Донасьен, потомок знатных персон, открыл свою едальню в одном закуточке Парижа и от клиентов не было отбоя. Летом гости располагались на открытой террасе. И вот, приспичило ему разоткровенничаться перед гостями, которые были просто поражены блюдом.
— О, дорогие гости! Вот наша готовщица. Это она приготовила вам отменное кушанье, рецепт которого хранится за семью замками и который она унесет с собой, ведь она лишена языка, который ради благой цели вырезан почти под корень. А еще. …она была поимета сзади, дабы сохранить честь. И острижена во имя того, чтобы ни один ее волос не попал к вам на терелки. А такое, между прочим, было. И знаете, как мне было неловко за это. За ее ужасную оплошность.
— Ммммя…мя – говорила та.
— Да, мясо, верно. Видите, теперь она занята делом, а не пустой болтовней. Иди на кухню.
Поняв, что наболтал лишнего. Он тут же распорядился принести гостям бесплатного вина из местных погребов, впридачу на закуску сыра – репутация дорого стоит.
Удебившись, что месье и их дама напились, он вздохнул с облегчением и продолжал свой банкет.
А банкет этот заключался в необычности – гости требовали и еды. И разврата. Ох, как его радовали эти заказы, которые он же сам и придумал. Вы только взгляните на это меню – толстуха в сливках, которые и должны были слизывать клиенты, а кусать за окорок не рекомендовалось. К сливкам подавались оливки в мисочке и вино. Донасьен знал, что народу нужно и хлеба. И потех, поэтому другими позициями в меню были пышная инфанта с торчащим сзади зеленым лучком, в белье из овощей. Припущенных на пару. У другой пышки сзади торчала ботва от редиски. Другое блюдо называлось девушка в манто. И блюдо от шеф-повара тоже пользовалось успехом.
Однако вскоре пришла проверка с подозрениями в его репутации. А он стал гадать. Кто же его выдал, ведь вроде как все напились.
— И так, Донасьен де Сад, про вас доложили, что вы паршивый развратник.
— Покажите мне, кто доложил.
— Это совсем не важно. Обвинения против вас весьма серъезные – вы и содомит. И садист. Ох, что вам грозит…
— Как-то это не конкретно. Да и все прекрасно знают, что мое заведение отличное. И что закуски зачастую тут бесплатно.
— Придется вам оставить заведение. И зря вы отпираетесь.
— Ну, приведите же мне этого гада!
— Она не соизволила прийти.
— Ага. Это она…вот гадина. Да по ней маска позора плачет.
— Так вы и правда это говорили!
— Мало ли, что я говорил.
— Приведите повариху. Быстро.
Перед ним была ужасающего вида дама. У которой раньше был и язык, и длинные мягкие волосы. А теперь…ее пышность осталась только сверху, что очень смешило гостей. Когда та подходила.
— О, скажи, дорогая. Он не развращал тебя?
— Скажи нет, поматай головой – кинул он ей команду, но та качала в обратную сторону и что-то лепетала.
— Так вот оно как…открой-ка рот – и увидел остаток языка.
— Она такая родилась.
— А мне понятно, то что ты родился гадом.
Нло неожиданно сказал – Ну, ладно. За каждым водятся ошибки. В первый раз прощаю. И удачи заведению.
— Ух ты, пронесло! – подумал тот.
И вот. назавтра, заказали блюдо Очи страсти. И тот, кто под видом клиента пришел, просто ужаснулся развратному блюду. И те, кто сидел с ним за одним столиком, тоже подключились к поимке развратного хозяина. Теперь ему уже было не отвертеться.
Его бросли в темницу, где он должен быть ждать гильотины.
— Ох, быстрей бы. Жаль, что теперь не получится словить ту гадину, что выдала меня, поев на славу. Ух, я бы ей устроил…
А после охранник сказал – Ты ждешь гильотины, но такая кара слишком проста для такого типа, как ты. Ты трясешься тут и ждешь рассвета, чтобы всё закончилось. Интересно, думаешь ли ты, что твою тушу потом сожрут. Ведь уже нашли твои трактаты. У тебя дома. И ты это одобряешь. Ведь негоже добру пропадать. Но тебе это не грозит. Для тебя придумана другая казнь. Особая. Специально для тебя. Тебя посадят на железный жезл. И ты скончаешься за несколько часов. А если насадить тебя на него будет трудно, то палач подрежет тебе ножом то место, для насадки. Так и сдохнешь. На площади. Вот это будет агония, вот это будет шоу.
А Досаньен остался с еще более мрачными мыслями – какая тварь решила заменить казнь! Он был в ужасе и метался. Даже пытался грызть решетки, но зря – тут даже грызун не справится.
И вот, его любовница, безумная поклоница. Пришла к нему. Она как могла подбадривала его, понимая, что это, вероятно, их последний раз. И, держась за решетки, напрыгнула на него.
— А теперь отсоси мне – предложил он, высунув член.
— Ну. Ладно – как бы делая одолжение, сказала она и взяла член в руку.
— Да не мни, а соси!
— Да не злись ты. Хочешь, чтобы я тебя запомнила таким. Подумал бы об этом.
— Ну двай уже. Соси.
Но тут пришел охранник и ей пришлось уйти. Тем более. Ее бы тоже признали развратницей. Если бы она сосала при нём. А так она была просто милой и жалостливой девицей и представилась его родственницей.
— Так вы кузина этого паршивца. Надо же! Я думал, что вы воспылали к нему страстью. Хотя, такое родство не мешает. И чего я только не насмотрелся. Так что этим меня уже было бы не удивить.
— Ну что вы! Просто тетя, т е моя мать, не могла прийти к нему, поэтому я и пришла. А так мы с ним особо не общались.
— Так вот. В таком случае. Вы не будете сильно раздосадованны, если придете посмотреть завтра на его казнь. Она не будет быстрой. Он хотел легко от делаться. Не выйдет.
И вот, когда утром он уже готовился к позору, Король сказал – Не будет ему казни. Подумайте – он сдохнет через несколько часов, а наделал столько всего. Пусть лучше томится в темнице. Это была его последняя прогулка. В темницу его!
И там он, от нечего делать, продолжал писать трактаты. Но на сей раз от женского лица. И его это забавляло. Порой и любовница под видом кузины прибегала и прыгала на него. Но не думала отсасывать.
— Софи, подставь мне задницу – сказал он однажды. – Но не для флатуса! Предупреждаю. Я люблю лишь свой флатус.
— Ты что это, решил на мне проверить способы из своей писанины, вот еще!
— Это чтиво не для простых умов. Для обывателей романы, которые настолько хороши, что очень плохи. А я вышел за рамки. И многим в этом помогу. А ты, если не хочешь раскрепощаться, так проваливай отсюда.
— Посмотрим, как ты будешь сам с собой заигрывать. Да мой бутон тебе сниться будет. И ты завоешь, словно волк в лесу. А я не приду. Ты б подумал, гордец.
— Ну
И катись – сказал он тихо, а потом добавил – Софи, ты нужна мне. Так нужна…
Действительно, она была ему сейчас нужна, как никогда – он задумал план побега. По его расчетам она должна была достать ключи от темницы. И тогда он будет скитаться. И оставит харчевню. Ей тоже был на руку его план. Ведь так она получит своего любовника обратно. И будет приходить к нему в убежище. А уж его они найдут. Ей же оставалось приворожить охранника. А тот все писал и писал, надеясь на спасение. Новым его чтивом была история о жрице любви. Опять в первом лице.
А Софи, сколько не крутилась, сколько не обольщала его, того крепкого охранника, не получила допуска к ключам. Уж очень чуткий сон был у него. И даже после соблазнения ей он бдительность не потерял.
На все пояснения Донасьен говорил ей – Значит плохо стараешься. Мне ли не знать.
— Зато ты хорошо стараешься. Опять ты флатусируешь – сказала она. Как подобает знатной даме. — А вот сам бы постарался. Раз такой умный.
— Ты чокнулась! Я только в романах барышня. А посмотри. Кто я на самом деле.
— Ты на самом деле утонченный кавалер. Ты очень привлекателен. И способен соблазнить кого угодно.
— А про меня еще говорят. Что я ужасен. И это я развратник…
— Ну. Возьмешь дело в свои руки…или рот, как тебе больше нравится. Да мало ли как.
— Софи, вернись! Софи. А не то я….я не знаю. Что я сделаю.
Но та не обернулась. Словно ей наскучило стараться зря.
— Софи, не оставлчяй меня. Софи. – причитал он.
Немного передёрнув, принялся писать последнюю главу. А путь дерджал он только на свободу. С ней или без неё. Жажда возмездия пришла еще больше, когда к нему явилась та самая мадам, что и сдала его. Она потешалась над ним. А когда тот стал рассказывать, что делал с героинями романов. И что бы сделал с ней, та закрыла уши. А после пожаловалась охраннику. И тот отвалил ему плетей.
— Вот тварь – говорил он, отлеживаясь на доске, что служила ему кроватью.
У него всё крутилась мысль, которую ему подкинула Софи. И он даже сам уже думал – хочешь сделать хорошо – так делай сам. А если что – сам виноват. Но он не знал, как это делать.
И вот, она опять пришла – соскучилась. Да и опасалась, что тот голодовку устроит. И вот опять объятия. Засос. Он потянулся к ее заду и та отошла. Перспектива быть героиней его романов ее совсем не радовала. Да и была она дочкой знати, поэтому ей было так неловко за себя сейчас. А что бы было при потакании его капризам, ей бы даже думать было страшно. Но все таки отсосать она ему хотела. В последнее время она думала. Как найти нужный компромисс. И она его нашла. Но обещала отсосать, когда он сбежит отсюда.
И ей понравился его задорный взгляд.
— Обещаю тебе, что это будет лучший отсос в твоей жизни.
— Ну что ж, поверим. Хотя, лучше мужчины не будешь.
— А это ты откуда знаешь?
— Да так, чисто статистически – отмахнулся он.
И продолжил – Занимайся делом.
Та же понимала, что опять ничего не получится. Ведь тот ужасно бдителен. А там целая связка ключей. Иди еще успей найти. Теперь она была еще осторожнее, следуя его примеру. И его рука накрыла ее руку в тот самый момент. И она забыла о ключах и приласкала его. Ей даже пришлось ублажить руками его член.
А сама думала – Вот гад. Наверное, выбирали служителя с чутким сном. Да и повесил их на шею. Как я с такой –то шеи сниму….
Но вот их шанс – на смену заступил и новенький работник. Этот был совсем другим. И Софи, не теряя времени, решила и его приворожить. А ему сказала всё держать в секрете, словно боялась огласки. Но он обо всем забыл в ее объятиях. А она к тому же нанесла на себя несколько капель эфирного масла. А его разогнала, как жеребца. Подбадривая – Быстрее, быстрее!
После тот и не заметил, как вздремнул. Да, это было не надолго. Но и этого хватило ей, чтоб забрать связку.
— Софи, скорее открывай — поторопил он, когда увидел, как та возится.
— Ой, знаешь, это не тот ключ – внезапно сказала она.
— Да это он, ты что делаешь! Давай я сам.
— Вот сам и соблазняй – и ушла, вернув ему связку до того, как тот оклимался.
Она словно одумалась и не хотела быть замешанной в этом. А тот уже ходил в другой части здания и искал ту связку. Она успела положить ее обратно и улизнула.
— Странно, связка на месте. Эй, ты где? — позвал он. Но она не ответила и затаилась.
— Предатели. Все меня предали – ругался Донасьен.
Единственным утешением для него были романы, которые позже назовут дьявольским чтивом. К тому же, новый охранник рассказал второму про соблазнения. От котороых он якобы отказался и остался холоден. И Донасьен на всячкий случай снова получил плетей.
Народ же скучал по любимым блюдам, где пышки были не только под мантией из овощей. Но и в образе русалок – блюдо из даров моря, где хвост это морская капуста. А лиф – это гребешки.
Но недолго им пришлось скучать, ведь вскоре заведение перешло его племяннику, который как мог старался радовать гостей. Конечно. В разумных пределах. А по городу трубили об особой вести – некую даму поймал один тип, который испражнился на нее, при этом щедро флатусируя. И это очень странно. Ведь со времен взятия де Сада под стражу ничего такого больше не было. А больше ничего и не было, ведь негоже там шалить.