Был будний день. На нудистском пляже практически никого уже не было, — видимо сказывалось и то, что был уже достаточно поздний сентябрь, хоть и было еще достаточно тепло. Моя жена Людмилка, по обыкновению загорала голенькой, а я, поскольку мне не было чего такого особо выдающегося показывать, по обыкновению в плавках.
Это был столичный общеизвестный нудистский пляж. И когда где-то там в зарослях по тропинке урча и газуя проезжал милицейский «луноход» — Уазик с мигалкой на крыше, мы даже и не придали этому особое значение и продолжали беспечно загорать, предоставляя свои тела лучам уходящего солнца. А зря: — этот луноход то проехал, но через пару минут вернулся и притормозил, и из него вывалилось трое достаточно молодых «лунатика» (то бишь, мента).
— Капитан милиции такой-то, — представился один из них. — Вы нарушаете общественный порядок в общественном месте. И назвал какие-то статьи какого-то кодекса.
«Во, бля! поппали!» — подумалось мне. Нечто такое же наверняка подумалось и моей жене, на что та встала чтобы одеться, но менты не разрешили ей это сделать якобы до прихода понятых, чтобы как сказали «запротоколировать это правонарушение» .
Меня они на трогали, я был в плавках и я просто смиренно сидел на пляжной подстилке, дабы их не злить с перспективой как-то с ними договориться полюбовно. Ведь я, хоть и был еще совсем молод, но уже занимал не по моим годам довольно уже солидную должность на заводе. А Людка, хоть и работала уже на какой-то фирме, но и ей огласка, какие-то сообщения по месту работы тоже были ни к чему, ведь шел еще 1990 год, а это был еще коммунистический Советский Союз.
Эти менты обступили мою жену, словно та стояла одна на панели, и начали ей задавать какие-то вопросы, типа «как тебя зовут» и все такое прочее. Тут один из них почти приказал моей жене: «Гражданка, давайте пройдемте в машину, — до прихода понятых мне нужно с вами провести воспитательную работу».
Моя жена, обреченно опустив голову, поплелась вслед за этим ментом к машине. Они уселись на заднее сидение, и прежде чем захлопнуть дверь Уазика скомандовал своим подчиненным прибрать все вещички моей жены в качестве вещдоков.
Я сидел спиной к машине, не рыпался, и не видел что там происходило, но буквально через пару-тройку минут дверь машины открылась, и от туда вывалился тот первый.
— Что уже? — в недоумении спросили его те двое что стояли рядом со мной закурив сигареты. Моя жена, как и прежде совершенно голая, начала было тоже выползать из задней двери Уазика, на что уже другой мент, что докуривал сигарету также скомандовал моей жене: «Гражданка, подождите, куда собрались? — и мне с вами тоже надо провести разъяснительную работу».
Не прошло и минуты, как этот второй мент выскочил из машины:
— Ты чё, командир, в неё свою молофью слил?
— А с чего это ты вдруг начал брезговать? — Ты ж уже, не первый раз ебал по моей, и ничего …
— Да при чем здесь это?! — и постучав пальцем себе по лбу, типа «ты чо, чокнутый такое при свидетелях ляпать?!» опять начал залазить в машину. Через раскрытую дверь я увидел широко раздведенные коленки моей Людмилки и ее розовую щелку. «Блять, они действительно её ЕБУТ уже вне всякого сомнения» — подумалось мне, и по моей спине пробежали мурашки, ненависть бессилия своего положения, ревность, но и дикое возбуждение тоже, с некоторой уже надеждой, что выебут по очереди да отъебутся.
Но не тут то было, пока в свете солнечного заката мелькала в окнах машины белая голая задница уже третьего мента, — и я это четко видел, подъехало еще два лунохода, из которых вывалилось еще шестеро лунатиков. — Похоже что кто-то из этих ёбарей шумнул через их систему тангеточной радиосвязи, другим своим коллегам ментам. И когда этот третий докончил, моя жена наконец-то смогла, по прежнему голенькая, выползти из бобика.
Эти шестеро вновьприбывших лунатиков обсматривали мою Людмилку с ног до головы как будто мысленно облапывая её. Моя жена воспользовавшись передышкой и несколько видимо придя в себя от первоначального шока, похоже начав что-то соображать, предложила ментам ебать себя не в машине, а на пляжной подстилке, тем более, что солнце уже совсем село за горизонт, и стало уже достаточно темно, чтобы случайно проходящие граждане отдыхающие смогли увидеть столь «возмутительное нарушение правопорядка» .
Дело в том, что моей жене придумалось: дабы те поскорее бы наеблись, да отпустили бы нас хотя бы до последнего метро, чтобы такое количество ментов ебало её уже вертолётом (и как уже наверняка ожидалось, и не по одному разу, а ведь было их 9 человек!!!). И те шестеро вновь прибывших, хоть и «обслужились» по-быстрому, трахая уже мою Людмилку вертолетом почти одновременно во все дыры и в пизду, и попу, и в рот, с одновременной надрочкой хуёв её ручками, тем до кого очередь еще не дошла …
Те менты начала лихих 90-х, те кто знает, уже мало чем отличались от тогдашних еще формирующихся братков. И конечно же у кого-то из «светлых голов» этих ментов вдруг возникла идея еще и сдать мою жену для проведения «разъяснительной работы» в какой-то спортзал на так называемый «субботник». Впрочем, мне великодушно таки разрешили сопровождать мою жену, и нас повезли куда-то в центр города.
* * *
Хоть и спортзал был совершенно небольшой — метров эдак с десять на пять, но спортсменов там было однако (которые там еще в это время упражнялись какими-то приемами единоборств, было что селёдок в бочке) — человек 50 не меньше. В зале были вдоль одной стены — зеркала как в гимнастических залах, вдоль другой — висело насколько боксерских мешков, и весь пол был полностью застелен гимнастическими матами. Так что когда мою Людмилку голенькую, такую молоденькую, хорошенькую, с аккуратными упругими грудками второго размера, и на то время такой модной полосочкой, выбритой на её писечке, втолкнули в зал, ихний тренер сразу дал команду прекратить тренировку, и сразу несколько пар голодных рук, обыденно по деловому, как буд-то это у них такое каждый день, потянули мою женушку в центр зала, разложили на полу и сходу начали по очереди трахать в позе миссионера.
Впрочем не все, как стало ясно из говорков, желали оставаться в спортзале на ночь, но пропустить и слить хотя бы по разику, и при этом еще и успеть на последнее метро, желали видимо все или почти все, и поэтому спортсмены (а точнее братки) уже сами начали подсовывать свои писюны моей красавице под вертолет, а при наличии свободных её дырок, сразу же пристраивать туда свои писюны дабы поскорее в них разряжаться. И начался энергичный затрах моей Людмики.