Через пять минут в комнате появилась Лена. Андрей приоткрыл рот, увидев сестру. На ней был черный полупрозрачный топ, коротенькая белая юбочка, а на ногах розовые чулки, кружевные резинки которых можно было заметить, когда Лена делала шаг, и край юбчонки чуть приподнимался.
Губы девушки были накрашены ярко алой, даже вызывающей, помадой, ресницы — сочной черной тушью с маленькими голубыми блестками, а глаза изящно подведены карандашом. Такой Лена выглядела на несколько лет старше своего возраста, тем не менее, что-то выдавало в ней еще совсем юную, невинную девушку.
— Так? — гордо спросила она брата, и польщенная произведенным эффектом подошла к кровати.
— Ленка! Ты супер! — воскликну Андрей, смотря в щелку видоискателя. — Я никогда тебя такой не видел!
— Конечно, я же не шлюха какая-нибудь! — надменно ответила Лена.
Она испытывала приятное чувство. Оно было вызвано тем, как брат отреагировал на ее появление в таком наряде. Впервые в жизни ей по-настоящему восхищались. Не просто говорили, что красивая или тому подобное, а именно восхищались. Это выражалось и во взгляде брата, и его взгляде, выражении лица и даже тоне голоса, который стал слегка раболепным. Судя по всему, она произвела на него действительно сильное впечатление.
Ободренная новыми ощущениями, Лена уже все меньше жалела, что ввязалась в эту историю. Ей даже немного стало интересно, однако это чувство на время отступило на задний план, когда она вспомнила, что сейчас ей придется раздеваться перед братом. Зная Андрюшин характер, пощады ждать не приходилось.
— Начнем, пожалуй! . . — сказал Андрей, и первый раз вспыхнула фотовспышка. — Раскрепостись, не стесняйся! Я все уже видел: Представь, что ты фотомодель, ну?!
Он пытался подбодрить сестру, но та поначалу чувствовала себя довольно скованно, что его в корне не устраивало. Андрей знал, что хотел, и такой вот скромности сестры в его творческих планах предусмотрено не было.
Тогда он сбегал в комнату матери и принес из бара бутылку бренди и один фужер.
Наполнив его до краев, он протянул его Лене.
— На, выпей и расслабься, а то вся такая нарядная, а стоишь как первоклассница!
— Что это? Это же мамин, ей не понравится! — пыталась спорить девушка, но Андрей настойчиво вставил ей в руку фужер и заставил выпить.
Горло обдало огнем, и Лена закашлялась, на глазах проступили слезы. В ту же минуту внутри разлилось небывалое тепло, от которого даже пошли мурашки по коже.
— Молодец! А теперь расслабься и, как говорится, получи удовольствие!
Девушка почувствовала, как голова ее стал легкой, почти воздушной. Таким же было и тело. Лене показалось глупым, что она так стесняется своего брата, тем более все, что можно, он уже видел. Она постаралась сбросить с себя все стеснение, преследовавшее ее всю жизнь, и приготовилась подчиняться командам брата — именно так она представляла себя процесс съемки.
— Хорошо, а теперь подвигайся! — скомандовал Андрей и сделал несколько снимков. — Не так наигранно, делай все, как обычно, смотри прямо в объектив.
Последовали еще несколько вспышек.
— Хорошо: А теперь поставь одну ногу на диван, и положи на нее руку.
Лена сделала, то, что просил брат. Юбочка практически полностью сползла с ее изящной ножки в элегантном розовом чулке, стянутая на середине бедра ажурной резинкой.
Затем она скинула одну из бретелек топика и обнажила одну из своих небольших упругих грудей с небольшим розовым соском. Вскоре и вторая бретелька слетела с ее плеча, и топик остался висеть у нее на поясе. Лена сжимала руками обе свои груди с возбужденно торчащими сосками. Она забралась на диван и эротично задрала свою юбочку, выпятив навстречу объективу свою небольшую попку. Тонкая полоска трусиков терялась между ее ягодиц и появлялась обратно только в тот момент, когда от постороннего взгляда нужно было прикрыть самое ценное.
Девушка перевернулась на спину и широко раздвинула ноги. Сквозь полупрозрачную сеточку трусиков на лобке можно было заметить отсутствие растительности на ее лобке. С каждой минутой Лена чувствовала себя все раскованней. Теперь уже она была режиссером фотосессии и определяла, какую следующую позу ей следует принять. Она совершенно забыла о существовании брата — были только она и ее тело, а также стеклянный глаз объектива напротив.
На секунду Лена смутилась, но потом как ни в чем не бывало сдвинула полоску трусиков и обнажила свою киску. Андрей просо обомлел. Его возбуждение казалось, достигло предела, и пальцы рук уже плохо повиновались ему, не переставая дрожать.
Лена смотрела в объектив как наивная маленькая девочка, прикусив слегка нижнюю губу. Затем она медленно сняла свои трусики, которые упали на пол.
Потом Лена повернулась спиной к объективу, опустила грудь на диван, высоко выпятив свою попку. Одну руку она просунула под животом и стала медленно раздвигать свои половые губы и водить пальчиком между ними.
Эта поза была не только новой и непривычной, но и неудобной. Лена предпочитала мастурбировать, как и все — лежа на спине. Однако сейчас удобство уходило на второй план, она хотела, чтобы фото получились эффектными и яркими и максимально походили на настоящие эротические, или скорее порнографические.
Несмотря на то, что поза действительно вызывала некоторый дискомфорт, тем не менее, возбуждение нарастало, и девушка чувствовала, что оргазм начинает к ней приближаться медленными, но все более настойчивыми шагами. Из ее груди изредка стали вырываться легкие приглушенные стоны.
— А теперь на спину перевернись! . . — едва сумел выдавить из пересохшего горла Андрей, давно не подававший ни единого звука.
Лена, естественно не возражала, и с удовольствием приняла излюбленную позу. Она улеглась на спину и, широко раздвинув ноги, одной рукой раздвинула половые губы, а другой стала водить пальчиком вдоль своей киски, время от время стимулируя клитор.
Ее движения становились все более уверенными и ритмичными, а стоны все громче и чаще. Наконец ее тело вздрогнуло, изогнулось, и Лена, громко крикнув, кончила так, как не кончала никогда. Она повернулась набок и прикрыла глаза.
Андрей выключил аппаратуру и подошел к кровати. Увидев, что сестра уснула, укрыл ее одеялом и на цыпочках вышел из комнаты.
Сессия вторая.
Всю следующую неделю произшедшее не шло у Лены из головы. Она постоянно думала о той фотосессии, которая случилась у них с братом. Порой ей становилось невыносимо стыдно, и она начинала жалеть, что поступила подобным образом, позволив себя уговорить на это, однако чаще девушка вспоминала те незабываемые чувства, которые она испытала в процессе съемки, то раскрепощение, избавление от стеснительности и стереотипов, не удававшееся ей в жизни, и, кончено, тот незабываемый оргазм, подобных которому, она еще не испытывала.
Все эти мысли и чувства переполняли ее и рвались наружу. Лене так хотелось кому-нибудь рассказать о произшедшем, но довериться она никому не решалась.
Даже лучшая подруга Вика, девушка бойкая и проворная, не могла, по ее мнению, стать тем, кто разделит ее тайну. Тем временем та не могла не заметит перемены в поведении и настроении Лены, которая стала еще более чем обычно задумчивой и грустной.
На все попытки выведать у подруги, что с ней произошло, та отвечала, что «все нормально» или «ничего не случилось».
Конец недели выдался невероятно холодным и пасмурным. В пятницу весь день лил дождь, и после школы Лена зашла к домой Вике, жившей в пяти минутах ходьбы от школы.
Зайдя домой, подруги расположились в креслах в большой комнате. Вика приготовила горячий чай, принесла вкусных печений. Лена по-прежнему молчала.
— Ну ты скажешь наконец, что случилось или нет? — не выдержала звенящей в ушах тишины Вика.
— Я ж тебе сказала, что все нормально, просто: апатия какая-то.
— Ну да, вот уже целую неделю! Ты что влюбилась что ли? — Вика пристально посмотрела на подругу.
Та отрицательно покачала головой.
— Не может быть: Ты с кем-то ебалась?! — изумленно проговорила Вика, сама испугавшись своей догадки.
— Ты что, с ума сошла! . . — переполошилась Лена, понимая, что разговор идет не туда и домыслы подруги рискуют превратиться в нехорошие слухи.
Кроме того, держать в себе все это больше не было сил и она уже начала подумывать о том, чтобы рассказать подруге все, взяв с нее слово молчать.
— Ну? . . Не расскажешь? Тоже мне, подруга! . . — фыркнула Вика.
— Я не знаю как начать, Вик! Не обижайся!
— А! Значит есть, что рассказать?! Ну не волнуйся, сейчас мы тебе язык развяжем.
