней была юбка-гармошка чуть выше колена и футболка, которая отлично подчеркивала большие дойки. Маму я никогда голой не видел, может только в детстве, но уже не помню. Только смутный образ её тяжелых сисек покрытых бледными синими прожилками остался на задворках сознания.
С трудом дотерпев до того мгновения когда «тётя Оля» зайдет в комплекс, пацаны сорвались с насеста в виде облезлой железной трубы и бросились подглядывать.
— Да вы куда?! Вы ебанулись, это мама моя! – попытался возразить я, но никто даже не оглянулся. Я пиздец как разозлился на них, прям злость была и обида, но ничего поделать с этим не мог. Если полезу драться, то меня просто обсмеют или самому пизды дадут. А если не полезу, то будут болтать про мамку всякое. Сложный выбор короче. Психуя и харкаясь я тоже пошел к окнам комплекса, именно с обидой, а не с желанием повеселиться.
— Ты видел мамку голой? – раздался шепот Кочана, который вместе с остальными стоял в ряд у окна. Обращался он ко мне.
— В лифчике и трусах только, — как-то виновато ответил я и все почему-то засмеялись. Пацаны аж пританцовывали от нетерпения, ожидая когда увидят голую «тёть Олю».
Мама и другие женщины зашли в раздевалку и все пацаны притаились. Я ужасно переживал и надеялся на то, что мама заметит нас, хотел даже подать ей знак или стукнуть по стеклу, но побоялся, что буду выглядеть как придурок. Такого нервяка как тогда у комплекса я ещё не испытывал. Вытащив из кармана пачку сигарет я дрожащей рукой прикурил и резко выдохнул дым вверх, чтобы его было видно.
Лысый вырвал у меня сигарету и втоптал её в землю.
— Ты че, дебил?! Они же увидят! – шикнул он и я тяжело вздохнул. Вокруг был уже вечер, стемнело и лесок за стадионом колыхался под теплым летним ветром. Зато в ебанной раздевалке горел яркий свет и мама была как на ладони.
— Заебись сиськи! Пиздец огромные какие сисяндры! Нихуя! – послышались восторженные шепотки подсматривающих. – А у твоей мамки бритая пизда или волосатая, Лёх?! – пихнул меня локтем Кочан.
— Да я ебу, что ли! – психанул я. – Отойдите нахуй от окна! Вы че дебилы?! Это МОЯ МАТЬ! – нервы мои сдали и я начал толкать пацанов, но они не обращали на меня внимания и снова вскакивали на бетонный выступ, продолжая обсуждать мою маму и хихикать как дебилы. Желтый свет лился из окон на их лица и я до последнего надеялся, что мама заметит подглядки.
Устав бороться и толкаться я обреченно глянул внутрь и увидел, что раздевалка уже заполнилась женщинами. Через щели в занавесках открывался отличный обзор и нам было видно, как танцовщицы переодеваются в короткие юбки и туфли для занятий. Некоторые раздевались полностью и это вызывало у пацанов восторг. Вся толпа носилась от одной щели в шторах к другой, чтобы посмотреть на дойки и задницы подробнее.
Я видел, как пацаны взволнованы и возбуждены. Честно говоря я и сам завелся не на шутку, ведь я помнил, что такое ебля бабы. Помнили это и Лысый с Кочаном, а потом и смотрели на зрелок и телок особенно жадно, уже понимая, что будет, если им присунуть. Какой это будет кайф.
Всё ещё надеясь на то, что моя мама не станет раздеваться, я продолжал наблюдать. Мама вела себя странно, она присела на скамейку, изредка переговаривалась с подругами, но мы не слышали о чём. В тот момент мне показалось, что она стесняется раздеваться при всех и хочет остаться одна.
Женщины уже начали уходить в зал, но мама продолжала осматриваться и копаться в своей сумочке, однако делала это как-то бессмысленно, будто просто тянула время. У меня снова началась дрожь от волнения, я боялся, что она сделает что-то неприличное оставшись одна и меня все обсмеют.
Надо сказать, что все мои страхи, к сожалению, оправдались с лихвой.
Как только раздевалка опустела и мама подумала, что её никто не видит (А ЕЁ НА САМОМ ДЕЛЕ ВИДЕЛ ВЕСЬ НАШ ДВОР!!!) она стащила с себя трусы из под юбки и сняла футболку через голову, вместе с бюстгальтером, обнажив тяжелые дойки перед всеми нами.
— !!!Ебаааать!!! – прозвучал сдавленный восхищенный шепот среди притихших пацанов. Мне было стыдно за маму, стыдно за себя, но я не мог отвернуться. Это зрелище было слишком заманчивым.
Оставшись без трусов, с голыми грудями и босыми ногами, мама начала пощипывать себя за соски и прислушиваться. Она порозовела лицом, приоткрыла рот как будто с любопытством и слушала.
Увидев, что Кочан дрочит, я не выдержал и дал ему в ухо. Он отлетел, выругался матом, но кинуться на меня не успел.
— Она голая в коридор вышла! СМАРИ! СМАРИ! – объявил Лысый и вся толпа пацанов побежала вправо. Дальше находилась мужская раздевалка, там было темно. Через отколотый угол стекла чувствовался запах пота кожаного инвентаря. Мы увидели, как открылся прямоугольник света двери и мою маму, которая с оглядкой вошла внутрь.
— Это чё?! – шептались пацаны. – Она чё, титьки себе дрочит?! – потрясенно выдохнул Лысый, видя как моя мама сильно дергает себя за соски.
Мне было ужасно стыдно за мать, а её саму трясло от волнения. Она на цыпочках прокралась через раздевалку и спряталась за крайним шкафчиком. Получилось так, что из раздевалки её было не видно, а перед нами она была в прямой видимости. И это был полный пиздец, потому что я бы предпочел сдохнуть, чем ещё раз увидеть всё, что было дальше.
Думая, что её никто не видит, мама сильно тянула себя за торчащие соски на больших грудях, морщась от боли. Она кусала губы и приседала в юбочке, терлась ляжками друг о друга и продолжала выкручивать чувствительные кончики грудей. Среди полумрака и запаха пота спортсменов, мама дрочила свои соски всё больше и больше возбуждая себя и нас.
Глядя на всю эту дичь я завелся и ощутил, что мой стояк упирается в холодную стену комплекса. Члены под трико торчали у всех. Изнывая от стыда и возбуждения я смотрел как мама продолжает тискать дойки.
— Она дома тоже так делает? – с волнением спросил меня Кочан, потирая ушибленное ухо. Видимо урок не пошел ему на пользу. Я просто промолчал в ответ.
— Да что я творю-то, блин?! – вдруг громко и чётко, едва не плача произнесла моя мама, попутно застонав на всю раздевалку – Аааа!!! – выдохнула она в темный потолок. Ей было стыдно за саму себя, но остановиться она видимо не могла, так как сильно возбудилась.
В следующую секунду мы увидели, как мама принюхивается к мужским шкафчикам и второй рукой разминает себе пизду. Из-за юбки мы не видели её лобка, только руку, которая шарила между бесстыдно разведенными ногами. Большой белесой задницей она терлась о стену в закутке за шкафчиками, а руками продолжала возбуждать себя.
— Лёхина мамка дрочит! – слышались смешки рядом.
— А чё, бабы тоже дрочат? – удивился другой голос.
— Ну канеш, ебта! – авторитетно отозвался Лысый. – А ты чё, не знал?!
— А ты как будто знал! Известный ёбарь нашелся!
— Ты чё базаришь?!
— ДА ТИХО ВЫ БЛЯДЬ!
Мне легко было представить какая мамина пизда наощупь, так как я ещё помнил дырку Маши-алкАши в кустах за гастрономом. Кочан рядом снова начал дрочить, но я уже не стал его дергать, потому что дико возбудился от постыдного зрелища и сам.
Я огляделся по сторонам и мой взгляд упал на автобус с размашистой надписью «Борцы Дагестана». В тот момент я всё понял и мне стало дурно.
Осознание того, что и для чего делает мама, окатило меня как ушатом воды. От понимания того, что моя мать такая шлюха и об этом сейчас узнает весь двор, у меня закружилась голова. Дрожащими руками я цеплялся за край рамы, продолжая обреченно смотреть на то, как дрочит в углу моя почти голая мать. Вслед за Кочаном, свой стояк расчехлил и Лысый. Всех пацанов под окнами спорткомплекса просто колотило от возбуждения.
Мать продолжала разминать свою дурацкую позорную пизду и мне уже было понятно к чему она её готовила всё это время.
Дверь раздевалки открылась снова и в неё вошли борцы. Пятеро мощных, волосатых тел кавказцев, потных после тренировки. Я перевёл взгляд на маму, она продолжала дергать свои дойки за соски и шарить рукой под юбкой. Один из борцов в синей, обтягивающей форме прошел до угла и увидев маму на миг оторопел.
— Леее! Эй! – замахал он рукой остальным. Другие четверо тут же подошли на зов и окружили мою маму. Теперь её плохо было видно из-за их широких спин. – Э! Ты щто тют творищ, ле?! Больная щтоли, леее?! – со смехом заговорили кавказцы обращаясь к маме.
Ебаныйврот, какая жесть!!! — я уткнулся лбом в стекло, понимая, что жизнь мамы, а заодно и моя, сейчас пойдет по пизде, в прямом смысле.
— Ребят, простите меня… я… я… — взволнованно обратилась моя мама к смеющимся над ней борцам. – П… п… Простите… Вы когда уезжаете? – дрожащим голосом спросила она продолжая хлюпать пальцами в своей голой срамной промежности.
— Завтра утром, — усмехнулся рослый дагестанец, уже поглаживая свой пах, под которым угадывался мощный кожаный змей. – А что хочищь? – уточнил он, похотливо оглядывая большие голые дойки и горячие ляжки мамы.
— Если не болтливые, то давайте переспим, по-быстрому, а, ребят? Вам всё равно уезжать, а я себя и вас порадую, — предложила мама., продолжая рукой месить свою хлюпающую пизду.
Её взгляд был немного растерянным, лицо красным от стыда и возбуждения. Было заметно, что она плохо соображала и не думала о последствиях в таком состоянии. ЗАТО Я О НИХ СУКА ДУМАЛ!!!
Услышав слова моей мамы, пацаны восторженно переглянулись. Это вам не Маша из кустов с лобком палёным, это мама моя! МАМА! – хотелось заорать мне, но что толку? Всё равно уже всё было ясно и орать поздно. Мама присела на корточки и развела ноги. Наконец-то я увидел её влагалище. Щель была почему-то мокрой, как будто мама описалась, я не понимал, что это значит, но смотрел во все глаза.
Все части этого рассказа сразу, с ФИНАЛОМ, и в ДЕСЯТКИ раз больше отборных картинок — уже есть на моём бусти по адресу: https://boosty.to/qopain
Там же вы найдете полные главы остальных моих рассказов, и НОВЫЕ, а также эксклюзивные рассказы и новые сюжеты, которые я уже готовлю для подписчиков бусти!
Ссылка: https://boosty.to/qopain (ссылка работает. её нужно просто вставить или вписать в строку браузера)
