Клуб XI (часть 1)

Клуб XI (часть 1)

­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­

Омар встречал Оксану. Он ждал её с нетерпением, соскучившись по ней. Ему физически не хватало её рядом. Это было наваждение… Она стала для него допингом за то короткое время короткое время сколько они были вместе, и он чувствовал сильнейшую зависимость от близости её души тела. Не только в постели было дело… Всё было глубже. Её безумный по темпераменту характер, как титановый стержень незаметно, вкрадчиво вошёл в него, пронзив грудь. Она умела гнуться под его силой, отдавая обратно ему энергию, напоминая, что не гни меня дальше, сломаешь собственный лоб, в то же время он ощущал её женственность и нежность большой кошки, в которой уживались жестокая, беспощадная Кобра и ласковая, со своим львом, мурлыкающая и удовлетворённо урчащая львица. Он обожал, когда у его львицы на мягких лапах показывались когти, обнажались клыки, и как она умела отдаваться ему, прощая ему всё, за то, что он её мужчина.

Окси, с каким-то чувством наступившего спокойствия, уютно разместилась в кресле его Ройса, понимая каждой клеточкой, что дело сделано, и сделано блестяще, что можно уйти в тень, и рядом, в машине с ней отец ребёнка, который будет у неё от этого большого, красивого мужчины. Они ехали в пригород Парижа, в её дом, где она откроет нараспашку окно в холле, высокое, которое до пола, и с сада ветер наполнит лёгкие прозрачные шторы, принося свежесть в её дом, неся ароматы из сада.

Два месяца, как она беременна от этого крупного самца. Она уже настраивалась стать матерью, иметь от него желанного ребёнка, окунуться в материнские заботы… Было так спокойно на душе от близости уверенного в себе мужчины, от того, что там, в трёх часах лёту от Парижа, в городе у холодной реки, всё тоже хорошо, и там надёжный тыл, мужчина, который не продаст ни при каких обстоятельствах, и нет недомолвок, и есть понимание и близость с любовью…

— Это так кайфово ощущать, что ты любима, и нет недосказанности и напрягов, что всё решено в личном, и неплохо в общем, — думала она, глядя на мелькавшие мимо вдоль дороги палисадники и домики.

Ройс Омара подъехал к её дому, в пригороде Парижа. Теперь она могла бы купить сама такой, и не один. Как-то подумалось ей, что сколько крови и смертей стоит благополучие, и как непросто было выбираться из Лиговской подворотни, из квартирёнки, с потолками, давящими на голову, из тёмной сырой дыры, от опустившейся мамы-алкоголички, от брата наркоши…

А ведь имей она то, что имеет сейчас, она вполне могла бы вылечить их и спасти. У неё на свете остались только Андрей, Омар, и ребёнок, которого она носила под сердцем от Омара.

С грустью она вышла из машины, открыла дом, скинув туфли прошла к окну в холле, открыла его, чтоб проветрить дом.

— Дом, милый дом, — с не совсем знакомым чувством, вдруг нахлынувшим на неё, прошептала тихо Оксана. Она не так уж и давно жила в этом доме, после того, как Омар подарил ей его и перевёз в него.

Теперь, когда бег на дистанцию, у которой не было конца, а были одни смертельные барьеры, закончился, она вдруг почувствовала всю прелесть своего парижского гнезда, спрятанного от всех, где ей предстояло воспитывать сына. Именно сына, потому, как у неё не было сомнений, что родится мальчик, и звать его будут Даниэль, и никак иначе. Они уже жили с ним вместе два месяца, и всё, что она делала до его появления, это было для него, для этого ещё не родившегося мальчонки.

Омар чувствуя настроение Оксаны, молча зашёл за ней, отметив, что она чертовски красива, и ей идёт быть в своём доме, в домашней обстановке, на своей территории.

— Омар, хочешь покушать? Давай я приготовлю тебе еду. Позвоню, и довольно скоро, курьер привезёт продукты. Ты располагайся. Мне, честно говоря, не хочется сейчас ехать в кафе. Мне хочется сделать тебе еду, вкусную, чтоб ты насладился домашней кухней. Хочу побыть для тебя хозяйкой по дому, и позаботиться о тебе. Ты мне не откажешь в удовольствии?!

— Я не против, совершенно… Ты готова сделать мясо и салат? Это долго и трудно…

— С удовольствием, Омар! Для тебя приготовлю. Это не займёт много времени. Через полтора часа, мы с тобой нормально поедим. Если не трудно, растопи камин, а я займусь едой.

Оксана набрала номер продуктовой лавки, заказала продукты, и пошла переодеваться, чтоб успеть принять душ с дороги, до приезда курьера с заказанными продуктами.

Омар, скинув пиджак, расстегнул вальяжно ворот рубашки, вышел на террасу во внутреннем дворике, уселся в кресло вытянув ноги, ловя кайф от осознания того, что любимая женщина вернулась, и он теперь чувствует её неподдельное тепло рядом с собой. Было приятно, что она имеет желание заботиться о нём, и точно отдастся ему, даря тепло своего тела, ласку своих рук, нежность и желание своих губ. Ни одна женщина на свете не могла заменить её.

********************

Оксана с мокрыми, едва протёртыми полотенцем волосами, раскладывала привезённые продукты, готовясь приготовить салат из помидоров, зелени и свежесваренного кальмара, осматривая баранью вырезку, прикидывая, как разрезать её, чтоб куски мяса были сочные и сохранили натуральный аромат мяса.

Омар щурясь наблюдал за ней, наслаждаясь её высокой, стройной фигурой, затянутым на талии пояском лёгкого халатика, подчёркивающим линию талии и бёдер. Он начал первый:

— Окси, как тебе удалось в недельный срок достать такую сумму денег? Ты ведь выехала практически пустой, только под моё слово, что я обеспечу свою долю. Я до сих пор не могу этого понять, и… не верил в это до прихода денег на мои счета. Ты мне расскажешь, как тебе удалось это сделать? Более того, ты вывела более чем на 3 млн $ больше, чем было нужно… Кто обеспечил эту сделку? Сидя на переговорах в Медельине, я, признаться уже прикидывал у каких друзей буду под твои дела перезанимать денег, чтоб не попасть в глубокую жопу… Я-то помнил, что я гарант сделки… И, когда я увидел бабки на счету, я просто не поверил своим глазам. Окси, поделись, как ты сделала это?

— Омар… Тебе, когда нужно, ты просто берёшь, как взял когда-то меня. Так же и я взяла то, что считала нужным, и как я это сделала, тебе в подробностях лучше не знать. У меня в России верные друзья, которые не сдают и не задают лишних вопросов. Мы взяли их, эти деньги. Мы взяли их из зубов мерзавцев, которые мне задолжали по жизни. Просто мы пришли и забрали долг силой. Жизнь в таких делах стоит не просто дёшево, а просто ничего не стоит. Так вот и взяли деньги, очень жёстко.

— Ты ещё до поездки знала, кого будешь доить, и всё просчитала? Просчитала на кого поставишь!

— Почти знала. Окончательный сценарий и режиссуру, как деньги добыть, решили на раз, с одним человеком, одним разговором, там, в Питере. И давай, Омар, оставим эту тему. Дело сделано, и сейчас это не имеет никакого значения. Имеет значение только то, что мы сделали его, и это определило многое. Более того, там, в Питере, у меня появилась настоящая подруга, по духу, по коже, по пониманию жизни, по запаху, по повадкам… Это главное приобретение, которое сделает всю мою жизнь иной. Я упоминала эту женщину раньше. И ещё, Омар… Мы с тобой поставили многие точки над i, до моей поездки… Будет честно, перед тобой, если я скажу тебе это… Я вышла в этой поездке замуж за человека, о котором мечтала. Он, почти, мой отец…, не по крови, по духу. Он сделал меня… Он вытащил меня из дерьма, сделав меня такой, какая я есть, такой, какой досталась тебе, Омар.. Он не мешает мне жить, так, как я хочу. Он не знает, и не хочет знать, где я живу…, он знает, что есть ты, что скоро родится Даниэль. Он просто любит меня, принимая меня, какая я есть, и отдаст за меня жизнь. Он настоящий мужчина-воин. Вы с ним похожи. Он намного старше тебя. Его молодость прошла в Афганистане, в той войне. Деньги для него не имеют значения. Война, это его образ жизни. И главное…, он не мешает мне любить тебя, и очень любит меня. А ведь я, действительно тебя люблю, Омар, и уже не могу жить без тебя, потому и хочу от тебя ребёнка. Даниэль, это будет часть тебя со мной…, всегда… Ты должен знать это, милый мой араб… А, моя жизнь до тебя, это чёрно-белое кино, хроника, только без Чаплина.

— С ума сойти… Окси, ты вышла замуж? И ты, так запросто мне говоришь об этом?!

— Мы говорили с тобой об этом, до моего отъезда. И ты меня понял. Мы договорились обо всём. Что тебя шокирует? Когда я во Франции, это не имеет значения, ровным счётом… А вот моя беременность, наши с тобой отношения, дела с коксом и деньгами, это наша с тобой реальность. Какое отношение поставленные росписи в особняке у холодной, северной реки имеют отношение к тебе и нашим отношениям? Совершенно никакого!

— Окси, мою любимую женщину ебёт другой! Женщину, которая носит моего ребёнка, ебал другой мужчина! И ты мне так спокойно об этом сообщаешь?!!!

— Ты ревнуешь?!

Омар в бешенстве схватив за плечи Оксану, повернул к себе, рыча на арабском схватил Окси за горло, повалив её на столешницу кухонного стола, от чего посуда полетела на пол. Оксана, не пытаясь сопротивляться, раскинув руки в стороны, выгнулась на столешнице, обвив ногами тело Омара, задыхаясь от сжимаемых на горле пальцев, хрипя, находясь в мгновениях от потери сознания.

Омар отпустил горло девушки, отошёл, грузно рухнув в кресло, так что оно жалобно заскрипело под его весом.

Оксана, отойдя от удушья, понимая, что её чуть не лишили жизни, удовлетворённая вспышкой ревности, грубостью и яростью самца, расстегнув халатик, повернулась молча к столу, продолжила резать салат, стоя спиной к мужчине, пытаясь прийти в себя используя молчаливую паузу, слыша за спиной шумное от гнева дыхание Омара.

Нарезав мясо и посыпав его специями, завернула в фольгу и положила в уже раскалённую духовку. Повернувшись к Омару, демонстрируя белоснежную полоску трусиков на загорелом теле, спокойно, как будто ничего не произошло, сказала:

— Давай садиться за стол, милый. Открой вино, бутылка на столе. Выпьем за мой приезд, за встречу, за нас с тобой. Салат готов, мясо минут через сорок будет почти готово.

Омар сидел в кресле, отвернув в сторону голову, не желая смотреть в глаза Оксане. Желваки ходили под его щетинистой кожей.

Оксана подошла к нему, встав на колени перед мужчиной, расстегнула ему брюки, обняла губами его член, массируя его, с наслаждением взяла пальчиками объёмную мошонку, начала массировать её, до тех пор, пока, с удовлетворением, какое испытывают женщины в близости с мужчиной, не почувствовала, как приливает кровь к его стволу, и не ощутила на своём затылке его тяжёлую, мужскую лапу, сгребающие её волосы с выплёскивающимся мужским чувством.

Омар откинулся на спинку кресла, дав Окси сесть на его член, выгнуться, прижавшись налившейся грудью к его щетинистой щеке, проводя отвердевшими сосками по его губам, провоцируя на ответ его губ… И Омар сдался, обняв её за талию, жадно обхватывая пальцами её ягодицы, наслаждаясь их движениями, делая девушке больно, всосал сосок её груди, сильно прижав языком к нёбу, возбуждаясь от его твёрдости и объёма.

Окси чувствовала его мужские лапы на бёдрах, попе, его пульсирующий член в себе. Она виртуозно массировала его сокращая мышцы влагалища, массажируя его стеночками, дурея от его проводок по клитору, крупного мужского пальца в нежной попке, старалась насадиться на его член глубже, чтоб маткой чувствовать его головку. Она довела его до семяизвержения, ощущая горячую сперму, ударившую в чувствительную плоть, дурея от его рыка, и обхватив, любя, его шею, кончила протяжно крича, прижимаясь грудью к его щетинистому лицу.

— Омар, я хочу на тот пляж, в Колумбию, туда, где мы зачали Даниэля. Хочу на тот песок, с тобой, к тому морю, к тому небу…

— Готова ехать? Бери планшет, покупай билеты. На пару недель улетим с тобой, в этот кокаиновый рай. Заедем к Себастьяну (Эстиобару). Старик будет рад видеть тебя. Он приглашал нас! Ты ему не просто понравилась, а он просто в шоке от твоих навыков и провёрнутых тобой дел, и он искренне говорил мне, что хочет видеть тебя! От твоих дел в Штатах, он вообще в полном ахуе, иначе и не скажешь, только этим, вашим русским выражением.

— Смешной ты! Ещё сорок минут назад чуть не лишил меня жизни… Я люблю тебя, особенно, когда в тебе берёт верх зверь. Ты становишься таким, какой ты есть на самом деле. Ты сделал мне сказочно приятно своей жестокостью, и я в такие моменты просто дурею от твоей мужской грубости! Ты просто не уловил, как я спровоцировала в тебе животное, м-м-ммм, моё жи-вот-но-е…

Оксана запрокинула голову, рассмеявшись. В этот момент Омар увидел, как её глаза по кошачьи сузились, спрятавшись за ресницы, а её обнажённое горло, на запрокинутой шее, интонации её смеха, говорили ему: "Возьми меня…":

Он жадно целовал её уже на кровати, растягивая её на простынях, оставляя кровавые засосы на смуглой коже, до боли сжимая её налившуюся грудь, делая больно, грубо зажимая соски меж пальцев, возбуждаясь от того, как она ногами обвила его тело, выгибаясь, тёрлась нежными лепестками, прижимаясь к нему текущим бутоном.

Игриво вывернувшись из-под тела Омара, Оксана, накинув его белую льняную рубашку на своё тело, встала с кровати

— Ты пока отдохни, потом ты ещё трахнешь меня, мой самец, а сейчас я по-быстрому приму душ, поедим с тобой, я ужасно хочу есть!. Мясо уже готово. Потом я займусь нашими билетами. А ты подумай, вспомни о том разговоре, который у нас был до моей поездки, — в голосе Оксаны мелькнули игривые нотки. Ты готов на мальчиков и страпон, милый? Помнишь, ты обещал мне! До вечера есть возможность всё организовать… Я возбуждаюсь от одной мысли, об этом!

(Выдержка для читателя из Клуб VIII):

— Омар, милый, когда я была в отеле, там, в Триполи, кассета была вставлена в видеоплеер, и там были возбуждающие видео, с группой молодых мужчин и женщиной… Тебе нравится страпон?! Как играют мальчики? Ты сам любишь играть?

— А ты любопытная!

— Я тогда напилась и уснула не досмотрев, не знаю, ты участник или нет, но сейчас припомнила, что обязательно тебя спрошу об этом… Там, на видео, были правильные, красивые мальчики, и так неплохо, а самое главное возбуждающе у них получалось, м-ммм, меня тогда порадовало это… Ты хочешь со мной поиграть в эти игры? Ты всегда доминируешь со мной, и мне нравится твоя сила, но мне хочется порой нагнуть тебя, сыграть с твоей грудой мышц под татуированной кожей, в игру, где ты будешь моим рабом, милый… Мне так трудно себе отказать в этом… Я знаю, ты любишь меня за то, что я Кобра, возбуждаешься от того, что ебёшь меня и подчиняешь своей мужской силой. Но ты не знаешь меня другой. Это ещё более кайфово…, может быть для тебя… Хочешь, мы пригласим и мальчиков, и девочек, и нам будет в кайф поиграть всем вместе. Ты как относишься к этому?! Ты готов? Ты позволишь мне поколдовать с твоим телом?

— Ты не досмотрела видео, милая… С мальчиками я только наблюдатель, они меня возбуждают. А вот с тобой, мне было бы интересно сменить пластинку и почувствовать тебя в ином качестве. Мне нравятся игры с девушками, но это не совсем то, что ты себе представляешь… Это не совсем игры в подчинение… Это близко к снафу, и страпон, для начала, тут очень уместен. Ты умеешь балансировать между небом и землёй, когда твой партнёр почти на небесах, и он в твоих руках, на грани конвульсий, и только миг отделяет его от смерти, один глоток воздуха… Тебе в кайф это? А сама готова побывать там, и вернуться? А начать можно со страпона. Ремни на твоей талии и попе будут очень возбуждать, и ты же сумеешь всё сделать корректно, с чувством? Ты умеешь ловить состояние мужчины, и играть с темпом и углом подачи? Мы можем снять видео, и когда ты будешь в отъезде, мне будет в кайф, в тиши у огня камина посмотреть, как ты работаешь с моим телом. Конечно, я хочу этого. Просто не будем спешить. Приедешь, и мы разнообразим нашу жизнь.)

***********************

— Я помню наш с тобой разговор, Окси! И даже подготовил кое-что к твоему приезду. Ты всё обещанное хочешь получить до отъезда к морю ?

— Да, милый… Через месяц у меня появится ощутимый животик, и хотелось бы успеть насладиться всем этим до видимой беременности и до рождения ребёнка. Организуй шикарную оргию на завтра. У тебя есть сценарий, есть мальчики? Девушка?

— Я же тебе говорил, что то, о чём ты говоришь, это только часть действа. Мне нужно больше, чем твоё умение трахнуть мужчину в попу. Ты должна будешь вытереть об меня ноги, сделать меня жалким животным, задыхающимся и полумёртвым и при этом ебать меня в попу и сделать мне хорошо! Так хорошо, как только может быть! И ты должна сама получить от этого кайф и удовлетвориться сама по полной. Ты сможешь? Все действующие лица, это вспомогательный материал для удовлетворения нас с тобой… Не более. Они просто ягнята, ничего не подозревающие. Это мой подарок тебе. Ты давно не чувствовала запах реальной крови! А такие хищные животные, как ты теряют обоняние и становятся неинтересны. И ты знаешь об этом, милая… Это мой подарок тебе к твоему приезду. Ты вольна сделать всё, что хочешь, повинуясь своему инстинкту хищницы…

Оксана выслушала, едва скрывая подступающее, знакомое ей чувство, торжества над павшей от неё жертвой, которое она тщательно прятала в отношениях с Омаром, прекрасно зная, что Омар понимает, ценит и прекрасно читает её животные инстинкты.

— Я помню тот разговор, и поняла тебя ещё тогда. Не волнуйся, пригласи всех, кого нам надо. Ответь только на один вопрос. Насколько важно сохранить жизнь твоим актёрам этого спектакля?

— Если для удовлетворения тебе надо их убить…?! Убей ! Сделай это красиво, чтоб нам вместе получить удовольствие. Да, и не забудь, что всё будем снимать на HD, будет мой оператор с камерой и оборудованием. Согласна ?

— Оkay ! Okay my friend! – ласково, мурлыча ответила она, размышляя про себя: «как ты изучил меня…, стервец… Как для дикой кошки в клетке, ставит место для того, чтоб точила когти… Неожиданно… А ведь он сделал то, чего мне не хватало эти месяцы, после того, как я расправилась с Надеждой. М-ммм, просто завожусь и зверею от предвкушения… Под камеру, говоришь? Знаешь, сука, что молодые девочки любят на камеру глупости делать. И это предусмотрел… Никогда бы под камеру с криминалом не пошла, но ребёнок-то будет твой, а остальное неважно… Получишь ты и меня и snuff от меня на видео, чтоб век помнил… Извращенец! Вместе же на экране потом и смотреть будем. Ты же там тоже будешь, милый! А мне-то память какая!»

Омар жадно ел мясо, наламывая от мягкого, ароматного хлеба ломти, запивая красным вином. Окси с наслаждением слушала, как еда проходила через его горло, а зубы со скрежетом рвали стейк.

— Мужик, одним словом! Боже, как я люблю его! – думала она, не торопясь отрезая куски баранины, поглощая еду, поглядывая из-под ресниц на своего самца, ощущая, как сама возбуждается от него, едва сдерживая себя.

По его смуглой, с синими прожилками татуировок, коже, стекал пот. Омар уже более часа истязал сексом её тело, к нескрываемому удовольствию Окси, применяя грубость, оставляя синяки на её теле, он пялил свою самку с животным желанием, как собственник, возбуждая её своим остервенением и силой, нескрываемым желанием оголодавшего самца. Её позвоночник скрипел, когда он ставил её раком и взяв за плечи ебал в попу не соизмеряя силу толчков, грубо, нахраписто, жёстко насаживая её тело на стоящий колом член. Окси дурела от его рычания, каких-то хриплых обрывков фраз на арабском, от того, как сжимал он её за бёдра натягивая на себя, доставляя ей сладкую боль. Иногда он бил тяжёлой рукой по её заднице, оставляя красные следы с отчётливым следом мужской пятерни, а потом продолжал её ебать, входя больше и больше в раж.

Ему уже мало было трахать её раком, и он бесцеремонно переворачивал её на бок, хватая за ногу, желая оторвать конечность, натягивал её тело на себя так, что она чувствовала, как он упирается членом в матку, вскрикивала в изнеможении, вся мокрая от возбуждения, царапала его за запястья, крича:

— Омар, ещё, ещё милы-ы-ы-ый! Ещ-щ-щёёёё а-ааааааа!

Окси безумно сладко кончила с Омаром, одновременно, вся мокрая, издавая урчание, как кошка, изогнувшись, принимая его обильную сперму. Потом долго нализывала его член, слизывая с него свою кончиту и его сперму, выдавливая из его мошонки остатки белой, тягучей жидкости, ласково теребя волоски на его мокром животе.

Она легла на него, как пума, как большая укрощённая кошка, прижавшись головкой к его груди, мурлыча, теребя мужские соски, зажимая их между пальчиков, прильнув к его губам, ощущая жёсткость щетины на его щеках, желая слиться с его телом, растворяясь в своих чувствах к нему.

Sergey Freeman

25.05.2023