Антон продолжал свой рассказ о необычных отношениях в его семье. Тоне действительно было интересно, тем более, она собиралась войти в эту семью и знание установленных в ней отношений были совершенно не лишними.
— С начала всей этой истории, про которую я рассказываю, прошло почти два года. Если поначалу возможности увидеть маму в соблазнительном виде были достаточно редкими, ну может пару, тройку раз в месяц, то чем дальше заходила эта игра, тем чаще и откровеннее становились подобные моменты. Наступила весна, уже совсем скоро я должен был закончить школу и меня ждала новая, уже взрослая жизнь. – Антон прервался. А Тоня, каким-то внутренним чувством, поняла, что дальше последует ещё более увлекательная и интересная часть его рассказа, но никоим образом не показывала свою заинтересованность, опасаясь что он передумает рассказывать о том, что-же произошло в последствии. Его рассказ был настолько возбуждающим для неё, что щекочущие ощущения внизу живота постепенно нарастали, и желание становилось почти нестерпимым, но она сдерживала себя, и только подушечками пальцев легонько гладила грудь и живот Антона.
— Солнечное субботнее утро в начале мая, именно в это утро таинственная задумка моих родителей стала обретать для меня конкретные черты, и я не мог, даже в самых смелых фантазиях, представить того, что они собрались делать. Разгадка этой интригующей задумки, начала раскручиваться с всё возрастающей скоростью.
Проснулся в то утро в прекрасном настроении. Судя по тому потоку солнечного света, пробивавшегося даже сквозь задёрнутые шторы, погода была великолепной, и значит семейная прогулка обязательно состоится. Было невероятно приятно идти, когда мама, взяв нас с отцом под руки, вся такая воздушная и прекрасная, притягивает восхищённые взгляды встречных мужчин. И я с отцом, гордые от того, что эта женщина только наша, как два верных пажа, сопровождаем нашу королеву на прогулке. А другая рука отца, в это время, находится в плену у нашей маленькой принцессы, моей сестрички. Значимость такого времяпровождения для меня, трудно было переоценить, да и находиться дома вместе с всей семьёй, и чего уж скрывать, иметь возможность лишний раз насладиться соблазнительным видом мамы, было также заманчиво.
Помахав руками и поприседав, что должно было обозначать зарядку, отправился совершать утренние процедуры, натянув на себя только домашние шорты и футболку. Сестрёнка ещё спала, она не любила вставать рано, и тем более в выходной. Из кухни доносились аппетитные запахи, и проходя мимо кухонной двери, я увидел отца, сидевшего, как обычно со свежей газетой, маму я не увидел, видимо она стояла у плиты, готовя нам всем завтрак.
Закончив с утренними процедурам, я прошёл на кухню. – тут Антон снова прервался, видимо то, что происходило дальше, произвело на него очень сильное впечатление, и рассказывая, он как будто вновь их переживал. Он громко сглотнул и всё-таки продолжил. – Увиденное там, произвело на меня неизгладимое впечатление, это был просто шок. Мама стояла у плиты в коротеньком, лишь немного ниже её попки, кремовом шёлковом, тончайшем, почти прозрачном халатике, в котором я её никогда, до этого момента, не видел. И под халатиком у неё не было ничего больше, совсем ничего, никаких, даже самых миниатюрных трусиков, никакого бюстгальтера, она была практически совершенно голой, лишь символически, слегка, прикрытой прозрачной тканью. И даже заметив моё появление, ни она, ни отец никак не отреагировали на него, и продолжали вести себя так, как будто ничего необычного не происходит. Не в силах оторвать свой взгляд от такой картины, я буквально ощупью, еле нашел место куда мне сесть, и продолжал во все глаза рассматривать это великолепное зрелище, буквально пожирая маму глазами. А когда она повернулась, собираясь поставить тарелки с завтраком на стол, я буквально выпал в осадок, сердце вздрогнуло и замерло где-то у меня под горлом. Небрежно завязанный поясок почти совсем развязался и халатик на маме распахнулся на всю длину, открыв моему взору её практически совсем обнажённое стройное загорелое тело. Только совсем крохотные участки были немного светлее, те, которые прикрывало бикини. Светлые полоски были настолько узкими, и я понял, что никогда не видел маму в таком купальнике. Прошлым летом, когда мы, всей семьёй выбирались на пляж, её бикини хоть и был мини, но закрывал намного больше, и не мог оставить таких следов. Более того, эти светлые полоски, также были слегка покрытые загаром, это могло означать только одно, что она загорала обнажённой. Мама открывалась мне всё больше и больше с совершенно неожиданной стороны. И это оказалось были ещё не все сюрпризы, увиденные мной, хотя и этого хватало для множества вопросов, на которые, скорее всего, не смогу получить ответов. Если-бы я знал, как я ошибался, но это стало понятно позже, уже очень поздно вечером, даже можно сказать ночью. А пока мама накрывала на стол, её руки были заняты, и поправить халатик она не могла, да похоже и не торопилась это делать совсем, позволяя мне подольше полюбоваться собой, такой красивой и соблазнительной. Оторваться от созерцания этого великолепия было совершенно невозможно, и только крохотный червячок внутри меня, пытался протестовать против такого откровенного разглядывания маминых прелестей. Я поднял глаза и взглянул маме в лицо, то что я увидел, одновременно удивило и обрадовало меня. Она смотрела на меня, таким, слегка лукавым, поощрительно-разрешающим взглядом с ноткой горделивости, как бы спрашивая меня: «правда я прелестна?» и на её лице играла лёгкая улыбка. Я бросил быстрый взгляд на отца, и успел уловить его улыбку на довольном лице, ему несомненно это всё происходящее тоже нравилось, то, с каким неподдельным восхищением я разглядываю его красавицу жену. Вдохновлённый этими безмолвными разрешениями, я стал рассматривать маму внимательнее, тем более я впервые видел её в таком откровенном виде, и так близко. Обычно в выходные мама с утра не красилась, а тут мама была накрашена, волосы, вместо обычного хвоста, были собраны на макушке в такую своеобразную пальмочку, в ушах блестели бриллиантовые серёжки, которые мама надевала совсем редко, в исключительных случаях. На шее змеились три золотые цепочки, спускаясь в ложбинку между её великолепных грудей. Когда мой взгляд опустился на мамину грудь, я буквально вздрогнул от увиденного, у неё на сосках был пирсинг, я сначала даже не поверил своим глазам, но вот это есть. Золотистого цвета штанга проходила по центру соска и с двух сторон заканчивалась шариками такого-же цвета, от шариков, под соском висела коротенькая цепочка, соски, благодаря этому украшению, стояли как маленькие столбики. И это было ещё не всё, в складочке пупка также был прокол с ещё одним украшением, к которому крепилась цепочка, опоясывающая мамину талию. Внизу маминого живота темнел узкий, вытянутый вверх треугольничек коротко подстриженных волос, острым углом опирающийся на самый верх таинственной расщелины, уходящей вглубь между маминых ног. Мама, увидев на чём остановился мой взгляд, медленно отвела одно своё бедро в сторону, приоткрывая, тем самым, вход в свои таинственные глубины. И тут меня ожидал ещё один, ну просто невероятный, сногсшибательный сюрприз, увидев который, я как будто получил удар по голове. Среди слегка раздвинувшихся складочек, блеснул ещё один бриллиант, у мамы и там оказалось был пирсинг. От такого количества совершенно невероятных сюрпризов, у меня закружилась голова, в ушах стоял шум, а сердце казалось вот, вот, выскочит из груди. Хорошо, что обморока дело не дошло, хотя я и был на грани.
— Хорошего понемножку, сладкого не до слёз, хватит на сегодня. – прошептала мне в лицо мама, и повернулась к отцу. Я ещё успел заметить, как он заговорщически ей подмигнул. Мама запахнула халатик и завязала поясок, стриптиз для сына был закончен, и тут мама нанесла последний штрих на всё картину произошедшего, она повернулась ко мне, и показала язык, совсем как маленькая девочка. Вот только у маленькой девочки не могло быть пирсинга на языке. Это оказалось последней каплей, сдержаться не было больше сил, и мой рывок в ванную, наверное, был достоин олимпийского и мирового рекорда, как и то количество спермы, которое я выстреливал, наверное, минут пять, или больше, без перерыва. Сбросив напряжение, правда с большим трудом, и не совсем до конца, умылся и тихо вышел из ванной комнаты. В коридоре было темнее, чем на кухне, и прекрасно видел папу с мамой. Отец уже стоял и обнимал маму, а она прижавшись спиной к его груди, положила голову ему на плечо, и они целовались. Одна рука отца лежала у неё на груди, и сквозь тонкую скань ласкала сосок, другая, расположилась между слегка расставленных маминых ног и тоже не бездельничала, лаская вход в её таинственную пещерку. Мама-же, одной рукой обнимая его за шею, другой проникла под резинку его штанов и тоже не скучала там. Отвлекать их, так увлечённых друг другом, было бы неправильно, и я потихоньку проскользнул в свою комнату, где и с облегчением рухнул на свой диван. Уже лёжа, я пытался привести свои мысли в хоть какой-нибудь порядок, но восхищение своей мамой затмевало всё остальное, я совершенно не ожидал, что моя мама, известный врач, жена солидного человека, любящая мать, сможет решиться на подобный, очень смелый эксперимент с пирсингом. Это было очень волнительно и необычно, и я ей реально гордился, такой изумительной мамы нет ни у кого, только у меня, и у Ксении. Нам невероятно повезло с родителями, и не оправдать их любовь и доверие мы просто не имели никакого права.
Прошло, наверное, минут сорок, прежде чем я услышал, что дверь на кухню открылась, и мамины домашние туфельки процокали в ванную. Тяжёлые шаги отца приблизились к моей двери, и стукнув, для приличия, отец зашел ко мне в комнату. Он прошел и сел рядом на диван.
— Ты как? – с сочувствием спросил он. – Ты в порядке? Вот такая у тебя мама, а у меня жена, зажигалка ещё та, восемнадцать лет вместе, а я люблю её и хочу, как в первый раз. Ладно, я пошел поднимать Ксению, а ты собирайся, мы же не будем отменять нашу прогулку выходного дня? – сказав всё это, отец вышел, и уже закрывая дверь, повернулся и так, заговорщически мне подмигнул.
Наша прогулка, как и всегда, наполняла нас всех счастьем и радостью, только теперь между мной и родителями стало на одно, очень прочное, связующее звено больше, что наполняло меня светлой и безудержной радостью. И я был теперь совершенно уверен, что на вопросы, на которые до этого я не осмеливался, я смогу вскоре получить ответы, и узнать, наконец-то что всё-таки задумали мои родители. – Антон замолчал, и Тоня, находясь под впечатлением от его рассказа, просто навалилась на него и страстным поцелуем приникла к его губам.
Продолжение будет, только немного попозже, надо продолжить "женщины, кто вы?" и жду комментарии.