Корпоративная этика. Часть пятая

Это последняя часть рассказа. Кому-то она покажется грустной, но я и не обещал сказку. Путь будет хоть немного приближенной к реальной жизни, с её обычными людьми, со своими тёмными и светлыми сторонами. Приятного вам времяпровождения. Если рассказ вас чем-то зацепил, не забудьте поставить оценку и прокомментировать. Исходя из ваших слов иногда рождаются новые идеи рассказов.

Тома упала коленями на диван, а Паша, не обращая на её испуганный вскрик никакого внимания, стал стягивать трусики. Сам он так и оставался полностью одетый в костюм, только из ширинки свисал вялый хер. Несмотря на свою не вполне боеспособную форму, когда Паша снова взял свой член в руку и сжал у основания, тот надулся, выпрямился, ткнулся в губки моей жены и слегка изогнувшись стал вползать в её пещерку.

— Ох, — умоляюще посмотрела назад Томка.

То ли её щёлка успела сжаться, то ли подсохший член с трудом продирался сквозь губки.

— Ты ножки-то раздвинь. Чувствуешь же туго лезет, — посоветовал Паша, но напора не ослабил.

Тома тут же выполнила рекомендацию и член, как будто только этого и ждал, одним броском заскочил внутрь.

— Ох, мамочки, — снова вспомнила мою тёщу Тома.

Она попыталась двинуться вперёд, чтобы слезть с непривычно большого для неё члена, но Паша взялся за бёдра Тамары и вернул её обратно, снова основательно насадив. И этот тяни-толкай продолжился с уже поднадоевшими «Хух» Паши и бессмысленными просьбами Томки не пихать в неё так глубоко. Бессмысленными, потому что Паша абсолютно не обращал внимания на её причитания. Вместо этого он смочил слюной сразу два пальца и впихнул их в зад моей жены.

Томка взвизгнула.

С одной стороны, я мог понять Пашу. С его толщиной пришлось бы очень долго готовить попку, если начинать нежно и постепенно. С другой стороны, мы с Томой всего-то пару раз пробовали в попку, да и то прекратили это гиблое дело. Уж слишком много мороки с подготовкой отверстия и даже после неё она лишь терпела, стиснув зубы и не получая никакого удовольствия. Этот же видимо решил отомстить мне по полной и пройтись по всем Томкиным дыркам. Света, и правда, давала мне в зад. Причём легко и непринуждённо, ну так у неё и опыта сексуального гораздо больше, да и члены наши не сравнить.

Но видимо Паша по узости Томкиного очка понял, что перестарался. Он с сожалением вытащил пальцы, собрал слюны и принялся большим пальцем разминать мгновенно сжавшуюся дырочку снаружи:

— Ладно-ладно! Трахать не буду. Просто солью тебе туда и всё, — успокаивал он её.

Даже я не вполне понял, что он имеет ввиду, а уж Томка и подавно. Впрочем, ей было не до этого. Похоже толстый член делал своё чёрное дело. Она бросила попытки отползти от Паши, а наоборот выпятила задницу ему навстречу. Щёлка её заблестела от обильных соков, которых было так много, что они стали стекать по ногам и капать на диван. Да и просьбы пожалеть её молодую щёлку куда-то улетучились. Совру, если скажу, что она как в порнухе кричала, что-то типа: «Ещё», «Глубже» или «Трахай меня жёстче». Нет, такого тоже не было. Но она явно приспособилась к Пашиному елдаку и теперь получала огромное удовольствие. И, наверное, подошла бы и ко второму подряд оргазму, чего на моей памяти ни разу не случалось. Однако Паша успел раньше.

— Хух, хух, хух, — становились всё быстрее.

Томка снова стала болезненно стонать, когда он вдруг достал член и показал его во всей красе. Оказывается, он мог быть ещё более толстым и сейчас почти стоял, покачиваясь в его кулаке, как полицейская дубинка. Вот только у корейца были свои планы на его использование. Он приставил свою небольшую, по сравнению с самим членом, головку к Томкиной заднице, и она, к моему удивлению, провалилась. Не зря он всё время, пока трахал, разминал ей дырочку.

Томка снова взвизгнула, но он опять крепко держал её за жопу.

— Тихо, тихо! Уффф! Кайф!

Елда корейца вздрагивала, заправляя зад моей жены тягучим коктейлем. Но надо отдать ему должное, толстую часть своего хера он пихать не пытался. А я, поняв, что они в любой момент могут собраться и выйти наружу, тихонько слинял со своего наблюдательного поста.

Только сейчас до меня дошло, что Паша абсолютно не опасался незваных гостей и даже не закрыл за собой двери. Возможно он был частым гостем в этом ресторане и имел какие-то связи с администрацией, а может и вообще был его совладельцем. По крайней мере многие наши шефы не хранили все яйца в одной корзине. Впрочем, так ли это важно….

Я вышел в практически пустой зал ресторана. На танцполе в танце покачивалась одинокая пара. Бухгалтерша Нина с каким-то новеньким парнем из торгового отдела. Причём я точно знал, что Нина замужем за полицейским, хоть и не счастлива в браке, поскольку тот поколачивал её и обещал выгнать на улицу без денег и жилья, если она решит уйти от него. Видимо таким образом Нина пыталась отомстить домашнему тирану, самозабвенно целуясь с совсем молодым парнишкой и даже не пытаясь делать вид, что танцует. Парень, надо сказать, тоже не артачился, а с удовольствием мял крупные формы дамы, годящейся ему в матери.

За нашим столиком Оксанкин Артём что-то пьяно втолковывал такому же невменяемому Мише. Может быть Миша пытался открыть Артёму глаза на Оксанкины блудни? Самой Оксанки видно не было. Ебётся с кем-то или в уголке с книжкой сидит? После того, что я увидел сейчас, было приятнее думать, что все вокруг трахаются напропалую. Тогда наша с Томой ситуация казалась обыденной, а не чем-то ужасным. Раньше я об этом не думал, но сейчас пытался успокаивать себя именно этим. Да, трахнули мою любимую Томочку, но так всех же ебут. Мы такие же как все. Мысль была грустной, но ощущение непоправимости исчезало.

Я плюхнулся за стол, налил себе рюмку водки и выпил. Я до сих пор не знал где и как лучше встретить жену. Уйти домой и дождаться там? Поймать при выходе из подсобки и устроить скандал прямо здесь? Но всё же я выбрал третий вариант. Положил, одолеваемую тяжелыми мыслями голову на стол, и прикрыл глаза, делая вид, что перепил.

Успел и правда почти отрубиться. Тома появилась только минут через двадцать и растолкала меня:

— Домой пошли!

Я, не говоря ни слова, поплёлся за ней. Жили мы не очень далеко от ресторана, поэтому шли пешком. Всю дорогу молчали. Наверное, каждый из нас раздумывал с чего начать разговор. Но поговорили только дома. Томка, несмотря на то, что мы и так не до конца протрезвели завела меня на кухню, достала бутылку водки и разлила по рюмкам:

— Я тебе изменила, — она выпила свою и выжидающе посмотрела на меня.

Под такой тост я ещё не пил. Но принял правила игры и отправил порцию водки в рот.

— С кем?

— С Пашей.

Не буду полностью пересказывать весь диалог, но Тома не скрывала и не юлила. Смотрела на меня своими сталисто-серыми глазами и без утайки отвечала на все вопросы:

— Нет. Не изнасиловал. Сама дала. Он разговаривал со мной, потом уговаривал отомстить тебе и трахнул.

— Да, кончила.

— В первый раз было. Предложения стать любовницей поступали и раньше. Не только от Паши, но и от других мужчин, но всех отшивала. А сегодня вот. И сразу решила признаться. Так будет правильно.

Я смотрел на неё и всё больше влюблялся. В нашей семье именно она оказалась настоящим мужиком. Честным, смелым, прямолинейным. А я? Постоянно юлил, недоговаривал, привирал…. Было стыдно и казалось, что недостоин её.

В конце разговора она сказала, что не знает, что будет дальше и примет любое мое решение. Если я решу развестись, пусть так и будет, хоть сама она хотела бы пожить вместе и попытаться наладить пошатнувшееся доверие между нами. Потом просто улеглись в кровать, каждый на свою половину и забылись в пьяном сне, оставив пустую бутылку водки на кухонном столе. Проснулись только к обеду с диким похмельем и только к вечеру более-менее пришли в себя:

— Что ты решил? – спросила Тома, пристально глядя мне в глаза.

— Я хочу быть с тобой. Люблю тебя, да и вообще…, — ответил я.

— Спать вместе будем? Или ты теперь… после другого…, — оказывается Тома считала, что будет мне противной, после того, как она рассказала о Паше.

Я ответил, что, конечно же, мы должны попытаться жить, как прежде. Тома считала, что я таким образом переступаю через себя ради неё, но на самом деле никакого отторжения я не испытывал. Безо всяких сомнений целовался с нею и занимался оральным сексом, даже не думая, что совсем недавно тут елозил чужой член.

Что касается работы, то тут я ждал, что меня уволят по настоянию Павла Михайловича. Тома сама взяла отпуск и собиралась уволиться или перейти в другой отдел по его окончанию. Но всё изменилось без нашего участия. Всю подноготную я не знал, но по слухам, из-за скандала Светы и Паши наружу вылезли какие-то финансовые махинации при строительстве завода, которые дошли до управляющих. Паша исчез, а на его месте появился какой-то русский мужик в модном костюме и с полностью бритой головой. Света тоже была переведена в Алматы, и вроде как даже не была уволена.

Был разговор и с Эльмирой. В нём она призналась, что давно хотела отомстить мне. Она оказывается была очень сильно обижена на меня, поскольку как такового разрыва у нас не было, просто встречи прекратились, и вдруг она узнала, что я оказывается женился. Поэтому и пыталась развести нас с Томой такими вот манипуляциями. После этого общаться мы перестали, хоть через Сашку я знал, что она нашла выход своей сексуальной энергии. Познакомилась с каким-то бизнесменом из Атырау и тот пару раз в месяц приезжает с другом в командировку, отдохнуть от семьи. Снимают гостиницу и вдвоём трахают длинноногую казашку во все дыхательно-пихательные. Эльмира была довольна, поскольку и трахали её очень качественно, ещё и денег оставляли после отъезда.

В нашем с Томой сексе тоже произошли изменения. Я в общем-то и до Паши знал, что толщины моего члена недостаточно для широкого влагалища Томки. Мои пальцы и раньше оказывали ему поддержку, растягивая стенки и массируя изнутри точку Джи. Но после случившегося я, под влиянием небольшой дозы алкоголя, однажды не просто добавил пальцы к члену, а стал нашептывать, что сейчас её трахнет Паша своим толстым членом. И когда вставил сразу четыре пальца в уже размякшее и мокрое лоно, она почти моментально кончила.

И хоть позже, уже успокоившись, она мне выговаривала, чтобы я больше так не делал, мол и больно было, да и вообще она не хочет, чтобы мы в постели Павла Михайловича вспоминали, но поезд тронулся. Через несколько раз, когда она немного привыкла к моей болтовне во время секса, я пальцами снаружи уже хорошо размял её пиздёнку, работая внутри только членом и она взялась за мою руку, сдвигая её в нужном направлении и намекая, что пора бы уже и внутри пошерудить пальцами и растянуть её стеночки, я не спешил:

— Кого бы ты сегодня хотела попробовать? Может быть маленького Серёжку? – я добавил средний палец и начел двигать им внутри в противофазе члену.

— Или лучше Андрюшу? Он побольше, — я добавил к среднему ещё и указательный.

— Или кого позовём? Придумай имя….

— Ну хватит. Что ты меня мучаешь! – я перестал двигать рукой, а Томе явно хотелось продолжения и не дождавшись от меня активных действий добавила, — Сам придумай… Коля! – наконец сказала она и я растянул её хлюпающую щель ещё и безымянным.

Томка к этому времени уже знала, что тремя пальцами нормально елозить в её дырочке не получалось из-за того, что мизинец вечно мешался и непонятно куда его было деть. И пусть он был самым маленьким, но только если вставить все четыре пальца разом можно было по-настоящему промассировать её влагалище изнутри. Поэтому, когда я предложил использовать Пашу, убеждая её, что она уже хорошо расслаблена и больно не будет, она попыталась сменить имя:

— Ну почему обязательно Паша. Других имён что ли нет?

Но мне хотелось использовать именно это имя, уж не знаю, чего в этом больше, садизма или мазохизма. Поскольку я довольно отчетливо вспоминал, как толстый корейский член трамбовал нутро моей жены. При этом вслух я сказал:

— Это другой Паша. Имя, как имя. Хочешь Пашу попробовать?

Сам я в это время двигал член и неторопливо покручивал три пальца в ней, показывая, что она уже достаточно растянута и легко примет больше.

— Нет! – ответила Тома, пытаясь двигать тазом и насадиться поглубже на слишком ленивого сегодня мужа.

— Ну, ладно… сама тогда скажешь кого бы хотелось больше.

Я снова попеременно то уменьшал, то увеличивал количество свих пальцев в её пиздёнке, называя эти спонтанно придуманные имена и запоминая их вместе с женой. Не использовал только все четыре пальца и имя Паша, хоть и чувствовал, чего она хочет на самом деле.

Томка попыталась схитрить, просто взявшись за мою руку и, сжав все пальцы вместе, ввести их внутрь, но я не позволил:

— Скажи вслух! Позови его, — шептал я ей на ухо.

Томка металась в предоргазменном состоянии, но сопротивлялась:

— Просто трахни меня. Пожалуйста!

— Кого позвать? Скажи имя!

Я чувствовал себя Мефистофелем – злым духом, который нашептывает скромной юной девушке гадости и склоняет её перейти на свою сторону. Томка ещё какое-то время отказывалась, но то ли приняла правила игры, то ли и правда оказалась настолько возбуждена, что готова была на всё:

— Да, блядь, Паша! Давай уже!

— Что Паша? Попроси его трахнуть тебя!

— Паша, выеби меня уже! Аааа!!! – последнее она выкрикнула, поскольку одновременно с её словами я вонзил руку почти по самую ладонь одновременно втыкая и член.

Какое-то время Томка вздрагивала, переваривая бурный оразм, но потом всё же повернулась ко мне:

— Скотина! Издеваешься надо мной да?

— Тебе же понравилось, — я делал вид, что не произошло ничего такого.

— Понравилось, но…, — Тома не знала какие слова подобрать, чтобы описать неправильность происходящего.

— Да ладно, Том! Не парься. Можно я фаллоимитатор куплю? А то ты так ноги сжала, когда кончала, что чуть пальцы не сломала мне.

После этой ломки Томиной психики, дальнейшие нововведения в постели она принимала гораздо проще, наконец-то приняв мою точку зрения:

— Нету в сексе чего-то грязного или стыдного. Если двоим это нравится и приносит удовольствие, значит нужно пользоваться.

У нас появился довольно толстый самотык, который Тома тоже поначалу восприняла в штыки:

— Зачем такой? Нужно было как у тебя брать.

— Как у меня и так есть. Хотелось чего-то необычного попробовать, — парировал я.

Впрочем, опробовав его, она сменила свое мнение, ну или по крайней мере больше не высказывала недовольства. При этом хоть мы и пользовались им время от времени, чаще в ход всё же шли привычные уже пальцы. Я ими лучше чувствовал насколько Тома возбуждена и насколько эластично влагалище. Не знаю с чем это было связано, с женскими циклами или просто с расслаблением женщины, но выяснилось, что в разные дни Тома по-разному относится к фистингу. Порой она просила трахать её одним членом, да я и сам чувствовал тугие стенки. А иногда она просила не жалеть её и тогда я нашептывал ей на ухо:

— Сейчас Паша порвёт твою маленькую щёлку, — растягивая лоно до предела и натирая ребристую поверхность пальцами изнутри.

Я думаю Тома прекрасно знала, что её влагалище точно нельзя назвать маленьким, но ей нравилась эта игра словами, когда некий злой Паша раздирал пиздёнку маленькой и скромной девочки Тамары. Она стонала, морщилась от боли, но получала самые яркие оргазмы.

Иногда, чтобы не зацикливаться на одних и тех же образах мы меняли их. Помню, как Томе очень нравилось, когда я сравнивал её дырочку с мышиной норкой, в которую пытается влезть суслик. Это произошло после выезда на природу, где Томка первый раз видела сусликов с интересом разглядывающих невиданных существ. Эти любопытные животные с огромной скоростью юркали в норы, когда Томка пыталась поймать их.

Были и другие изменения нашей сексуальной жизни. Тома стала чаще и активнее сосать. Попку её мы тоже постепенно приучали к моему члену. Причём это была её инициатива. Она хотела попробовать, чтобы толстый фаллоимитатор скользил в её киске, а я в это время занимался попкой. И после удачного опыта этот вид секса тоже прижился у нас в кровати.

В общем, что касается постели, то явных проблем у нас не было. Оглядываясь назад, я понимаю, что проблемы носили исключительно психологический характер и лечить нужно было меня.

Тамара была очень целеустремлённой молодой женщиной. Она постоянно была в движении. Поступила в универ на заочное. Училась на курсах повышения квалификации. Старалась хорошо выглядеть – ногти, парикмахерские, какие-то косметологические процедуры. Поэтому полноценно видеться и общаться у нас получалось только на выходных, да и тогда Тома просиживала за какими-то курсовыми и контрольными.

Я в этом отношении был более приземлённым. После работы мы ходили играть в волейбол с сотрудниками, выезжали то в Соль-Илецк, то просто на актюбинское водохранилище. Частенько выбирались на посиделки с шашлыками. Мне казалось, что жизнь уже удалась. Отличная работа, любимая женщина. Что ещё нужно?

Наверное, в какой-то момент она просто переросла меня. У неё появились совещания на работе. Командировки в другие регионы с проверками. Даже свои подчинённые. Пусть пока всего три человека, но это был карьерный рост, когда я так и застрял в своём админском болоте.

Именно я первым начал выказывать своё неудовольствие тем, что она постоянно где-то пропадает. А вкупе с тем, что мой член был всё также маловат для её вагины, то и здесь мне чудился подвох. Я снова стал следить за ней. Пытался контролировать каждый её шаг. Подозревал, бесился, ревновал. И наконец добился своего.

Начались скандалы. Секс стал редким. И чем хуже мы жили, тем ужаснее я себя вёл. Эта агония длилась целый год с редкими ремиссиями, но кончилось всё логичным разводом. Причём не было одного инициатора. Томка предложила пожить отдельно, я на это сказал, что лучше уж совсем разводиться, пока детей нет. На этом и закончилась наша с ней история.

Я после этого уехал к себе на родину и через время даже женился снова. Но мой актюбинский опыт всё равно даёт о себе знать. Теперь, когда какие-то романтично настроенные влюблённые начинают рассказывать что-то на тему «будем верны друг другу до гроба», то я обычно выдаю типа:

— По статистике в городском секторе изменяет около 70% мужчин и чуть меньше женщин, и то скорее всего, потому что реже признаются. Кто приходится на оставшиеся 30%? Импотенты, больные и страхолюдины, с которыми никто не хочет трахаться. Вы к ним относитесь? Нет? Тогда делайте выводы сами.

Да. Наверное, я стал циничной скотиной, а может быть и раньше был ею. Изменяю сам. Сквозь пальцы смотрю, если жена захочет на вечер исчезнуть из дома. Фистинг, свинг и коллекция игрушек – это не слова из энциклопедии, а часть жизни.

Томка, кстати, так и не вышла замуж. Возможно всё ещё в поисках своего Паши, а может и забросила это гиблое дело, полностью сосредоточившись на карьере.

Про Эльмиру я ничего не знаю, а вот со Светой встречался. Она успела ещё раз побывать замужем и развестись. Мы даже попробовали пожить вместе, но мне показалось, что она с возрастом превратилась в нимфоманку, готовую трахаться круглосуточно. Это меня испугало, и я исчез из её жизни.

Оксана всё также живут с Артёмом. Трое детей. Отличная семья. Хотя я знаю, как минимум о трёх случаях, когда Артём спалил её на блядстве.

Абсолютно случайно встретил Пашу. Он садился в дорогущий лексус в сопровождении некрасивой обрюзгшей кореянки. Если это его жена, то понимаю почему вокруг него постоянно были любовницы и даже ни разу не обижен на него. Но подходить и здороваться не стал.

С уважением, ваш MIG. Пожелания и предложения можно отправлять на bog-09@yandex.ru, а также подписывайтесь на телеграмм канал t.me/xxxstoryhub

В телеграмме появляются наброски, черновики и незаконченные произведения. Там же можно обсуждать и предлагать свои идеи.